Однажды в Калифорнии

Субботнее утро было омрачено жутким похмельем и проклятиями, на которые я сегодня была особенно щедра, пока в спешке кидала в сумку вещи, необходимые мне на ближайшие выходные. Я влезла в легкое белое платье в мелкий цветочек, и обула кожаные сандалии, проверив, ничего ли я не забыла. Голова болела так сильно, словно пыталась заставить меня убедиться, что ее я точно не забыла. Она мне не помешает… Трип ждал меня внизу, утрамбовывая сумки в багажнике своего автомобиля. Вообще-то, я думала, что мы поедем все вместе, но вчера Джастин позвонил мне уже из Лагуна-Бич, куда он и Бесс приехали еще в четверг. Ближайший час мне предстояло провести наедине с человеком, с которым я просто не знала, как себя вести. Поэтому я предпочла не заводить никаких разговоров. Трип, кажется, не возражал, и когда мы выехали на Хайвэй, он сделал музыку погромче, и у меня перед глазами замелькали прекрасные тихоокеанские пейзажи. Он убрал откидную крышу и мои волосы развевались на ветру, когда я подпевала Аэросмит. Я даже повязала на голову платок, водрузив на нос широкие солнцезащитные очки, и став похожей на голливудскую диву шестидесятых. Со стороны мы казались парой из старых черно-белых фильмов, но на деле нам даже не о чем было поговорить, и каждый из нас думал о чем-то своем, хотя Трип усмехался, когда я особенно увлекалась подпеванием всему, что звучало из радио. Кроме того, меня все еще подташнивало после вчерашнего вечера. Джастин очень переживал, что мы заблудимся и не найдем его дом, поэтому звонил мне каждые пятнадцать минут, и даже вышел на дорогу, чтобы встретить нас лично. Его беспокойство было мне непонятно: дом вряд ли было сложно найти, все-таки его хозяином был Джастин Бибер, а не кто-то там, так что дом должен был быть, как минимум, одним из самых заметных в этом островке роскоши. Судя по навигатору, мы были уже совсем близко к цели, и я принялась оглядываться по сторонам, ища глазами самый высокий и вычурный дом, такой, какой бы, по моему мнению, предпочел бы Джастин. Но вокруг не было шикарных особняков, занимающих несколько гектаров, или просторных вилл в средиземноморском стиле, какие любили приобретать знаменитости. Вокруг, честно говоря, вообще ничего не было. Только какой-то заросший буйными кустарниками высокий склон горы с одной стороны и пустырь с другой. И тут я увидела Его. Джастин стоял чуть сбоку от дороги, делая широкие взмахи руками. Его улыбка сияла, словно солнышко, и сам Джастин выглядел довольным и отдохнувшим. Два дня отдыха здесь явно пошли ему на пользу. Я подумала, что если через два дня уеду отсюда хоть вполовину такой же отдохнувшей, то поездку можно считать не напрасной. Я покосилась на Трипа, который поворачивал руль, направляя автомобиль туда, куда указывал Бибер, и совершенно точно решила, что не позволю своему настроению зависеть от чьей-то прихоти. Машина завернула за небольшой выступ в горе, и я увидела узкую подъездную аллею, выложенную брусчаткой. Она вела к воротам гаража, откуда можно было попасть в небольшой двухэтажный домик. Двор утопал в зелени, которая только выглядела дикой, на самом же деле, как позже выяснилось, за ней ухаживал приходящий пару раз в неделю садовник. Вылезая из машины, я не знала, что сделать сначала — обнять Джастина, или присвистнуть от удивления — настолько я растерялась. Пришлось делать это одновременно. Хотя, когда я оказалась в его объятиях, мне стало совершенно все равно, почему он купил себе такой странный дом. Он не отпускал меня несколько секунд, словно мы не виделись месяц, хотя он заезжал на чашку кофе на этой неделе. — Привет, — сказал он весело, после чего тепло пожал руку Трипу, словно они были давними приятелями. Джастин помог ему вытащить сумки из багажника, и махнув рукой в сторону дома, пошел к двери, спрашивая, не проголодались ли мы, хотя мы ехали всего минут сорок. Я, наконец, перестала разглядывать Джастина в его длинных джинсовых шортах и обычной белой майке (должно быть, он был колдуном, раз умудрялся так великолепно выглядеть в самой обычной одежде), и наконец перевела взгляд на дом. Он был… другим. Я знала, что Джастин купил его два месяца назад, но еще не бывала здесь. Обычно он предпочитал стекло и металл, и вообще минимализм. Но здесь… Здесь царило тепло и уют. Дом был небольшим, и уже по входной двери стало ясно, что дом меня удивит. Джастин показывал нам его с какой-то особой гордостью, какой я никогда у него не замечала раньше. Словно он сам здесь все обставил. Все здесь дышало традициями и стабильностью: массивные кожаные кресла, деревянные книжные шкафы во всю высоту стен, этнические ковры и старинные картины в тяжелых рамах. Гостиную украшал большой камин из грубого серого камня. Здесь даже такие современные детали интерьера, как подставка для телевизора, или барная стойка были массивными и тяжелыми. Меня просто поразило обилие красно-коричневого цвета в интерьере, особенно потому что в двух его других домах — в Лос-Анджелесе и в Атланте, в основном преобладали синий и стальной оттенки. Джастин был гостеприимен, и в его доме всегда было полно народу. В своем доме он хотел делать все: жить, отдыхать, работать. В его Лос-Анджелесском особняке было все, что может понадобиться даже для самого взыскательного образа жизни: и я не имею в виду какой-то там домашний кинотеатр (а их у него было несколько), или, например, сауну (она, само собой тоже была, и не просто сауна, а целый спа-комплекс). Вовсе нет. Там был роллердром и бейсбольное поле, обширный винный погреб (хотя, кого сейчас им удивишь?), звукозаписывающая студия, собственный боулинг-клуб, и даже театральная сцена с залом для зрителей! Я уж молчу о вертолетной площадке. Охранялся дом и сам Джастин сразу двумя частными охранными агентствами, и слава богу, что сейчас их не было рядом — они всегда наводили на меня ужас. В этом же доме вообще не было музыкальной студии, даже какой-нибудь небольшой. Только просторная уютная кухня, занимающая половину первого этажа, ванная комната, подсобка с хозяйственными вещами, а также пляжным и водным инвентарем, и гостиная, занимающая остальную часть этажа. Второй этаж занимали спальные комнаты. Мало того, их было всего три, а не сто тридцать три, как в остальных его жилищах. Все это выглядело так странно. Как если тонущий человек, наконец, выныривает и взахлеб глотает воздуха, пытаясь насытиться, пока снова не ушел под воду. Словно все его остальные дома были лишь показателем статуса, а эту берлогу он купил, чтобы хоть где-то иметь возможность расслабиться и побыть собой. Я вышла на веранду и в этот же момент поняла, почему он выбрал именно этот дом. Он стоял на утесе, окруженный райским садом, полностью скрытый растительностью от посторонних глаз, а внизу плескались лазурные волны, облизывая чудесный белоснежный песчаный пляж. Дом был заметен только с воды, а в этой части города было немного туристов. Несколько человек совершали позднюю утреннюю пробежку по пляжу, и еще пара человек плескались в воде у берега. Свежий воздух так вскружил мне голову, что я опустилась в стоящее рядом кресло. Я не могла оторвать взгляда от открывающегося с веранды вида, и уж точно не хотела возвращаться обратно в дом. Но наверно было не очень красиво оставить Трипа одного с почти незнакомыми ему людьми. — Привет, Сара, как добрались? — услышала я звонкий голос Бесс, когда вошла в кухню. Она стояла у длинной белой столешницы, одетая в облегающий сарафан на тонких бретельках, и нарезала сыр. — Привет, — я заставила себя улыбнуться. — Все нормально. Может, нужна помощь? — спросила я, глядя на разложенные на столе продукты. — Нет уж, сами справимся, — раздался сзади голос Джастина. Он коснулся ладонью моей спины, заставив меня вздрогнуть. — Что такое? Тебе холодно? — сразу забеспокоился он. — Нет, — тряхнула я головой, отходя от него подальше, — просто неважно себя чувствую, но это скоро пройдет. — Она слегка перебрала вчера, — усмехнулся вошедший вслед за Джастином Трип. Я окинула его хмурым взглядом. Он что, действительно думал, что дело было в переборе спиртного? Даже смешно… — Извините, мне нужно на воздух, — сказала я, чувствуя острый приступ тошноты, и стремительно направилась к дверям, ведущим на веранду. Я, конечно, догадывалась, что не пробуду там одна долго, но на пять минут меня все же оставили одну, хотя Джастин и проводил меня тревожным взглядом. Я слышала веселые возгласы, доносящиеся с кухни, когда ребята спорили, позволит ли Бесс помочь ей с закусками. В конечном итоге, всем нашлось занятие. Я облокотилась на деревянные перила и уставилась на горизонт. Воспоминания вчерашнего вечера все еще не оставляли меня. Ужин, которого я ждала всю неделю, прошел, мягко выражаясь, дерьмово. Трип, в основном, говорил о работе (и слава богу, что всю эту неделю мы на работе почти не пересекались), и не обратил ни малейшего внимания на мое новое платье, которое стоило мне месячной зарплаты и возможно даже делало меня отдаленно похожей на какую-нибудь провинциальную фотомодель. Я даже волосы уложила в салоне, потому что мне хотелось выглядеть особенно в этот вечер. Он с удовольствием поглощал омара и много разглагольствовал об обширной средиземноморской кухне. От скуки мне ничего не оставалось, как пить. Хотя я и старалась цедить два бокала вина в течение всего вечера. Он не давал вставить мне и слова, а когда у меня все же выходило поделиться своим мнением, он делал такую гримасу, словно я издавала комариный писк, который его раздражал. К концу вечера он заметил, что мне жутко скучно (да и заметил он только потому, что я от скуки подслушивала, о чем говорила пожилая пара за соседним столиком: какая-то Блейк отравила их собаку Чарли крысиным ядом!), и испытал чувство вины, ведь он обещал мне отличный вечер. После этого нам даже удалось поговорить, хотя я уже всерьез подумывала отменить поездку и послать его к чертям. К концу вечера мне стало нехорошо. В глазах темнело, а голова кружилась так, словно я только что вылезла из центрифуги. Хорошо, что Трип оказался достаточно воспитан, чтобы отвезти меня домой и убедиться, что я не опрокинулась где-нибудь на лестнице. — Здесь красиво, да? — Знакомая татуированная до плеча рука опустилась на перила рядом с моей. — Невероятно красиво, — благоговейно прошептала я, завороженно разглядывая поднимающееся из-за горы солнце. — Расскажи мне, что случилось вчера? — попросил он, поворачиваясь ко мне. — Я думала, Трип все объяснил, — усмехнулась я. — Ну да, официальную причину я уже слышал, теперь хочу знать настоящую. Думаешь, я не заметил, каким взглядом ты его одарила? — фыркнул Джастин. — Алкоголь был не очень качественным, — пожала я плечами. — Но Трипу, наверно, удобнее думать, что я опьянела от двух бокалов вина. Джастин промолчал, тоже уставившись на горизонт. — Есть хочешь? — спросил он. Я поморщилась, как будто он предложил мне выпить рюмочку яда. Новый приступ тошноты подкатил к горлу, и Джастин рассмеялся, ласково потрепав меня по плечу. — Я показал Трипу вашу комнату, — сказал он. — Если захочешь, можешь отдохнуть, твои вещи там. — А вы чем собираетесь заняться? — Я бы поиграл в волейбол на пляже, если остальные согласятся, — пожал он плечами. — Я — за, — раздался голос выходящей к нам Бесс. — И Трип, кажется, тоже не против. — Смех Трипа из кухни подтвердил ее слова. Я вообще не припоминала, чтобы Трип когда-нибудь так весело смеялся. Джастин посмотрел на меня: — Ну? Для игры нужны четверо. Я вздохнула, и молясь всем известным богам, чтобы меня не стошнило прямо на мяч во время подачи, кивнула, заставив Джастина одобрительно улыбнуться.

