Мой милый фокусник

Габриэль носился по комнате дешевого гостиничного номера, как будто у него сзади был прицеплен электромотор. Натыкаясь периодически то на криво стоящий шкаф, то на несуразно огромную кровать, на которой сейчас тихо сидел младший Винчестер, он без конца ронял громоздкие табуреты и громогласно матерился, производя столько шума, что даже из ада его бы выгнали за непристойное поведение. В конце концов, он остановился, тяжело дыша, посередине комнаты и решительно развернулся в сторону охотника, который продолжая пристально следить глазами за бушующим архангелом, в то же время старался придать своему взгляду как можно больше невинности и благочестия. Удавалось ему это не очень хорошо. Больше всего выражение лица Сэма Винчестера напоминало довольную физиономию мартовского кота, которому в придачу к любовным утехам повезло разжиться миской сметаны. Габриэль окинул уничтожающим взглядом раздетого охотника, невольно отметив про себя красоту его мощного атлетичного тела, и возмущенно провозгласил: – Совести у тебя нету! – Нету, – охотно согласился Сэм. – Как ты мог так со мной поступить?! – архангел сжал кулаки и едва сдержался, чтобы не затопать ногами, опасаясь все же подойти к охотнику ближе. Сэм сморщил нос, что, видимо, должно было означать раскаяние. – Но мне так хотелось, – протянул он, нарочито хлопая ресницами. Габриэль продолжал бушевать. – А у меня нельзя было спросить?! – Я спрашивал… – Когда?! – оторопел Габриэль. Сэм вдруг стал серьезным. Шутливое выражение исчезло из глаз, уступая место внимательному и … теплому взгляду. Габриэль насторожился. – Ты действительно думаешь, что я мог просто воспользоваться… Просто… Вот так…? – казалось, что Винчестер оскорблен настолько глубоко, что архангелу даже стало немного не по себе. Но пострадавшим в данной ситуации был явно он, и поэтому, отбросив начавшие терзать его сомнения, Габриэль грозно двинулся в сторону охотника. – Не делай из меня дурака! – выпалив первое, что пришло в голову, он внезапно осекся, вдруг подумав, что из него сделали вовсе не дурака, а кое-кого другого. Сэм легко поднялся с кровати, ничуть не смущаясь своей наготы, и с тайным удовольствием отметил, как смутился его партнер, пытаясь отвести взгляд от его обнаженного тела. – Я предложил тебе свидание, – широкий шаг вперед заставил Габриэля неожиданно для себя испуганно попятиться. – Ты согласился, – второй шаг, не менее решительный, а глаза смотрят внимательно, не мигая, впиваясь темными зрачками в побледневшее лицо архангела. – Мы немного выпили, надеюсь, ты помнишь, – Габриэль молча кивнул, отступая все дальше. – А потом я сказал… – до стены, которая вот-вот должна была толкнуть архангела в спину, осталась пара шагов. – …что хочу провести эту ночь с тобой… – Сэм вдруг быстро шагнул вперед и прижал не успевшего отреагировать Габриэля к холодной поверхности. Только сейчас архангел вспомнил, что из одежды на нем всего лишь маленькое полотенце, небрежно обернутое вокруг бедер. Он инстинктивно схватился за него, не позволяя сильным рукам стянуть с себя кусок ткани, прикрывающий доказательство того, что все его возмущение идет абсолютно вразрез с отпущенными ему чувствами. Сэм положил ладони поверх судорожно сжатых пальцев и тихо шепнул, касаясь теплым дыханием застывших неподвижно губ: –… и ты согласился, – Габриэль напряженно замер в ожидании поцелуя, который так и не последовал. – Но это была… – сдавленное спазмом горло не позволило выбраться наружу оправданиям, которые должны были объяснить и ему, и охотнику истинный, по мнению архангела, смысл произошедшего. – Другая реальность? – Сэм закончил фразу вместо него. Габриэль растерянно кивнул, соображая, стоит ли продолжать попытки