Соври, что любишь меня

      - Отец, ты слышал, что сейчас пишут в газетах? – спросил я у родителя, попивая с ним в гостиной коньяк.       - Насчет чего именно, мальчик мой? – Ох, как же меня бесит такое обращение ко мне, так отец говорит только под выпитыми им промилями алкоголя.       Я взял со стола газету, которую, видимо, отец получил по почте совсем недавно, и пролистал пару страниц. В последнее время часто на глаза попадаются статьи про смену экономики на нашей родине с отцом, где происходит обмен валют и поднимаются бунты. Это меня заинтересовало, и я решил подкинуть отцу хорошую идею.       На третьей странице я нашел статью с названием «Кризис в Российской империи» и вручил ее отцу, снова сделав глоток горячительного напитка.       - А, ты про это, - отец покачал головой. – Да-да, видел уже. Ты что-то хочешь этим сказать?       Рукой я убрал мешающуюся прядь волос себе за ухо, чтобы она не лезла мне в глаза и закинул ногу на ногу.       - Почему бы нам не скупить ассигнации в России? Они окупятся у нас в два раза дороже. Заметь, если мы возьмем, к примеру, тысячу медных, то по нашей валюте цена из тысячи превратиться в две. А мы можем себе позволить купить не тысячу, а десятки тысяч.       Отец поерзал в кресле и задумчиво повернул голову набок, смотря на меня. Между нами воцарилось молчание, только родитель прерывал его иногда вздохом или стуком бокала о стеклянный столик, стоящий около нас в гостиной, где мы и восседали сейчас с папой.       Я приехал к родителям пару часов назад именно с этой новостью, какую и сказал сейчас отцу, но мама сначала, по долгу своего статуса, накормила меня досыта и расспросила о женатой жизни. Об этом мне вспоминать уж очень не хотелось: пару недель назад мы с Розмари встретились в моей библиотеке, она пришла туда почитать и, как выяснилось, приходила до этого. Мы с ней мило побеседовали, а это странно учитывая то, что я наговорил ей про Адриана. После случившегося в пыльном чердаке, оборудованного под библиотеку, она начала вести себя со мной теплее: здороваться за завтраком, спрашивать, как идут дела и стараться вести разговор, при этом улыбаясь мне.       Все это было хорошо, вроде и мы с ней должны не так уж и ненавидеть друг друга, живем все-таки в одном доме, но при виде Розмари у меня появляется то же желание обвинить ее в нашем банкротстве, хоть оно стало и не такое яростное. Иногда я даже вижу в ней симпатичную девушку.       - Чего ты хочешь добиться этим, скупая деньги в России? – важно спросил меня отец, выводя из размышлений о жене.       - Мы можем стать богаче, если скупим валюту на родине, а здесь вложим в бизнес. Пустим деньги в оборот, чтобы они делали свое дело – приносили нам проценты.       - И сколько по твоим подсчетам у нас будет процентов от этого? Ты же явно все рассчитал, раз так загорелся идеей.       Глава семейства усмехнулся, как бы считая мою идею несерьезной и наверняка подозревая в том, что дело прогорит. Но мой настрой был серьезен: я несколько дней искал информацию, считал проценты и связывался со своим экономистом, а для верности писал своему другу Ивану в Россию.       - Да, я связывался с экономистами и вел подсчеты сам, - говоря эти слова, я взял со стола несколько бумаг, которые я привез, чтобы показать свои сведения. – Вот смотри, если вложить их производство, то на нашу прибыль будет выходить 15%, а если в торговлю – 23%. В торговле оборот больше и пользования так же больше.       - Дмитрий, послушай меня, - устало произнес отец. – Я не хочу прогореть с этим делом, чтобы снова жить в низах, мы только вновь восстановились в прежней жизни и еще висим на волоске, поэтому ввязываться куда-то еще я не намерен.       - Но ты мог хотя бы подумать над моим предложением, - возмутился я, поднимаясь с кресла.       - Может быть позже, когда мы укрепимся в бизнесе, я рассмотрю этот вариант, но не сейчас, - папа тоже встал, похлопал меня одобрительно по плечу и жестом пригласил сесть. – Успокой свой нрав, Дмитрий, давай еще выпьем и не будем разговаривать о работе.       Я подлил нам еще коньяка и с неодобрением посмотрел на отца. О чем он будет спрашивать, это и так понятно, только разговаривать о моей жизни с дочерью Ибрагима так же не располагал желанием.       - Как у вас с Роуз дела обстоят? – так я и знал, папа сейчас заведет этот разговор надолго.       - Нормально, - ответ получился сухим, и отцу это явно не нравилось.       - Знаешь, вы живете уже несколько месяцев, неужели ты так и не перестал ненавидеть ее? – голос отца звучал любопытно, ему хотелось покопаться в наших отношениях с Розмари.       - Я не ненавижу ее, папа. Просто ты сам знаешь, чего мы лишились благодаря их семье, мы же столько страдали, а ты предлагаешь спокойной относиться к этому, – Этот принцип во мне поднялся, как только мы потеряли все состояние и сразу же, как я увидел наш новый дом, то хорошее отношение к Мазурам исчезло, как внезапно налетевшая тучка.       - Но и благодаря им мы вернулись в прежние круги, наша жизнь стала прежней, Дмитрий, ты должен понимать это, не маленький уже. Скоро тебе двадцать пять, – нотации от моего родителя нужны мне меньше всего, я их ненавидел больше, чем бедноту.       - Не начинай, ладно? Давай не будем заводить тему о наших с Розмари отношениях.       Беликов-старший сложил руки на груди, но прежде допил из своего бокала коньяк и поставил его на столик, а я подлил себе еще.       - Нет уж, я еще не договорил с тобой, - он покачал головой мне в ответ. – Ты планировал свое день рождения? Оно, если ты не забыл, в следующую субботу.       - Я помню. Может, нам стоит устроить прием? К примеру, закажем музыку, пусть еду не готовят наши повара, а наймем кого-нибудь из Франции? Давно хотел попробовать их кухню прямо из рук шеф-повара какого-нибудь ресторана.       - Мне нравится идея насчет приема, только остальные детали и список гостей составляй сам, все-таки это будет проходить не здесь, а в том доме, его никто еще не видел, - Что касаемо денег, то мой отец мог потратить сколько нужно на такие дела. Он любил приемы и прочие выходы в свет.       Я наивно думал, что мой двадцать пятый день рождения папа решит устроить в родительском доме, но нет, теперь я женат и надо делать это самому, семья лишь поможет со счетами.       - Хорошо, я разберусь, - кивнул я отцу в знак согласия.       - Посоветуйся об этом с Роуз, - вставил свое мнение папа и поспешил прервать мою речь о том, что я могу решить все сам и ее мнение не играет никакой роли. – Она теперь носит нашу фамилию, нравится тебе это или нет, но эта девушка часть нашей семьи.       - Еще скажи, что мы с ней должны продолжать род, - усмехнулся я и с улыбкой на губах сделал снова глоток коньяка.       - И скажу. Да, Дмитрий, рано или поздно вам придется соединиться и продолжить род Беликовых. Ты единственный мужчина в нашей семье, только от тебя зависит это. Так что у тебя нет выбора, - последнюю фразу мужчина, чьей копией я являлся, произнес строгим тоном, такой обычно используют в тех случаях, где решение не поддается спору, но я так оставлять не собираюсь.       - Папа, только не с Розмари! – воскликнул я, поднимая брови вверх. – Ты действительно думаешь, что мы с ней сможем сделать это? Нет, поверь мне. Между нами не те отношения, чтобы я мог лечь с ней в одну кровать и распускать руки.       - Тебя никто не просит распускать руки. Я говорю о благородном продолжении рода, здесь нет ничего постыдного. И ты должен сделать это – нравится тебе или нет.       Отвечать на его реплику я не стал, а просто вышел из комнаты, закрыв громко за собой створки массивной двери. Я не стал даже прощаться с мамой и Викторией, кучер сразу же запряг лошадей, и я поспешил покинуть отчий дом.       Дома было как в склепе. У половины слуг сегодня выходной, Роуз, видимо, снова сидит в библиотеке и поглощает книги, свечи не горят, на улице уже сгущаются сумерки, от чего в комнатах создается полумрак, тишина добавляет всей обстановке жути. Я поспешил зажечь пару свечей, чтобы было четче видно обстановку и прошел в сторону лестницы, которая вела на чердак, затем быстро, снимая на ходу пальто, прошел по скрипучему полу. Мне нужно было забрать пару книг из библиотеки, чтобы отправить по почте одну Наташе, так как в прошлом письме обещал ей обязательно прислать классику русской литературы. Моя подруга по переписке так поглощена тем фактом, что мои предки исконно русские люди, и сам я родился там, что теперь мисс Озера только и делает, что спрашивает меня про литературу, историю и старается найти что-то сама. Это мне в ней и нравится: она с головой поглощается в дело, если ей интересно и доводит свои увлечения до конца.       В библиотеке нелюбимая жена сидела в моем кресле, забравшись в него ногами. Она была такая маленькая, мягкость старой мебели окутывала ее со всех сторон, а платье цвета молочного шоколада сливалось с ее волосами и обивкой. Девушка держала в руках книгу и казалось была увлечена чтением, но как только я подошел, она обернулась.       - Привет, - на лице моей жены появилась легкая улыбка в знак приветствия. – Я положила почту тебе на стол в кабинете, если что.       - Там что-то для меня? – я положил пальто на маленький стеллаж и сел в то кресло, которое я принес еще в прошлый раз. Может, Таша прислала мне ответ? Давно я не получал от нее ответа, только месяц назад, когда она спросила про книгу.       - Не знаю. В отличии от тебя у меня нет привычки копаться в чужих вещах, - язвительно произнесла Розмари и поправила платье на плече.       Я не обратил внимание на ее колкость, которой она, видимо, хотела задеть меня, но у нее не вышло. Мне было абсолютно все равно на это, я обращаю внимание только, если это действительно важно.       - Что ты читаешь? – этот вопрос неплохо переводил тему с нашего взаимопонимания, потому что наше общение нельзя было назвать семейным, редкие колкие фразы создавали картину озлобленности.       Я подошел к стеллажу, напряженно осмотрел полки, потом провел рукой по корочкам и наконец, найдя нужную книгу, взял ее, а следом и другую.       - Пытаюсь осилить скифские истории, - уныло сказала она, но как только заметила, что я делаю, оживилась. – Ты хочешь забрать эти книги с собой, серьезно? Я заняла твое кресло, - она пыталась сделать унылое и сожалеющее лицо, но так как ей было смешно, это больше было похоже на гримасы, - Обидели маленького мальчика Дмитрия, теперь он со своей литературой закроется в кабинете и будет читать.       На последней фразе она изобразила голос маленького ребенка, наверное, в силу ее молодости и еще игривому характеру, вела себя так по-ребячьи. Затем залилась раскатистым смехом, и от этого книга из ее рук выпала, но она не обратила внимание, продолжая смеяться.       - Не твоего ума дела, зачем мне книги, Розмари, - устало произнес я, слушая ее детский лепет и закатывая на это глаза. Она не знает ничего о Наташе, не знает о моей переписке, а книги мне нужны только для этого. Значит – я не могу ей рассказать.       