"Я - кто?! Сенсей?": Изменяющий судьбы (Книга 2)

После дежурных расшаркиваний, тяжело вздохнув, Цунаде заявила: — Вы были правы, Умино-сан, мои действия были неприемлемыми. Вы получите ваши деньги. И я хочу достигнуть с вами какого-то компромисса. Если мы так и будем заниматься противостоянием, ни одна из сторон от этого не выиграет, а Коноха в целом только проиграет. Ками-сама, что же это такое огромное в лесу сдохло?! Пятая мало того, что не орёт, а ещё и признаёт, что была неправа! Это ж просто праздник какой-то! Даже Шизуне выпроводила, чтоб она не мешалась! Конечно же, я не поверил ни единому её слову. Слишком часто обжигался и везде вижу подвох. Однако отвергнуть протянутую руку я тоже не мог… Просто потому, что если я сейчас сходу плюну в протянутую для рукопожатия ладонь, то в один миг угроблю свой имидж хорошего парня, который пытается со всеми в Конохе дружить и договариваться… Это не вариант. Но и такая перемена подозрительна. В голове большими красными буквами загорелась предупредительная надпись. А увернусь-ка я, пожалуй, от таких «дружеских жестов». Но сделаю это аккуратно и дипломатично. — Я буду только рад, если мы найдём общий язык и устраивающий всех компромисс, Хокаге-сама, — расплылся я в самой располагающей из моего арсенала улыбке. — Хотелось бы напомнить, что именно этого я и пытался добиться с первого дня знакомства. И я с радостью выслушаю ваши предложения. Да-да-да. Особенно в денежном выражении! Я ведь тоже за все хорошее против всей херни. Я тебе предлагал мир-дружбу-жвачку, а ты плюнула мне в душу. Теперь давай раскошеливайся! Ну и как тут не напомнить о том, что я был очень дружелюбен, пока меня не пнули! Столь уклончивая реакция Цунаде явно не понравилась. Видимо, я должен был падать ниц и целовать ей ноги. Перебьётся, Грядка Арбузная. — Ну что же, — натужно улыбнулась Цунаде, — раз вы готовы войти в непростое положение Конохи, то я призываю вас пойти на уступки, — и выжидательно посмотрела на меня. А я стоял и молчал, не спеша отвечать. Мне ведь ничего, по сути, пока не предложили и не сказали. Пятая подождала от меня реакции секунд десять с напряжённым видом. Не дождалась, и лицо у нее разгладилось. Она так повеселела, что небрежным жестом откинула прядь волос и заявила: — Значит, вы согласны! — сказала так, будто уже услышала всё, что ей было нужно, и с довольным видом принялась шуршать бумажками. Иногда я ненавижу Очарование моря. Оно настолько сильно сроднилось с моими повадками и ужимками, что врубается просто бонусом к улыбке. Из-за этого люди ощущают себя свободнее рядом со мной и начинают откровенничать или, что гораздо хуже, вести себя слишком самоуверенно. Вот как сейчас Пятая. — Я пока не услышал от вас предложения, — напомнил я ей строго, будто спрашивая домашку. — Ах да, точно, я ведь не объяснила, — счастливо лыбилась Цунаде, — из головы вылетело. Однако это очевидно — я предлагаю вам отказаться от части вознаграждения ввиду тяжелого финансового положения Конохи, — и оскалилась, сложив лапки под подбородком, словно я уже согласился! — Какой части? Ста хо-рье вам хватит? — вежливо, но холодно улыбнулся я, пристально пялясь прямо в переносицу Пятой. — И зачем мне это? Что я получу взамен? Улыбка Цунаде слетела, как осенний лист, сорванный порывом ветра. — За сто рье вы не получите ничего! — разоралась она, бацнув по столу кулаком, так что, колыхнувшись волной, резво подпрыгнули сиськи. — Хватит этого фиглярства! Я пытаюсь с вами общаться нормально! А вы шутки шутите! А я Хокаге и заслуживаю уважения! Я же со вздохом оглядел заваленный бумажками стол, чтоб глаз не цеплялся за декольте до пупа. Слышал я, что если засмотришься, то проиграешь кулаком между глаз. От удара документы частично полетели на пол, а один лист даже угодил в нос спящей Тонтон, спикировав, как истребитель. «Интересно, она этим заявлением кого хочет убедить — меня, АНБУ на потолке или всё-таки себя?» — рассеянно смотрел я вслед недовольному поросёнку, что тащил в зубах подстилку в место потише, звонко цокая по плитке копытцами. Переждав вспышку, я предельно вежливо заметил: — Вы предложили отказаться от части вознаграждения на нужды Конохи. Я же спросил, что я получу взамен, чтобы вы не стояли с протянутой рукой, как нищий у дороги. Не понимаю, что вас так разозлило? На самом деле, конечно, понимал. Пятая, очевидно, не хотела ни о чём со мной договариваться. Эта стерва в принципе не умеет учитывать чьи-то мнения, пожелания и позиции. У неё одна единственная политика на все случаи жизни — всех нагнуть, подмять, заставить. А если не получается силой — обмануть и убежать. Интересно, а она этому в кабаках да игорных домах научилась или всё же в клане? Если второе, тогда понятно, почему Сенджу резко вымерли. Недоговороспособные безмозглые придурки с манией величия никому не нужны, и никто их терпеть не будет, будь они хоть трижды потомками самого Риккудо-сеннина и Сенджу Хаширамы. Нет, Пятая позвала меня не искать компромисс, а сесть на уши и развести на бесплатные уступки ради эфемерных хороших отношений. А если не соглашусь — возмущённо заквакать жабой на всё болото, что она, такая красивая, ко мне со всей душой, а я ей туда плюнул. Я же отыгрываю дебила и спрашиваю, что почём в этом прейскуранте. Она аж скривилась: — Умино-сан, это так не работает. Я молча ждал продолжения. Ну давай, рассказывай, как космические корабли бороздят просторы Большого театра. Театрально разочарованно вздохнув, она сказала: — Я постараюсь объяснить на доступном вам уровне. — Читай между строк: для умственно отсталых на пальцах покажу. — У Конохи нет денег выплатить вам награду сразу за две миссии S-ранга и награду за захваченных живыми шиноби Кумо. Однако если вы согласитесь подождать пару месяцев и откажетесь от части награды, скажем, от награды за пленных, то у нас с вами не будет больше конфликтов. Да-да, свежо предание, да верится с трудом. Подождав ещё десять секунд, в течение