"Я - кто?! Сенсей?": Изменяющий судьбы (Книга 2)

Старейшины, как и всегда чинно и с достоинством зашли в дом Митокадо. Так, будто не было того разговора в кабинете хокаге. Для тех, кто не присутствовал, они должны были быть такими же непоколебимыми, как и раньше. Незачем смущать своих и чужих. — Приготовьте нам чай и закуски, — небрежно кивнул седой хозяин дома замершей в прихожей девушке, ожидающей его возвращения, словно собака. Не поднимая глаз из-под чёрной чёлки, она, попятившись, вышла в открытую галерею, раздвинув за собой сёдзи с громким, для уха шиноби, стуком. Тихо, как могли простые люди, засуетились слуги, невидимые за межкомнатными перегородками. Пока старейшины прошли в залу с печатями, их сопровождали звуки поспешно разжигаемого на кухне пламени газовой печи, суета обслуги, стук мисок, щелчки включаемого обогревателя и тихие указания. Дом Митокадо строил ещё Первый, в те дни, когда его обуревало неуёмное желание созидать. Старый электрический обогреватель из Страны Луны ещё не успел разогреться в гостиной, когда младшая из служанок выскочила прочь, пытаясь быть незаметной. Удобством и тишиной Митокадо жертвовал ради безопасности. Слуги из бывших генинов были бы гораздо расторопнее и тише, но и опаснее. Но он смирился, эти люди прислуживали его семье уже второе поколение. Они знали привычки хозяина и его спутницы. Тяжело опустившись на подушку, Хомура сунул ноги под богато украшенное котацу. Хотя Старейшины до сих пор оставались опасными воинами, годы брали своё и старым костям было тяжело без тепла. Под столешницей внимательные слуги тоже не забыли включить обогрев. Помещение дома было немаленьким и прогревалось не так быстро, как порой хотелось. — Хирото-кун, проследи, чтобы нас никто не побеспокоил, — этот приказ подразумевал охрану периметра поместья, с остальным справятся барьеры. Телохранитель появился словно бы из воздуха, коротко кивнул и вышел уже без иллюзий, чтобы его появление заметили другие. Форму он носил самую обыкновенную: чуунинский светло-зелёный жилет, хоть по навыкам он уже был на уровне среднего джонина. Идзима Хирото был единственным слугой-шиноби во всём поместье Хомуры. И только ему, помимо самого старейшины, позволено отдавать распоряжения паре бойцов охраны Митокадо, набранных из его же клана. Но даже своим дальним родственникам Хомура не доверял так, как Хирото. Бойцы периодически меняются, чтобы не терять навыки, всех их не проверишь, а какие там в клане интриги кипят и кто кому верен — не знал даже он. А вот сирота, который мог рассчитывать только на его помощь, и благодарный только Хомуре — это совсем другое дело. Идзима — не предаст. Его старейшина знал очень хорошо и видел насквозь. Хомура знал, что своего благодетеля Идзима считал чуть ли не отцом. Идзима Хирото предан ему безусловно. Верный, как Хатаке были верны Хирузену. Пока ожидали чай и еду, старики молча грели ноги, думая каждый о своём. Разговор был слишком сложный чтобы сразу его начинать. К тому же пока вокруг было слишком много ушей. Слуги расставили чай и закуски, после чего исчезли так же незаметно, как и появились. Оставив только колонну переносной печи-обогревателя с крупным парящим чайником, чтоб старики могли сами себя обслужить. Используемый в доме Митокадо барьер не позволял посторонним не только слышать, но и войти в его периметр. Старейшина сложил несколько печатей и символы на стенах, замаскированные под свитками с мудрыми и многозначительными изречениями, загорелись, обеспечивая приватность переговоров. Впрочем, и после этого серьезный разговор не начался. Старейшины были не молоды, поэтому не спешили. Сначала нужно распробовать отличный чай. А проблемы… Проблемы не убегут и дождутся их. Спустя пару минут, когда печати, сделанные еще аловолосыми мастерами фуиндзютсу, вышли на полную мощность, Хомура наконец прервал затянувшееся молчание: — Что произошло, Кохару? Где ты ошиблась? Старуха отвела взгляд, даже не пытаясь скрыть своё смущение: — Я… я до сих пор точно не знаю. От якудзы до сих пор не было никаких разъяснений, лишь информация от осведомителей о большой резне в Никко. Информация неполная и противоречивая, но похоже, что один из охотников за головами решил поменять сторону и выступить на стороне этого мерзавца Ируки! Митокадо тяжело вздохнул. — Ты всё ещё так сильно хочешь отомстить ему за гибель своего внука, что не можешь мыслить рационально? — Его звали Юма-кун! Он был моим первым и старшим внуком. Любимым. Его жену звали Мию-чан