***
Небесно-голубые глаза внимательно наблюдали за новоявленной вьюгой. Не способной сильно навредить, но и не такой уж и простой. Зима в город Раккун пришла нежданно, как и в ранние годы. В середине октября предостерегла лёгкими заморозками и тонкой простынёй снежинок, таявших уже к обеду почти каждого дня. И лишь в конце месяца заявилась, укрыв налетевшим одеялом маленький городок, нещадно надувая кусачие ветра, полные снежной крупы. За непроницаемой стеной не видно почти ничего, лишь огни в окнах соседнего дома. Очертания сугробов уже появляются то под дверью, то у крыльца, не говоря об окнах, а землю уже укутывает толстое покрывало. Решительно задёрнув шторы на окне, отрезает обзор на ненастную погоду. В доме тепло и уютно, так зачем же глядеть на природное бурное явление, завывавшее собакой на улице? На диване перед телевизором, расслабленно откинувшись на спинку мебели, вальяжно сидел Вескер, лениво щёлкая кнопки на пульте, дабы переключить очередной не заинтересовавший ничем канал. К позднему вечеру состояние здоровья ухудшилось, явив ещё и кашель ко всему прочему. Всего третий день болезни, а как не повезло. Температура давала знать о себе, предоставляя человека во власть противного озноба и всепоглощающей слабости. Лекарство, выданное ранее заботливой подругой, ещё не начало действовать, а противная дрожь уже порядком раздражала и приводила неуклонно мысли к тёплому пледу, что лежал на верхней полке шкафа. Как оказалось, из слабости родилось и нежелание что-либо делать. Вполне объяснимо, почему блондин не желал попусту вставать и нетвёрдой походкой идти к гардеробу, дабы, возможно, облегчить свои мучения. Рассеяно слушая новостную ленту, не замечает, как рядом оказывается шатенка, принёсшая дополнительную кружку тёплого чая с лимоном. То самое, что способно было отогнать ненастное состояние хоть на некоторое время, давая облегчение. На столике рядом с напитком стоял бутылёк. Средство от кашля, что и сказать. Тут же обнаружились и пластинки таблеток. - Решила всё-таки поиграть во врача? – слабо усмехнувшись, не выдерживает и чихает – в носу свербело и до этого. В руках оказывается сосуд с снадобьем, - который, к слову заметить, получался у девушки очень приятным на вкус, - а во вторую руку настойчиво падает парочка лекарств, призванных улучшить здоровье мужчины. Безукоризненно выполнив требуемое, осушает кружку, резко выдохнул – от горячего чая приятно обогрело нутро. Пока хозяйка дома куда-то ушла, можно было расслабиться и, прикрыв веки, мысленно пожурить себя за то, что так позволил болезни захватить тело. - А теперь, - шатенка вернулась, держа в руках сложенный плед, - укройся. Вижу, что мёрзнешь. И это заметила. Лёгкий озноб, бывший в обед, возвратился вместе с повышением температуры, беспокоя капитана. Вновь улыбка затронула уголки губ, адресуя немую признательность чуткой девушке. Но кто сказал, что один только плед согреет его? - Джилл, - осевший от простуды голос позвал, останавливая адресата на полпути к выходу из гостиной. Медленно обернувшись, она ждёт. Небесно-голубые, эти омуты хоронили в глубине немалые таинства, некие из которых доступные и хорошо понятные мужчине. Но всё же…. Самые главные секреты Валентайн не выдавала, предпочитая хранить их внутри своего сердца. Уверенный в себе, блондин не настаивал на полном подчинении. Зачем? Если когда-нибудь она сама сдастся и придёт в его власть, полностью раскрывшись и отдаваясь в чужую волю. А это, он предчувствовал, обязательно случиться. Пусть и не скоро, однако, всё же. Приглашающим жестом руки протянуты