***

Бесс, видимо, могла похвастаться не только великолепным телом, но и немалой силой в этом теле. Наверно, она и впрямь жила в спортзале. Ее подачам могли позавидовать даже парни. Я и Трип проигрывали им два-ноль, когда я внезапно не успела среагировать на подачу Бесс, и мяч угодил мне прямо в висок. Я не удержала равновесие и шлепнулась на песок, видя перед глазами только звездочки, застилающие солнце, и растерянное лицо Трипа, стоящего в паре метров от меня. Бесс подбежала ко мне первой. Она щелкала пальцами перед моим лицом, и что-то виновато бормотала. Джастин, подбежавший несколькими секундами позднее, отодвинул ее, аккуратно усаживая меня, и пытаясь убедиться, что я вижу и слышу его. Он держал мое лицо в своих ладонях, а у меня перед глазами все плыло, и все, что я слышала, это его ругань. — Нормально. Я в порядке, кажется, — сказала я, спустя минуту, глядя в одну точку, и стараясь не шевелить головой. — Да какой порядок?! — возмущался Джастин. — Я вызову скорую. Трип закатил глаза: — Успокойся, я думаю с ней действительно все в порядке, — сказал он, скрестив руки на груди, после чего поймал на себе недоверчивый взгляд Бибера. — А я согласна с Джастином, — тихо отозвалась Бесс, сидящая неподалеку, и старающаяся не лезть под горячую руку. Она чувствовала себя очень, очень виноватой, и это было заметно невооруженным глазом. — Я сбегаю в дом за телефоном, — начал было подниматься Джастин, но я резко дернула его за край шорт, заставив усесться обратно. — Трип прав! — вмешалась я, пока за меня тут не решили мою судьбу. — Мне не нужна медицинская помощь, со мной все нормально. Недовольный взгляд Бибера не заставил меня передумать. Однако и моя попытка встать и взять мяч не заставила его передумать закончить игру. Какое-то время мы просто сидели на пляже, пока все окончательно не убедились, что мне ничего не угрожает. Мне совсем не хотелось испортить всем выходные, поэтому я изо всех сил старалась веселиться и вести себя, как нормальный человек. Потом я и Бесс стояли на берегу и рисовали узоры на песке ногами, пока Джастин и Трип ушли домой за досками для серфинга. И как я сразу не поняла, почему Бибс купил дом именно в Лагуна-Бич? Это ведь было одно из лучших мест для серфинга чуть ли не на всем калифорнийском побережье. Джастин и серфинг были неразделимыми понятиями. Я рассмеялась, увидев, как он тащит в руках оранжевую доску. Это была его любимая доска, его талисман. Он говорил, что эта доска однажды спасет ему жизнь. Полосатая красно-белая доска в руках Трипа тоже принадлежала Джастину. Обе эти доски я уже видела раньше. Он привез их сюда из Лос-Анджелеса. Как мило, что он предложил Трипу свою личную доску, ведь в доме было несколько запасных, на которых он никогда не катался. — Ты что, будешь кататься в этом? — спросила я Джастина, усмехнувшись, и разглядывая его салатовые шорты из плащевой ткани, громко шуршащей при движении. Он недоуменно посмотрел на меня. Трип, на котором тоже были обычные пляжные шорты, тоже одарил меня вопросительным взглядом. — Я думала, на вас будут такие смешные гидрокостюмы из спандекса. Ну, знаете, такие, в облипочку, — фыркнула я, стараясь сдержать смех. — Я бы на твоем месте не стал шутить с нами — в доме есть еще несколько досок, если что… — угрожающе сказал он, заставив меня заткнуться. Он прекрасно знал, что я люблю серфинг только в качестве наблюдателя, и катание на доске для меня — пытка. Я вечно неуклюже падала в воду в самые неожиданные моменты, даже (и особенно) когда просто сидела на ней, а на море не было и намека на волны. Да и взбиралась я обратно на доску, словно каракатица. Я подняла брови: — Нет уж, серфинг — это не про меня… Лучше вот тут посижу, — я указала пальцем вниз, и Бибс испустил смешок. Я опустила голову — под моей рукой был колючий куст. — Нет, пожалуй, лучше вот тут, — показала я чуть правее, и уселась прямо на песок. — Да, вот тут нормально. — В доме есть еще доски, если ты хочешь с нами… — сказал он Бесс, затягивая шнурок на шортах. Она отрицательно покачала головой, а потом склонила ее набок, рассыпав по тонким плечам свои белокурые волосы, светившиеся на солнце, словно золото, и мягко улыбнулась: — Я лучше позагораю, милый. Джастин заботливо погладил ее по спине, кивнул и перевел вопросительный взгляд на меня. — А в чем, собственно, дело? — внезапно спросил он. — Мой костюм недостаточно хорош для серфинга? — Джастин провел ладонью по своему рельефному, словно черепаший панцирь, животу. Он начинает играть бицепсами, я нервно сглатываю, и Бесс, похоже, делает то же самое. Трип нервно трет ладони, глядя на Бибера. Он завидует?! Ему не из-за чего переживать — он совершенство, его процент жира в организме, я уверена, стремится к нулю. Без футболки он еще круче, чем в облегающей его тело чуть прозрачной рубашке, в которой я обычно вижу его в офисе. Но, как бы Трип ни был прекрасен, мой взгляд упорно перемещается на Бибса. Тот самодовольно ухмыляется, и нагибается за доской. В этой позе его мышцы заметны еще отчетливее. Особенно как натягиваются светло-зеленые шорты на его идеальной заднице. Боже, почему здесь так жарко? Он поднимает доску и бежит по мелководью, оставляя за собой мутные от взмывающего вверх песка следы. От созерцания этого зрелища меня отвлекают покашливания Бесс, и я понимаю, что осталась с ней наедине. Совершенно не представляю, о чем с ней говорить. Волна окатывает Трипа, и он падает с доски, смешно взбираясь обратно. Бесс смеется, и ее смех похож на звучание колокольчиков. Наверное, Джастин любит ее смех. — Чем ты занимаешься? — вдруг спрашивает она, поворачиваясь ко мне и улыбаясь так мило, словно сожрала полтонны зефира. Я вяло пожимаю плечами: — Работаю в одной инвестиционной компании. Занимаюсь экономическим анализом, ну, знаешь, рассчитываю выгодность инвестиций в разные проекты. В общем, скука… А ты? — спрашиваю я скорее из вежливости, ведь и так понятно, что она супермодель и наверняка имеет кучу контрактов на рекламу нижнего белья, модных шмоток, и элитной косметики (еще бы, с такой-то кожей). — Я преподаю английский язык в младшей школе, — внезапно отвечает она, и у меня невольно открывается рот. — А в свободное время работаю инструктором по фитнесу. Ясно… Ну, что она фитнесс-тренер, это меня не удивляет, а вот ее преподавательская деятельность… Когда это Джастин стал западать на умниц? Меня вдруг разбирает смех: ее внешность совсем не вяжется с ее профессией. То, что она сказала, равносильно тому, как если бы она сказала, что работает в библиотеке. Она рассказывает о школе, в которой работает и о своих игровых методах преподавания, а сама обеспокоенно смотрит на воду. Я тоже заметила, что Джастин больше минуты не показывается над водой. Даже Трип смотрит туда, где его доска мирно качается на волнах. Я поворачиваюсь к Бесс, которая замолчала и то и дело вытягивает шею, пытаясь разглядеть, что там происходит. — Не парься, — говорю я ей, и она недоверчиво смотрит на меня. — Он никогда не утонет, он плавает, как рыба. В воде он чувствует себя даже лучше, чем на суше, ну, по крайней мере, он сам так говорит, — хихикаю я, замечая, как ее напряженные плечи немного опустились. — Бибс всегда мечтал стать сёрфером, но жизнь распорядилась иначе, — снова усмехаюсь я, будучи уверенной, что самого Бибса нисколько не расстраивают такие превратности судьбы. — Правда? — удивляется она. — Я этого не знала. И тут мне становится немного неловко от того, что я знаю ее парня лучше, чем она сама. Но я тут же сбрасываю с себя эти ощущения, потому что я вовсе не виновата, что знакома с ним дольше. Бесс словно чувствует мое смятение, и меняет тему: — Прости, что ударила тебя мячом. — Ты же не специально, не извиняйся. Я на тебя вовсе не злюсь, — улыбаюсь я. — Джастин так о тебе заботится, — говорит она отстраненно. Но вот что странно: в ее голосе нет и тени зависти, ревности или даже обиды. Словно она говорит не о своем парне. Да она, зараза, прямо ангел какой-то… Не каждая девушка смогла бы быть настолько великодушной. — Вы прямо как брат и сестра, — добавляет она, и я скисаю. Трип выходит из воды первым, и еще с берега кричит нам, что вода