Не такой, как все

      Фили бежал по коридорам Эребора, что было сил, не оглядываясь и не останавливаясь ни на секунду. Сердце отчаянно билось в его груди, а в правом боку неприятно покалывало, но Фили не обращал на это внимание. Сейчас его больше всего беспокоил Кили, и Фили не терпелось поскорее прибежать домой и увидеть брата.       Он сам себе не верил, что начал называть Кили братом, пускай и не вслух, а про себя. Почему? Ведь Фили не считал Кили братом! Никогда не считал! До этого самого момента...       Так почему, думал Фили, спускаясь вниз по каменным ступеням, – почему всё так изменилось? Из-за того, что Кили убежал? Или из-за разговора с Торином? Непонятно. Но одно Фили знал точно: он испугался за Кили. Сначала обрадовался, что тот убежал, а потом испугался. Что с Кили может что-то случиться, что он… не вернётся. А не этого ли, в конце концов, Фили добивался ещё в Эредрине? Чтобы Кили навсегда исчез из его жизни, чтобы никогда не возвращался? Фили покачал головой и вошёл в своё крыло, осторожно закрывая за собой дверь.       Кругом царила такая тишина, что Фили стало немного не по себе. Где же мама? А где Кили? Фили прибавил шагу и свернул в комнату Кили, откуда был виден слабый свет от одной единственной свечи и догорающего камина.       – Мам? – негромко позвал её Фили, заглядывая внутрь комнаты.       Увиденное напрягло Фили. Кили лежал под тремя одеялами, его веки были плотно сомкнуты, а Дис сидела рядом и держала спящего ребёнка за маленькую ладошку. Услышав голос Фили, гномка вздрогнула и повернулась к сыну.       – Фили! Родной…       – Всё в порядке, мам? – осторожно спросил Фили. – Как Кили?       – Спит. Скорее всего, теперь проспит всю ночь. Простыл, правда, но Оин и Дори вылечат его.       – Ты тоже иди спать, – вдруг резко произнёс Фили, заметив под глазами матери серые круги от усталости и бесконечных забот. – Ты устала.       – Но я не могу, Фили! Если Кили проснётся…       – Он не проснётся. Проспит до утра. А ты должна лечь спать, мам, посмотри на себя! Уже никакая от усталости.       – А Кили?..       – Я присмотрю за ним, – неожиданно как для себя, так и для матери, сказал Фили, подходя к кровати. – Иди, мам.       – С каких это пор ты?.. – Дис не могла поверить своим глазам, её сына будто подменили. – О Махал, нет, ничего не говори! Фили, я…       – Всё в порядке, мамочка. Иди спать.       – Если Кили вдруг проснётся, то накорми его. Бульон стоит на кухне, он горячий, но если остынет, подогрей его в печи. А ещё Кили надо будет дать лекарство. Ой, нет, Фили, если он проснётся, лучше разбуди меня, хорошо?       – Хорошо, мама, – согласился Фили и прикрыл глаза, когда Дис нежно поцеловала его.       – Я горжусь тобой, сынок…       И вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. А Фили перевёл взгляд на крепко спящего мальчишку. Сейчас его лицо выражало полное спокойствие и безмятежность. Кили снова был дома. И Фили винил себя, что чуть не лишил брата этого дома и… семьи…       Фили уселся на стул возле кровати и зажмурился, услышав противный скрип и испугавшись, что он разбудит Кили. Но тот даже не пошевелился, а продолжил спокойно спать, и Фили облегчённо выдохнул. Нет, ну надо же! Кили… Килиан… полукровка… его брат. Приёмный брат, нехотя напомнил себе Фили. Да и не брат вовсе, а просто…       А Фили же было неведомо, что на самом деле Кили сейчас снились неприятные сны, в которых вновь и вновь появлялись Тодд и Ренна, где они кричали на беднягу, били за то, что он не смог продать мыло… Кили снилось прошлое…       – Эх ты, – тихо прошептал Фили. – Полукровка. Что же Махал тебя забросил именно в нашу семью?       