навстречу, готовые заключить стройную талию в кольцо. - Ты должен отдохнуть, понимаешь? Надо подождать и лекарство подействует, - к чему говорила, не знала. Очевидное, он пропустил это мимо ушей, предпочитая прижаться щекой к тёплому животу подруги, вдыхая её запах. Такой знакомый, ассоциировавшийся с тем самым, чего в жизни не хватало – комфорт, забота, любовь…. Пожалуй, этого-то и не хватало ранее одинокому и углублённому в работу учёному корпорации «Амбрелла», не знавшего такой открытости чувств. Хотя и не в новинку было встречать влюблённых по уши девчонок, женщин. Но эта…. Эта девушка, с идеальной, на вкус мужчины, фигуркой, с этими пронзительными небесно-голубыми, как сапфиры, глазами запала ему в душу, упорно возникая в мыслях при отвлечении от работы. Не всегда, но давала знать о себе. Да, у неё был неплохой потенциал, даже очень неплохой. - Лекарство? Эти таблетки? Джилл – Джилл – Джилл, неужели ты уверена в том, что какие-то таблетки помогут мне намного быстрее, чем ты? – теперь собеседница оказалась притиснутой к широкой груди своего партнёра и, несмотря на то, что маленькие ладошки протестующее упёрлись в пленителя, он не желал отпускать пойманную. В самом деле, она для него как бальзам на душу. Заполняла ту пустоту, что ранее не давала абсолютно ничего, ныне же доставляя то немногое, чему Альберт был рад. Разочарованно выдохнув – он добился личного, - Джилл обнимает крепкие плечи, удобно устраиваясь в кольце его рук, находя более удобную позу. - Вы так уверены, мой капитан? – томно прошептав это в ухо, стиснула объятия, ощущая жар чужого тела. Да, её мужчина сейчас был чересчур горячим в этом смысле, но это должно скоро пройти. Накинутый сверху плед укрыл обоих, предоставляя самим себе. Чему, кстати, они были не против. Пылкие губы находят девичьи, властно сминая. Пальцы стискивают плечи блондина, словно пытаясь удержаться таким образом в реальности, не позволяя шатенке падать в сладостную негу от ласк любимого. Умелый, любовник буквально сводил с ума подчинённую, желая обладать ею…. Но сейчас лучше повременить – он и так ослаб за сегодня. А ещё эти холода…. - Уверен ли я? Неужели сомневаешься? – вопрошающе поднял светлые брови. Тёмные стёкла преградили путь к его глазам, при всем том, ничуть не смущая партнёршу. Солнцезащитные очки – обычный повседневный атрибут гардероба её начальника, и, увы, это неизменно, даже независимо от погоды и времени года он продолжал носить их, ограждая мир от своего пронзительного взора, видевшего, как порой думалось, каждую мельчайшую истину в каждой детали. Шатенка протестующее пискнула, когда её крепче, чем на то нужно, стиснули мощные руки, да тут же замолкла, стоило влажному языку провести по слабой к ласкам шее. - Альберт…, - простонала, мысленно сетуя на то, что её непревзойдённый в ласках возлюбленный сейчас болен. Хотелось предаться страсти здесь, на этом диване, а после, лёжа под пледом, прижиматься друг к другу, даря то тепло, что измеряется не только температурой самого тела, но и той невидимой связью, возникшей между любовниками и укреплявшейся с каждым разом. А сейчас стоило повременить. Заразиться Джилл не боялась, а вот вредить, пусть и не умышленно, мужчине не желала. Действительно считала его своим, почти всецело, но разумно, посвящая ему себя. - Валентайн, чего же ты хочешь? – риторический, этот вопрос был задан у самого ушка собеседницы. Вновь соприкосновение губ. Горячо и так приятно. - Быть с тобою рядом, - неожиданно призналась, с неким испугом и смущением встречаясь взглядом с капитаном. Льдисто-голубые, его глаза