похожа на парное молоко, и мы должны окунуться. Бесс поднимается, снимая с себя тонкий, почти прозрачный сарафан, и оставаясь в ярко-розовом купальнике, подчеркивающем ее загорелую кожу и большие сиськи. Она бежит в воду к Джастину, вовсе не заботясь о том, как от бега ее грудь прямо подпрыгивает. Все те немногие мужчины, которые ненароком оказались неподалеку от нас в этот момент, оборачиваются, глядя на Бесс. Джастин сажает ее на свою доску, и обнимает сзади, обвив сильными руками ее точеную талию. Она поворачивает лицо к нему и смеется, когда он целует ее в щеку. Вот блин… Трип сидит рядом и разглядывает небо, и я думаю о том, что еще месяц назад почувствовала бы себя дурой, потому что мне бы хотелось, чтобы Трип тоже обнял меня вот так, чтобы я не выглядела никому не нужной неудачницей. Но я прочно осознала, что моя самооценка не может зависеть от чьего-то мнения. Я ценна сама по себе, в независимости от того, нравлюсь ли я какому-то конкретному Трипу или нет. Теперь если я и чувствую какой-то дискомфорт, то в основном из-за того, что врала Джастину про нашу с Трипом глубокую духовную связь. По нам с ним совсем не было видно никакой глубокой связи. Трип и не пытался ни обнять меня, ни даже просто прикоснуться. — Как себя чувствуешь? — спрашивает он. Мы до сих пор не говорили о вчерашнем вечере. И теперь мне неловко, но начать надо… — Мне лучше. — говорю я. — Слушай, мне очень неудобно за вчерашнее… — мямлю я, наблюдая, как Джастин спрыгивает с доски в воду и плывет к берегу. — Во вторник важное совещание, помнишь? — говорит Трип, и я киваю. Самое время поговорить о работе. Он что-то там болтает о делах и отчетах, когда в лучах закатного солнца к нам приближается Джастин, и плюхается на песок рядом со мной. Трип затыкается и какое-то время мы втроем сидим в полном молчании. Я смотрю, как вдали Бесс сидит на доске, свесив ноги в воду, закрыв глаза и подставив лицо солнцу. Она похожа на картинку из туристического каталога. Я не могу оторвать от нее глаз в приступе острой зависти. Не люблю завидовать, но сейчас не могу ничего с собой поделать — она совершенство. Не понимаю, что я вообще делаю здесь, среди троих богов, которым на этой грешной земле не место. А мне не место среди них. Все еще смотрю на Бесс, когда начинаю понимать, что смотрю на нее я одна. Трип, повернув голову влево, смотрит куда-то вдаль. А Джастин оперся на руки и вытянул ноги, его голова наклонена к плечу, и он пристально смотрит на меня. — Что? — не выдерживаю я. — У тебя усталый вид, — отвечает он. — Голова все еще болит? Я отрицательно качаю головой, снова глядя на Бесс. Она машет нам. Трип машет ей в ответ, и я тоже вяло поднимаю ладонь. Джастин все еще смотрит на меня, не обращая внимания на происходящее вокруг. Я поворачиваю голову к нему и улыбаюсь. — Я в порядке, не волнуйся, — не хочу, чтобы на отдыхе его что-то тревожило. И он очаровательно улыбается в ответ. Я вижу только его прищуренные от яркого солнца глаза, и все вокруг исчезает. Мне вдруг очень хочется поправить мокрую прядь волос, прилипших к его лбу. Так сильно, что ладонь начинает чесаться. Я вожу по ней ногтями, не в силах остановиться. — Что, все-таки потрогала тот куст? — усмехается он. — Ха-ха, — закатываю я глаза. — Я знаю, как поднять тебе настроение, — говорит он словно не мне, прикрыв глаза и повернув лицо к заходящему солнцу. — Я там купил зефир и крекеры… — спокойно добавляет он и на моем лице мгновенно расцветает улыбка. — Мы будем жарить сморы?! О, Джастин, я тебя обожаю! — восклицаю я. — Если ты хочешь, — улыбается он. Этот парень знает меня очень хорошо… Если я и любила вылазки на природу, то только из-за этих великолепных штук — обжаренного зефира, вложенного в крекеры. Так делал мой папа, пока был жив. Я опускаю взгляд, делая вид, что старательно разглядываю песок, пока глаза начинает больно щипать. — Хэй, — говорит Джастин, заглядывая мне в лицо. Он лучше кого-либо другого здесь понимает, о чем я сейчас думаю. Но он не подает виду, чтобы не расстроить меня еще сильнее этими воспоминаниями. — Не расстраивайся так, я дам тебе попробовать. Но только немножко, — трясет он пальцем, и я улыбаюсь. — Почему ты не купаешься? — вдруг спрашивает он, садясь прямо и отряхивая ладони от песка. Сказать ему правду? О том, что я чувствую себя ничтожеством рядом с его куклой? О том, что если сниму свою тунику, то никогда не прощу себе этого? Как бы упорно и долго я не работала над своим телом, Бесс, кажется, делала это с детского сада… — Просто не хочу, — мотаю я головой. — Ты не хочешь искупаться на знаменитых пляжах Лагуна-Бич? — широко раскрывает глаза Джастин, вставая с песка, и глядя на меня сверху вниз. — Трип, скажи ей, что три миллиона туристов категорически с ней несогласны. Трип лениво подает голос: — Сара, ты должна немного поплавать. Ты ведь умеешь плавать? — добавляет он, и я понимаю, насколько мы чужие друг для друга. Джастин скрещивает руки на груди и улыбается мне своей той самой улыбкой, говорящей что он думает о том, что известно только нам двоим. Я усмехаюсь, и поправляю волосы. Я знаю, о чем он вспомнил. Сардиния. Мы плавали туда на яхте, когда были в Италии. Специалисты прочили ему хорошее серферское будущее, и он часто говорил, что если бы он не стал музыкантом, то обязательно бы занялся серфингом профессионально. Только этот самонадеянный парень, виртуозно покоряющий волны на доске, мог начать тонуть около яхты с кучей выступов, за которые можно было легко зацепиться. Конечно, он не тонул. Весь тот день до этого инцидента он пытался затащить меня в воду, но я сопротивлялась, не хотела мочить волосы, которые от соли и ветра и так уже сильно испортились. Он не понимал моих терзаний и все уговаривал меня под разными предлогами поплавать с ним. Но я стояла на своем. Тогда он решил инсценировать собственное утопление. Было крайне смешно наблюдать, как человек, который держится на воде возможно лучше, чем на земле, пытается утонуть. Но в итоге, что-то пошло не так, и он не показывался из воды уже довольно долго. Я начала нервничать, а потом и паниковать, оглядываясь вокруг, и пытаясь найти какую-то помощь. Но рядом никого не было. Так что когда моя паника достигла апогея, я сама бросилась в воду прямо в тонком шелковом платье. Джастина не было видно нигде. Плыть было неудобно — платье облепляло ноги и с трудом позволяло шевелить ими. Волосы прилипали к лицу, у меня не было времени их собрать. Я осмотрела под водой у яхты буквально каждый метр, чувствуя ускоряющееся сердцебиение. Его не было. Я вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, и снова опустилась под воду. Не знаю, сколько я искала его, пока не вынырнула в очередной раз и не услышала тихое хихиканье. Этот засранец давно вылез из воды, оплыв яхту и забравшись по другой лестнице. Все это время его вообще не было в воде. Он сидел на корточках на палубе, и вода капала с его волос прямо на мое лицо. Моей злости не было предела, и когда он протянул мне руку, я не хотела принимать его помощь. Но спустя секунду я злобно улыбнулась, заметив, что он не держится, и вторая его рука лежит на колене. Взяв его ладонь, я с силой дернула ее, и он с большим всплеском оказался в воде, громко матерясь. — О, она умеет, — улыбается Джастин, глядя на Трипа и потирая затылок. — Да пошел ты, — бурчу я. Я все еще не могу простить ему эту глупую шутку. — Я ведь могу и отнести тебя в воду, — приподнимает он бровь, сделавшись совершенно серьезным, и делает шаг мне навстречу. И как только я представляю его руки на своем теле, я вдруг чувствую непреодолимое желание искупаться. Самостоятельно, без его помощи. Чувствовать его прикосновения для меня невыносимо. — А я помогу, — отзывается Трип. — Нет уж, я сама, — говорю я и делаю несколько шагов вперед, стягивая свою тонкую темно-синюю тунику, и откидывая ее на песок. Тихий свист раздается сзади, и я невольно улыбаюсь. Может, все не так уж плохо, как мне кажется? — Странно, что я раньше не замечал, какая она горячая, — слышу я за спиной тихое бормотание Трипа. Джастин молчит, но по шуршанию, можно понять, что он засунул руки в карманы своих шорт. Я улыбаюсь, и иду в воду.