которых я сверлил её взглядом, я спокойно заметил: — Сенджу-сама, у меня и так нет с вами конфликтов, так зачем мне жертвовать деньгами? Тут она аж задохнулась от возмущения: — Что значит нет конфликтов?! — Это значит, что у меня нет с вами конфликтов, Цунаде-сама. Это у вас имеются ко мне какие-то необоснованные претензии, но я с вами не ссорился, и никаких конфликтов с вами у меня нет. Не совсем правда, но и не совсем ложь. Хрен опровергнешь, ибо вкусовщина и субъективный взгляд на вещи. Я ведь действительно могу не считать её врагом и не иметь с ней конфликтов. Ну, пытается она меня ограбить и убить… А что такого? Я бы, может, тоже пытался, если бы мог. И без какой-либо злобы, а просто ради профита. Ничего личного. Просто бизнес — как грабёж жирного купца в море моими предками. Обычный торговец, они его и видят-то первый раз в жизни. И, скорее всего, последний. Короче, пусть считает, что я как раз такой красавец, бандит и пират. Цу это тоже поняла и наконец сдалась, но вибрировать от возмущения не перестала: — Ну что вы от меня все хотите?! Я не могу сделать деньги из воздуха! Нет у меня денег на оплату ваших миссий! — Ремонтные работы практически везде закончены, печати барьеров восстановлены. Куда вы деньги деваете? «Жрёте их, что ли?!» — изумился я, мысленно продолжив фразу. — У Конохи огромные расходы! — огрызнулась Пятая, с трудом сложив руки на груди. Ну блин, вот что мешало ей увеличивать свои дойки ровно настолько, чтобы потом «сердце» супом не жгло*? — И небывалый приток миссий, — напомнил я, тоже сложив на груди руки, — что должен приносить огромную прибыль. — Должен, но не приносит! Клиенты занижают ранг и стоимость миссий, а департаменты Разведки и Оценки не работают как надо! Ну тут она, понятно, оговорилась. В Штабе есть отдел Оценки миссий, но он не департамент, хотя его иногда так называют. А вот у Разведки — да, есть департамент. Только название там обманчивое — сидят там не супершпионы, а обычные клерки и аналитики, что собирают информацию из отчётов с миссий и других источников. В основном работая с документами минимальной секретности. Да, помню, как мне начальники тех департаментов жаловались на происходящее на сходке глав кланов у Хьюга*. — Вы сами сломали действующую систему, — пожал я плечами, — которая вполне успешно функционировала, пусть и не идеально. Мы её только что, как могли, починили, несмотря на ваше противодействие. Восстановите её до конца, и будут вам деньги. Отдел оценки в Штабе, Департамент разведки и Архив, — начал я перечислять, решив пояснить ситуацию, — все они не работали как надо, потому что вы им головы посворачивали, сняв с должностей руководителей с допусками и разрушили каналы обмена данными. Более того, — навис я над столом сидящей Пятой, подойдя поближе, — вы непозволительно долго не назначали им замен, потому что ждали тех, кто предложит больше, поклонится глубже и будет просить усердней. Пятая поджала пухлые, как у юной девушки, губы, насупила брови и отвела взгляд, избегая смотреть мне в глаза. Знает кошка, чьё мясо съела. У Цунаде сейчас с долгами Конохи примерно такой прикол: Скрытая Деревня стала для неё карточным долгом, от которого не выйдет сбежать. И всё это, признаться, начало меня выводить из себя. Весело-то оно весело — объяснять ей прописные истины и смотреть, как она вынуждена просить, терпеть мои колкости, менять цвета и злиться, но рукожопость нашей царицы уже в печёнках сидит. Настолько, что хочется лицом её в бумаги потыкать с вопросом: кто это насрал?! Даже шаринган начал легонько зудеть, как перед активацией. — Я знаю о наших проблемах! — снова полыхнула гневом Сенджу. — Я их решаю! Но мне нужно время! Ну да, ну да, я по тупости сломала в многоквартирном доме канализацию, и вы утопаете в потоке нечистот. А я, такая красивая, теперь героически их разгребаю и ничего не могу сделать, потому что пол грязный, всё уже провоняло дерьмом, везде залетали мухи, кто-то сдвинул кучи дверьми, а потом наступил куда не надо и разнёс вонючие приветики по всему коридору. Да и нечистоты продолжают литься со всех сторон. Ну а вы должны меня поддержать, ведь я же делаю всё, что могу, героически превозмогая! Она правда усердно пытается! Разгрести тонны навоза детским пластиковым совочком и таким же ведёрком… И всё это вместо того, чтобы пропустить ремонтную бригаду и дать ей возможность нормально работать. — И если вы хотите поскорее получить деньги, Умино-сан, то не мешайте мне работать! Как будто я сам явился права качать, а не меня вызвали! Непроизвольно массируя переносицу чуть повыше шрама, я устало выдохнул: — Ками-сама… Пока департамент не начал нормально работать — все долги запишите в долговые расписки от лица Конохи, чтобы предъявитель мог их обменять на деньги, когда они появятся… — Я знаю, что такое векселя! — перебила меня Пятая. — Чудесно, — процедил я, шипя от боли в разболевшемся от сдерживаемой трансформации шарингане, — что знаете, воспользуйтесь этим знанием и не еби… не сношайте мозги. Векселя дадут вам время на восстановление экономики Конохи. От реплики про еблю мозгов Пятая возмущённо ахнула. Ну да, ну да, я ж весь такой вежливый да правильный, а ещё учитель Академии. Ну чисто ангел безгрешный, который слов-то таких знать не должен! А ничего, что я в АНБУ оттрубил, в дерьмище и кровище? И что раньше я уже крепко выражался в твоём присутствии, Бахча! Потребовалось сделать пару циклов вдох-выдох, чтобы не начать Пятую поносить с малого петровского загиба! Даже глаз с шаринганом прикрыть пришлось. — Я крайне… крайне удивлён, — говорить размеренно и тише обычного, когда бесишься, было тяжело, челюсть ощущалась деревянной, — что ни Советники, ни Сарутоби, ни Акимичи не дали вам денег и не предложили такой простой вариант. Они же вроде как ваши союзники, нет? Ответа не было, лишь напряжённое молчание и взгляд, метающий молнии. Похоже, что они решили, будто так прокатит и тогда вообще ничего выплачивать не