внимательно искали что-то в её, ища подтверждения и прочие вытекающие. - Но ты и так сидишь у меня на коленях, - хрипловато рассмеялся, пошевелив ногами в знак доказательства. «Какая же стеснительная ты бываешь, Джилл Валентайн». - Нет, не так. Капитан, не только сейчас, но и…, - наткнувшись на этот проницательный взор, замирает, но, набравшись смелости, вновь продолжает, - в другое время. Понимаете? Неожиданный переход на «вы» означал то, насколько серьезна и при этом боязлива в данный момент офицер Валентайн. Далось признание ей не без лёгкого труда. Оценивая, Вескер провёл горячими ладонями по этому хрупкому телу, подвластному только ему, как почти что собственнику. Дрожит? Вроде бы да. Или это его в данный миг бил озноб, непонятно. И, разумеется, он понял, о чём она. Джилл желала его общества и в дальнейшем, планируя большие планы по отношению к нему. Что ж, их цели совпадали в некоторых аспектах. А отходить от планов не стоило. Тем более что девчонка обладала некой частичкой его сумрачной души, чётко закрепившись там. - Понимаю, - вновь слабая усмешка. Пожалуй, стоит и отдохнуть. Заботливо подоткнув плед по краям, дабы не упустить ценное тепло в этот осенне-зимний вечер и не позволить любимому мёрзнуть, девушка вновь обхватила шею капитана, притягивая ближе и, будучи у самых губ, прошептала: - Так насчёт лечения. Что же поможет тебе лучше, Альберт Вескер? В глубине омутов полыхнула игривая искорка. Опять она за своё…. - Ты – моё лекарство, Джилл Валентайн, - и дабы пресечь возможные попытки шуток и прочего, поймал мягкие уста и тут же отпустил. Но шатенка и не собиралась возражать, прекрасно соглашаясь со своим возлюбленным. Запах такого, казалось, родимого, придавал домашней обстановке довершённый образ. Ведь даже этот мрачноватый человек сейчас казался самым близким. В гостиной царил полумрак, разбавляемый светом настольной лампы. Она выкраивала из прочей обстановки дремлющих на диване в объятиях друг друга мужчину и девушку. А за окном завывала вьюга, пророча холода.Часть 1
29 октября 2014 г. в 10:47
В горячем чае кружился вместе с чаинками лимон в созданном помешивающей ложкой водовороте. Мужчина немного рассеяно наблюдал из-под тёмных стекал очков за этим таинственным танцем, отмечая про себя, что не прочь бы растворить в чайном круговороте помимо сахара и самого себя, дабы отойти от повседневных дел и проблем. Особенно при нынешнем состоянии здоровья. Тонкие девичьи пальцы, замерев с ложкой, отпустили оную. Но чаинки вместе с кислым партнёром продолжали свой инерционный танец, приковывая взор.
- Ваш чай, капитан, - девушка неспешно протянула сей напиток, желая как можно скорее отдать, так как для её нежных ладошек посуда казалась чересчур горячей.
Прозрачная стеклянная кружка вручена главе элитного подразделения «S.T.A.R.S.», приятно обжигая ладони хозяина своими нагревшимися стенками. Медленно вдохнув аромат, отмечает про себя, насколько данное чаепитие кстати. Несмотря на крепкое здоровье и некую бережливость по отношению к своему здоровью, Вескеру не повезло подхватить обыкновенную осеннюю простуду. Как говориться, она всех настигнет. Лёгкий, но противный насморк, жалкая слабость, не менее гадкая температура, - ровно 37 по градуснику, - были обеспечены. И призванная помочь ватага лекарств еле-еле улучшала состояние. Но всегда сдержанный и идеально контролировавший ситуацию капитан даже ныне внешне не выказывал своей болезни, по-прежнему приходя на работу и ни единым движением не выдавая себя, да что там – он ли один болел? О его состоянии знал только один человек.