***

Когда начало темнеть, и на улице поднялся ветер, мы вернулись в дом, и, переодевшись и высушив волосы, я удобно устроилась в гостиной у камина. Трип в кухне готовил коктейли, Бесс разрезала пиццу, а Джастин подкидывал дров в огонь и помешивал угли. Одна я, как самая ленивая, сидела на диване и ничего не делала. Меня уже почти перестало тошнить, так что я не собиралась пропустить все веселье, расплачиваясь своей головной болью за прошлый дерьмовый вечер. Глядя сквозь окно, как длинные листья пальм колышутся на ветру, я думала о том, что эту ночь мне придется провести в одной комнате с Трипом. И кровать там была одна… Но каждый раз, когда Джастин обвивал руками тонкую талию Бесс, или нежно поправлял ее волосы, я укреплялась в мысли, что переспать с Трипом сегодня, пожалуй, лучший выход. По крайней мере, я не буду чувствовать себя неудачницей. — Текила и ликер Бенедиктин! — объявил Трип, внося в комнату шоты, ровными рядами выстроившиеся на подносе. — Может, сыграем? — предложил Джастин, ковыряясь железной кочергой в дровах. — Правда или расплата? — Запомни, это ты предложил, — я угрожающе выставила вперед палец. — Мне нечего скрывать, — развел он руками, взметнув сноп искр в камине. Всем было весело, и пока они приятно проводили время, я почувствовала, что мне становится нехорошо. Выйдя на веранду, я глотнула свежего воздуха, и голова закружилась. Уже давно стемнело, и мотыльки облепили светильник у входа. Как можно было хотеть смотреть на свет, когда такая картина открывалась взгляду? Всюду, куда падал взгляд, был океан. Я стояла на скале, держа в руках шелковый шарф. Даже не знаю, зачем я вообще его взяла, но зато теперь я могла представить себя героиней фильма, стоящей высоко на скале, увитой зеленью, с шарфом в руках, который колыхал ветер. Вид и впрямь был потрясающий воображение. В голове звучала одна из песен Джастина, он пел: «Позволь мне любить тебя…», и от его голоса голова кружилась еще сильнее. — Сара? — слышу я этот голос совсем рядом. — Все в порядке? Я улыбаюсь и киваю, не оборачиваясь: — Просто голова закружилась. — Ты уверена, что хочешь играть? Можем заняться чем-то другим, без выпивки, если тебе нехорошо, — предлагает он. — Мне уже намного лучше, Джастин, и мне не нравится, что ты так беспокоишься обо мне. Перестань относиться ко мне, как к тяжело больной, — шутливо ругаю я его, хотя его забота мне невероятно приятна. — Это платье так идёт тебе, — внезапно говорит он, пока я разглядываю темный горизонт. На мне облегающее синее платье с золотистой отделкой. Пожалуй, оно слегка коротковато, но это Зои заставила меня купить больше одежды, не похожей на мешок. — Даже больше, чем то, в котором ты была утром. Я оборачиваюсь и недоуменно смотрю на него. — Ну то, белое, с цветами, — поясняет он, неловко передергивая плечами. Но я вовсе не поэтому удивлена. Конечно, я помню, что за платье было на мне утром. Меня удивляет, что это помнит он. — Как думаешь, мне бы оно тоже подошло? — спрашивает он, делая вид, что примеряет на себя невидимое платье. Я смеюсь, качая головой. Джастин неисправим. — Я и забыл, какой у тебя красивый смех, — говорит он тихо, и я улавливаю в его голосе сожаление. Это немного смущает меня, так что я предпочитаю промолчать, не понимая, что у него на уме. — Теперь ты смеешься намного реже, чем раньше, — уже не скрывая сожаления, добавляет он. — Я помню, в прошлом году ты так часто улыбалась. — Ты помнишь это? Ты что, наблюдал за мной? — искренне удивляюсь я. — Конечно, — фыркает он, как будто это очевидно. — Но зачем? — Я… — Джастин замялся. Мой вопрос застал его врасплох. Кажется, он никогда не задумывался об этом. — Не знаю… Нет никакой особой причины. Просто… на тебя невозможно не смотреть, — пожимает он плечами. И даже на секунду его голову не посещает мысль о том, что его слова делают со мной. Я смущаюсь и поворачиваюсь к нему спиной, обнимая себя руками. Здесь тепло, но меня внезапно начинает знобить, хотя лицо горит. Глупый Джастин. Разве можно говорить мне такие вещи? Это для него эти слова ничего не значили, а для меня они были тем, что изменит мое настроение на весь оставшийся вечер. Он стоял так близко. Чертовски близко. Его губы были прямо около моего уха, так что я слышала тихий шорох, с которым он вдыхал и выдыхал воздух. Я слышала даже, как он сглотнул. Он нервничал? Я не знала, куда он смотрел, на меня или прямо, и мне вдруг стало жутко интересно. Пфф, с чего бы ему смотреть на меня? Я слегка повернула голову к нему, почувствовав что-то теплое на своей щеке, но не поняла, что это было — теплый ветерок или его дыхание. — Идите в дом, — послышался приглушенный голос Бесс, и Джастин вздрогнул, резко отодвинувшись от меня, словно его застукали за каким-то плохим занятием. Я покачала головой, и не глядя на него, направилась в дом. — Ну, посмотрим, кому тут нечего скрывать, — подмигнула Бесс, когда я уселась на диван рядом с ней. Теперь мы вдвоем сидели напротив Джастина, а Трип расположился в кресле справа от нас. — Напомните правила, — попросил Трип, поудобнее устраиваясь в кресле, — я давно не играл на вечеринках. — Я задаю любому из вас вопрос, — улыбнулся Джастин, глядя на всех присутствующих по очереди, — и этот человек может либо ответить на него, либо выпить шот, если не хочет отвечать. После чего, этот человек задает вопрос любому другому человеку. Задача каждого игрока — не напиться первым, то есть по возможности всегда выбирать правду. А значит, чем каверзнее вопросы ты задаешь, тем быстрее напьются те, кому ты их задал. Все просто, как видишь, — развел парень руками, обернувшись к Трипу. — Давай с тебя и начнем. Ты когда-нибудь платил за секс? — подмигнул ему Джастин. Трип откашлялся и опустил глаза. И он, в принципе, мог бы уже и не отвечать, всё равно все поняли. — Я не буду отвечать, — сказал он, наконец, и Джастин с довольной ухмылкой придвинул к нему поднос с шотами. Он опрокинул в себя коктейль и закашлялся. Да так сильно, что Джастину, сидящему к нему ближе всего, пришлось даже похлопать его по спине. Трип фыркнул и вытер глаза тыльной стороной ладони. — Что? Слишком крепкий? — спросила я обеспокоенно. И тут Бесс взяла с подноса стопку, и под удивленный взгляд Джастина тоже опрокинула ее в рот. После чего она пожала плечами и спокойно сказала: — Нормальный. — Все в порядке. Просто обычно я не пью… такое, — хмыкнул Трип. — А что ты обычно пьешь? — спросила Бесс, помахивая бутылкой пива, с которой она рассталась, только чтобы опрокинуть в себя стопку ликера. Боже, пиво-то ей зачем?! — Да, Трип, — поддержал ее Джастин, — в доме хороший бар, может быть есть то, что тебе по душе? — Вряд ли здесь есть односолодовый шотландский виски двадцатилетней выдержки, — покачал головой Трип. Мне показалось, или он высокомерно ухмыльнулся? Если и показалось, то не мне одной, потому что Джастин не смог скрыть свой удивленный взгляд, правда сразу взял себя в руки. Неужели Трип мог подумать, что у него может быть что-то, чего не может быть у этого парня, входящего в десятку богатейших людей мира до тридцати лет? Мне вдруг стало стыдно за Трипа. И хотя я не отвечала за его поступки, однако это я привела его сюда. Да и мне вовсе не хотелось, чтобы Джастин думал, что мой парень — высокомерный выскочка. — Ну, ты сам их готовил, — парировал Джастин, не подав виду, что заметил эту глупую и неуместную выходку Трипа. — Ладно, теперь твоя очередь задавать вопрос. Трип оглядел нас, выбирая жертву, и Бесс замахала руками, чтобы он выбрал ее. Не понимаю, зачем ей это было нужно, поскольку на его вопрос, занималась ли она сексом в публичном месте, она предпочла не отвечать, собственно, как и на большинство других вопросов в течение игры. То ли Бесс слишком многое хотела скрыть от нас, то ли просто хотела напиться, но правду она не выбрала ни разу, предпочитая опрокидывать в себя один шот за другим. Спустя двадцать минут она уже была в стельку, и я подумала, что они с Зои быстро нашли бы общий язык, так что даже жаль, что ее здесь не было. — Теперь я! — воскликнула она, повернувшись ко мне. Бесс слегка постучала указательным пальцем по идеальным пухлым губам, прищурив глаза, и выдала: — Сара, вы с Трипом чаще занимаетесь сексом утром или вечером? Джастин закашлялся, отпив воды. Я оглянулась. Трипу, похоже, было весело, потому что он усмехался, ожидая, что я отвечу. Я молча протянула руку за стопкой. — Теперь я? — спросила я очевидную вещь, и сама же себе ответила. — Джастин. Это будешь ты! — сказала я, прищурив глаза, словно собиралась спросить нечто очень грязное. Но на деле не придумала ничего лучше, чем: — О каком своем поступке ты жалеешь больше всего? Какое-то время он молча смотрел в пол, потом грустно усмехнулся, и сказал: — Я переспал с девушкой своего друга, когда они поссорились. Все предпочли промолчать. Такое, конечно, никто бы не одобрил. Никому не хотелось бы оказаться на месте этого друга. — Ну и как? Оно того стоило? — спросила я. Оказывается, были вещи, которые я не знала об этом парне. Он отрицательно покачал головой, поджав губы, и стараясь не смотреть на меня. — Моя очередь, — сказал он, тряхнув волосами. — Сара, какой худший подарок ты получала? Подарок? Серьезно? Я была уверена, что он спросит, когда я сделала свой первый минет. — Мне исполнилось девятнадцать, когда парень, который мне тогда нравился, пригласил меня в Макдональдс, — вспоминаю я. — Он сердечно поздравил меня с днем рождения и торжественно вручил мне чизбургер. Пока все смеялись, я думала: «хоть бы бантик повязал…» — А ты наверно ждала слоника? — усмехнулся Джастин, и я метнула на него враждебный взгляд. — Ну ты ему показала, где раки зимуют? — заговорщицки подмигнула мне Бесс, не обращая внимания на реплику Бибера. Я пожала плечами: — Он скрутил мне цветок из салфетки и выглядел так жалко, что я не решилась его добить. Правда, когда он поинтересовался историей происхождения прыща на моем лице, а потом тем, как я отношусь к фистингу, я не выдержала и смылась. Бесс рассмеялась так заливисто, что не выдержал даже редко смеющийся Трип. — Разве может случиться что-то нормальное с человеком, который коллекционирует глиняных слоников?! — смеется Бибс, и я растерянно открываю рот. Я, черт возьми, горжусь своей коллекцией слонов! В ней примерно тридцать с чем-то штук, и я собирала их всю свою жизнь, после того, как папа отвез меня в Тайланд, когда мне было восемь, и покатал на настоящем живом слоне. — Ах ты! — восклицаю я, задыхаясь от возмущения. — Молчал бы уж! Ты вообще коллекционируешь бутылки! Боже, ни ума, ни фантазии! Еще бы магнитики на холодильник коллекционировал… Мои друзья хотя бы знают, что мне привезти, когда отправляются в очередную поездку, а твои просто покупают первую попавшуюся бутылку в дьюти-фри, и дарят ее тебе вместе с содержимым! Я была прямо вне себя от ярости, он задел меня за живое. — И вообще, коллекционировать надо то, что не валяется на каждом шагу, как бутылки в твоем доме после любой вечеринки… Джастин скрежетнул зубами, но заткнулся, наверно побоявшись, что я расскажу о нем еще чего-нибудь лишнего. — А у меня большая коллекция монет, — сказала Бесс тихо, приканчивая вторую бутылку пива, и мы все обернулись к ней. — Самой древней больше пятисот лет. Эта женщина удивляла меня снова и снова. Она учит детей английскому, коллекционирует монеты, выглядит, как ангел, и пьет, как лошадь. — А моя слабость — дорогие картины, — вставил Трип, и теперь уже все взгляды были устремлены к нему. — Серьезно? — недоверчиво спросил Бибс. — Моя очередь задавать вопрос, — воскликнула я, отвлекая внимание от неловкой ситуации. — Трип, какой вид секса ты предпочитаешь? Он вдруг посмотрел на меня и сделал большой глоток минеральной воды. Пить коктейли он явно не желал, ему ведь не хотелось проиграть. К тому же они были не так хороши, как столетний виски. Так что с минуту он думал, как ответить на этот вопрос и отвечать ли вообще. Он то глядел на меня, то на поднос с шотами, и в конце концов сказал: — Анальный секс. — О-ла-ла, — пропела Бесс, помахав бутылкой в воздухе, да и Бибс смешно заиграл бровями. Одной мне было неловко, это ведь мне, а не им, предстояло провести с ним ночь в одной постели… — Самое странное место, в котором у тебя был секс? — спросил Трип Джастина. — Это было в кабинете психолога. С психологом, — кашлянул тот, довольно улыбаясь. — Зачет, — одобрительно кивнул Трип, а я закатила глаза. — Бесс, — позвал Джастин, отвлекая ее от созерцания пены в бутылке. — Наибольшее количество секс-партнеров, которое у тебя было одновременно? Бесс улыбнулась и опрокинула стопку в рот. Странная девчонка, зачем вообще она согласилась играть? Чтобы напиться? — Трип, как тебе нравится называть свой член? — спросила она, играя бровями. Господи! Меня затрясло. Надо придумать ответы на такие вопросы на всякий случай. Вдруг и меня спросят о чем-то подобном. — Хм… У него вообще-то много прозвищ. Дай-ка подумать… Пожалуй, больше всего нравится Биг-Бен, — сказал он. Джастин рассмеялся и дал ему пять. Да уж, это могли понять только мужики. Они так спокойно отвечали на скабрезные вопросы, ничуть не смущаясь, что я одна чувствовала себя жутко неловко. Я всегда старалась избегать этой игры, потому что как бы прилично и цивилизованно она не начиналась, к концу вопросы все равно всегда становились такими. Я с ужасом ждала, когда кто-то задаст вопрос мне. Я осуждала Бесс за то, что она пила вместо ответов на вопросы, но сама я была бы не лучше. Пока мне везло, и мне редко задавали вопросы, да и в основном они были приличными. Но все могло повернуться иначе. И действительно. — Сара, какая твоя самая секретная секс-фантазия? — спросила Бесс, когда пришел ее черед задавать вопрос. Ну вот. Я почувствовала, как щеки становятся горячими. Внимательно посмотрев на Бесс, я прищурилась: — Я представляю, как твой парень целует меня снова и снова, потому что никак не может насытиться. Он шепчет мне на ухо грязные, очень грязные вещи, и мне это нравится. Его язык скользит по моей шее и ключицам, и мое тело дрожит, когда он касается его своими горячими пальцами. А потом он избавляет меня от белья… — говорю я, глядя, как широко раскрываются ее глаза, а Джастин рядом потрясенно шепчет: черт побери… Так надо играть в эту игру? На самом деле ничего такого я, конечно, не сказала. — Я… не… буду. Я буду пить, — выпалила я, перестав заикаться. — Тебя возбуждает стриптиз? — спросила я Джастина спустя минуту, стараясь не думать о том, что только что себе представляла… Мои щеки все еще горят. Он утвердительно кивнул, и на его губах заиграла пошлая ухмылка, от которой у меня мурашки побежали по коже. Да уж, он не облегчает мне задачу. — Еще как, — он приподнял бровь и быстро облизнул губы, поёрзав в кресле. Мне никогда раньше не приходилось танцевать стриптиз, но если он так на него реагирует, то я бы сделала это хотя бы из любопытства. Когда очередь снова дошла до Трипа он внимательно посмотрел на меня. — У меня вопрос про вас, ребята, — сказал Трип, — поглядывая на Джастина. — Вы ведь давно знакомы с Джастином. Вы уже…? Ну… — он поднял брови, ожидая, что мы сами поймем вопрос. И мы, конечно, поняли, но ни один из нас не признался бы в этом. — Ну, вы когда-нибудь делали что-то недружеское? Джастин опустил глаза, явно избегая моего взгляда. Если бы я не знала его, то подумала бы, что он смущен. Впрочем, я тоже не особенно хотела встречаться с ним взглядом. Я-то смущалась гораздо сильнее. В моих мечтах мы только и делали, что занимались недружескими вещами… — Ну, признавайся, — растянул Трип губы в неприятной ухмылке, — он совал свою баварскую сосиску в твой бутерброд? Я вздрогнула от такой обезоруживающей бестактности. А Бесс снова расхохоталась. Это уже начинало раздражать. Джастин резко поднял на него взгляд. Бибс был холоден и, кажется, злился. — Я не буду отвечать на этот вопрос, — покачала я головой, и Джастин одобрительно кивнул. Хотя я была уверена, что он захочет, чтобы я сказала правду, ведь нам нечего было скрывать — между нами ничего никогда не было. Я подняла стопку, и опрокинула ее себе в рот. Но парад неловких моментов на этом не закончился, потому что вслед за этим активизировалась Бесс. — Тебя когда-нибудь арестовывали? — спросила Бесс, пристально глядя на Джастина, если конечно вообще можно было смотреть пристально окосевшими от трех бутылок пива глазами. Джастин опустил глаза, но за секунду до этого мне показалось, что он бросил на нее странный, недобрый взгляд. Хотя, мной тоже почти безраздельно правила текила, так что мало ли, что мне могло показаться… Например, над головой Джастина прямо сейчас висел золотистый искрящийся нимб. А вообще-то, он висел там всегда, даже когда я была трезва. — Да, и нередко, — ответил Джастин, и я нахмурила брови, стараясь вспомнить, что за вопрос ему задали. Был ли он арестован? Стоп. Я, может, и пьяна слегка, но не настолько, чтобы не понимать, что девушка должна знать такие элементарные вещи о своем парне… К тому же, только ленивый не знал, каким частым гостем раньше Бибс был в полицейских участках. Я перевела удивленный взгляд на Бесс, которая мило улыбнулась и пожала плечами, отхлебывая пиво. Похоже, она уже и сама забыла, о чем спрашивала. Я закатила глаза. Боже, наверное, они не вылезают из постели, раз у них даже не нашлось времени поговорить о этом… — А вы, ребята, недавно вместе, да? — спросил Трип, указывая на них горлышком бутылки с минералкой. — Два месяца, — быстро ответил Джастин, глядя прямо Бесс в глаза. — Точно, — кивнула она и громко икнула. Джастин закрыл глаза и почти незаметно покачал головой, что снова заставило меня нахмуриться. После этого он улыбнулся, словно стараясь забыть о чем-то и не портить себе настроение неприятными эмоциями. — Ты когда-нибудь примерял женское белье? — спросил Джастин Трипа, игриво подняв бровь, чем вызвал дикий хохот Бесс. Я улыбнулась, глядя на Трипа, который почему-то не выглядел веселящимся. Он резко заерзал в кресле, словно только что обнаружил, что сел на ежа. — Нет, конечно, — поморщился парень, как будто это была очень неприятная для него тема. — Зачем мне делать это? Джастин передернул плечами: — А что такого? Я примерял, — спокойно сказал он. — Я тоже, — пожала плечами я. Бесс снова расхохоталась, отставив бутылку с пивом. Похоже, она уже была довольно нетрезва. Но несмотря на это, она все еще была похожа на супермодель. Наверно, именно так выглядели пьяные супермодели. Кроме Зои, я пьяных моделей больше не встречала. Ну, разве что, подружек Джастина, но они никогда сильно не напивались, наверно, чтобы не потерять лицо перед ним. Джастин вошел во вкус, и пока все задавали друг другу каверзные вопросы, он то и дело восклицал, что придумал классный вопрос. — Твоя самая заветная мечта? — спросил он меня, когда до него дошла очередь. — Чего? — заныла Бесс. — Так ты ТАКИЕ вопросы придумывал? Похоже, ты зря потратил время, парень, — рассмеялась она, откинувшись на спинку дивана, а точнее даже сползая по ней. Джастин нахмурился: — Мне и правда интересно, — сказал он, посмотрев на меня, и если бы я не была уже изрядно пьяна, я бы наверно удивилась. — Меняй вопрос! — воскликнула Бесс. — Нет-нет, пожалуйста, я хочу ответить на этот! — закричала я, на самом деле не имея понятия, как на него ответить, но это как ни крути было лучше, чем отвечать на вопрос о том, какого размера мой клитор. — Бесс права, — вмешался Трип. — Я голосую за то, чтобы изменить вопрос. — Вот черт, — шепотом выругалась я, отворачиваясь. — Ладно, ладно, — замахал