разобраться в происходящем. Одновременно он настойчиво прислушивался к тупой ноющей боли, поселившейся между ягодиц. Что-то в ней было все-таки приятное… А легкое прикосновение языка, скользнувшего по изгибу шеи, было еще приятнее… Оттолкнуть бы этого настырного типа, грозно пообещав ему всевозможные неприятности, которые он мог ему создать, но, честно говоря, особо-то и не хотелось. Больше всего мучило осознание того, что можно просто щелкнуть пальцами, чтобы избавиться и от воспоминаний о недавнем прошлом, и от ожидания ближайшего будущего. Сэм как будто прочитал его мысли. Он сжал руки Габриэля, не давая ему пошевелиться. – Отцепись ты от этой тряпки, – в голосе охотника послышались явные насмешливые нотки, – лучше скажи, тебе понравилось? – И не обращая внимания на упорное молчание, он спокойно продолжил – я ведь знаю, что понравилось. Это утверждение, казалось, застало Габриэля врасплох. Бегающий взгляд выдавал явное нежелание выкрутиться из создавшейся ситуации. Архангел еще мог повернуть все вспять и вряд ли охотник смог бы ему помешать. Но Габриэль не хотел. Стоять вот так, ощущая на себе прикосновение сильных рук, даривших необычно бережную, но настойчиво властную ласку, оказалось приятнее, чем изображать возмущение. И фиг с ней, с мнимой реальностью, он себе еще миллион таких нарисует… А настоящее – вот оно, рядом, скользит небрежным дыханием по горящим от возбуждения скулам, ласкает тихим шепотом, проникая в мозг, внося сумятицу в рациональную уверенность и путая мысли, а руки – его руки – обжигают жадным прикосновением, тянут на себя его бедра, и нетерпение начинает выпирать, промокая махровую ткань полотенца и с той и с другой стороны. Охотник как будто почувствовал дрожь смятения, охватившую архангела. Его движения стали настойчивее и смелее. Глаза блеснули заманчивым темным блеском, не давая возможности отвести завороженный взгляд. Винчестер обхватил руками запрокинутое побледневшее лицо и приник горячим поцелуем к послушно раскрывшимся под внезапным напором губам. – Хочу тебя, – вот так просто, искренне, без прикрас. Уверенно и твердо. И правдиво. Не давая возможности возразить или подумать. Закрывая поцелуями любое возражение, которое могло бы возникнуть, стоило бы только дать архангелу время на раздумья. Руки Габриэля перестали цепляться за полотенце, но оно все равно не упало, потому, что оказалось крепко зажато между прижавшимися друг к другу телами. Дыхания уже не хватало, а они никак не могли разомкнуть слившиеся губы, чтобы ухватить немного воздуха для судорожно сжимающихся легких. Наконец Винчестер оторвался от архангела и тот задышал глубже и быстрее, прикрывая глаза. Растопыренные пальцы прижались к стене, отталкивая от нее тело, невольно подавшееся вперед. Сэм слегка отстранился от него и смятое полотенце соскользнуло на пол. Теперь между ними не было даже этой ничтожной преграды. Сэм осторожно коснулся жемчужной капли, появившейся на вершине головки стоящего колом члена Габриэля, аккуратно растер ее между пальцами и скользнул легким движением вдоль ствола, вырвав тихий полузадушенный вздох. Второй рукой он стал медленно поглаживать его грудь, легко касаясь соска. Играя темной горошиной, выделяющейся на бледном теле и одновременно сжимая яички, он прикоснулся губами к виску, покрытому обильной испариной и прошептал: – Фокусник. Мой милый фокусник. Если ты обиделся, я могу попросить прощения… Губы прочертили дорожку от виска к шее, нетерпеливо прижались к изгибу, переходящему в плечо, и легкий укус сменил ласковую небрежность мягкого поцелуя. – Хочешь? – руки ласкали осторожно и нежно, губы скользили мягко и настойчиво, а бедра прижимались властно и уверенно, толкаясь двумя членами, обжигающими