из клана Казуми. Она была хорошей и умной девочкой. И у них должна была родиться моя правнучка. Первая… — с тоской сказала Утатане. — Месть сейчас приведёт лишь к новым потерям с нашей стороны, — заметил Хомура. — Да и глупо мстить оружию. Важнее наказать того, кто им владел. — Я сделала заказ не ради мести. — Тогда почему же? — Потому что хотела избежать новых потерь. Ты не понимаешь! Ирука — это не слепое орудие Данзо-куна, он сам игрок и главная опасность для нас. Не было никаких умных консультантов со стороны или аналитиков из Корня, что придумали для Шимуры-куна новую политическую стратегию. Всё это работа Ируки! Это он тот самый негодяй, что стоит за всеми нашими проблемами последнего года! — Очень любопытно, — даже не переменился в лице Хомура. — После сегодняшних событий я понимаю, почему ты так думаешь, но почему ты так решила тогда? И почему не поставила меня в известность? — Потому что за нами всегда следят, и так было больше шансов, что мои действия останутся незамеченными. А твоя репутация — незапятнанной. — Получилось не очень, — горько усмехнулся старик, отставив подальше коробку с дорогим листовым чаем, чтобы та не набрала горячего пара. Они оба замолчали, чтобы промочить горло чаем. — У тебя были хоть какие-то доказательства того, что это Ирука тот самый советник Шимуры-куна по вопросам политики? — спросил он, делав пару глотков. — Да всё же очевидно! Ирука возглавил эту биджеву "Единую Коноху", он первым предложил создавать партии, ограничить власть Большого Совета, дать взаимные гарантии… Хомура всё это воспринимал со здоровой долей скепсиса: он слабо верил, что тот, кто потерял память, способен на такое. Как и в то, что такого специалиста Шимура-кун не мог использовать раньше. Скорее уж он поверит в то, что Ирука был лишь говорящей головой от партии древних и знатных, но бедных служилых кланов. Тем, кем были Умино при Узумаки. А того, кто озвучил эти и другие идеи, разумно не стали выставлять напоказ — таких толковых специалистов надо беречь. А то еще убьют или переманят. — Гарантии, которые ты нарушила, — Напомнил Митокадо. — А теперь я хочу услышать всю правду, Кохару! Юма был твоим любимцем. Но ты давно в нём разочаровалась. С моей помощью ты могла продумать ликвидацию Ируки куда лучше и осуществить её успешно. Так в чем же дело? Куда ты спешила? Старый шиноби слишком хорошо знал свою подругу, чтобы поверить в то, что её действия были продиктованы лишь эмоциями — такой круглой дурой она никогда не была. И сейчас его раздражало, что Кохару пытается держать его за идиота и кормить полуправдой. — А что, тебе мало того, что он нанёс позор моей семье?! На нас начали коситься союзники. Сначала я не защитила от предательства свою семью и друзей, а теперь еще и отомстить не могу! — Раньше гордость тебе не мешала. Спешка — удел глупцов. Мы могли отомстить ему позже. — Казуми не собирались ждать так долго. Ещё немного, и они бы отказали мне в поддержке и перешил бы под руку тех, кто согласился бы на их условия. Или попытались бы убить мерзавца сами. — Это всего лишь ещё один малозначащий торговый клан. Ты бы это пережила. — Зато они бы не пережили! А ведь у них есть перспективы стать чем-то большим! Казуми попытались бы отомстить за Мию-чан сами и постоянно требовали от меня возмездия убийце. И тогда Ирука бы их уничтожил или, что ещё хуже, поставил на колени и заставил служить ему. После этого от нас могли отвернуться и другие кланы, почуяв нашу слабость. — Мы смогли бы донести до всех, что Казуми совершили ошибку, — нахмурился старик. — Ты переоцениваешь Умино. — Да как ты не понимаешь! Мы не можем больше ждать! Этот подонок опять тянет нас в Эру воюющих кланов! Ломает всё, ради чего мы строили всю свою жизнь! Он собирается отдать всю власть этим кретинам, умеющим лишь размахивать кунаем и хвастаться длинной родословной своих предков-головорезов! — Мои предки тоже были головорезами, — холодно заявил Митокадо. Пренебрежение его старой напарницы к знатности родословной шиноби его всегда раздражало. — Прости… Ты же знаешь, — опустила старая куноичи лицо, — я не тебя и твой клан имела в виду, а этих погрязших в иллюзиях своей знатности идиотов. Ты разве не видишь, как Ирука влияет на Коноху?! Он расшевелил болото Хьюга, объединил всех эти голозадых разбойников, что лишь мешают нам управлять Конохой и ставит под сомнение наши заслуги и наше право править! — А, так всё-таки все дело в власти. Ну так с этого и надо было начинать, — усмехнулся Хомура. — Не