руками Бибс, смеясь. — Сара, твой любимый сюжет в порно? — Нет, нет, задай другой вопрос, пожалуйста! — застонала я. — Нет уж, отвечай! — отрезал он. Я внезапно чувствую острый приступ тошноты, и понимаю, что если выпью еще, то меня стошнит прямо на этот чудесный диван. Так что мне приходится говорить правду. И я, закрыв глаза, пищу: «униформа». Трип присвистывает, Бесс одобрительно улюлюкает, а Он улыбается, глядя прямо на меня. Ну ничего, я отомщу им обоим. Посмотрим тогда, захочется ли ему улыбаться. — Ну держись, я тебе отомщу, — угрожающе предупредила я, на что он только жутко сексуально подмигнул. Я задаю Джастину вопрос о том, обрезан ли он, на что он, пристально глядя мне в глаза, спокойно отвечает «Да», но чувствую себя неловко почему-то именно я, хотя это его я должна была смутить. Это не так-то просто. Похоже, этому парню действительно нечего скрывать. Я дожидаюсь своей очереди и задаю вопрос Бесс: — Сколько раз Джастин может за ночь? Вот теперь я довольна. Бибс заметно нервничает, и хмуро смотрит на Бесс, ожидая ее ответа. Но Бесс, как обычно, протягивает покачивающуюся руку к подносу и загадочно улыбается. — Много, — отвечает за нее он, явно недовольный, что она не стала отвечать. — Я не тебя спрашивала, герой, — подмигиваю я ему, и он хмурится. Рядом что-то шуршит, и я понимаю, что это Бесс старается улечься на диван. Она ну просто ооочень пьяна, и кажется, уже плохо соображает. — Кажется, тебе пора в постель, Бесс, — заботливо говорит Джастин, помогая ей подняться. Поднос почти опустел, а значит и игру можно закончить. — Только с тобой, милый, — пьяно бормочет она, обхватывая его шею и целуя. Я не могу на это смотреть, поэтому отворачиваюсь. — Хорошо, я скоро поднимусь, только подброшу дров в камин. — Жду тебя, зайчик, — она снова целует его, бормоча что-то ему на ухо. Бесс уходит, и спустя несколько минут Трип тоже уходит наверх. Я кричу ему вслед, что тоже скоро поднимусь, и он кивает головой, не оборачиваясь. Мы остаемся в гостиной одни. В камине тихо потрескивает огонь, когда Джастин подкладывает дрова и ворошит угли. Большие часы на стене показывают два часа ночи, и комната освещается только светом этого камина. Я сижу на диване, прикрывшись пледом, хотя мне не холодно, и чувствую, как мои мысли путаются. В голову лезут всякие ненужные картинки, например, как Джастин садится рядом и гладит мои волосы. Но Джастин садится в кресло напротив. И впервые в жизни мы не знаем, о чем говорить. Словно мы двое незнакомых друг другу людей. Джастин поворачивает голову в сторону лестницы, словно торопится уйти отсюда и ищет предлог. — Твоя учительница ждет тебя, — констатирую я факт, и он кивает без тени улыбки. Он как-то излишне мрачен. — Твой любитель анала тоже ждет тебя, — говорит он, и я усмехаюсь. — Он коллекционирует картины? — вдруг выпаливает Джастин нервно. Как будто долго терпел. — Ты не говорила, что ему пятьдесят. — А ты не говорил, что твоя супермодель пьет, как корова, и ничего о тебе не знает. Наверно, вам просто некогда разговаривать, если ты понимаешь, о чем я, — приподнимаю я бровь, сильнее закутываясь в плед. Джастин опускает глаза в пол и молчит. — Но у меня сегодня тоже будет особенная ночь, — говорю вдруг я и понимаю, что не могу сдержать в себе эти слова, хотя стоило бы. — Ну, не то, чтобы другие ночи не были особенными… Точнее, не то, чтобы других ночей не было… — Текила говорит за меня, и я даже не пытаюсь остановиться. — В общем, ты сам всё понимаешь… Хотя, о чем это я, тебя это вообще больше не касается, — раздраженно бросаю я, отворачиваясь. Где-то в глубине своего сознания я слышу отголоски разума. Он кричит мне, чтобы я заткнулась, но мой язык меня не слушает. И в принципе, не такой уж бред я и несу… Да ведь? Джастин вдруг медленно поднимает голову. Он, конечно, понимает, что у нас с Трипом еще ничего не было, ведь я только что почти напрямую сказала ему об этом. Но он в ступоре не от этого. — Больше? — тревожно произносит он. — Почему меня это больше не касается? — Пффф, — фыркаю я. — Брось, уже можно не притворяться. Еще недавно я мечтала, чтобы на его месте был ты, — я нащупываю на соседнем столике бутылку то ли мартини, то ли белого вина, и делаю несколько больших глотков. Наверно это мое сознание подсовывает мне бутылку, ведь я никогда бы не сказала этого, будь я трезвой. — Я думала о тебе каждую секунду, Джастин, с редкими перерывами на сон. — Полулежу на диване и пялюсь в потолок, вспоминая, как мы познакомились. — Ты думала обо мне? — спрашивает он, словно не веря. И я слишком пьяна, чтобы заметить, как он напряжен. — А ты что, и правда никогда не замечал этого? — хохочу я, словно мы с ним на встрече одноклассников обсуждаем давно забытую школьную любовь. Только сейчас и только в таком состоянии мне всё это кажется очень забавным, как будто это не я проплакала последние два года. — Да только слепой мог не заметить! Об этом знали все вокруг! И это длилось ужасно долго. Дольше, чем я могла бы выдержать, — я говорю медленно, пьяно растягивая слова, словно они даются мне с большим трудом. — Боже, я так любила тебя, Джастин… — устало вздыхаю я. — Любила, как сумасшедшая. Но кого это волнует теперь? И вообще, мне пора, меня ждут, — бормочу я, торопливо сползая с дивана. Я путаюсь в пледе, и чуть ли не падаю. Джастин в момент оказывается рядом, подхватывая меня и бормочет: — Тише, держись за меня, вот так… Но я отталкиваю его, мне не нужна его помощь из жалости. И тут к горлу подкатывает тошнота, и приступ такой сильный, что я даже зажмуриваюсь. — Кажется, меня сейчас вывернет, — сдавленно говорю я, и мчусь в туалет, собирая по пути все углы. Я наклоняюсь к унитазу, даже не включив свет, и меня рвет так долго и утомительно, что я думаю, не уснуть ли мне прямо здесь. Когда все заканчивается, я чувствую ужасную усталость. Пытаюсь встать, и понимаю, что кто-то держит мои волосы. Только не это… Я уже не настолько пьяна, чтобы не понимать, что происходит. И ко мне медленно возвращается способность чувствовать стыд. Джастин стоит рядом и молча ждет, держа мои волосы. — Никогда бы не подумала, что ты узнаешь об этом вот так, — тихо говорю я, пряча от него лицо. Я споласкиваю рот, и молча ухожу. Поднимаюсь по лестнице, облегченно выдыхая, когда понимаю, что он не идет за мной. Наверно, я ему противна… И это неудивительно. На втором этаже я с громким выдохом прислоняюсь спиной к стене и расслабляю плечи. Не знаю, за что мне больше стыдно: за то, что он видел, как меня рвет (а этого не видели даже мои подруги), или за то, что я только что сама все ему выболтала. Господи, мне нельзя пить ни капли! На каких бы то ни было отношениях с Джастином можно было поставить крест. Я не просто выставила себя дурой в его глазах, но и поставила его в неудобное положение. Как он теперь сможет общаться со мной, зная все это? Он наверняка будет чувствовать себя неловко… Дура, какая же я дура… Я открываю дверь в комнату и вижу стоящего у кровати Трипа. Он переводит недоуменный взгляд с меня на кровать, на которой спит Бесс. — Я точно не ошибся дверью? — шепотом спрашивает он меня. — Вроде нет, — я пожимаю плечами, указывая на наши сумки в углу комнаты. Наверно, она просто спьяну забрела сюда. Не могла ведь она перепутать комнаты, ведь Джастин сказал, что они приехали сюда еще в четверг. — Она не дождалась его, — слабо хихикаю я, ловя на себе странный взгляд Трипа. Я не могу ни думать, ни говорить ни о чем, кроме Джастина, и похоже это становится очевидным не только для меня… Но этому пора положить конец. Трип подходит ко мне. В темноте его силуэт выглядит еще внушительнее, чем при свете. Я почти не вижу его лица, но чувствую, как ток пробегает по моему позвоночнику, когда он кладет свою ладонь на мою талию. С ужасом, понимаю, что темнота дает мне отличную возможность представить на его месте другого человека. Закрываю глаза и тянусь к его лицу. И когда наши губы оказываются на одном уровне, Трип отстраняется от меня, и я очень ясно осознаю, что это именно Трип… — Надо узнать, есть ли здесь другая комната, — говорит он, мягко подталкивая меня к выходу. Но я в каком-то дурацком порыве, словно желая закончить начатое, резко накрываю его губы своими. Не проходит и секунды, как он отталкивает меня, и у меня внутри все сжимается. — Сара! — восклицает он. — Я гей, — его глаза широко раскрываются, и когда он видит мое смятение, он быстро добавляет, взяв меня за плечи, — я думал, ты поняла это… Я в таком шоке, что не описать словами. Чувствую, словно мою кровь заморозили. Не то, чтобы я очень переживала, что женская половина человечества потеряла такой экземпляр. Просто чувствую себя дурой. Привычное для меня состояние в последнее время… Все еще не верю в это и смотрю на него, ожидая, что вот-вот он скажет, что это глупая шутка, и я просто ему не нравлюсь. Но он выжидающе смотрит на меня, давая мне время прийти в себя. Это сложно, и я просто опускаю взгляд. — Ты же приглашал меня на свидание? — сдавленно бормочу я. — Свидание? — удивляется он, и я понимаю, какую злую шутку может сыграть с девушкой ее воображение. — Это было дружеское приглашение, Сара, — улыбаясь, добавляет он. — Но… Зачем? — шокировано шепчу я. Трип взъерошивает свои волосы. Я смотрю на него, и он быстро теряет в моих глазах все свое очарование. Он больше не кажется мне даже симпатичным. Обычный мужчина: не слишком хорошая кожа, футболка не подходит к брюкам, да и за собой он не особенно следит. Да еще и эта его высокомерная ухмылка… — Я просто поссорился со своим… — он прочищает горло, — другом, и назло ему напросился с тобой на свадьбу, — говорит он спокойно. Словно не втоптал меня в грязь только что. Словно не питал во мне эти иллюзии. О, нет, он прекрасно видел, что