Ясень - сила друида

Лес, всё такой же мокрый и заболоченный, постепенно выпускал их из своего плена. Дей чётко чувствовал, они вышли из трясины — влажная почва уже не тянет их под землю и не пытается убить. Абе шел чуть позади, он кашлял, так же тяжело, как и Бел, но Дей уверял себя, что брат сильнее, что он справится, как и раньше — Абе всегда легко переносил болезни, да и вообще редко болел. К вечеру дождь так и не закончился; промокшие, продрогшие братья легли спать. Сил, чтобы разводить костёр и искать воду и еду, не было. Они уснули в темноте и проснулись в такой же серой мгле. Приближалась зима, и небо не очищалось ни на мгновение. С трудом подняв Абе на ноги, Дей заставил его идти. Рано или поздно они доберутся до перевала, а там уж найдут хоть какую-то помощь. Абе выглядел всё хуже, с трудом мог передвигать ноги, и в середине дня Дею пришлось остановиться, чтобы дать ему перевести дух. Абелай прилег отдохнуть, пока Дей пытался собрать немного орехов и хоть каких-то трав. Лес отвечал ему холодом, не оставив на пропитание почти ничего. Дей вернулся к их маленькому лагерю и с удивлением замер, смотря на оставленные следы — там, где прошел Абелай, мох не просто смялся, а провалился до земли и покрылся чёрной слизью. Словно Абе испачкал сапоги в чём-то липком и всю дорогу не мог их очистить. Свои следы Дей и не заметил; там, где он ступал, мох снова выровнялся. Брат спал крепким сном и тяжело хрипел. Дей попробовал развести костёр, и снова его попытки не были успешными. Он стёр пальцы о кремень до крови, но сырая трава и щепки не хотели никак разгораться. В отчаянии откинув от себя камень и сжав зубы, чтобы не расплакаться, он разделся, снял с себя промокшую насквозь верхнюю одежду и лег рядом с Абе, надеясь обогреть его своим теплом. Брат не шевелился, не просыпался; с каждым мгновением становился всё холоднее. А дождь усиливался, и Дей всё же разревелся, не зная, как помочь единственному оставшемуся родному человеку. — Прошу, Абе, умоляю, — Дей завернул его и себя в мокрый плащ, сильно прижимая к своей груди, — не оставляй меня одного, я не выживу без тебя. Абе шевельнулся, приоткрыл глаза, расфокусированно посмотрел на брата. — Там огонёк, — омега слабым движением руки махнул куда-то ему за спину и снова обмяк. Дей обернулся, всматриваясь в вечерние сумерки. Сквозь дождь и мокрые деревья действительно проглядывал свет далёких окошек. Уже давно потерявшись в этих лесах, Дей не имел представления — вернулись ли они к деревне или дошли до заставы, но сейчас это было не важно — это жилое помещение, и оно могло стать спасительным укрытием для заболевшего Абе. Спешно натянув на себя кожаные штаны, которые промокли и промёрзли насквозь, Дей подхватил Абе на руки и, сгибаясь под тяжестью его веса, потащил к огоньку. Братишка сильный и большой, казался неподъёмным, очень тяжёлым и неповоротливым. Дей постоянно боялся уронить его, но упрямо шел, цепляясь в него замёрзшими пальцами. Остальная одежда и вещи так и остались валяться в лесу. Дей окоченел от холода, на Абе из одежды осталась широкая рубаха, и Дей прикрыл его плащом, чтобы дождь не проморозил окончательно. Свет далёкого окна, словно фонарик для мотылька, притягивал его, уверяя, что там он найдёт и кров, и тепло. Единственное спасение, последний шанс выжить для Абелая и для него самого. Он шел, не замечая, как спотыкается о коряги и разбивает о них ноги. Шел, надеясь, что хозяин дома не выгонит их в ливень, сжалится над двумя заблудшими душами, потерявшими всё в этом мрачном лесу. Сейчас Дей был уверен, что терять ему больше нечего... За пеленой дождя омега не смог рассмотреть размеры строения, он постучал ногой по воротам, и те распахнулись, гостеприимно приглашая путников войти. Дей, почти роняя отяжелевшего Абе, добрался до высокого крыльца и, опустившись на колени и уложив Абелая перед собой, заколотил