друг друга долгожданным прикосновением. Покрывая поцелуями все тело от выступающих ключиц до мягких завитков внизу крепкого живота, Сэм медленно опустился на колени. Поглаживая осторожно бедра, едва заметно двигающиеся навстречу ласковым рукам, он обхватил ладонями сжавшиеся ягодицы и притянул архангела к себе вплотную. – Хочешь? – огненное дыхание обожгло звенящий от напряжения член, который торчал теперь прямо перед лицом охотника. Габриэль чуть не захлебнулся от неизведанных ощущений, кусая губы и еле сдерживаясь, чтобы не озвучить свои мысли. «Да хочу же, хочу! Идиот лохматый! Неужели не видно!» Больше всего в этот момент Габриэлю хотелось воскликнуть: «Заткнись ты уже, зануда! И продолжай!» Вместо этого он сильнее вжался плечами в стенку и решительно обхватил охотника за голову. Сэм взглянул на него снизу. Взгляд, кажущийся таким задорным и лукавым, говорил, что все-то он прекрасно понимает, просто дразнится, слегка обдувая напряженный член архангела жаркими выдохами и осторожно прикасаясь к нему шаловливым языком. Наконец губы обхватили головку, размазывая выделяющуюся смазку, аккуратно вобрали в себя половину подрагивающего от нетерпения органа и, наконец, заскользили легко и настойчиво, забирая в ласковый плен и возбужденную плоть и скачущие беспорядочно в голове архангела мысли. Габриэль опустил глаза, как в тумане наблюдая за ритмичными движениями охотника, доставлявшими ему небывалое наслаждение. Можно ухватить его за длинные волосы, оттянуть голову назад, открывая шею, чиркнуть по ней острым ногтем и спокойно наблюдать, как жизнь уходит кровавым фонтаном из этого красивого гармоничного тела… А можно просто покрепче сжать его голову, потянуть на себя, чтобы член зашел еще глубже, ощутить головкой как сжимается его горло, обволакивая мягкими тканями двигающийся орган. Потом потянуть назад, давая передышку себе и ему, и снова толкнуться вперед, захлебываясь вместе с ним неземным блаженством… Руки архангела лихорадочно впутывались в длинные пряди, пока Сэм жадно целовал его член, облизывая и захватывая губами, щекотал языком упругую головку, боясь выпустить этот источник наслаждения, впитывая вместе со вкусом возбужденной плоти непрекращающиеся прерывистые стоны, становившиеся все громче и несдержаннее, пока с губ Габриэля не слетел, наконец, вздох удовлетворения, расслабленный и тающий. Тогда Сэм крепче обхватил его за талию и притянул к себе еще ближе, нежно сцеловывая сперму с дергающегося члена и вылизывая каждую каплю драгоценной влаги. Она заблестела на улыбающихся губах охотника жемчужной росой, и Габриэлю нестерпимо захотелось слизнуть ее остатки. Но тело, ставшее таким легким и радостно невесомым, не подчинялось. Коленки дрожали и подгибались сами собой, а голова, все еще заполненная водоворотом сладких ощущений, казалось, готова была скатиться с плеч, если он оторвет их сейчас от поддерживающей его стенки. Сэм поднялся с колен и подхватил обмякшее тело своего любовника. Легко подкинул его на руках и бережно понес к кровати. Эти уверенные действия вдруг пробудили другие чувства, сверкнувшие молнией в спутанных мыслях архангела. В конце концов, он представитель небес, грозный и могущественный. И не дело ему болтаться в руках смертного, нежно прижимаясь продолжающей кружиться головой к поддерживающему его плечу. Такому сильному и надежному, такому гладкому… Пока архангел раздумывал, как бы поаккуратнее дать понять этому верзиле, что все, что он только что испытал – это, конечно, божественно и бесподобно, но продолжения вряд ли стоит ожидать, Сэм аккуратно опустил его на постель и удобно устроился рядом. Взяв руку Габриэля, он прижал ее к своей груди, другой рукой тихо перебирая его влажные