он нравится мне, и поддерживал эту симпатию, а теперь притворяется, что и понятия не имел, что может меня ранить?! — Но зачем ты поехал со мной сюда?! — почти кричу я, нисколько не заботясь о том, что могу разбудить Бесс. — Ты же сама меня пригласила! — возмущается он. Господи, сколько же в нем лицемерия! — Я не думал, что мне придется расплачиваться за это таким образом, — он показывает на меня, словно я сделала с ним что-то ужасное. Я начинаю задыхаться. Расплачиваться? Ушам своим не верю… Не хочу его больше видеть. Не хочу видеть даже себя. Смотрю в пол и чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Неужели я настолько ужасна, что какой-то поцелуй вызвал у него столько негатива? Или я просто так привыкла винить во всем себя, что мне сложно представить, что у моих бед могут быть совсем другие причины? Трип смотрит на меня еще несколько секунд, и в его глазах я вижу даже не жалость, нет. Я вижу в них презрение. И мне больше всего на свете хочется дать ему хорошего пинка под зад. Чувствую, как начинаю закипать. Да кто он такой, чтобы позволить себе так меня унизить?! И тут откуда-то сверху раздается пронзительный визг. Я зажимаю уши, чувствуя, как от слез на щеках намокают ладони. Трип быстро оглядывает потолок и долго смотрит на датчик пожарной сигнализации. Странный запах медленно заполняет комнату. Трип говорит мне что-то с выражением тревоги на лице, но я его не слышу. Он быстро подходит к кровати и трясет сонную Бесс, крича ей что-то. Я в состоянии тупого шока не понимаю, что происходит, но чувствую, как чьи-то руки хватают меня за плечи и сильно встряхивают. Вижу рядом Джастина, он поворачивает мое лицо к себе и долго смотрит в мои красные глаза. Потом он переводит злой взгляд на Трипа, и его ноздри раздуваются. Трип помогает едва стоящей на ногах Бесс выйти из комнаты, и Джастин тоже тащит меня за собой. — Сара, в доме задымление, нужно выйти на улицу, — быстро говорит он мне, то и дело встряхивая меня, наверно он не уверен, что я его понимаю. Я тупо смотрю на него, и послушно бреду за ним, когда он тащит меня за руку. Только на улице от ночной прохлады я начинаю приходить в себя, и сразу чувствую озноб. Трип куда-то звонит, а Бесс укладывается на диванчике во дворе, подальше от дома. Теплый кардиган ложится на мои плечи, и я вижу, как Бибс обеспокоенно смотрит на меня. — В доме автоматическая система оповещения пожарной службы, скоро они должны приехать, — говорит он, глядя на дорогу. И правда, спустя несколько минут мы слышим вой пожарной сирены. Все еще в тупом ступоре, стараясь не смотреть на Трипа, я наблюдаю, как пожарные осматривают дом. Джастин говорит с ними о чем-то. Не могу смотреть ни на Джастина, ни на Трипа. Не знаю, как провести эти выходные теперь, после всего, что случилось. Хочется уехать отсюда прямо сейчас. Но на чем я уеду отсюда ночью? — Я сваливаю, — раздраженно говорит Трип, узнавая у пожарных, может ли он подняться на второй этаж за своими вещами. — Гудбай, — спокойно отвечает Бибс, засунув руки в карманы. — Сара, — говорит Трип, поворачиваясь ко мне, — не могла бы ты продлить свой отпуск? Не думаю, что нам стоит встречаться на работе, пока я не закончу проект. Я поговорю с твоим шефом, он согласится, — говорит он, пожимая плечами, и мои глаза раскрываются от возмущения. Я должна менять свою жизнь, потому что ему неудобно?! — Нет! — восклицаю я. — Я не собираюсь отказываться от своей работы ради твоего удобства! — Я думал, — он прочищает горло, — это удобно для нас обоих. Ты ведь не хочешь, чтобы все в офисе узнали о твоем унижении? — Трип снисходительно ухмыляется. Сукин сын! Я чувствую, что мне не хватает воздуха. Подонок. Наклоняю голову, стараясь вдохнуть поглубже, но тут вперед выступает Джастин. Он мрачнее тучи, и в его глазах полыхает огонь, что не предвещает ничего хорошего. — Полегче, — угрожающе предупреждает он Трипа. — Парень, тебе лучше поскорее убраться из моего дома, иначе я сделаю так, что это ты будешь чувствовать себя униженным. Трип усмехается и направляется к дому. — Лучше побеспокойся о том, чтобы в офисе не узнали о том, кого ты так тщательно скрываешь, — кричу я ему вслед, глотая слезы, и Джастин крепко прижимает меня к себе. Я утыкаюсь в его грудь, чувствуя, как спокойно он дышит, и это действует на меня успокаивающе. Пожарные заканчивают свою работу, и Джастин расписывается в каких-то документах, продолжая прижимать меня к себе одной рукой. И я внезапно замечаю Бесс, которая смотрит на нас, стоя совсем рядом. — Подкинешь меня до города? — спрашивает она Трипа, когда он спускается. — Только захвачу свои вещи. Я смотрю на это, как на кино. Словно все это происходит не рядом со мной. Бесс выходит из дома спустя несколько минут, и я поражаюсь, как она смогла так быстро собрать вещи. Джастин бросает на нее короткий взгляд, и благодарит пожарных, которые выезжают из ворот дома тогда же, когда там скрывается машина Трипа. И вот мы с Джастином снова остаемся одни. Только на этот раз совсем одни. Мягкий свет уличных фонарей и шум прибоя делают эту ситуацию и вовсе странной. Я откашливаюсь, и отстраняюсь от него, все еще кутаясь в его кардиган. — Как Бесс собрала вещи так быстро? — удивляюсь я, словно это единственный вопрос, который меня сейчас волнует. — Она их и не разбирала, — пожимает плечами Бибс, сложив руки на груди, и мы как-то сразу оба понимаем, что серьезного разговора нам не избежать. — Ты же сказал, что вы приехали сюда в четверг? — не понимаю я. — Я сказал, что я приехал сюда в четверг, — говорит он, и я силюсь вспомнить, как именно он сказал. — Она приехала сегодня утром. — Что ты делал здесь один два дня? Он улыбается и смотрит на доски для серфинга, которые сохнут на стойке у входа в дом. Я закатываю глаза, и как я сразу не поняла? — На самом деле, я хотел подумать обо всем, что случилось в последнее время, я так запутался… — говорит он, внимательно глядя на меня. Я задерживаю внимание на его последних словах, но мне слишком страшно спросить его об этом, так что я пытаюсь просто забыть об этом. — А почему она уехала? — спрашиваю я, глядя на него. А он смотрит на меня так, словно Бесс — это последнее, о чем ему хочется говорить сейчас. — Ее зовут Виктория, — говорит он, отводя взгляд, и я хмурюсь. — Не понимаю, — мотаю я головой, но мне становится ясно, почему она не отзывалась на имя Бесс. — Вики — актриса, — поясняет он, все еще не глядя на меня. Теперь я, наоборот, стараюсь заглянуть ему в глаза, потому что совершенно теряю нить происходящего. А он, похоже, думает, что по его кратким фразам я должна что-то понять. — Джастин, — резко говорю я. — Объясни, что происходит. — Я, — он глубоко вздыхает, — нанял ее, чтобы она притворилась моей девушкой. И тут приходит моя очередь глубоко вздыхать. — Зачем? Зачем? — словно заведенная, повторяю я. — Ни зачем, отстань! — восклицает он, отворачиваясь от меня. Он… Зол? Я ничего не понимаю, и как дурочка только развожу руками. Обхожу его, чтобы не смотреть в его спину, и сажусь на деревянную лавочку, глядя в брусчатку. — Так вы не встречались по-настоящему? — уточняю я, чувствуя почему-то смутное облегчение. Он качает головой. — Да уж, — выдыхаю я, все еще не в состоянии поверить, что он лгал насчет Бесс. Теперь мне понятно, почему она ничего о нем не знала, и предпочитала пить, а не отвечать на вопросы во время игры. — Что? — слегка обиженно смотрит он. — Ты так натурально изображал влюбленного! — смеюсь я. — Зажимал ее по углам, целовал в щечку украдкой, как школьник. Я вижу неискреннюю улыбку на его губах, и перестаю смеяться. Он опускает глаза. — Мне-то ты мог рассказать? — с легкой обидой в голосе спрашиваю я, и Джастин несколько долгих минут смотрит мне в глаза, словно пытается мне что-то сказать. — Не мог, — тихо бурчит он. Меня начинает раздражать эта ситуация: и то, что уже глубокая ночь, а мы говорим о какой-то ерунде, и то, что веселый и дружелюбный Джастин вдруг превратился в угрюмого зануду, не способного внятно объяснить, что происходит. — Слушай! — повышаю я голос. — Мы всегда все рассказывали друг другу, а теперь в твоей жизни происходит что-то странное, а ты не можешь мне довериться! — я понимаю, что не сдерживаюсь, и начинаю кричать. — Почему, Джастин, объясни мне, почему? — Да потому что, Сара! — орет он в ответ, глядя на меня. — Потому что я пытаюсь сказать тебе это уже очень давно, но ты словно не хочешь меня слышать! Я собирался поговорить с тобой еще на свадьбе Лесли, но ты внезапно решила, что я не так хорош для тебя, как этот коллекционер картин! Я молча смотрю на него, начиная догадываться, о чем он говорит. А он продолжает кричать. — Весь этот спектакль предназначался для тебя! Я нанял ее, чтобы не выглядеть неудачником в твоих глазах! И я никогда не трогал ее, если ты не смотрела на нас! Да, я хотел, чтобы ты ревновала! Чтобы ты бросила этого придурка, и поняла, что я пытаюсь тебе сказать, Сара! Я потрясенно перевожу взгляд то на него, то на брусчатку, тяжело сглатывая. Мои ладони холодеют и покрываются испариной. Может ли быть такое, что все это время я не замечала всего этого только потому, что боялась открыть глаза? Его лицо подсвечивается синеватым светом от круглых фонарей, и мне хочется его поцеловать. Но я не успеваю развить эту мысль, потому что в два шага он оказывается рядом со мной, и я чувствую его теплое дыхание на своем лице. Он долго смотрит на меня, словно пытаясь угадать, не оттолкну ли я его. Словно он боится преодолеть последний рубеж, после которого мы уже никогда не сможем снова стать друзьями. Словно размышляет, оправдано ли это, стоит ли это того. И тогда я тянусь к нему сама. Он больше не ждет ни секунды, и накрывает мои губы своими. Мы сливаемся в долгом поцелуе, и я перестаю соображать.