надо будет — ни мне, ни другим шиноби. А что каждый день в таком режиме Цунаде ушатывает Деревню, как мотор — работа без масла, это как-то побоку. И что Сенджу унижается — им тоже нет дела. Хотя в последнем я их понимаю. Мне тоже пофиг на её проблемы. — Нет, они мне ничего не предложили, — процедила Пятая после долгой паузы. Ну что же, сделал гадость — и на сердце радость. Похоже, что она подумала о том, что и я только что. — Значит, на этом проблемы с выплатами решены, или есть ещё вопросы? — Не решены, — устало выдохнула Пятая, отворачиваясь к окну. — За живых шиноби Кумо на рынке наград полагалась куда большая сумма, чем я полагала. Умино-сан, даже с векселями это огромная сумма. Откажитесь от неё, и Коноха будет вечно вам благодарна. В конце концов, все кланы чем-то жертвовали ради нашего дома. Это обеспечит вам уважение и поддержку других кланов и благодарность людей. Я терпеливо выслушал этот бред, задавив секундную жалость к Пятой. Да, ей тяжело перешагивать через свою гордость и просить о чём-то того, кого она явно презирает. Вот только я не сделал ничего, чтобы заслужить такое отношение. И после всего, что она мне сделала и наговорила, она ещё и чего-то от меня хочет? Это уже даже не наглость — это просто тупость. — Скажите, а парни из Департамента Дознаний, кланы Курама, Инузука, Хьюга и Абураме тоже будут мне благодарны? И чем я им всем заплачу? Благодарностью людей? Не подскажете, что и где на неё можно купить? — Они ваши союзники, они поймут, — скосила взгляд влево и вниз Пятая. Дура, я твои гримасы вижу в отражении стекла! Да она же сама не верит в то, что несёт! На что рассчитывает?! У меня снова начало портиться настроение, а если совсем честно, то я начал звереть. Я теряю деньги, порчу нервы, а мне в ответ предлагают сферическое нихуя в вакууме! — Конечно, поймут, — горько хмыкнул я в ответ. — Поймут то, что со мной нельзя иметь дел, потому что я неблагодарная свинья, которая не держит своего слова и не платит по счетам. Цунаде-сама, я очень… очень терпеливый человек, но и моему терпению есть предел, — тихо и мрачно сказал я. Реакции не последовало. Подумав немного, решил забить ещё гвоздей в крышку гроба наших дружеских отношений: — Решайте созданные вами же проблемы. Могу сделать вам последнюю, — (я выделил это голосом), — уступку, получить векселя и подождать живые деньги, но прощать долги я не намерен. И мой вам добрый совет. Это в ваших интересах, чтобы махинаций с векселями не было. Не роняйте свой авторитет ещё ниже, чем он есть сейчас, и не допускайте до них Советников, Акимичи и Сарутоби. Они вас снова подставят. Судя по её взгляду, тут она даже спорить со мной не собиралась, потому что не о чем. Сама пришла к таким же выводам. — Хорошо, вы дали мне пищу для размышлений, Умино-сан. — Я могу идти? — Да, пожалуй, на сегодня мне хватит общения с вами. Вместо ответа я раздражённо кивнул, обозначив прощальный поклон, и свалил через открытое окно. Свой лимит вежливости на сегодня я израсходовал полностью. Пришлось даже смотаться в Квартал призраков, чтоб выпустить пар. Уставший и опустошённый, я поленился оббегать квартал Сарутоби и их соседей Ино-Шика-Чо по крышам, так что спустился в немощёные переулки с трёхметровыми заборами по обе стороны. Больше нигде я таких лысых и необустроенных переулков не видел, так что даже притормозил ковырнуть пальцем одну из досок. Она была довольно гладкой, напоминая пластиковую отливку цвета дуба с лёгкими серебристыми проплешинами вдоль неестественно выглядящего рисунка волокон — ровные полосы от верха до низа. А ещё Мокутон выдавала идеальная геометрия доски — ни трещин, ни неровностей, ни даже следов от гвоздей, которыми доски должны быть прихвачены. Работа Ямато или, может, даже Первого? Я слышал, что Хаширама мог творить с Мокутоном чудеса — например, выращивать дерево, что не уступало по прочности железу, или такое, которое не гнило сотни лет. Насчёт второго я сильно сомневаюсь — Первый помер всего полвека назад, так откуда прогноз в сотни лет? Кстати, объём работы ужасал — минимум пять крупных кланов и их немаленькие территории были обнесены таким заборищем. Свихнуться можно, пока поставишь вечную изгородь таких размеров. То ли Первый был трудоголиком, то ли он был на порядки сильнее Деревянко. Ставлю на обе причины. Но, в любом случае, у тех же Сенджу, Ино-Шика-Чо и Сарутоби заборы старые — всё же не Ямато делал, как мне показалось. Он тогда ещё даже не родился. Впрочем, это не важно. От мыслей про ограды меня швырнуло к защите активов. Мне и союзникам нужен не заёбанный в хлам садовник-архитектор-столяр и так далее, а более-менее самостоятельный Ямато Тензович Киное. И единственным местом, где ему и работу найдут, и защиту дадут, был квартал Курама. Ну, и процент от прибыли производства чакропроводящей бумаги, которая из этого союза проистекает, мне тоже очень и очень интересен. Прикинув, что слава Ямато-садовника станет поводом нещадно его эксплуатировать чужими, я решил, что надо гнать Деревянного к Курама ещё вчера. Создание ландшафта и построек под ключ, а также выращивание садов и парков должно быть дорогой премиальной услугой, с более высоким ценником и с моим участием, чтобы результат восхищал и поражал. Такая услуга должна быть дефицитом, иначе сохранить на неё высокий ценник не удастся. Да и загонять такого уникального должника я не позволю. Мне он ещё пригодится. А когда я буду на миссиях, пусть лучше Тензо на родню Якумо батрачит, там его до седьмого пота шпынять не будут. Не то что бы я прям проникся жизнью Ямато, но при взгляде на эти стены стало не по себе. День за днём заниматься такой рутиной… Так ведь и свихнуться можно. *** — …просто признай, что тебе его жалко стало, — выслушав, веселилась Анко, вытирая мне волосы и щекоча уголком полотенца. Ширины нестандартного дивана хватало, чтобы мы могли свободно сидеть по-турецки друг за другом. Хотя миниатюрной Анко пришлось сесть на подушки для