кулаками в дверь. Страх за брата лишал разума, от холода и усталости он не чувствовал рук, все мышцы онемели, а ноги он разодрал в кровь. Но всё было неважно, лишь бы братишка выжил. Двери распахнулись резко и внезапно, яркий свет ударил в глаза, и Дей прищурился. В проходе стоял высокий, широкоплечий и поросший густыми волосами мужчина. Его ноги-исполины были широко расставлены, плечи подпирали косяк, а маленькая, заросшая густой бородой голова скрывалась под шкурой медведя. У Дея сердце ушло в пятки, на мгновение ему показалось, что по велению злой судьбы они наткнулись на логово оборотня. И сейчас этот страшный человек обратится в чудовище и сожрёт их маленькие тела. — Кто такие? — прорычал оборотень, и у Дея все ухнуло вниз, еще немного и он упадёт в обморок. — Что забыли в этом проклятом болоте? Вместо ответа из-под плаща, которым был прикрыт Абе, донёсся болезненный стон, и Дей опомнился. Ведь брату нужно помочь, любой ценой, пусть даже оборотень попросит его жизнь. — Мой брат болен, — хрипло проговорил Дей. — Прошу, умоляю, ему нужно тепло и еда... — Чем заплатишь... — оборотень наклонился, обдавая Дая сильным мускусным запахом немытого тела и возбужденного альфы. — Развратник, — добавил он с усмешкой, рассмотрев знак на его шее. — Возьму натурой. Оборотень поставил своё условие и, не дожидаясь ответа, развернулся и пошёл в дом. Дею нужно было решиться — отказаться и вверить жизнь Абе холодному лесу или отдаться этому чудовищу и попытаться спасти брата. С трудом поднявшись на ноги и взвалив на себя тело Абе, Дей переступил через высокий порожек. Абелай всегда будет для него важнее принципов и даже жизни. И Дей был готов лечь под незнакомца, пусть мысли об этом вызывали страх и отвращение. Большая просторная горница, занимавшая всё пространство домика, освещалась множеством масляных ламп и огромным камином. В доме было очень тепло, и Дей сразу почувствовал, как сильно болят ноги, как тянет от усталости руки и спину, и как от голода и страха кружится голова. Мужчина указал пальцем на пушистые шкуры на полу рядом с камином, и Дей отнес на них Абелая. Хозяин дома при свете оказался не таким уж и чудовищным. Просто сидя на ступеньках, омеге пришлось смотреть на него снизу вверх. На плечах мужчины была накидка из шкуры, выбитая вместе с головой медведя. Однако мужчина вовсе не пытался превратиться в зверя. В остальном хозяин был действительно таким же страшным, как и по первому впечатлению — обросший волосами, спутанная светлая грива спускалась на плечи и прятала лицо, грязный, вонючий, как боров, и грозный. Под шкурой у мужчины были домашние кальсоны и, когда он ее скинул, то Дей покраснел и, смутившись, отвел взгляд – тело альфы было сильным, загорелым и покрытым глубокими шрамами, скорее всего от когтей крупного хищника. — Что смотришь? — усмехнулся мужчина, и из глубин его бороды сверкнули зубы. — Нравлюсь? — он пошевелил руками, перекатывая бицепсами. — Брату нужна помощь, — пробормотал Дей, разворачивая Абе из мокрого плаща. Мужчина вздохнул, присел рядом, и Дей невольно отодвинулся, потому что сквозь агрессивный запах немытого тела прорывался аромат возбуждения сильного альфы. Похоже, братья оторвали хозяина от интимного занятия, и теперь мужчина нетерпеливо посматривал на Дея, ожидая от него платы. — Я приготовлю ему настой, — мужчина ощупал Абелая, проверил рот, глаза, и покачал головой, заметив вязь на шее. — А ты подбери вот в том углу чистые покрывала. Тебя как звать, мелкий? — Дей – сияющий, — ответил омега. Быстро поднявшись, он отыскал несколько тёплых пледов и прикрыл ими Абе. — Кнур — умелый, — представился мужчина. — А брата твоего как звать? — Абелай — зелёный росток. Мужчина приподнял лежащему омеге голову и стал вливать в него какой-то густой настой, от которого сильно пахло мёдом и хвоей. — Он будет спать до утра. А там уж Дагда