Роуз уже не смеялась, а лишь подняла книгу и отряхнула ее от пыли, скопившейся на старом полу. Надо сказать горничной, чтобы убрала здесь, раз нас теперь двое обителей. Одному мне нравилась эта заброшенность, но реакция моей суженой на пыль явно не была одобрительной.       Я покинул помещение, мысленно ставя в голове галочку, что нужно поговорить с бывшей Мазур о моем дне рождение, она, наверняка, даже не подозревает приближение моего юбилея.       В кабинете я написал длинное письмо Таше, пытаясь выяснить, почему она не ответила на ту весточку, затем попросил принести мне в кабинет чай и коробку для посылки, чтобы упаковать туда книгу и отправить это на почту. Самому идти было некогда, потому что меня ждали счета за дом, подпись некоторых бумаг, а еще расчеты по моему делу о перерасчете денег из России. Этот план по моему мнению был достаточно продумал и разработан, но для верности и чтобы отец был достаточно покорен и убежден, я провел еще пару исследований на эту тему.       Когда посылка была отправлена, все счета подсчитаны, я мог, наконец расслабиться и взять в руки книгу, почитать или лечь спать. На дворе стояла ночь, дома была такая же тишина, я даже не слышал, как Розмари ходила по дому, может, она все еще в библиотеке. Надо, кстати, сходить туда.       И да, я был прав. Моя жена сидела все в том же кресле, голова ее была откинута назад, руки слабо держали книгу на груди, а сама она издавала тихие звуки сопения. Ее губа немного дергалась при дыхании, грудь высоко поднималась, и было видно, что ей нравится здесь спать. Я решил не будить ее, а только спустился вниз за пледом и укрыл ее, потушив на ходу свечи. Она даже не шелохнулась, когда я забирал у нее книгу, казалось без атрибута в руках ей намного удобнее. Я тихо прошел по скрипучему полу, отправляясь к себе в комнату, закрывая дверь.       - Роуз, ты, наверное не знаешь, но в субботу мой день Рождения и… - я начал разговор за завтраком, дожевывая свой бекон. Девушка утром вышла из своей комнаты, значит, проснулась и ушла спать к себе. Договорить она мне не дала, прерывая фразу, услышав словосочетание «день рождения».       - И ты раньше ничего не говорил? – она была удивлена. Только я хотел ответить, она буквально заткнула мой открывшийся для ответа рот своей быстро речью. – А, ну, понятно, зачем мне говорить. Ты, конечно же, уже решил все с отцом, да? Я права? Конечно, права. А теперь просто посвящаешь нерадивую жену в курс дела? И снова я права. Мы не живем с тобой в любви, Дмитрий, но мог бы и сказать.       Черт, ну и тараторит же она. До этого так быстро и так много она не говорила со мной.       - Вообще-то да, я решил провести здесь прием, я отправил вчера запрос французскому повару, надо еще продумать музыку. Мы, кстати, в этот день отпускаем всю нашу прислугу, я подумывал заказать французов. Весь вечер будет в духе старинной Франции. И одежда должна быть подобающей.       - Но у меня нет ничего в стиле Франции. Их мода, конечно, не сильно отличается от нашей, но ты наверняка потребуешь от меня наряд именно стиля?       - Да. У тебя есть неделя, Розмари, - я встал из-за стола и направился в свой кабинет готовить для себя праздник.       Неделя прошла слишком незаметно, но у меня уже в четверг все было обговорено и заказано. Лучший французский повар, слуги, музыка и приглашения гостям отправлены. К нам прибудут самые великие семьи города, чиновники, и прочие верха общества, причем я говорю не только про Лондон. Драгомиры, Мазуры, отец настоял на приглашении Ивашковых, мой друг Иван сможет прилететь из России.       