удобства. Я-то повыше буду. — Душа моя, — запрокинул я голову любимой на грудь, — ты же знаешь, что я всё равно не признаюсь. Анко бархатно рассмеялась, одарив меня нежной улыбкой: — И чем тебе не угодили слова «любимая» или «дорогая»? — Слишком строго для тебя, — тронул я локон у лица супруги. Заходить дальше я не планировал, потому что на ковре в окружении подушек и свитков громко фырчал Наруто, намекая, что такими глупостями нужно заниматься в спальне. Хотя я прекрасно видел его лыбу, он просто был за нас рад. Вообще прикасаться друг к другу я и Анко стремились больше, чем говорить всякие нежности. Вон даже волосы при любой удобной возможности сушили друг другу, отбирая полотенца. Да и сюсюкать было как-то неловко, особенно после того, как мы взаимно забраковали некоторые миленькие словечки. А потому оба старались показать любовь прикосновениями, улыбками, жестами. Я было встал, чтоб запахнув домашний халат, отнести Анко в спальню, как ожила трель дверного звонка. Зло фыркнул: — И кого это нелёгкая ночью принесла?! — Ты пять минут назад пришёл, — рассмеялась Анко, — ещё даже не стемнело толком. — Да я просто возмущаюсь, — затянул пояс, закрыв за собой лёгкую перегородку, что отделяла закуток порога. Ступенька-порог здорово помогала не заносить вместе с пылью от обуви грязь в зал. «Ночным» гостем оказался боец карнавала. Анбушник передал устно и в виде записки приказ Пятой явиться в штаб немедля. Вежливо попрощавшись, я закрыл входную дверь, замкнув контур барьера (не пропускающего звук наружу) и громко начал возмущаться: — У неё склероз, что ли?! Не могла сказать всё, что хотела, пока я был?! У людей без личной жизни никакого такта! — напёр я вместо формы шмотьё горожанина, которое было на полке с домашней одеждой, даже не юкату, а джинсовые бриджи до колена и красную футболку с чёрным логотипом Конохи во всю грудь. Таким образом я хотел показать, что никуда идти не хотел и меня оторвали от отдыха! Надеяться, что Цунаде решила меня порадовать, а не пытаться снова упрашивать списать ей долг, не получалось. Вежливо поприветствовав, я пролез через окно, которое хотела закрыть перед моим носом чем-то недовольная Шизуне. «Вас не учили пользоваться дверями» и «Умино-сан, у нас проблема» прозвучали в унисон, так что Шизуне и Цунаде недоумённо переглянулись. — Простите, что перебила вас, Учитель, — отошла от меня будто пристыжённая Като. Не успел я подумать: «Да ладно?! Какая из тысячи и одной в этот раз?», а Пятая продолжила: — Только вы, благодаря своей крылатой броне, сможете успеть выполнить миссию, пока не стало слишком поздно. Считайте это персональной миссией от Хокаге. — Хокаге-сама, — слаще моего голоса была только патока, — какую гадость вы решили провернуть на этот раз? Я уже боюсь принимать от вас персональные задания. — Да как вы смеете! — спичкой вспыхнула Шизуне, но Пятая жестом приказала ей утихнуть. — Не выдумывайте лишнего, Умино-сан! — раздражённо потёрла Цунаде переносицу. — Нам поступил запрос от даймё Страны Огня, и только вам с вашими крыльями по силам оказаться по ту сторону Моря Канзоку достаточно быстро. Также могут понадобиться таланты вашей супруги. Добрый друг нашего даймё и ближайший родственник госпожи Шиджими пропал. Пытаясь прочитать эмоции Цунаде, я не преуспел, чувствовал просто, как Сенджу заебалась. — Начать нужно было вчера, так что не тяните… пожалуйста. О, каких трудов ей стоило попросить! На первый взгляд задание выглядело очень привлекательно. В документе скупо и лаконично было написано следующее: «Миссия с открытым рангом, начиная с В. Оплата по высшей планке ранга. Приоритетная задача: найти даймё Мёда и обеспечить её безопасность любыми способами, фотография и её описание прилагаются. В случае невозможности выполнения этой миссии действовать по ситуации. Если даймё уже мертва — провести расследование, найти и наказать виновных, вернуть тело в столицу Страны Мёда». И это очень хорошо! Миссия с открытым рангом означает, что сложность будет определена после выполнения задания. То есть не хватает важной информации, и никто точно не знает, какого рода враги попадутся и насколько сложной будет миссия. И в зависимости от проблем будет и оплата, начиная с определённого ранга. Тут минимумом был объявлен B-ранг, что уже выглядело неплохо. Возможность действовать по ситуации — ещё один жирный плюс, потому что я не связан дурацкими приказами, могу действовать без оглядки на конохское начальство и вообще имею карт-бланш на любой беспредел, выданный Конохой и Даймё Страны Огня. Плюс это даёт мне возможность в случае каких-то косяков отболтаться. Типа всё, что я делал, было единственно возможным вариантом. На первый взгляд миссия была плёвая и профитная. Я мельком пролистал известные детали и факты. Из сложностей только дорога (далеко очень), время (считай, нет вообще) и больше ничего совсем уж мутного и подозрительного: потерялся человек — найди его. И это само по себе уже подозрительно. Если верить бумагам, то даже врагов у потеряшки не было, либо, что вероятнее, никто не подумал сделать пометок об этом. Или не знал об их существовании, что тоже вероятно. Враги ведь есть даже у самых неконфликтных людей, таких, как я. — Понял, Хокаге-сама. Переговорю с супругой, и уже после этого мы решим, берёмся или нет. — Вы в вашей семье не глава? — решила куснуть хоть тут Пятая. — Поторопитесь, время дорого. — Думайте что хотите, но сначала я хочу узнать мнение жены и уже потом вернусь к вам с ответом. Все равно нужно снаряжение взять. Пятая недовольно зафырчала, демонстративно зарывшись в документы. На этом мы и распрощались. *** Анко тоже ничего криминального в задании не увидела, и я послал Хокаге клона с сообщением. Затем он должен был побежать к Ямато, а после сообщить Хиаши о том, что нас не будет. К сожалению, ни в «гнезде» джонинов быстрого реагирования, ни дома товарища Деревянко не было. Пришлось оставить знакомство Курама с Ямато на потом. Зато Хьюга