только в ней! Этот мерзавец ни во что нас не ставит! Мне докладывали, что на собрании у Хьюга он уже ставил вопрос о том, на каком основании и по каким законам мы можем что-то кому-то приказывать или советовать. Это он убил членов моей семьи и постоянно атакует наших людей и наших союзников. Этого ублюдка надо остановить! Честь моего рода требует этого! — А выживание моего клана теперь требует твоего благоразумия! Почему ты не попробовала договориться с Ирукой? Или не попросила об этом меня? — Что?! О чем ты?! Кохару была в ярости, так что стали видны её тёмные, как в молодости, глаза (ничуть не потускневшие с тех пор). — Мы уже прозевали тот момент, когда можно было безболезненно для нас выдавить его из Власти. После этого надо было не пытаться его убить, а встретиться и предложить сделку. Мы помогаем ему занять, скажем, моё место, но не сразу, а лет через пять, а он в ответ помогает нам. И все были бы довольны. Теперь же нам придётся как-то договариваться на изначально худших позициях. — Мы всё ещё можем от него избавится, — возразила Утатане. — Не успеешь. — Почему? — удивилась Кохару тому, что Хомура, ранее поддерживавший все её начинания, внезапно отмежевался. — Потому что я убью тебя раньше, — совершенно спокойным тоном сообщил ей старый сокомандник. Он не угрожал — просто информировал. — Чт-то ты такое говоришь?! — в глазах Кохару было искреннее недоумение. Она даже запнулась от неожиданности. Утатане не верила своим ушам. — Ты не забыла, что я взял тебя на поруки, рискуя репутацией и самой жизнью? — спокойно отозвался Митокадо, будто говорил о чём-то обыденном, — Если ты снова облажаешься, то под нож пойдет не только твой клан, но и мой. А этого я позволить не могу. — Никто не посмеет, — начала было Утатане, но друг её перебил. — Данзо, — с арктическим холодом в голосе напомнил ей Хомура. — Кланы "Единой Конохи", — добавил старик через несколько секунд, дав время Утатане осознать услышанное. Ещё немного подумав, добавил: — А может, даже Пятая. Она сегодня показала зубы, словно шакал, почуявший твою слабость. — Она точно не посмеет! — Она трусовата и хочет всем казаться хорошей, но не забывай — она нас ненавидит и при любом удобном поводе избавится от нас. — Ей нужна наша поддержка! И даже если она на что-то решится, то не посмеет убить наши кланы! — Это нас теперь надо поддерживать и защищать, а обуза Цунаде-чан не нужна. И насчет того, что она не посмеет убить наши семьи я тоже не согласен. Твой род официально так и не стал кланом Конохи. Мой клан — региональный. До наших семей никому в Деревне нет дела. Кто же за них вступится? И зачем другим кланам это делать? Что они получат от такого заступничества? — Наши союзники! Те же Акимичи… — Те же Акимичи спокойно смотрели на гибель их союзников и родственников Узумаки и Сенджу, больше того — неплохо на этом поживились. Жирные ублюдки попируют и на наших костях. — Но ты же сам предлагал Чоузу-куна на моё место! — Потому что таким образом мы бы получили публично и официально обязанного нам союзника и лишили Умино большей части его победы. Жаль, не вышло, — вздохнул старик, после чего добавил: — а сейчас Акимичи нам помогать не обязаны. — Сарутоби не будут стоять в стороне! Нас слишком много связывает! — попыталась отстоять свою точку зрения Кохару. — Согласен, они сделают все, чтобы никто из нас не успел проболтаться об общих делах. Асума-кун лично проконтролирует, чтобы убили всех, кто был в курсе нашей работы. Чтобы вообще ни одного свидетеля не осталось. Если надо будет, он лично добьет выживших. Отец хорошо его обучил, — хмыкнул Хомура, — а эта размолвка была лишь для вида. И тех ошибок, что были с Орочимару-куном, Хиру-кун больше не совершал. — Есть и другие… — уже не так уверенно сказала старая напарница. — Хватит, — властно и холодно перебил её Митокадо. — Я не буду рисковать своей семьей и своим кланом. Ты сейчас уймёшься, соберёшься с мыслями и расскажешь, что пыталась сделать и почему это у тебя не получилось. Старейшина хотела было что-то возразить, но наткнувшись на холодный взгляд из-под очков, осеклась и начала рассказ: — Стандартная схема ликвидации неугодных шиноби, надежная и безопасная для нас. Я знала, что он будет в Никко — отчитываться о миссии лично дайме. Там Ирука должен был погибнуть от охотников за головами, якобы из-за высокой награды, объявленной в Кумо. Расследование мы бы саботировали, и оно бы ничего не дало. — Думаешь, Митараши ничего бы не раскопала? — со скепсисом спросил