решит его судьбу. — Благодарю, — промямлил Дей. — Не так благодаришь, — мужчина снова криво улыбнулся и мрачно глянул на него. — Что две молоденькие шлюхи забыли в моём лесу? — Это не то, что ты подумал, — Дей попытался отодвинуться и прикрыть ладонью знак на шее, но Кнур положил ему свою огромную лапищу на плечо. — Ты ведь продрог, мальчишка, пойдём, я помогу тебе избавиться от холода, успокою, приласкаю, а ты поможешь мне уснуть. — Я... не... — Дей до боли закусил губу, посмотрел на спящего Абе, у которого, наконец, стала розоветь кожа и покорно кивнул. Мужчина, подталкивая его в спину, заставил подняться по приставной лесенке в лаз на чердак. Там общая площадь была разделена тонкими перегородками на клети. Кнур толкнул его в ближайший проём, и Дею пришлось опустить голову, так как комната была рядом с углом крыши. Зато тут проходила печная труба, и было невероятно тепло. Даже жарко. Кнур придвинул затворку вместо двери и стал раздеваться. В более тесной и неосвещённой комнате его тело стало казаться ещё более тёмным, огромным и пугающим. Дей отступил в самую низкую часть комнатки, но мужчина грубым движением вытащил его оттуда и стал стягивать с него последнюю одежду – промокшие штаны. Дей сжал зубы, чтобы не начать реветь, альфа тяжело дышал, сопел, и пока пытался справиться с завязками то и дело облизывал Дею голый живот. — Ты такой сладкий, малыш... После нескольких суток в мокрой одежде, кожа стала очень чувствительной, и его пальцы казались шершавыми и колючими. Кнур справился со штанами и толкнул омегу на лежанку. Постель была широкая, но очень жесткая, и Дей поспешил зарыться в подушку лицом, чтобы альфа не слышал его криков. Кнур же продолжал возиться, пыхтеть, облизывать его, забираясь языком в ложбинку между ног, и бормотал что-то про нетронутость и девственный аромат. Дей от любых прикосновений дёргался и всхлипывал. — Ну, чего такой пугливый? — Кнур словно осторожничал, притворялся ласковым и проявлял заботу. — Я... никогда... — Дей чуть не ревел, его трясло от ужаса и жуткой усталости. Всё тело болело, и хотелось, чтобы всё побыстрее закончилось и его оставили в покое. От любых попыток альфы проникнуть в него пальцами с силой сжимался и всхлипывал. Наконец Кнур сдался, стащил омегу с кровати и усадил перед собой на колени. — Тихо, тихо, не обижу, — пробормотал мужчина, взгляд у него был ошалевшим, обнаженное тело пахло потом , а между ног торчал толстый и большой член, при виде которого Дей зажмурился, — просто помоги мне, уже не утерплю, — продолжал бормотать альфа. Притянув к своему паху омегу за волосы, он стал пихать что-то твердое и вонючее ему в губы. Дей не хотел открывать глаза, он вообще не хотел тут быть и не знал уже, что лучше – смерть в лесу или эти страшные ручищи. — Открой ротик, полижи меня... — альфа погладил юношу по заплаканным щекам и, когда тот приоткрыл рот, с протяжными стонами стал тереться о его небо и язык гладкой и немного сладковатой головкой. — Вот так, молодец, умничка, — Кнур помогал себе рукой, почти не двигаясь во рту омеги. Пара минут мучений и Дею в рот брызнуло что-то жидкое, склизкое. Омега попытался это выплюнуть, но вязкое вещество словно прилипло к небу и юноша закашлялся. Страх, смущение и нервы вырвались из него потоком слёз, после всего пережитого ему уже ничего не хотелось. — Ну, всё хорошо, вот — попей, — Дею всучили кружку. Он так и не рискнул снова открыть глаза, и, когда большие руки затащили его на кровать, Дея пробила нервная дрожь, и он разрыдался. — Спи, дурак. Не реви, — Кнур набросил на него горячее, прогретое печкой одеяло. — Ничего дурного не было. Ллеу не накажет. Дей услышал тяжёлые шаги, движение раздвижной двери, а потом мужчина спустился вниз. Он пытался прислушиваться, но тепло и странный напиток, что дал ему Кнур, утягивали в сон. Так и не открыв глаза, Дей провалился в небытие.