сообщение принял и пожелал удачи. Только бы не опоздать с этим! Иметь спасенную правительницу страны в знакомых лучше, чем не иметь. Тем более, когда в благополучного исходе миссии заинтересован даймё Страны Огня. И всё же, пока мы перепроверяли снарягу, меня не отпускала мысля: — Цунаде я выбесил настолько, что она решила услать меня аж на другой континент! А чтоб мне сложнее было выполнить пари про рост команды в рангах, запретила брать с собой генинов, потому что они могут нас затормозить. — Не накручивай себя, — погладила Анко меня по голове, пока её теневой клон расправлял и проверял бывший костюм Фубуки. Анко всё ещё думала над названием. — А команда? — не унимался я, нервничая. — Кому их на время поручат! Какаши? Киное-Тензо-Ямато? Свалят ещё на кого? И будет ли вообще какой-то присмотр, или всё, «бери джинчуурики кто хочешь, раз нам он в руки не дался»! И ведь не отыграешь назад! Я уже согласился! Наруто бы с Якумо и Саем прекрасно долетели на спине призыва Хоноки и на рисованных птичках Художника. Ведь живодёрка-Хонока призыв подарила Наруто, лично вписав в свой свиток призыва… Видя, что я всё сильнее нервничаю, Анко заткнула меня поцелуем, а затем заговорила с такой убеждённостью, будто всё сказанное — правда: — Всё будет хорошо! А даже если будут какие-то неприятности, то ты у меня самый умный, самый хитрый и самый умелый шиноби и сумеешь всё преодолеть! — Спасибо, — порывисто обняв, спрятал я отчаянно краснеющее лицо на плече супруги. Привыкнуть к ответным комплиментам было очень непросто, будто я их не заслужил, но слушать такое было чертовски приятно! *** И так как снова детали миссии ни о чём мне не говорили, не намекали на какой-то филлер или эпизод, то на всякий случай я собирался, как на войну. — Игу, — глядя с недоумением на мои приготовления, Анко шокировано присела на краешек дивана в гостиной, — тебе не кажется, что ты перегибаешь? Любимая свой рюкзачок и свиток каталог уже собрала, а потому наблюдала за мной с безопасного расстояния, поедая палочками сухарики, что я поджарил на юшке от печённой куры, пока клоны собирали всё необходимое. Время было дорого, но забыть что-то важное, вроде карт местности и компаса, тоже не вариант, ещё больше времени потеряем. Да и перекусить потом так или иначе придётся, и лучше — прямо сейчас. В дороге так быстро и комфортно пожрать не удастся. *** Как собрались, направились на обзорную площадку втроём. Наруто пришёл нас проводить. Со стены, конечно, ближе, но спокойно нам бы поговорить там не дали. — Удачного пути, возвращайтесь поскорей, — обнял сначала меня, а потом подтащил за руку Анко и обнял уже нас обоих расстроенный Наруто, — я буду скучать. — Так быстро, как только сможем, — подняв Мелкого на руки, легко боднул его лбом в хитай-ате. — Куда от Джирайи убегать, помнишь? — А то! — повеселел Наруто. — К Хьюга или к Курама! Прикинув направление по карте и компасу, мы с Анко прыгнули вверх, расправляя крылья, ныряя в восходящие потоки. Костюм Фубуки успели подогнать Анко по фигуре, так что полёт между островами до конечной точки маршрута у нас должен был занять меньше времени, чем дорога по неспокойному морю. Чтобы Анко было спокойнее, я придерживал её за талию при помощи длинного широкого ремня на уровне таза, так что со стороны мы выглядели как биплан времен Первой Мировой. Так и мне было спокойнее, ведь при помощи этой нехитрой конструкции я супруге помогал маневрировать, направляя её наклониться под нужным углом. А во время сильных порывов ремень не позволял нас друг от друга далеко разнести, что может быть достаточно опасным во время шторма. *** Уже к закату второго дня мы оказались у границы Страны Волн. По мосту Наруто мы бежали, чтобы хоть немного размять ноги. Но в итоге заночевали в Умитсубаме (город Буревестника). Времени на экскурсии у нас хоть и не было, к тому же погода не располагала, я всё равно отметил, что с прошлого раза столица сильно преобразилась: теперь тут не встретить осунувшиеся и угрюмые лица с впавшими глазами. Это был город бойкой торговли (судя по прочным прилавкам), не останавливающейся ни днём, ни ночью. Казалось, даже красок тут стало побольше, а застройка более упорядоченной. Даже штормовые ветра не разогнали этот праздник жизни, лишь заставив людей кучковаться под цветными навесами с гирляндами крашенных лампочек. Остановились до утра мы в новенькой гостинице на том месте, где раньше стоял офицерский гадюшник. Будь у нас побольше времени, я бы провёл для Анко экскурсию, но увы. А ещё я бы сходил к храму монаха-призрака, чьей историей невольно воспользовался для запугивания бандюков… К ночи над морем погода стабильно портилась настолько, что казалось, крылья вывернет, как зонтик, и пока мы будем ослеплены молниями, то собьёмся с пути, свернув в открытое море. Жаль даймё, если она погибнет из-за этой задержки, но я не самоубийца, и своя шкура ближе к телу. Тем более мы и так двое суток спешили, летели без сна и отдыха, на одних пищевых пилюлях. — Игуирука, — подперев кулачком щёку, спросила Анко, — что тебя снова беспокоит? Кстати, Игуирукой (イグイルカ) Анко меня стала называть недавно, как-то попытавшись совместить прошлое и нынешнее имена во что-то более-менее благозвучное, так что теперь я не просто дельфин, а Дельфин черепаховой окраски или Черепаховый дельфин. — Вы же помирились с Пятой, — продолжила Анко допытываться, грея руки о супницу. Еду мы заказали в номер. — Во-первых, до примирения ещё далеко, — кинул я взгляд на часы, с досадой цокнув языком: до рассвета ещё больше трёх часов. — А во-вторых, это не отменяет форс-мажорные обстоятельства и прочие гадости, — фыркнул я, закинув в печать карту и исчирканную пометками кальку. Да, к моему удивлению, в местном языке был краткий синоним определения «непреодолимые непредвиденные обстоятельства». Хотя, если подумать, это логично. У нас тут всё-таки когда-то была высокоразвитая цивилизация с кучей терминов и выражений, и что-то с тех