* * *
Это "чудо" чуть ли не палкой выгнало меня на улицу, чтобы я купил эту злополучную рубашку. Точнее как, палкой: "Если ты не пойдешь в магазин сейчас же, то я натравлю на твою задницу армию маленьких феечек с острыми крыльями и больше никогда не возьму на борт "Наутилуса"!" Он неисправим. Ну ясное же дело, что мне пришлось выбраться из одеяла, выйти из такой теплой квартиры на эту холодную улицу. Холод маленькими иголочками вкалывался в непокрытые толстым слоем одежды участки тела: нос и щеки. Поэтому кровь в них бурлила и делала их ярко красного цвета. Сейчас нужно искать шубу, как у эскимосов, а не белую накрахмаленную рубашку. Явно в магазине на меня посмотрят как на дурачка. На меня уже во всех магазинах так будут смотреть в скором времени. Итак, мое тело покрылось гусиной кожей, несмотря на то, сколько пар теплых свитеров было на мне одновременно. А щеки и нос пылали ярко-алым пламенем. Но в руке я нес этот пакет, в котором, черт ее возьми, была белая рубашка. И знаете, что самое веселое? Джи решил стать модным судьей и заставлял каждую фотографировать ему. То цвет был не очень белым, то она была недостаточно яркой, то простые белые пуговки ему не нравились. Поэтому мне пришлось бродить по морозу час с лишним, чтобы найти то, что понравится ему. Поэтому в пакете у меня была настолько белая рубашка, что если положить ее на свежий снег, то она с ним сольется. И да, пуговки были черные. Я же должен быть не таким как все, ага. — Эй, Фрэнки! Фрэнки Айеро! С такими воплями на меня сзади набросилось что-то или кто-то. "Оно" обхватило своими руками мою шею, а ноги теперь благополучно были сомкнуты на моей талии. — Хэй, чего ты? Не узнал, что ли? Голос был таким радостным, мелодичным, но в то же время в нем чувствовались нотки нежности. Этот голос я узнаю из тысячи других голосов. — Джами, что ты делаешь здесь на каникулах? Девушка потрепала меня по волосам и радостно засмеялась. — Ну чего ты, разве так встречают старых друзей? Она попыталась сделать свой голос обиженным, но слишком радостное настроение ей этого не позволило. Джами обнимала мою шею еще крепче, даже не задумавшись о том, что она может перекрыть мне доступ к такому желанному и необходимому кислороду. А ведь она это и делала. — Конечно же нет, милая! Но понимаешь, насколько странно встретить сейчас кого-то, кто будет тебя знать. Джами лишь рассмеялась. Я уже задыхался, поэтому мне пришлось взять ее за руки, немного ослабив хватку. Но теперь она взобралась на меня еще выше. Ее ноги были ближе к моей груди, а сама она наклонилась, из-за чего ее темно-каштановые волосы падали на мое лицо. — Ну и какими судьбами ты в нашем скромном Джерси? Девушка хихикнула и смачно поцеловала меня в щечку. Теперь огнем пылали и уши, но совсем не от мороза. По ее же предложению теперь мы сидели в ближайшем кафе, где, по ее словам, был самый вкусный молочный коктейль в мире, который она и заказала, а передо мной стояла большая кружка горячего шоколада. — Ну и как ты здесь очутилась? Ты же уехала отсюда навсегда, как ты сама говорила. Она отпила немного напитка, вытянув его через яркую соломинку. — А я здесь проездом. Не поверишь! — она широко улыбалась, выдерживая паузу для большей интриги. — Я сейчас в кругосветном путешествии! — после этих слов она радостно засмеялась и снова отхлебнула со своего бокала. — И так вышло, что на одну ночь нам пришлось остаться здесь. — Вау, я тебя поздравляю, дорогая. Ты всегда была свободолюбивой, поэтому такие приключения как раз в твоем духе. Но подожди, "нам"? Джами озорно улыбалась, закусив губу и чуть выше приподняла свою руку, где теперь на ее тонком, длинном пальчике красовалось золотое, тонко сплетенное, кольцо. Значит, она