Ясень - сила друида

Кнур задумчиво рассматривал замызганные грязные домишки, не представляя, как можно было так запустить деревню всего за пару зимних месяцев. Дей же со вздохами поглаживал петли на воротах и ставни на покосившихся окнах. Любовно сделанная резьба, петушки на скатах и узорные ручки на дверях — всё прогнило, почернело и печалило трудолюбивое сердечко. — Просто не верится, что от тёмного мага осталась такая разруха, — сдерживая вздохи, произнёс он. — Тьма ещё хранится в сердцах людей. Если она уйдёт, то будет в домах свет. — Почему же не избавились от темноты, когда пал Гахарт? — недоумевал Дей. — Значит, что-то ещё удерживает её. Или люди сами по себе оказались злые. — Нет, нет! Может, и сердились они, и бывали временами несправедливы, но не было ни в ком злого умысла. Каждый альфа радел о семье, заботился о мужьях и воспитывал детей. Омеги вели хозяйство, болтали, песенки пели. С детьми возились и пекли пироги. Тут было тепло, сердцу сладко... — Какому сердцу? — скрипучий, неприятный голос прервал Дея, и он обернулся. Рядом с расколотым молельным камнем Ллеу стояла гнилая чёрная тень. Гранн пригибался от лучей восходящего солнца, но жажда мести в нём была сильнее. Кнур, заметив бывшего мужа, схватился за топор, потянул к себе Дея и стал пятиться, чувствуя исходящую угрозу от тени. Простым оружием его не победить, руками не скрутить, и даже магией не унять — попробуй загони тень в угол. Сейчас у Гранна не осталось слабых мест, так как его хозяин сгинул, тьма от подлой твари валила из всех щелей, да такая густая и едкая, что всё в округе ещё больше сморщилось и почернело. — Убирайся, Гранн, откуда явился, нет тебе места на земле и среди людей, — напряжённо сказал Кнур. — Уйду, как только цель свою достигну. Держит меня тут незавершённое дело — хочу забрать твою жизнь! — тень всё разрасталась, поднималась выше и вскоре скрыла солнышко за густыми мрачными тучами. — Тебе её не получить, — смело и бесстрашно выкрикнул Дей, но тень только рассмеялась, загибаясь в самодовольстве и скаля уродливые зубы. — Да кто же мне помешает? — Гранн, сжав кулаки, зашипел, надвигаясь на Кнура. Друид сосредоточился, ища в себе и в природе силы, только рядом с тёмным существом ничего светлого не осталось. Тогда перехватил топор и бросился вперёд, замахиваясь на бывшего муженька. Гранн зашипел ещё громче, вскинул руки — тело Кнура откинуло, обвило множество скрученных корней. Переплели его от ног до макушки, зажали руки, заставляя выпустить топор, и грудь сдавили так, что альфа с трудом мог дышать. — Отпусти его, — Дей стал ножом рубить ветки, но они, словно окаменевшие, железу не поддавались, и Гранн залился смехом, потешаясь над болью других. — Тебя я тоже уничтожу. Без цели, просто за компанию, потому что ты моего мужа охмурил и моё место занял. — Нет у меня для тебя места и уже давно, — прохрипел Кнур. — Выцвела любовь, остыло брачное ложе. Мой муж умер, и сына забрал с собой. — Всё твоя вина, — злобно и истерично воскликнул Гранн, — ты должен был защищать семью от тёмного мага! Где ты пропадал? С Самэром играл в лесу в салочки, болтал с дубом и искал в реке смысл жизни? Да только пока искал, профукал самое важное — и меня, и ребёнка своего! Но недолго тебе осталось, — голос твари загрубел, разнёсся громом по деревушке, — вся моя любовь обратилась в гнев и ненависть. Моя душа сгнила, извращённая магом. И твоей недолго в этом мире существовать. Корни сдавили Кнура ещё сильнее, а Дей, сжав зубы, прыгнул с мечом на Гранна. — Ты сам виноват, что Кнура потерял! — ответил Дей, побледнев от злости и страха. Но Гранн успел перехватить ему руки, сжал посильнее, пытаясь стряхнуть. Только Дей в желании защитить любимого был сильнее, и у тени не получилось его даже оттолкнуть. — Если бы верил в