Розмари не помогала мне даже минуты, она только знала, что ей нужно будет провести половину вечера со мной, как жена, а потом несомненно может развлекаться. Она каждый день куда-то ездила, но встречи были точно не с Адрианом, потому что парня не было в городе, я слышал это от отца. Мне было не слишком важно, куда направлялась моя супруга, просто из любопытства в моей голове укоренился сей факт, что ее не было дома.       На мне были надеты тонны одежды: брюки, рубашка, сюртук, сверху накладной ворот, длинный пиджак. В этом откровенно было жарко, я уже хотел снять все это, но богатая жизнь предполагает ношение такой одежды. В моей комнате не было зеркала, поэтому я не мог осмотреть себя, да было и не зачем – я и так знал, как выгляжу.       Внизу играла музыка, когда я спускался по лестнице, комнаты залиты светом от свеч, гости ходили и тихо разговаривали между собой. Вся царственная обстановка привлекала, манила моей сознание. Такой жизни я жаждал, такого хотел в годы своей бедности, и сейчас я смотрю на этих людей и чувствовал только своеобразную власть перед ними, не было никакой благодарности за то, что они пришли, нет, я просто упивался возможностью взять от жизни самое лучшее.       Роуз я заметил в компании ее подруги Василисы – они о чем-то величественно беседовали, держа спину ровно и осматривая всех надменным взглядом. Вот она какая Розмари на людях, а дома, когда никого нет, она абсолютно другая. Удивительно. Я присоединился к двум девушкам и взял свою леди под руку.       - Добрый вечер, дамы, - я в честь уважения к Василисе преклонил немного голову, хотя всего этого не было, просто манеры.       - Дмитрий, - произнеся мое имя, Драгомир как бы поприветствовала меня, но прозвучало это натянуто. – Поздравляю тебя. Сколько накинуто на твоем счетчике жизни?       - Двадцать пять, - я усмехнулся ее фразе. После оглашения возраста Роуз теснее прижалась ко мне и приподнялась, чтобы что-то мне сказать.       - Так у тебя юбилей? Вот к чему такой размах, - она шептала мне на ухо, касаясь его своими губами и буквально дыша мне в ухо эти слова.       Я не стал отвечать только снова усмехнулся, а Лисса пробубнила что-то и отошла от нас, беря у официанта бокал с шампанским.       - Ну так и что, мне ходить с тобой весь вечер? Этого я делать не собираюсь. Не вынесу твоего общества столько часов, - мы направлялись по залу, осматривая гостей и иногда им улыбаясь.       - Я хочу познакомить тебя с Иваном, а потом можешь идти, потому что общаться с ним в твоем обществе мне не доставляет тонну удовольствия, - я немного съязвил в ответ на ее реплики, на что получил лишь гримасу от Роуз.       Мы замолчали, и я заметил, как брюнетка непроизвольно сжала мою руку, а затем отвернулась от меня. Взгляд моих глаз непременно обратился в ту же сторону, куда смотрела Розмари, и увидел, что она смотрит на Адриана, а он тоже поймал ее взгляд и осматривает ее. Мне пришлось немного дернуть жену за руку.       - Мы обсуждали это, не помнишь? – прошипел я ей, наклоняясь к лицу девушки.       - Но ничего не было, - возмутилась она. – Мы не переписываемся и так далее. Ты же отнял у меня право на это, отслеживаешь всю мою жизнь, а хотя тебя не касается мое личное пространство.       - Не закатывай сцены на моем вечере, договорились? – я уставился на избранницу суровым взглядом.       Она отвернула от меня голову и снова заулыбалась гостям. В эту минуту к нам подошел мой друг из России, но для Розмари это был незнакомый мужчина, и она посмотрела на него слегка удивленно.       - Иван, наконец-то, - радостно провозгласил я, пожимая ему руку. – Знакомься, это Розмари, моя жена.       У Ивана вытянулось лицо от удивления, он не знал, что я женился, потому что связаться с ним тогда не было возможности.       - Очень приятно, - парень спохватился и улыбнулся даме, целуя ее руку в знак почтения.       