"Я - кто?! Сенсей?": Изменяющий судьбы (Книга 2)

Не успели две стремительные крылатые фигуры раствориться в небесах, как Мей с насмешкой спросила мужа: — «Хороший, но наивный балбес»? «Хороший, глупый и недалёкий парень без деловой хватки»? Ты ничего не перепутал? — Ничего, дорогая, — фыркнул пока ещё Момочи. После официальной церемонии он собирался взять фамилию жены. Правда, сам Забуза об этом ещё не знал, но Мей уже всё для себя решила. Свой род она продолжит и свой древний и прославленный клан сохранит. Виктор всё равно не держался за историю семьи Момочи. Всё, что его останавливало — это типичное мужское упрямство. Такое же, которое мешало поменять старые и удобные штаны на новые и красивые. — А как же шесть процентов? Он что, мало попросил? — Склонила по-птичьи голову Мей, заглядывая в лицо супругу. — Мало, — согласно кивнул Мечник. — Он мог бы попросить и восемь, и десять, и даже двенадцать мы бы проглотили, хотя и торговались бы долго. В ответ на поднятую в удивлении бровь красавицы, Пока-ещё-Момочи пояснил: — Он не только автор идеи, но и лоббист, и толкач, и переговорщик. — Толкач? — переспросила Мизукаге. Теруми уже знала, что такое исполнительная, законодательная и судебная ветви власти, но некоторые слова и понятия по-прежнему ставили её в тупик. — Ага, — покивал Забуза и покривившись, пояснил, — это такой человечек, без которого невозможно протолкнуть заказ, закон или проект. Как правило, на высоком посту в государстве сидит, вопросики с нужными людьми решает, на документики подписи собирает, кабанчиком мечется. В исполнительной власти, в политике, или в администрации. В отличие от лоббиста не принимает нужные законы, но без него проекта тоже не будет. Сколько я таким «человечкам» по жизни отваливал — вспоминать больно. Подумав, Забуза добавил: — А вообще, идея у него богатая. Поверь мне на слово, прибыль будет огромной. Даже обидно, что я сам до такого не додумался. Так что ещё хорошо, что не понимает пока студент — в бизнесе друзей нет. Мей нахмурилась: — То место, где ты жил, было ужасным, в нём не было места чести, дружбе и доверию. — Можно подумать, здесь как-то иначе! — фыркнул Забуза. — Вот стала ты каге, многим ты можешь доверять? — Тебе и Хаку-куну могу, — ответила Пятая Мизукаге. — Мы другое, мы семья… — Ао-сан, Чоуджиро-кун, Утаката-сан… — Время покажет, можешь или нет, — пожал могучими плечами Забуза. — Но пацана по-любому придётся спасать. — Доверяешь словам этого Ируки-куна? — Ну, про озеро он ведь правильно сказал? — Про это могли сказать шпионы, — не согласилась его супруга. — А про то, что Гато попытается нас обмануть тоже? — И это тоже могли выяснить шпионы. — Могли, — кивнул Виктор. — А вот наше прошлое и язык он знать не мог. Если только он не жил со мной примерно в одном времени и в одном мире. И ты знаешь, как я отношусь к Макото. Мей поморщилась от манер мужа. Наедине он постоянно возвращался к своим варварским привычкам из прошлого. Хонорифики он не любил, не признавал и постоянно пропускал. За этим, кстати, Мей поймала и листовика, хотя манеры у того были не в пример лучше, чем у Забузы. Не будь её — Момочи Забуза так и ходил бы в своём драном камуфляже, как последний нищий. — Ну, по крайней мере, данные главы разведки оказались верными, — ответила Мей мечнику. — Зря ты ему не верил. Твой «студент» действительно ученик Шимуры Данзо-сана и действительно занимается сложными переговорами и переворотами. Честно говоря, принимать такого мне не хотелось… Не после долгой гражданской войны, к которой, как мы теперь точно знаем, приложил