The Ghost of You

POV Джерард       Это был самый офигенный поцелуй в моей жизни. Я чувствовал себя в тысячу раз лучше, чем с Джастином. Я любил, я ощущал так много бабочек у себя в животе.       Но когда я открыл глаза, Фрэнк исчез.       — Фрэнк? — спросил я, — Фрэнки? Где ты?       Я думал, что он просто снова стал невидимым, но он не отвечал, и я начал волноваться. Он оставил меня?       Его здесь не было, он не отвечал, а мы ведь просто поцеловались.       Это было настолько ужасным для него? Я почувствовал, как мое сердце снова разбивается на миллион осколков.       Это уже слишком. Все это плохо влияло на мой рассудок.       Смерть Майки, алкоголизм отца, боль, которую отец причинял маме, убийство отцом мамы, боль, которую отец причинял мне, изнасилование, которое надо мной хотел совершить отец, боль, которую причинял мне Джастин. И теперь единственная хорошая вещь в моей жизни ушла. Фрэнк.       Я не мог держать в себе эту боль. Я чувствовал, что должен плакать, но у меня не получалось, я принял решение, в котором не сомневался. Я не буду жалеть о нем. Я твердо решил, что последую за Майки и мамой.       Я планировал свое самоубийство много раз, поэтому точно знал, что мне нужно делать дальше. Найдя веревку, я сделал петлю, в чем практиковался тысячу раз.       Это не заняло даже 20-и секунд.       Я написал записку. Хотелось назвать это письмом, но оно таковым не являлось. В ней содержалось одно простое предложение, посвященное никому: «Пришел конец этой пытке»       Я упаковал свои вещи для того, чтобы потом их отдали благотворительной организации, происходящее начало меня пугать. Я должен чувствовать что-нибудь или не должен?       Я не чувствовал. Этот процесс был настолько отработан.       Около года назад я каждый день ходил в лес. Там было, как в сказке, и я всегда знал, что это будет тем местом, где я совершу свой последний вздох.       Я все еще ничего не чувствовал, и это было странно. Я покончу с собой приблизительно через 30 минут. Я умру. Я должен чувствовать хоть что-то. Я должен жалеть о многих сделанных вещах. Я должен плакать. Я должен скучать по людям. Я должен убеждать себя остаться в живых. Но мое желание жить ушло вместе со смертью мамы. И я с нетерпением ждал того, что произойдет.       Я никогда не верил в ад и рай. Я просто верил в то, что ты засыпаешь навсегда. Ничего не чувствуя. И ничего не зная.       Но моя мама молилась каждый день. Она верила в ад и рай.       Я знаю, раньше люди полагали, что ты не попадешь в рай, если наложил на себя руки, но мне было плевать.       Ничего не могло быть хуже этого. Я жил в аду, и мне было все равно, если я попаду в другой, по крайне мере, я так думал.       Прочным узлом я привязал веревку к ветке. Я напевал песни, которые раньше пел мне Опекун. «Crash», «The light behind your Eyes» и колыбельную, название которой я не помнил.       Я чувствовал себя безмятежно.       Поднявшись по дереву, я снова проверил веревку на прочность. Я надел петлю на шею.       Я знал, как разместить петлю, чтобы сломать шею. Я не хотел задыхаться. Я хотел быстрой безболезненной смерти, и у меня это получилось. Дерево было достаточно высоким, и я смог повиснуть на ветке.       Я закрыл глаза и почувствовал, что улыбаюсь. Тогда я подскочил.       Я не ощущал ничего, что очень меня удивило, ведь я точно помню, как веревка «поймала» меня.       На удивление, я чувствовал себя замечательно и совсем не мертвым. Это испугало меня, но открыв глаза, чтобы проверить, жив ли я до сих пор, на меня смотрела самая красивая пара глаз. Они были цвета лесного ореха и принадлежали Фрэнку.       Он выглядел грустным. Неужели он не хотел меня видеть?       — Что ты наделал? Мне так жаль, я не хотел оставлять тебя. Я люблю тебя! — он плакал, а я не мог не улыбнуться, вновь услышав его голос. Это утешало меня.       Разорвав зрительный контакт, я огляделся, все вокруг было белым. Здесь была золотая дверь, за которой, как мне казалось, пел хор.       — Я мертв, не так ли?       — Да, — он все еще выглядел грустным. — Мне жаль, что я не смог помочь тебе. Мне жаль, что я не смог спасти тебя.       — Я не хотел, — прошептал я, заглянув ему в глаза. Я наклонился и поцеловал его в лоб. — Теперь мы можем быть вместе. Никто не разлучит нас. — Я улыбнулся и нерешительно добавил, — если ты, конечно, хочешь.       Его глаза загорелись, и улыбка появилась на лице, — нет ничего, что я хотел бы больше этого.       Я улыбнулся, как идиот, и взял его за руку.       — Тогда пойдем, — сказал я. Он засмеялся, и мы вместе прошли через золотую дверь, ведущую в рай.       Когда дверь открылась, я увидел то, что немедленно заставило меня плакать. Там была моя мама и Майки, и они бежали ко мне, держась за руки. Я побежал им навстречу, и когда, наконец, настиг их, мы обнимались, улыбались и плакали. Я все еще не выпускал руку Фрэнка из своей, и никогда этого не сделаю.