Кили напрягся во сне, и Фили замер, недоумённо глядя на малыша. Кили в это время начал сниться Фили, который во сне прогонял его прочь, твердя, что ему не место среди гномов. И это было невыносимо больно! А затем Кили пробирался сквозь ледяную вьюгу, поскальзываясь и утопая в глубоких сугробах. Впереди он видел свою мать, но едва мальчику стоило протянуть к ней свои маленькие замёрзшие руки, как женщина исчезала, снова и снова оставляя Кили одного…       Хрустальная слезинка медленно стекла по сомкнутым ресницам Кили, и Фили вмиг ощутил невероятную жалость. Кили… Он столько всего пережил! Но почему сейчас во сне он плакал? Ведь он теперь дома! Фили не понимал. И всё же пододвинулся к брату поближе и дотронулся рукой до горячего лба. Малыш температурил.       – Дать лекарство, значит? – вслух подумал Фили, вскакивая со стула и кидаясь к прикроватному столику, который был сплошь уставлен различными пузырьками с настойками и сиропами. – Но какое именно? Махал, да их тут целая дюжина!       Голос Фили прогнал беспокойный сон малыша. Кили открыл глаза, с удивлением почувствовав, что его лицо было мокрым от слёз. Опять плохие сны… из-за них Кили плакал! Но что… это Фили?! Что он здесь делает? Нет, не может быть…       Кили не мог поверить в происходящее. Наверняка и этот Фили, явно искавший нужное лекарство на тумбочке, окажется страшным кошмаром, в котором прогонит Кили прочь на произвол судьбы. А может, он сейчас и вовсе искал не лекарство, а яд?! Кили нервно сглотнул, спрятавшись под одеялом, и Фили услышал шорох.       – Проснулся? – выпрямившись, спросил Фили, но Кили затаился, ничего не отвечая. Тогда Фили вздохнул и снова уселся на стул. – Я искал тебе лекарство, – продолжил он. Кили продолжал молчать, не высовываясь из своего укрытия. – Но не нашёл. Не понимаю я в них ничего. Кили, может, ты есть хочешь?       Кили осторожно выглянул из-за одеяла, и Фили ясно прочёл в глазах малыша… испуг? Махал, да он боится его! Опять! Думает, что Фили вновь будет кричать на него и гнать прочь из Эребора. И не мудрено, после всего того, что между ними произошло…       – Ну ладно, – сдался Фили и встал. – Захочешь есть…       – Я не понимаю, – вдруг перебил его Кили тихим и охрипшим от болезни голосом. Фили ужаснулся: насколько слабо звучал голосок брата. И отрешённо…       – Чего не понимаешь?       – Почему ты вдруг заботишься обо мне. Зачем?       Тишина. Долго ли она длилась, Фили так и не понял. В глазах защипало, он отвернулся от Кили и стремительно пошёл к двери; в один миг Фили стало невыносимо душно, а в горле застрял горький комок. Фили было невыносимо видеть эти испуганные, влажные от слёз, тёмные глазки Кили. Невыносимо больно…       – Прости, – тихо пискнул Кили, когда Фили уже поднял руку, чтобы открыть дверь. – Прости, что я вернулся, Фили! Прости меня…       – Нет, – прошептал Фили, не оборачиваясь и чувствуя, как и в его глазах появляются слёзы. – Ты не должен просить прощения, Кили… не должен…       И Фили покинул комнату Кили. Едва он закрыл дверь, то тут же побежал вперёд, не разбирая во тьме дороги, и вскоре оказался на кухне. Дрожащими руками мальчик потянулся к умывальнику и, тяжело вздыхая, умылся холодной водой, чтобы хоть как-то успокоиться.       Кили… Махал, да что же это такое? Проклятие! Почему, почему Фили вдруг стало так страшно за брата? И совестно… Почему?!       – Фили?       