пор осталось. — Вот как можно предугадать, что на миссии я встречу такого же человека из прошлого, как я сам? Или что Хироки Гато решит перестраховаться после моих слов? Хотя… нет, это как раз можно было предположить… — поскрёб я в задумчивости щёку указательным пальцем. — Не заговаривай мне зубы! — не стерпела Анко. — Ты чего-то боишься! Чего? Удивлённо обернувшись, задумался над ответом, уйдя в себя. — Игу! — Неизвестности, — вздохнув, отмер я. — Что мы опять вляпаемся в историю. Самое паршивое, что взять с собой мы не могли никого. Хонока с её птичкой клону отказала, послав… сославшись на важные дела. Сая я взять не мог, да и не уверен, что его нарисованные звери вынесли бы перелёт через море. Канзоку славится внезапными штормами в любое время года, особенно сейчас, в сезон осенних штормов. Тут и летом всё время налетал ураган. К тому же Сай официально не чуунин, а всего лишь генин. Вот и вышло, что рассчитывать мы можем только на себя. Анко замерла в задумчивости. — В’икэ’ру… Виккэру — попыталась супруга произнести что-то на русском, но потом фыркнула, сдаваясь: — Момочи Забуза. Мы обязательно будем пролетать через острова Страны Воды. Попросим у них помощи, если что-то случится. Он ведь тебе фактически предлагал своё покровительство. И вас связывает история с прошлыми жизнями. Встав с пола, я поднял Анко под мышки и расцеловал в обе щеки, приговаривая, какая она умная и прозорливая. Когда я оставил любимую в покое, от её лица можно было прикуривать. Анко даже начала на лицо рукой махать. Такая милая! Пискнула Анко, закинутая на плечо, я потащил «добычу» в логово любить! «Добыча» не сопротивлялась, она хихикала, поджимая длинные изящные пальчики на ногах. Отхватили мы номер с полочкой для кровати, так что в постель я взбирался, как в гору — цепляясь за ступени и перила чакрой. *** Как только небо немного посветлело и молнии, если снова испоганится погода, нас не могли ослепить, мы помчались в центр по крышам. — Обещаю, обратно на круизном лайнере через Кандзоку вернёмся, — помогал я супруге взбираться на маяк. Других высоких мест в округе не было. — Не стоит, — улыбнулась Анко, — в море меня укачивает. Немного полюбовавшись на рассвет под шуточки о фамилии и качке, мы расправили крылья и полетели к краешку Страны Лапши. Благо в Море Знатного рода или просто Знати — Кандзоку — расстояние по воде от Волн до Лапши получилось перелететь быстрее, чем если бы мы взяли вправо и зашли на полуостров Орудомун (Старая луна), чтоб с верхнего «рога» сразу залететь на первый остров Страны воды. Интересно было и то, как мы получили этот заказ из-за моря так быстро: весточку отправили почтовым соколом к даймё Страны Огня, после того как в Стране Мёда слуги узнали, что их даймё, Госпожа Кайо, так и не появилась у соседей. Почтовые соколы — это вам не совы, в тот же день из Мёда в Огонь весточка прилетела! Ну, и личная просьба Госпожи Шиджими, они с Кайо родня (вроде как сёстры, но я не вникал), тоже поспособствовала, как и надбавка за скорость и живую даймё в придачу. Время, действительно, не самое подходящее, чтобы сгинуть где-то в лесах меж всеми забытых развалин. — Ты здесь раньше бывала? — прижимал я к себе Анко, чувствуя лёгкую усталость после секса, как после хорошей тренировки. Супруга же, напротив, готова горы была свернуть, судя по тому, как ярко блестели её глаза, а шаловливые ручки снова блуждали по моему телу. — Да, была, но недолго. Обе этих страны и ещё Страна Волка раньше были территорией Страны Крови. — Анко извернулась и вытащила из стопки бумаг карту Мёда. Сложила замысловатым веером так, что три карты сложились в одну, и пальцем прочертила предполагаемые варианты маршрута для паланкина: — Здесь ещё могли сохраниться старые дороги. — На Кубисаки? — фыркнул я, перевернувшись на живот и закинув на белую спинку супруги руку. — Миленькое какое названьице — Перерезанная глотка. Вообще часть топононимов в области этих трёх стран была довольно кровожадной: то про кровь, то про расчленёнку, то про смерть в мученьях. И если на территории Страны Волка это смотрелось плюс-минус в тему, то на карте Мёда и Варенья — как треш и угар. Тракт карамелек, Сахарная речка, Деревня пирожков, хренак, Долина черепов, Водопад самоубийц, Перевал Перерезанной глотки. От таких названий в голове звучал мотивчик из Счастливого дерева друзей. — Кубисаки — это фамилия вымершего клана, последнего даймё и, по совместительству, главы клана Кубисаки, — веселясь, фыркнула любимая от моих размышлений о названиях. — На горном перевале была столица Страны Крови или, это раннее название, Страны Шеи. Хорошо сохранились каменные фундаменты той эпохи, особенно родового замка клана Кубисаки. Страна Крови исчезла всего пятьдесят лет назад. — Да, мне говорили. Пятая упоминала, что заброшек в этих местах дохрена и больше. Не пойму, с какой такой радости даймё Мёда попёрлась к сестре или кузине в такую непогоду, да ещё в паланкине? От кого или чего её могут защитить одна служанка, два носильщика паланкина и три охранника? Да хоть бы лошадь взяли, чтоб на ней госпожу свою увезти! И вообще, кому выгодно устранение Кайо? — Во дворце и узнаем, — чмокнула меня Анко в висок и, ловко пихнув, так что мне пришлось перевернуться с живота обратно на бок, выхватила бумажки. Выбросив карты на пол, супруга прильнула к моей груди. По углам снова тлели усовершенствованные печати тишины, похожие на малюсенькие развёрнутые свитки. Такого серпантина хватало на сорок минут полной тишины. — Тебя заводит гроза? — не остался я в долгу и легко помял Анко за попу, когда она стала тискать меня. — Скорее то, — выдохнула томно Анко, — что никто не будет в такую погоду заглядывать в окна. *** На берег Страны Мёда мы попали в редкие часы затишья, успев даже погреться в полёте под вышедшим из-за туч солнышком. Чёрные пляжи вулканического песка, разлапистые пальмы, перемежающиеся лиственными деревьями — разве что зарослей бамбука, как в Чае, тут не