руку выходец из Листа. — Он и к девятихвостому руки приложил, — фыркнул в ответ Момочи, — на редкость активный ублюдок, если Игнат не ошибается. — А мог твой знакомый соврать? Тем более, что он не пил, — с намёком спросила Мей. Не то чтобы ей нравились его посиделки, но спорить с их эффективностью она не могла. Виктора никто перепить не мог, тем более что он при этом даже не напивался — у него были свои трюки. А вот окружающие, выпив больше, чем надо, начинали выбалтывать свои истинные мысли. — Нет. Точно нет. Поверь мне, таким бы он шутить не стал. В истории нашей общей страны не так давно была ситуация, когда нас всех хотели уничтожить, примерно такие же, как сторонники Ягуры, нацисты, а немногих выживших сделать рабами, даже не людьми, а говорящей скотиной. Если Ирука говорит, что враг угрожает нам всем, значит, так оно и есть. Игнат… Он не гнилой. Он бы не стал обманывать в таком. Да, с последней встречи он пообтесался немного, похитрее и поумнее стал, но по сути — тот же пацан, который не хочет ничего решать, но вынужден взрослеть. Он сам ведь сказал, что полез, когда его вынудили. Видя, что Забуза замолк в задумчивости, Мей решила отвлечь мужа: — А что он про меня говорил? — потянула к мосту обратно к дому. — Что ты в мировом рейтинге красавиц, другого мира, в первой пятёрке. Место только не сказал. Еще сказал, что ты, Сенджу Цунаде и ещё несколько девушек — самые упоминаемые красотки. Ещё восхитился, как такой как я умудрился женить на себе такую видную девушку. Мей зарделась от удовольствия, не перебивая. — И красивую, и умную, и сильную и… Тут Теруми звонко рассмеялась: — По-моему, ты уже от себя добавляешь. — Ну может, самую малость, — лукаво зубасто улыбнулся бывший Забуза. — Кстати, а ты не думал, чем нам придётся отдариться за призывы? — нарочито ласково спросила Мей. Мечник, похоже, чего-то заподозрил, с интуицией у него всё было хорошо. — А что, надо? — настороженно спросил он, предчувствуя бурю за какой-то свой косяк. — Обязательно, — всё так же ласково улыбаясь, кивнула Мизукаге. — В такой ситуации мы обязаны отдариться чем-то равным. Личный свиток призыва — бесценен. Да и твой хамелеон тоже дорогой дар. — А может… — неуверенно начал Викто. — Нет уж, дорогой, — Мей ткнула Виктора пальчиком в нос. — Ты как клещ вцепился в этого хамелеона. Теперь ты придумывай, чем и как мы будем отдариваться, чтобы сохранить честь и не оставаться в долгах у человека Данзо! — Вот дерьмо! — Да, было бы проще, если бы он предложил цену, — согласно кивнула Пятая. — Ну может он этой традиции не знает, как с жестом проституток было. А у нас, Там, подарок — всё равно, что безвозмездно отдал, не надеясь на ответный дар, — попытался улыбнуться Виктор. — Нет!— выдала Теруми, воинственно сверкнув зелёным глазом. — У нас есть честь. И мы её сохраним! Иначе, поверь, за свое бесчестье мы заплатим в разы больше. Ягура был дураком, который этого не понимал, и поэтому он мёртв. Мы его ошибок не повторим. Зубастая улыбка мечника увяла, превращаясь в кислую мину. Видимо, он наконец вспомнил, как люди этого мира относились к подаркам, услугам и долгам. И ведь сам разболтал Мей, что шесть процентов — это не уступка, а очень невыгодные для партнера условия. — Я понял, милая… — Вздохнул Виктор, а затем поднял пискнувшую от неожиданности Мей на руки и после аккуратного, почти целомудренного, поцелуя добавил. — Я подумаю об этом потом. Сам же Забуза вспомнил кое-что другое: «А твои зубы при поцелуях не мешают Мей? — подкалывал Игнат, пихая Виктора в бок. — Ты ей зубами язык не исколол?»