Роуз ответила ему улыбкой и легким реверансом, а затем объяснилась нам, что ей нужно идти и направилась в другой конец большой комнаты.       Мы с Иваном увлеклись разговорами, он рассказывал мне о жизни в России, как там обстоят дела и экономика, а я в свою очередь посвятил его в курс своей жизни, он узнал от меня, что свадьба была фиктивная и я вовсе не люблю Розмари, рассказал про Наташу, о том, что она не ответила снова на мое письмо, даже не поблагодарила за книгу.       Прошли часы, Роуз я замечал вместе с Лиссой, она выпивала, танцевала, а затем и вовсе пропала из виду, но мне не хотелось зацикливаться, что она может быть где-то с Адрианом, потому что я был изрядно пьян: мы с Иваном постоянно брали напитки покрепче шампанского и вливали их в себя. Поэтому к концу вечера, когда гости потихоньку расходились домой, я мог еле стоять на ногах.       В таком нетрезвом состоянии я проводил друга, а сам пошел снова в сторону официанта, чтобы еще выпить, как увидел свою жену, выходящую из какой-то каморки. Она была так же пьяна, как и я, только на ее лице не было веселости или хмельной отрешенности, она чем-то была расстроена, ее выдавало с потрохами угрюмое лицо. Немного кривой походкой девушка направилась на балкон, немного неуклюже закрывая за собой дверь.       Я оставил на подносе выпивку и пошел вслед за ней, даже не зная зачем: может, пьяное безрассудство или любопытство. Скорее, и то и другое. Розмари стояла на свежем холодном воздухе в одном платье, но жар от выпитого алкоголя не давал мерзнуть, впрочем, как и мне. Она руками упиралась на каменные перила балкона, смотря вниз и даже не замечая моего прихода. Я встал около нее и окинул ее взглядом.       - Как вечер? – она первая начала разговор.       - А по мне не видно, что он удался? – я выгнул бровь дугой, но это получилось не как всегда, а немного странно, учитывая сколько я выпил.       - Да. Мы с Лиссой давно так не напивались, - Роуз подняла голову и посмотрела не вниз, а куда-то в сторону, как бы задумываясь над чем-то, может, поддаваясь потоку воспоминаний.       - Мы с Иваном тоже, - коротко ответил я.       Вроде бы разговор закончен и можно было разойтись по комнатам, что я и собирался сделать, как услышал с ее сторону слабый всхлип. Черт, ненавижу, когда девушки плачут, это так отвратительно, они вроде ждут успокоения.       Но Роуз отвернулась от меня, шмыгнула носом и снова посмотрела куда-то в сторону. Успокаивать ее я не собирался, потому что это было не в моих интересах, да и не умею я делать это.       - У тебя что-то случилось? - черт бы побрал этот любопытный пьяный язык.       - Знаешь, снова не лезь ко мне, хорошо? – она говорила немного заплетающимся языком. – Давай ты не будешь проявлять сочувствие.       - Тебя жалеть? Ты серьезно? – из груди прозвучал смех, а девушка повернулась ко мне, и теперь я увидел ее немного красные от слез глаза.       - Это унизительно? – посмотрела она на меня, немного прищурив глаза. – То есть, проявить хоть капельку сочувствия к девушке — это по-твоему унизительно? Ну и черствый же ты.       - А ты так и ждешь от меня жалости? – удивился я.       - Нет, Дмитрий, я от тебя точно этого не жду, - фыркнула она и, немного пошатываясь подошла ко мне ближе. – Ты ведь только и думаешь о деньгах или о том, как бы подчинить все тебе! – всплеск руками с ее стороны. – Подумал бы хоть раз о других. Везде только выгоду для себя находишь. Ты – мерзкий эгоист.       Она бы продолжила еще говорить про меня все, что было у нее на уме, но мое внезапное действие заставило девушку замереть и выветрить из голову свою пьяную и пламенную браваду.       Я поцеловал ее.