было. Как оказалось, повод для визита был весомый — свадьба. С другой стороны — а зачем свадьба в такое время? Чтобы половина гостей по пути сгинула под селями, от переохлаждения и можно было сэкономить на салфетках? В общем, время торжества меня очень смущало, как и недомолвки людей Кайо. Вот только выцепить кого-то одного, чтобы запудрить мозги и выудить всю правду, не получилось. В остальном… в Хани, столице страны, нас приняли суетливо, но радушно. Что удивительно, чиновники прямо жаждали скорее нас отправить на поиски, и лишь этикет им мешал так поступить. Так что нам дали обсохнуть, накормили и с несчастным видом предложили отдохнуть. Мы поблагодарили за помощь, но отказались. — Вашей госпоже может понадобиться наша помощь прямо сейчас. Обрадованные нашими словами, воины пера и чернил наперебой начали рассказывать, как важна для них их Госпожа, куда она пошла и где она могла пропасть. Оказалось, что сами они привлекли к поискам стражу и местных охотников, но поиски не дали результатов. Ну как, не дали… Стало понятно, где надо искать даймё. Уже хорошо! Чиновники Страны Мёда в целом мне понравились их искренним желанием нам помочь и тревогой за госпожу. Этакие взволнованные бегемотики. Особо ничего полезного они нам не рассказали, лишь помогли сузить радиус поисков до двух дорог близ развалин резиденции Кубисаки. Перевал с тем же названием был нам ориентиром. Но вот тему того, кому выгодна пропажа их госпожи, они нарочито очевидно обходили, но с такой тоской и грустью, будто очень хотели бы всё рассказать, но не могут. Из занятного: Страна Мёда — это Хачимитсу но Куни, но столица не Хачимитсу, а Хани, как в ласковых прозвищах — медовый (Медовый кролик — honey bunny). Шансы найти Кайо живой таяли с каждым днём, с каждым новым сезонным штормом, но подданные не теряли надежды и этой уверенностью заразили даже меня. Так что, на радость чиновникам отказавшись от ночлега, мы полетели к перевалу Перерезанной глотки по более подробной карте с указанием приблизительного вида развалин. Такой акцент на них был неслучаен, ведь предприимчивая Кайо планировала сделать это место туристическим в любое время года, благо континент большой, и даже в сезон штормов в Мёд не зарастала тропа. Благо под боком был удачный пример Страны Чая и их легенды о магической жемчужине. Вообще Мёд славился не только своим прошлым и, как видно по названию, мёдом, но и янтарём. Хотя на янтарь акцента они особого не делали, потому что в больших количествах его добывали во всех трёх странах близ садов Страны Варенья. Вся страна Мёда была засажена цветами, словно идеалистическая открыточная Голландия. Только вместо мельниц тут строили пчелиные курганы, утыканные ульями, похожими на кукольные домики. От морских ветров цветочные поля отделяли явно рукотворные горы с тоннелями и гротами. На одной из таких горок я даже увидал каменную пластинку хитай-ате с символом Камня, там, где её сложно увидеть снизу. Как по мне, так лучше бы Кайо сделала ставку на какую-нибудь древнюю большую и чистую историю любви и выезжала на славе Страны, идеальной для влюблённых парочек. Пляжи на лето есть, а в плохую погоду всегда можно выехать на сувенирах и кино с театром. И кроме осени гонять туристов на развалины. *** На одной из дорог юго-западнее Страны Варенья мы нашли следы недавней стоянки и поначалу посчитали, что это Кайо и Ко смогли разбить лагерь. Вот только вещевых мешков было не меньше десяти и палаток сильно больше, чем на семерых, просто часть палаток кто-то будто клинком располосовал и втоптал в размоченную водой грязь. Вот мы их и потому сразу не заметили. Защищённые промасленной холстиной, на земле остались глубокие следы мужских босых ног. — Не похоже на бой, — вынесла свой вердикт Анко, внимательно рассмотрев следы, — скорее, на панику. Кто бы тут ни остановился, сюда они больше не вернулись. Неподалёку от брошенного лагеря мы всё же нашли деревянные фрагменты с позолотой и символикой Страны Мёда, но вот следов Кайо и её свиты — нет. Всё смыло прошедшими недавно ливнями в овраг с бурным мутным течением. На дороге остались лишь самые тяжёлые фрагменты паланкина. Прикинув по руслам мелких селей и ручьёв, откуда текла вода, что смыла обломки, мы нашли дерево с белой тряпочкой. Чем дальше мы шли, выискивая «хлебные крошки», тем разнообразнее становились тряпочки, мелькнул даже срезанный кусочек парчи с завитком золотой нити. — А ведь лагерь был на той же дороге, откуда смыло паланкин. Развить мысль мне не дал возглас супруги: — Здесь не должно быть такого целого замка! — ахнула Анко от вида хорошо сохранившегося дворца феодала. Будто вырубленный из гигантского куба, замок блестел мокрой древесиной во всполохах молний и выглядел неуютно, несмотря на тёплый тусклый свет из маленьких окон. Так как больше в округе мы не нашли меток, то решили обследовать гостеприимный теремок — потому что только очень радушный человек оставил бы ворота подобной крепости открытыми. Замок был классический: одинокое строение на высоком каменном основании — дворец-крепость из тёмных пород древесины, с китайскими драконами на синей черепичной крыше. Мы без промедления пробежали развалины сада и вошли в само здание через огромные двери, скрываясь от начавшегося опять дождя. Звук шагов звонко отразился от полированных каменных плит размером минимум четыре на четыре метра, заставив вздрогнуть от неожиданности. Внутри было темно и пусто, только сбоку от нас приветливо горел свет. Но звуков жизни внутри замка, кроме наших, я не ощущал. Даже ветер внутри свистел тихо и глухо, как через вату. — Если они укрылись тут, то я уже могу допустить, что мы найдём живых! Да тут жареной курочкой пахнет! — заурчал желудок, настаивая пойти следом за одуряющим ароматом. Стоило только шаг сделать дальше, как двери за нами захлопнулись сильным порывом ветра, обсыпав нас жухлыми листьями. Дальше от побережья пальмы уже почти не встречались, так что по иссиня-чёрным