выходит замуж. Что-то остро кольнуло в области сердца и даже стало как-то тоскливо. — И как же зовут этого счастливчика? Я пытался подделать голос так, чтобы он казался как можно более радостным. — Его зовут Фрэнки. Теперь я поперхнулся своим шоколадом. Ну ничего себе повороты событий, конечно. — Слушай, у тебя слабость на это имя? Сначала я, теперь он. Она звонко расхохоталась, прикрыв ладонью губы. — Он совсем другой, Фрэнки. Но знай, в душе я всегда буду отдана только тебе. — Ага, ну конечно. Я презрительно фыркнул, на что она красиво скривила свои губы. — А ведь ты почти не изменился, — она немного прищурила глаза, чтобы лучше меня рассмотреть, — только теперь есть колечко и в губе, что тебе очень идет, кстати, и… — она прервалась, закусив губу, бдительнее меня рассматривая, — татуировки теперь и на пальцах. Помнилось, ты только мечтал о таких. — У мечты есть свойство сбываться. И они не только на пальцах. — А что же еще? — Две птицы внизу живота. — Ох, я бы хотела на это посмотреть, уверена, что они красивые. И, я больше чем уверена, что тебя до сих пор жаждут кое-какие девушки из колледжа. Все-таки такой тихий парень, лучший ученик, который втайне забивает свое тело татуировками. Я ей лишь улыбнулся, смущенно опустив глаза, а она тяжело вздохнула и обвела своими ореховыми глазами все помещение. — Помню, раньше мы любили здесь сидеть. — Здесь было наше первое свидание. Она виновато подняла на меня свои глаза, в которые я был когда-то влюблен и которые теперь навевают на меня слишком прекрасные воспоминания прошлого, и пролепетала: — Как же это было давно… — Всего полтора года назад. Она закусила свою губу и тот веселый огонек в глазах начал потухать. Джами хотела сказать еще много чего и уже приоткрыла рот, но ее речь оборвал сигнальный гудок, раздавшийся прямо за окном. Она посмотрела на меня еще раз. В ее глазах было столько сожаления, столько искренности. Я давно тебя простил, милая. Пожалуйста, просто будь счастлива и никогда не забывай о таком парне, как Фрэнк Айеро. Большего мне от тебя ничего не надо. Я ей улыбался, а она поняла все это по моим губам. Оставила на моих пунцовых щеках свой поцелуй и убежала. Ведь приехал ее Фрэнки. Так пусть она будет счастлива.* * *
"Я хочу поиграть с тобой в одну игру". "Фрэнки, ты — балбес. Меня таким уже не напугаешь". Знаете, я уже час пытался выбить их него хоть краткое описание его внешности, а он все отнекивался да отнекивался. "Ровно в полночь ты будешь говорить какую-нибудь черту своего лица. И так каждый день." "И зачем тебе это?" "Я хочу знать, как ты выглядишь". "Зачем?" И правда, зачем? Боже, и после этого он называет меня глупым. "Хочу тебя нарисовать". Зато честно. "Меня еще никто никогда не рисовал… Но, может, ты прав, это звучит весело, я согласен!" Это победа, друзья мои. Победа! "Вот и хорошо". "Ты какой-то грустный с того момента, как пришел домой. Что-то случилось?" "Я встретил кое-кого по дороге". "Кого же?" "Одну девушку. Мы сидели с ней в кафе и много чего вспоминали". При воспоминании о Джами в моем сердце что-то сжалось, а желудок прилип к кишкам. Я ее еще любил? Возможно. Но все равно уже ничего не изменить. "Знаешь, чем хорошо настоящее? Что оно здесь и существует! Ты можешь еще осязать. А чем хорошо прошлое? Ведь оно прошло, его даже не существует, оно исчезло в пучине времени. Оно как оковы, оковы, которые ты придумал сам, но их не существует! Так зачем расстраиваться из-за того, чего не существует, Фрэнки? Подумай над этим и прошу, ложись спать. Уже поздно, тебе нужен отдых. Сладких снов". Ох, Джи, ты заставил меня улыбаться сейчас. Правда почувствовать какую-то легкость в душе. Спасибо тебе огромное. За все.