Мальчик вздрогнул и резко оглянулся. Позади него стояла Дис в махровом халате, накинутом на длинное домашнее платье. Её побледневшее от бесконечных переживаний лицо слабо освещалось от пламени свечи, которую гномка держала в руке.       – Мамочка…       Фили выдохнул и ощутил, как страх отступает. Это всего лишь мама! Рядом с ней Фили всегда чувствовал себя хоть немного, но защищённым. И сейчас, как назло, Фили захотелось броситься к матери на шею, горько разрыдаться, чтобы она его пожалела, погладила по голове, поцеловала, но… нельзя. Нельзя было показывать признаков слабости! Нельзя было плакать, говорить, что он боялся, однако слёзы всё равно ручьём брызнули из его глаз. Фили быстро вытер их, но Дис всё равно заметила.       – Фили? Ты плачешь? – удивлённо спросила Дис, но её сын замотал головой.       – Нет, мамочка! Просто… умыться решил. А ты почему не спишь?       – Не могу я. Давай лучше ты пойдёшь спать, а я посижу с Кили. Он ведь спит, да?       – Нет, мамочка, прости, – Фили опустил голову, глядя в пол. – Он проснулся. А я не мог найти ему лекарство, так как не знаю, что ему нужно дать. Я хотел принести ему поесть, но, кажется, он не хочет. Прости, мам, неважно я за больными ухаживаю…       – Ну что ты, родной! – Дис прижала Фили к себе. – Ты молодец у меня! Всё правильно сделал. О Кили я позабочусь, а ты иди-ка, ложись спать.       – А ты, мам? – Фили поднял взгляд на мать. – Ты же тоже устала…       – Милый, я не хочу спать. Понимаю, ты беспокоишься, но не стоит. Я накормлю Кили, дам ему лекарство и прослежу, чтобы он уснул, а потом и сама лягу.       – Хорошо, мамочка. Да, так будет лучше.       – Ну вот и славно, – улыбнулась Дис, целуя Фили в лоб. – Спасибо, сынок! Чтобы я без тебя делала…       Едва Фили вышел за дверь, Кили тут же снова рухнул на подушку, обессиленно закрыв лицо руками. О Эру, ну за что? За что Кили всё это?! И ведь столько раз Кили жалел, что не умер рядом с матерью, чтобы там она не говорила ему во снах, слишком прекрасных и невероятных снах, которым никогда не суждено было стать реальностью. От Кили одни только беды. Фили так надеялся, что Кили уйдёт раз и навсегда. А Кили да и рад был, лишь бы Фили стало лучше жить без него, но… Кили на самом деле не представлял, что где-то его ждала жизнь лучше чем в Эреборе. Здесь он обрёл свой первый и настоящий дом, благодаря господину Торину и госпоже Дис. Здесь он почувствовал себя счастливым. А там, за пределами Одинокой горы, Кили ждала голодная смерть и холод. Но Кили и готов был проститься с жизнью. В конце концов что такое жизнь грязного оборванца с улиц Эредрина, ценность которого не имеет никакого значения по сравнению с наследным принцем величайшего королевства гномов?.. Ничто…       Кили всхлипнул, утерев слёзы. Ему было очень плохо: горло адски болело, а нос заложен. У Кили начался неприятный приступ кашля. Ну вот, не хватало ещё своим кашлем полдома перебудить! Сам виноват, мысленно выругал себя Кили и потянулся к кувшину с водой, стоящему на тумбочке, где помимо кувшина стояли и многочисленные пузырьки и склянки. Не надо было сбегать из Эребора! Но ведь ты сделал это ради Фили, шептала ему совесть. Руки ребёнка дрогнули, кувшин упал на пол, разбившись на тысячу осколков, а вода пролилась. Кили замер, в страхе глядя на то, что он только что натворил. Разбил такой дорогой кувшин! Растяпа! Неуклюжий, непутёвый…       Внезапно открывавшаяся дверь заставила уйти душу Кили в пятки от страха. Это Дис вошла в комнату. В одной руке она держала свечу, а в другой глиняную кружку и кусок свежего хлеба. Кили вмиг ощутил сильный голод, но чувство страха было куда сильнее. Ой, сейчас попадёт! Кили, однако, не учёл тот момент, что к нему приближалась Дис, а не жестоко наказывавшая даже за малейший и незначительный проступок Ренна.       – Кили, солнышко, ты проснулся? – Дис улыбнулась, подходя к его кровати. – А я тут тебе принесла горячий мясной бульон и свежий хлеб, чтобы…       Дис остановилась, заметив под ногами осколки от разбитого кувшина и разлитую воду. Кили же очень тихо и виновато прошептал:       – Леди Дис, простите меня, это я разбил. Я всё уберу, извините…       – Ты не порезался? – озабоченно спросила Дис, подбегая к малышу и садясь рядом с ним на кровать.       – Нет, – Кили покачал головой, ошеломлённый столь внезапным вопросом. Ну не привык он, чтобы за него беспокоились.       – Слава Махалу! Вот, Кили, пей бульон пока горячий и хлебушек ешь, а то ты голодный совсем. А я уберу пока и подотру пол.       – Не стоит, госпожа, я сам, – насупившись, проговорил малыш. – И ужин я тоже не заслужил...       – Вот ещё! – всплеснула руками гномка. Махал, да когда уже Кили поймёт, что здесь его никто не будет наказывать и лишать еды за разбитый кувшин! – А ну-ка быстро всё съел! А потом дам лекарство. Бедняга, совсем голосок у тебя слабый и хриплый…       Ребёнок испуганно вжал голову в плечи, напрягаясь, но всё же послушно принялся пить бульон, закусывая вкусным и свежим хлебом, который буквально таял во рту, а Дис в это время сходила за тряпкой и веником и по-быстрому убрала острые осколки и вытерла пол насухо. Покончив с поздним ужином, или же с ранним завтраком, Кили почувствовал прилив сил.       – Очень вкусно, леди Дис, спасибо вам! – от души поблагодарил гномку темноволосый малыш. Дис забрала у Кили пустую кружку и сказала:       – Не стоит благодарности, Кили. Сейчас надо выпить лекарственную настойку. Она, правда, очень горькая, но придётся немного потерпеть. Лекарь сказал, что надо её пить, чтобы быстрее выздороветь.       Кили кивнул и послушно открыл рот, а Дис всунула ему в рот ложку с горьким снадобьем, которое заставило мальчика поморщиться. Редкостная гадость!       – Понимаю, неприятно, но это лекарство. Запей-ка, – Дис дала ему бутылку. – Там простая вода, не волнуйся.       Благодарно взглянув на Дис, Кили сделал несколько глотков, чувствуя, как неприятный горький вкус исчезает. Напившись, Кили поставил бутылку на тумбочку рядом со свечой и вернулся на своё место, снова укрывшись одеялами.       – Вот умница, – улыбаясь, проговорила гномка, поправляя Кили третье одеяло. – Фили вот, когда тот болеет, не заставишь пить лекарства ни под каким предлогом. А ты всё понимаешь…       – Я благодарен вам, леди Дис, – зевнув, сказал Кили. – За всё. За то, что кормите меня, лечите…       Дис была такой доброй! Как и Торин. Эти гномы приняли чужого и никому не нужного ребёнка в свой дом, окружил его лаской и заботой, терпели его дурацкие выходки вроде побега из дома и разбитых кувшинов. Кили несмотря на протесты со стороны Фили был искренне рад, что сбежать не получилось, что Торин его нашёл. Здесь, в Эреборе, Кили ощущал себя счастливым. Здесь о нём заботились и… любили его…       – Кили, милый…       – Если бы я смог для вас что-то сделать, леди Дис! Хоть как-то отблагодарить вас! Но я бесполезен и ни на что не гожусь…       – Ты можешь для меня кое-что сделать, – медленно произнесла Дис, которую больно задели последние слова Кили. Бедный ребёнок! Как жестоко с ним поступила жизнь, если он настолько не верит в свои силы и так себя осуждает!       – Правда? О, леди Дис, я выполню всё, что прикажете!       – Это не приказ, – покачала головой гномка и сунула руку в карман халата. – А просьба. Я хочу, чтобы ты никогда больше не убегал из дому. Ты нужен нам, Кили, а мы нужны тебе. Не думай, что это не так. И, пожалуйста, не считай, что ты бесполезен и от тебя нет толку!       – Простите, – Кили виновато всхлипнул. – Не должен был я убегать. Из-за меня вы так переживали, госпожа, но не стоило этого делать… не надо было из-за меня волноваться…       – Ещё как надо было, – и Дис положила на край тумбочки заколку Фрерина. – Ты теперь часть нашей семьи, Кили. Утром, пожалуйста, заколи свои волосы этой заколкой. Она по праву твоя!       – Спасибо, – дрожащим голосом ответил мальчик, чувствуя, как слёзы опять рвутся наружу. – Спасибо вам огромное. Обещаю вам…       – Я тебе верю, – промолвила Дис, вставая. – Выздоравливай, малыш. И постарайся хорошенько поспать. Ничто не лечит сильнее сна.       И Дис, ласково взъерошив волосы Кили, ушла, а Кили прикусил губу, сквозь стоявшие в глазах слёзы глядя на заколку, которая красиво поблескивала в свете догорающей свечи. О Эру, теперь бы не оплошать! Кили дал обещание и не должен его нарушать! Только вот, как отреагирует на это Фили? Ему ведь наверняка не понравится такой расклад! Да и Дис с Торином не объяснишь, кроме того Кили не хотел им жаловаться и загружать их своими проблемами…       Кили ещё некоторое время сонными глазами смотрел на пламя свечи, в страхе гадая, что же принесёт ему завтрашний день. Мозг мальчика сейчас занимали лишь мысли о Фили. Что ему сказать? Как оправдаться?..       – Я не понимаю…       – Чего не понимаешь?       – Почему ты вдруг заботишься обо мне. Зачем?       Малыш покачал головой. Это был всего лишь сон. Фили никогда и ни за что на свете не стал бы заботиться о нём. Кили же болеет, так? Вот ему и приснился бредовый сон, в котором Фили был обеспокоен его состоянием. На самом же деле это было не так!       Завтра наверняка Фили вновь придёт к нему в комнату, с удовлетворением заметит, как Кили без сил лежит в своей кровати, мучаясь от жара и глотая горькие лекарства; обязательно скажет что-нибудь едкое, обидное, не забудет и упомянуть о том, что Кили не место в Эреборе. Естественно, когда поблизости не будет никого из взрослых. А затем, испортив Кили и без того поганое настроение, гордо уйдёт. И так будет продолжаться много лет. Эру, похоже, просто не хотел, чтобы у Кили был брат. Он не послал его изначально, не желал же, чтобы он был и сейчас, когда в жизни Кили появилась новая семья, а следовательно и новый шанс на живое существо, в котором можно было бы искать поддержку, когда тебе плохо, с которым можно было бы играть и веселиться, общаться, с которым можно было бы проводить время, делить радости и невзгоды. Нет, Эру, вероятно, был против того, чтобы у Кили был вот такой брат. И всё же, Кили, закрыв глаза, мысленно принялся читать молитву.       Пожалуйста, Великий Создатель! Пожалуйста, сделай так, чтобы Фили стал моим братом! Умоляю тебя, пусть он меня полюбит, пусть перестанет видеть во мне врага! Я не хочу, чтобы он страдал из-за меня, я хочу, чтобы он меня принял таким, какой я есть: непутёвым, бесполезным и никому не нужным. Пожалуйста, Эру, молю тебя… пусть Фили примет меня…       И Кили, как заклинание, про себя повторял молитву, чувствуя, как сон медленно охватывал его в свои объятия. Дис была права, действительно, нужно выспаться и набраться сил. А все проблемы и неприятности, пускай, ждут до утра…