***

Мы сидим на берегу океана. Горизонт едва различим, но серые тени, по мере того, как глаза привыкают к темноте, постепенно обретают форму. Небольшие корабли мерно колышутся на воде вдали. Джастин сидит позади меня и целует мою шею. Это очень отвлекает, но в моей голове по-прежнему масса вопросов. — Я постоянно смотрел на тебя, и боялся, что ты непременно это заметишь, поэтому старался прикасаться к ней, как можно чаще, — говорит он в перерывах между поцелуями. — Но все равно был уверен, что все мои попытки смешны… — Смешно то, что я сейчас от тебя слышу, — говорю я, уворачиваясь, потому что мне щекотно. — Я и не знала, что ты такой хороший актер! Надо будет посмотреть твой сериал… Он смеется. И это самый прекрасный смех в мире. — У меня там немного другая роль. Я играю поп-звезду, у которой от славы съехала крыша. — То есть играешь двадцатилетнего себя? — усмехаясь, отвечаю я. — Ну да, в общем то… — снова смеется он, немного поразмыслив. — Значит, она не учитель? — спрашиваю я, спустя пару минут. — Нет, — качает головой он. — Это я придумал ей легенду. Мне хотелось, чтобы ты ревновала по-настоящему, и знала, что теряешь. Я знал, что ты не станешь ревновать к пустышке. Я усмехаюсь. До сих пор поверить не могу, что этот прекрасный парень столько сделал, чтобы просто привлечь мое внимание, пока я занималась тем же самым, и была слишком увлечена, чтобы заметить, что наши отношения давно вышли за рамки дружеских. — А она правда коллекционирует монеты? — зачем-то спрашиваю я. — Понятия не имею, — смеется он. Как же я рада, что их отношения не вышли за рамки деловых! А могли бы, ведь она такая красавица! — Значит, не было никакой Бесс? — спрашиваю я, поглаживая руку, которой он прижимает меня к себе. — Была, вообще-то, — отвечает он, глядя на темный горизонт, но я чувствую, что ему совсем не хочется разговаривать. — Мы встречались несколько раз, но я перестал ей звонить, когда Лесли сказала мне, что у тебя на работе появился какой-то парень, о котором ты мне даже не рассказала. Тогда я почему-то очень испугался, — усмехнулся он. — Чего? — Я подумал: а вдруг он окажется тем самым, и я потеряю тебя? — он поцеловал меня за ухом, и моя способность мыслить отключилась. Подумать только! В то же время, я думала ровно о том же, что и он… Я должна была догадаться, что он лжет, еще тогда, когда он пригласил на премьеру фильма меня, а не ее. И тогда, когда на фотографиях нью-йоркских папарацци Джастин всегда был один, хотя говорил, что она будет с ним. — Когда ты сама впервые сказала мне о нем, я почувствовал что-то странное, но быстро отогнал от себя эти мысли, и старался радоваться за тебя. Какое-то время мне это даже удавалось… Наверно… В этом я не уверен, если честно. Но чем больше ты говорила о нем, тем меньше мне все это нравилось, — продолжал он, а я просто наслаждалась звуками его голоса. — Когда я пригласил тебя на свадьбу Лесли, а ты сказала, что тебе жаль, что так получается, это был самый настоящий удар под дых. Мне не было ни капли жаль, я был счастлив, что буду там с тобой. Я думал, что если ты пойдешь со мной, домой мы уедем вместе. А потом ты заявила, что хочешь пойти с другим, и я засомневался, что нравлюсь тебе. Боже, он сомневался, что нравится мне! Меня разбирает смех. Если бы он только мог хоть на секунду оказаться в моей голове! Как возможно такое, что все это время, пока я думала, что он не замечает моих чувств, это Я не замечала его чувств?! Я поворачиваю голову и его губы быстро находят мои. Я не хочу отрываться от него, стараясь прижаться еще сильнее. Его рука блуждает в моих волосах, и я надеюсь, что он не остановится, но вдруг кое-что вспоминаю. К его большому недовольству, я отстраняюсь от него, и хмурюсь, глядя в песок. — Зои как-то сказала мне, что ты метишь территорию, — произношу я медленно. — В смысле? — не понимает он. Не уверена, что я сама понимаю. — Она говорила, что ты оставляешь свои вещи в моей квартире нарочно. Как собаки, которые метят территорию, чтобы отогнать других особей мужского пола. Он откидывается назад и громко смеется, утирая глаза. — Алабама умнее, чем кажется, — качает он головой. — Я никогда об этом не задумывался, но должен признать, что она права. Мне всегда не нравилось, когда у тебя кто-то появлялся… И я старался видеться с тобой чаще, если знал, что в твоей жизни есть парень. — Когда ты вообще понял, что ты для меня гораздо больше, чем друг? — спрашиваю я, слегка обернувшись к нему. — Думаю, я давно чувствовал это. Но пытался не замечать, потому что хотел уберечь тебя от того внимания, которое приходится переносить мне. Это очень сложно, Сара, — серьезно говорит он. — Уж внимание прессы я бы как-нибудь выдержала, — смеюсь я. Я привыкла к угрозам в свой адрес, и давно не обращаю на них внимания. — Что же ты не беспокоился так о своих подружках? — спрашиваю я, усмехаясь. Хотя я таю от его слов, мне все еще не очень верится, что такой, как он, может чувствовать что-то к такой, как я. — Когда ты сказала, что любила меня, я вдруг все понял: до них мне не было никакого дела. Да, мной двигало влечение, иногда даже возникала симпатия, но кому, как не тебе, знать, как недолго она длилась? — усмехается он. — Кому из них я привозил куриный бульон, или ты думаешь, они никогда не болели? Я никогда не оценивал их туфли, и уж точно никогда не держал волосы, когда им было плохо… Я так долго не понимал, что со мной происходит, словно блуждал по лабиринту. А потом я остановился и подумал — а куда я, собственно, иду? Ведь все дороги приводили меня к тебе, Сара. И если я и любил кого-то, то только тебя, — робко шепчет он мне на ухо, и по мне бегут мурашки. — Даже странно, что я так долго не мог себе в этом признаться. Он любит меня… Боже, он только что сказал, что любит меня… В мою голову лезут разные воспоминания, которые связывают нас, и я думаю, как много мы пережили вместе. И вдруг я понимаю, что все усилия по улучшению своей внешности — спортзал, наращивание волос и короткие платья, которые тебя бесят — все это важно для тех, кому не место в твоей жизни. Нужный человек полюбит тебя любой: больной, в некрасивой одежде и с плохо прокрашенными волосами. Я поворачиваюсь и усаживаюсь на колени перед ним. Он долго смотрит мне в глаза, а потом тянется ближе, прикасаясь к моему лицу. — Ты сводишь меня с ума, — шепчет он, целуя мои скулы, — почему я не сказал тебе об этом раньше? Все в моем животе скручивается. Его прикосновения так невесомы, я едва чувствую, как он оставляет легкие поцелуи на моем лице. Его губы перемещаются на мою шею, а потом на ключицы, и я теряю контроль, подаваясь ближе, и накрывая его губы своими. Мне становится жарко в его руках, и я хочу снять кардиган. Он словно чувствует это, и отстраняется от меня. — Я еще не показал тебе свою комнату, — хрипло шепчет он. И я чувствую непреодолимое желание увидеть ее… — Так ты говорил, что тебя возбуждает стриптиз? — спрашиваю я, когда мы, взявшись за руки, торопливо идем к дому, и он улыбается мне своей самой искренней улыбкой.