Митокадо. — Нет, если бы она тоже там погибла. — Тогда нашел бы Морино-кун. Гибель своего зама он бы не оставил без внимания. — Я бы с ним договорилась. Он мне должен за то, что не стал расследовать гибель внука! Хомура помассировал виски, после чего с раздражением заметил: — И конечно, якудзы облажались, потому что на двух шиноби А-ранга нужны серьезные силы, а предложили всего пятнадцать миллионов. Вы больше не могли собрать? — Я дала достаточно, кроме того, от Кумо тоже были деньги! Видимо, этот скользкий предатель Кайшу Ким присвоил себе часть денег. Но даже так должен был появиться кто-то достаточно сильный. — Какие меры ты предприняла на случай провала? — Стандартные. Обычно шиноби, попавшие в такую ситуацию или пытаются начать расследование покушения и погибают. Или проявляют беспечность и погибают на территории Страны Огня, забыв о том, что здесь больше не безопасно, или обращаются за помощью к покровителям, а до тех пор безвылазно сидят в Конохе, не рискуя ходить на миссии. Во всех вариантах мы были бы в выигрыше. — Даже если бы Данзо-кун начал расследование? — Цепочка длинная. Якудза должны были молчать. Кумо — очевидные виновники. Расследование бы затянулось. В крайнем случаем можно было пожертвовать Кимом… — А вместо этого он пожертвовал тобой. — Это… было неожиданностью. Кайшу Ким труслив, слаб и полностью зависел от моей поддержки. Как и его клан. Я не понимаю, как этот ублюдок осмелился на такое наглое предательство. — А чего тут непонятного? Своя жизнь этому слизняку дороже всего. К тому же в "Единой Конохе" у него будет больше перспектив. Утатане Кохару замолчала, опустив взгляд и признавая свой провал. Это полностью её вина — она ошиблась в подчинённом, и он её предал, хотя до последнего должен был молчать. Но кто же мог подумать, что Ирука так просто откажется от претензий к тому, кто его заказал?! Слишком легко… Митокадо, пожевав губами, и сделав последний глоток чая, спросил: — Вы хоть поняли, что и как там произошло? — Похоже, что наёмник перешёл на сторону Ируки, после чего они вырезали всех остальных и пошли к якудзе. — И те, из опасения за свои жалкие шкуры, всех сдали, чего и следовало ожидать, — мрачно подытожил старик. — Такого раньше никогда не было! — Всё бывает в первый раз, — философски сказал Митокадо, ставя на каменную подставку новый чайник и наполняя кружки чаем. Тот, что был на столе, закончился. И Хомуре пришлось вытаскивать ноги из-под котацу, чтобы налить новый. — Никто ведь раньше и подумать не мог, что каге может стать бесклановый или женщина. Или что советниками станут такие как мы, не ведущие свою род напрямую от Риккудо-сеннина, а кланы Сенджу, Узумаки и Учиха исчезнут, превратившись в воспоминание. А теперь и мы можем последовать за ними. — Мы ещё можем победить! — Смотря что считать победой, — устало заметил старик. — Если я ещё хотя бы пять лет протяну на посту Старейшины, то смогу упрочить положение своего клана достаточно, чтобы мой уход на отдых не стал для моей родни и внуков приговором. Мне этого хватит. Мы не вечные, пора бы уже подумать о том, что будет после нас. — И что, тебе всё равно, что власть опять будет принадлежать кланам?! Что все решать будет не ум, талант, сила и знания, а право рождения в подходящей семье, выдуманная ими самими знатность. Где здесь справедливость?! В ответ Митокадо с иронией посмотрел на Кохару. Слушать, как аристократка из благородной, но обедневшей самурайской семьи говори о равенстве, было смешно. — А то, что сейчас очень многое решают деньги и положение родителей — это справедливо? Или это твой Юма-кун был самым лучшим, сильным, умным и талантливым? Он всё и всегда получал строго по заслугам? Пожалуйста, не надо мне про справедливость рассказывать, ты не на собрании с этими безродными дурачками, верящими в равенство всех со всеми. То, что аристократия шиноби в Конохе не приняла тебя как равную, не ставит тебя на одну ступень с черноногими и разбогатевшими купцами. Старая осеклась. — Извини… Я и вправду забылась. Ты прав. Но всё равно мы должны попытаться победить! — Нет, Кохару-сан. — Неожиданно официально обратился он к ней. — Отступись. Больше уговаривать я тебя не стану. Снимай заказ за голову Умино и предоставь всю информацию о том, когда и где они были сделаны. Все должны увидеть, что мы придерживаемся сделки. По мере сил разбирайся с текучкой, спокойно передавай дела и нянчись с детьми. Ничего не предпринимай, никуда не лезь и ничего не затевай. Отступи или умрёшь.