него, хранил свои чувства, по-настоящему ценил бы их, не потерял. Мне удалось справиться с заклятьем Гахарта, и ты бы смог, только любить надо было по-настоящему! — Ты, грязный полукровка, вздумал меня судить? Да что ты знаешь о моей жизни и о любви? Считаешь, раз до великих лет не пускал никого в сердце, а тут за пару месяцев счастье обрёл, то ты меня лучше? Меня с Кнуром свела судьба. С первого взгляда мы осознали свои чувства и собирались всю жизнь вместе провести. У нас родился сын, но мальчика я забрал с собой и растил много лет. А когда узнал, что у него есть силы друида, понял, что смогу отомстить. И пять лет назад отдал магу на растерзание нашего сыночка! Кнур от его слов тихо взвыл, а у Дея глаза расширились. Он понял, откуда у Гахарта появились силы пять лет назад и как он смог загубить столько друидов. Используя сына Кнура, Гахарт управлял болотом и питал себя чёрными чарами, и именно Гранн ребёнка отдал. Видя их боль, тень ещё больше возрадовалась. — Это мой муженёк, а не я, играя в друида, забыл о своих прямых обязанностях. И о тебе, полукровка, он забудет! Сбежит в лес и будет возиться с козлами и цветочками. А ты... — Гранн зарычал, — уродливый, толстый и брошенный, будешь в одиночестве нянчить его детишек! — Не оставит меня любимый! — твёрдо заявил Дей, — и я за ним в лес пойду, следом буду ступать и поддержу, если ему помощь потребуется! Гранн взревел, оттолкнул от себя самоуверенного омегу, чуть не лопаясь от переполняющего гнева: — Не оставит, считаешь? Глаза чёрные, как колодцы, то на Дея, то на бывшего мужа, поглядывали. Жажда мщения лилась изо рта ядом, и не мог Гранн придумать, как сделать больнее. Отомстить за то, что не сберёг свою любовь, и за то, что другие сейчас живы, счастливы, а он — мёртв, и его ждёт забвение. Гранн запустил кривые чёрные пальцы в землю, и из-под укрытой тиной почвы стали подниматься тёмные фигуры. Не люди, но с человеческими телами — чудовища страшно воняли, клацали зубами и гремели костями. — Думаешь, ты такой чистенький, хорошенький, — противно заскрипел голос тени. — И Кнур тебя не бросит? Тогда я тебя грязным сделаю! Земляные твари кинулись на Дея, он стал отбиваться ножом, но оружие проходило через тёмную плоть и не причиняло вреда. Схватив за руки и ноги, они придавили его к земле, и Гранн уже без страха подошёл ближе. — Кнур тебя ещё не испробовал, а после этого и не захочет. Смотри, муженёк драгоценный, как твоего суженого грязью измажут и невинности лишат! Кнур в бессильной злобе взревел, а Дей, почувствовав, как острые пальцы царапают кожу, закричал что есть сил. — Отпусти его! — голос Абелая своей силой заставил Гранна вжать голову в плечи, а его слуги застыли, продолжая капать грязью на Дея. — Хранитель явился. Не к месту ты. Тень повернулась к Абе и недовольно закусила губу. Друид шёл по дорожке, направляясь от дома своего, и земля под его ногами начинала цвести зеленью, солнце пробивалось сквозь тучи над головой, а за спиной высился огромный ясень, раскидывая ветви на всю деревню и наполняя воздух ярким летним запахом. Гранн, понимая, что с такой силой ему не справиться, заставил ветки терзать тело Кнура сильнее, а грязных тварей измываться над Деем. Но Абе ускорил шаг, зарычал, вытягиваясь к небу, начав расти, а потом опустился на четвереньки, и перед тенью встал огромный красный медведь. Тень от ужаса завопила — в истинной ипостаси друид распугал тьму в одно мгновение. Земляные бросились по углам, ветки отпустили Кнура, а Гранн зажался, запищал, словно его стали рвать на части. Медведь, медленно переставляя косолапые лапы, подошёл к Гранну. За друидом уже цвела буйная растительность, вся округа ожила, домики выровнялись и из них стали выглядывать удивлённые и немного испуганные жители. Дей тоже изумлённо смотрел на брата — немного боялся его величественной силы. И боялся, что теперь Абе, сросшийся с истиной натурой, не придёт никогда домой. — Отправляйся в преисподнюю за своим хозяином, — рыкнул красный медведь и зубами разорвал тень на части. Остались от неё лишь горстка костей и колечко, отдав последние силы, оно почернело и стало простым ржавым кружочком. Кнур обнял своего любимого, переволновался, чуть не падал с ног. Дей же смотрел на Абе, не зная, что сказать ему, как обнять и поблагодарить. Медведь задержал на нём взгляд, и, развернувшись, всё тем же медленным и величественным шагом, направился в лес. — Абе, стой, подожди же, — отчаянно закричал вслед Дей. Катир же побежал за медведем. Догнал, вцепился в шерсть, пытаясь удержать. Медведь на него рявкнул, недовольный, но потом осмотрел внимательно и вздохнул по-человечески. — Садись, — велел он, указывая на свою спину, и Катир тут же оказался сверху. — Не переживай, малой, — Кнур обнял взволнованного Дея, — теперь он не пропадёт. Племянник позаботится о нашем Абе и вернёт домой. К вечеру действительно Абелай и Катир пришли в деревню. Абе, уже в человеческом облике, довольный и счастливый, шёл по родным дорожкам. Навстречу к нему выходили люди, кто благодарил, кто таращился испуганно. Но равнодушных не осталось — ведь теперь в деревушке Побегов Ясеня проросло и возвышалось Великое Дерево друидов, и хотели того жители или нет, им придётся мириться с волшебством природы и с прибывающими паломниками. Кнур за день договорился с Тетором, кое-как восстановил молельный камень и подготовил свадебку для любимого. Собрались в центре села не все, лишь те, кто действительно мог порадоваться за Дея — он нашёл своего избранника в лесах и избавился от позорящей татуировки. К церемонии подошли и Абе с Катиром. Присели в кругу гостей и смотрели со счастливыми улыбками, как Тетор благословлял влюблённых, освещал светом Ллеу и поил священной водой. Когда деревенские раздали тёплые слова, Кнур, наконец, надел на шею любимого свой подарок — красивое свадебное украшение, которое сделало Дея ещё счастливее. — И нас венчай! — заявил Абелай, когда Тетор с облегчением отпустил молодожёнов. Глава деревни лишь плечами пожал — что не сделать для дорогого друида? Вторая парочка подошла к священному камню, коснулась его руками, и тут в молельню ударила молния, а вокруг Абе прошёлся свет голубыми искрами. Жители деревни отпрянули испуганно, не понимая, что происходит, а Катир заметил, как светлым, полупрозрачным цветом проступил на шее Абелая узор грешника. Сам виновник божественного гнева лишь рассмеялся: — Это Ллеу на меня сердится, — сказал омега, почесав шею, — за безобразия в небесах. Дураком меня обозвал. Тетор сплюнул пару раз через плечо, быстро поженил влюблённых и сбежал домой. Татуировка на шее Абелая после свадьбы стала ещё светлее, но совсем не исчезла — уж видно очень он задел небесных жителей своими любовными игрищами. Татуировка Катира после венчания тоже посветлела, и жители деревни перестали ворчать, что среди них поселился грязный извращенец. Солнышко село, когда четверо влюблённых вернулись к дому, который теперь занимал сердцевину Великого Ясеня, словно огромное дупло. — Впустишь ли гостей, отдохнуть на пару ночек? — хитро прищурившись, поинтересовался Кнур у Абелая. — Нет, ни к чему нам свидетели, — заворчал Катир, — иди-ка, дядя, домой. Там и жалуй своего муженька. — Ничего, пусть остаются, — отмахнулся Абе и прижал к себе мужа сильной рукой. — Остаются и завидки держат от любви нашей страстной и пламенной. Я тебе наслаждения буду дарить неземные, и страсть моя громкая, безудержная пусть пугает лесных гадов и деревенских завистников. И длился их свадебный кутёж две недели и три дня, а потом жители деревни устроили бунт и потребовали дать им выспаться.