Джилл Валентайн, его тайная любовница, помогала справиться с напастью возлюбленному, а данная кружка горячего чая была одной из прочих заботливых действий. И капитан немало был благодарен ей за это. Ранее никто, насколько он помнил, не заботился о нём так. С недокучливым вниманием, с той тихой любовью, что ненароком проявляется в знаках участливости, чистом чувстве, создающем ощущение покоя. Как ни странно, но мужчина вполне привык к такому, хоть и не мог в полной мере, в искреннем понимании, ответить на это. Он не мог любить так, как она любила его – из-за некогда подорванного доверия к людям, осторожности, собственной отчуждённости, но он знал о взаимности, о том, как следует вернее сделать ход, дабы намекнуть, что её чувство обоюдное. Привязанность? Возможно и это. Расположенность – да, конечно. Любовь? Это намного сложнее. Валентайн сумела покорить его, по крайней мере, намного дальше пройдя по пустынной дороге, ведущей к тёмной душе этого человека. Одинокая, шатенка шла верным, но непростым путём, среди кочек и ямок нехоженой дороги, через невидимые глазу заросли и реки, преодолевая препятствия, неумолимо приближаясь к сердцу своего руководителя. Да, эта наивная девчонка сумела покорить часть его чёрствой души – остальная же пока покрыта непроницаемой коркой льда. Надолго ли? Словно осветляя его собственное существование, не зная о том, кого любит, кто этот человек, насколько жестоким окажется в будущем, и каковы его тёмные планы, сблизилась с ним. Как невинное дитя, приближалась к этому демону, тайная жизнь коего оставляла желать лучшего.
Будучи в размышлениях блондин неспешно отпил напитка, казалось, его жёсткие губы и не заметили того, насколько горяч. Но это не так. Словно отвлечённый от внешнего мира, погрузился в собственный. Думал. Думал над тем, сколько всего ещё предстоит воплотить в жизнь. Помимо чудесных вирусных разработок, бегства от «Амбреллы», примыкания к конкурирующей компании или создания собственной базы – уже в противном случае, в планах значилась маленькое такое окошечко для галочки. И этой галочкой должна была быть помечена никто иная, как мисс Валентайн.
Тонкую линию губ тронула едва заметная усмешка, а палящая от кружки широкая мужская ладонь накрывает девичью, несильно сжимая. Благодарно и любовно – вот что выразил сей жест. Так, чтобы только она поняла всё, что кипит в его потаённой душе. В пределах дозволенного, разумеется.
- Всё заботишься обо мне, Джилл? – ровно и спокойно. Простая констатация факта. Льдисто-голубые глаза за тёмными очками внимательно следят за реакцией подчинённой. После бархатного баритона недолгую тишину разрушает лёгкий звон чайной ложечки, при помешивании которая задела стенку сосуда, вызвав сей тонкий звук. Взор полицейской невольно приковывает кружащийся лимон, выдающий некие пируэты.
- А как же? Кто, если не я, к примеру? – вопросительно приподняв изящную бровь, поинтересовалась заботливая.
Небесно голубые, её омуты блеснули озорным огоньком, но лишь на краткий миг, который и успел узреть адресат. Словно почувствовав, какого его состояние, понимающе прячет улыбку, внимательно и обеспокоено вглядываясь в оппонента, стараясь разобрать хоть какие-то проявления эмоций по ту сторону чёрных солнцезащитных очков. Напрасно ли? Увидит ли что? И сама не знает. Порой Альберт Вескер бывал чересчур замкнутым. «Никто» - хотел было ответить ей, но неожиданно вспомнил об одном сослуживце – тот, что в «Амбрелле». Биркин в данной ситуации без церемоний мог «прописать» дружеский курс терапии, отвязаться от коей проблематично. Иногда такая дружеская «внимательность» переходила положенные границы. А вот с Джилл напротив. Не докучала лечением, тем не менее, предлагая своему капитану порцию целительных веществ, но почти незаметно, как бы между делом, что воспринималось обыденно. А изредка и доставалась ласка, что тоже не могло не греть глухую душу блондина.