плитам прокатились и замерли листики дуба, клёна и вроде рябины. — Проверим, открывается ли? — нахмурилась Анко. — Да зачем? — отмахнулся я, — Никаких засовов на дверях нет. Стало тише — хорошо. Надо будет выйти — выломаем. Фуин-бомбы нам в помощь! Внутри стало ещё неуютнее, чем снаружи под дождём — подсвеченный лишь отблесками молний снова начавшейся грозы, зал подавлял монументальностью, высокими, теряющимися в темноте потолками, огромным пустым залом и гигантским декором. Даже лестница наверх была такой ширины, что по ней можно было две торговые повозки затащить одновременно, и ещё для тачки место бы осталось. На этом фоне обычных размеров двери в резных перегородках казались просто игрушечными. — Здравствуйте! — заорал я, переполошив Анко. — Я чуть не описалась от страха! Тут и так жутко, а тут ещё ты пугаешь! — Просто мне нужен был звук, я никого тут не слышу. Ну, и хозяев хотелось бы предупредить о нашем вторжении. — А если они нам не обрадуются? Ты об этом подумал? — Пусть. Если к нам кто-то выйдет, то не придётся плутать, — ободряюще пожал руку Анко. Супруга фыркнула, но спорить не стала. Изнутри замок показался сильно больше, хотя он и так был махиной, в которой запросто можно было спрятать центральную башню дворца каге. «Прихожая» размером с бальный зал, монументальная лестница из красного мрамора, тёмные резные колонны, поддерживающие второй этаж, из него же — готический замок с азиатским колоритом. Чудная люстра из геометрических фигур-колб. К сожалению, выключенная или, скорее, не зажжённая, так как и намёка на электрику я не увидал. Слева и справа за тонкими деревянными перегородками, играющими тут роль стен, находились какие-то помещения, но только с одной стороны, слева, горел свет и были раскрыты двери. Посмотреть, что внутри тёмных комнат, у нас бы не вышло: резные решётки дверей и перегородок с другой стороны закрывались не бумагой, а молочно-белым стеклом. Решив глянуть второй этаж позже, мы пошли туда, куда нас направляли запахами и светом, как художник — взгляд зрителя композицией. От Китая во внутреннем убранстве замка было гораздо больше, чем от Японии — например, в обеденном зале стоял обычный стол, а не та коротконогая «такса» с татами. Так же тут стояли милые сердцу хозяев мелочи, вроде хрустального шара, как у гадалки, сколотой жеоды с бархатным малахитом и ещё куча мелких интересных штук. Но всё равно в этой коллекции не чувствовалась жизнь. В обеденном зале никакой курицы мы не нашли, только семь тарелок, будто по числу потеряшек, с тёплой кашкой или чем-то таким, миску с салатом и бокалы с водой. При таком убранстве угощение было просто нищенским. — Как думаешь, — Анко коснулась бока бокала, но к воде и еде, как и я, не притронулась, — может, Кайо-сан и её свиту приютили здесь? — А хозяева с гостями не едят? — покачал я головой. — Трупы носильщиков или самураев мы ведь не нашли. — Просто у меня кончаются идеи, куда они могли пропасть… — У меня тоже. Не провалились же они сквозь землю! Хоть кашка выглядела так, будто в тарелку стошнило грудничка, а в бокале плескалась простая вода, запахи, витающие в обеденном зале, заставляли животы заурчать. Чем так вкусно пахло, мы так и не поняли. Отставив миску с салатом, который есть мы тоже не стали, на столе мы развернули «рог изобилия», сев спиной друг к другу, на всякий случай. Пока мы ели распечатанную из свитка шаурму и запивали её тёплым компотом, клоны оббежали ближайшие помещения и вернулись с докладом. — В соседних залах и комнатах, кроме голых стен, ничего нет. Десяток, плюс-минус, выставочных доспехов с забралом в виде усатой красной маски не считаем, — клон покрутил рукой и высказал терзающую меня мысль. — Странная деталь — горячая еда в столовой есть, а кухни нет. Даже намёка на то место, где бы готовили или хранили еду. Анко согласно хмыкнула. Оставались второй и третий этажи. Четвёртый в таких замках не строили, по той же причине, почему людям не нравится цифра тринадцать. Покончив с едой, я взял с подставки крупный хрустальный шар, напоминающий декор из Обливиона. Странно, но он был тёплым и как будто бы липким. Бережно положив шарик обратно, я подошёл ближе к портрету в красной раме, который висел под углом, как зеркало в избе. Живописный портрет имел детализацию хорошего фото, так что даже тяжёлый усталый взгляд мужика в доспехах казался живым, следящим за тобой. За квадратной аркой позади портрета было темно и так же тихо, только слышен был шорох дождя, срывающиеся с загнутых крыш потоки и раскаты грома. Вернувшись обратно, я снова уставился на портрет: доспехи хоть и блестели, словно новые, парадную броню не напоминали. Даже братишки из самурайской школы волка в доспехах под чешую рыбок кои выглядели богаче, чем выпуклая грубая имитация нагрудника легионера. Броня выглядела странновато… Чудаковатый шлем-ведро, который не защищал лицо и переносицу, из какого-то чёрного металла, нагрудник из чего-то вроде тёмной, как речная глина, меди, а наплечники из металла с зелёным отливом. Какой-то самурай для бедных, насобиравший свой модный прикид в развалах кузнеца-старьёвщика. Но усы, а-ля Тараканище, у портрета были шикарные! — Мне кажется, что за нами наблюдают, — озираясь, сказала Анко с недовольством. — Мне тоже, но я никого не слышу. Действительно, чувство взгляда в спину не отпускало с того момента, как перед глазами замаячил замок. И тут, словно по команде, послышался стук далёких шагов, отражающихся от голых стен, и будто бы приглушённые голоса где-то дальше по тёмному коридору. Засвеченные грозой узкие окна с молочно-белыми стёклами давали чернильно-чёрные тени, так что глазам приходилось какое-то время привыкать. Я чувствовал себя полуслепым; гроза и свист ветра, будто в метель, стуки, скрипы, невнятный шёпот — всё это давало в ультразвуке лютую мешанину, сужая сенсорику до пределов одной некрупной комнаты. — Разделяться не будем. Мне показалось, что глаза портрета пришли в движение.