how do i look.

Всё, о чём может думать Сонбин после – ёбаная жара. Он тянется к выключателю, – упирается задницей в чужой живот(живот у Чживона подтянутый и горячий, а задница у Сонбина липкая, блять, по понятным причинам), привстав на локте – и под мерное жужжание вентилятора, который стоит тут же, на полу, вроде бы становится лучше. Чживон думает, что у Сонбина очень классная квартира. Квартирка даже, комната. Когда спальня, студия и кухня в одном месте сразу и даже стены не мешают, только туалет за отдельной дверью, потому что, наверное, принято. Лежак, на котором они трахались пару минут назад, умещается ровно между микроволновкой, полкой и раковиной, и это, в общем-то, идеальный комфорт для таких как Сонбин. Чживон, может, и хочет себе шикарный загородный дом с бассейном и чёрными девочками, но трахаться с Сонбином в однушке под звуки капающего крана тоже вполне неплохо. Они лежат вплотную, потому что попробуй лечь здесь иначе. Чживон дышит глубоко и расслабленно куда-то между лопаток, держит горячую ладонь на чужом бедре и, кажется, засыпает. Сонбин вздыхает и в очередной раз понимает, что это вообще не по-мужски – ложиться под пацана, который лет на десять тебя младше. Да и вообще подставлять задницу под чужой член как-то не круто. Сонбина, конечно, будоражат тёлочки с третьим размером с плакатов плэйбоя, но когда Чживон зачитывает на маленькой сцене в душном баре, красный и запыхавшийся после, но довольный и возбуждённый, тащит куда сильнее всяких там шикарных тёлочек. То, что Сонбин оказывается снизу, случается само собой. Просто представить Чживона (целеустремленного, энергичного, громкого и крепкого Чживона), который позволяет пялить свою задницу практически невозможно. А Сонбин пассивный и ему хочется, и вот оно само всё выходит так в который раз. Сонбин слышит, как сопит Чживон. Урчит в животе. Маленький шумный холодильник в комнате не уместился, и его пришлось устроить почти у самой двери в узком коридоре. Сонбин помнит, что вчера они не доели бургер. Точнее он не доел, потому что Чживон сразу же хотел завалить его на долбанный лежак, который сначала нужно было вытащить из шкафа и застелить. Поэтому пока Чживон матерился почти трезвый и пытался уместить лежак в предназначенном ему месте, Сонбин запихивал в себя картошку и нагенсы, что без проблем целиком помещались в рот. А потом Чживон прижал его к стене, пихался, не расстёгивая джинсы, гладил и мял живот, и Сонбин успел доесть за это время картошку, пока ему тоже не приспичило так, что похрен стало даже на еду. Сонбин хрипит и стонет тихо, но садится, Чживон тут же занимает освободившееся место, отросшие волосы закрывали припухшее лицо, и Сонбин заботливо убирает их, чтобы Чживону было не так жарко. А потом встаёт и пытается найти хоть чью-нибудь футболку или джинсы, ходить неудобно и липко, Сонбин хватает какую-то тряпку и обтирает себе ноги и задницу, потому что это вообще уже не в какие ворота не лезет. Бургер действительно лежит нетронутый, только совсем уже не съедобный. Сонбин вздыхает и прикладывается плечом к стене, вытаскивая из пачки, которая так удобно оказывается на холодильнике, сигарету и закуривает.