- Разве я вправе отказать? Только ты, моя Джилл, - в баритоне проскользнули нотки довольства, к удовлетворению подопечной девушке.
Хмурый начальник редко насыщал голос какими-либо чувствами, предпочитая выдержанный суровый тон, не предполагающий вмешательства лишнего эмоционального окраса. Тепло улыбнувшись, принялась приводить стол начальника в относительный порядок, собирая бумаги, сортируя их и аккуратно составляя в ровные стопочки. Кабинет освещала лишь одиноко горевшая настольная лампа, а за окном уже вечерело. Выглянув на улицу, капитан замечает, как с неба лениво, как тому и положено в данное время года, падали мелкие снежинки, изящно опускаясь на землю в обоюдном танце, покрывая её тонкой белой простынею. Люди спешили домой, в тепло, подальше от холода наступающей зимы. Семейного очага у учёного, разумеется, не было, но вот Джилл создавала атмосферу домашнего уюта, холодными вечерами скрашивая одиночество, казалось, неприступного капитана.
Кожаная куртка покоилась на спинке рабочего стула, одиноко повиснув. В обеденное время температура дала знать о себе, и Вескеру пришлось накинуть куртку на плечи, дабы хоть как-то отвлечься от озноба. Девушка, от которой не скрылась эта деталь, принесла жаропонижающее. Действие таблетки облегчило работу капитану, за что он мысленно пообещал подруге кое-что из разряда ожидаемого и приятного времяпровождения. Не исключая прочих поблажек, коими баловал подчинённую.
Думы прервала шатенка, обняв со спины своего непревзойдённого мужчину. Пару раз моргнув, он смотрит на опустошённую кружку в руках, которую спустя секунды забирают и ставят на стол – слышен лёгкий стук. Глубоко вздохнув, ловит одну из маленьких ладошек и подносит к губам, оставляя чуть влажный отпечаток губами. После того, как Джилл слабо улыбнулась, заключает оную в объятия. В кабинете прохладно, и поэтому горячие руки блондина согревают хрупкое тело подчинённой, а жестковатые губы лениво исследуют открывшуюся для ласк шею.
- Капитан? Неужели вы настолько больны, что позволяете себе вольности на работе? – тихо рассмеявшись, встречается с его устами, поудобнее устраиваясь в кольце мускулистых рук. На самом деле такие игривости он позволял себе почти каждый день, но только наедине с нею. Об их непростых отношениях не должны узнать посторонние. Но и никто подумать даже не мог, что столь равнодушный ко всему человек сможет подпустить к себе так близко молоденькую наивную девушку. Да, такое имело место.
- Болен? Разве что вами, мисс Валентайн, - горячо прошептал в ушко, куснув за мочку.
Отнюдь, он не казался одержимым ею, но вот некая связь, крепкая, как стальной трос, удерживала их вместе. Незримая, казалась тонкой и такой незначительной, да вот, несмотря на всю обманчивую хрупкость, не позволяла думать о разрыве своих составляющих ниточек, сотканных из, как ни отрицай, обоюдных чувств. Тех, открытых, что принадлежали наивной Джилл. И тех, тайных, что роились в сердце её капитана, неумолимо скрытного ото всех, даже от любовницы. Намёки, взаимность, но основанная на чём? Он не давал ей полного ответа, отдавая предпочтение неспешной игре. Пусть пребывает в неведении, опутанном собственными домыслами и идеями, он не раскроется просто так. Скрытность – вот одна из черт поведения сего человека. «Всему своё время, малышка Джилл» - так отвечал он в раздумьях на незаданный открыто вопрос.
- Капитан, - уткнувшись носом в плечо, ощутив неладное, тут же тревожно подносит ладонь к высокому лбу непосредственного начальника. Так и есть. Вновь температура. Недовольно цокнув языком, принуждает закончить с работой. Благо, всё важное давно сделано, да и ребята рановато уползли домой, некие из которых тоже подхватили осеннюю простуду.