спутанные пряди. Архангел попытался оттолкнуть охотника, но движение получилось слабым и нерешительным. Сэм сильнее сжал его ладонь и потянулся губами к лихорадочному румянцу, выделяющемуся на бледном лице своего напарника. Они все еще были влажными от спермы, и Габриэлю снова захотелось попробовать ее на вкус. Бунтарские мысли вылетали из его головы одна за другой, а когда руки охотника стали бесконечно ласково гладить вздрагивающее тело, передавая ему свои чувства, они упорхнули сразу все вместе, оставляя только робкое желание, крепнущее с каждой минутой непрекращающихся ласк. Габриэль смело посмотрел прямо в потемневшие глаза, в глубине которых плескались напряженное ожидание и невысказанный вопрос, и в первый раз за весь вечер улыбнулся. Казалось, это было именно то, чего с таким напряжением ждал Сэм. Как будто искра пробежала между ними, высвечивая одинаковые чувства, охватившие обоих. Габриэль с удивлением ощутил, как его плоть снова встает и упирается в живот прижимающегося к нему охотника. Нежные поцелуи, становящиеся все жаднее и настойчивее, вновь закружили голову, и он стал с жаром отвечать на них, позабыв, что совсем недавно даже и представления не имел, как это делается. Теперь ему хотелось не просто вновь испытать уже однажды полученное удовольствие, а доставить такое же своему соблазнителю самому. Стыд-то какой! Столько лет жить на земле и так и не познать все прелести такого утонченного наслаждения! Даже чувствуя себя сейчас простым учеником, Габриэль не мог не отдать должное своему любовнику. Вздрагивая от нетерпения и еле сдерживая рвущееся наружу яростное желание, Сэм все-таки дарил ему трепетную и бережную ласку, осторожно подводя его к той грани, за которой стираются любые различия и сомнения. Габриэль сам теперь тянулся навстречу его поцелуям, обхватывая и прижимая к себе мускулистое тело, предлагал себя всего своему неожиданному учителю, мечтая вновь испытать все те чувства, которые совсем недавно послужили причиной его нешуточного возмущения. Вновь дорожка поцелуев, от ямочки между ключицами до впадины пупка, заставила содрогаться в чувственном экстазе и счастливо стонать. Габриэль раскинулся на постели звездочкой, разметав руки и широко раздвигая ноги, пока Сэм, не в состоянии оторваться от раскрытого перед ним тела, страстно ласкал его, сливая вкус своих поцелуев со вкусом раскинувшейся перед ним плоти. Руки, обхватившие бедра, нежно потянули их на себя, приподняли, а затем надавили, ласково и настойчиво. Габриэль понял, чего хочет от него любовник и быстро перевернулся на живот. Крепко обняв подушку, он напряг ноги, поднимая бедра и стараясь, чтобы все у него получилось. От этого старания он даже забыл на минуту об истинной цели происходящего между ними, и его спина, напряженно затвердевшая от мускульных усилий, теперь больше наводила на мысли о тренажерном зале, а не о любовном свидании. Сэм не смог сдержать улыбку и только молча порадовался, что архангел, уткнувшийся лицом в постель, сейчас не видит его лица. Он осторожно провел губами по линии плеч и стал поглаживать широкие лопатки, медленно переходя по плавным линиям тела к выступающим вдоль позвоночника мышцам спины, а затем и к крепким округлым ягодицам. Лежать, опираясь на одну руку, было неудобно, она уже начинала болеть, но Сэм боялся спугнуть нарастающее ощущение интимной близости, которое постепенно расслабляло зажатые мускулы неподвижно лежащего архангела. Сэм придвинулся еще ближе, высвобождая затекшую руку. Пальцы протиснулись между ягодицами, отыскивая колечко ануса, а губы повторили движение ладони, прочертив дорожку по всей спине, уже покрывшейся мелкими капельками пота. Сэм собирал их языком, смешивая со слюной, и постепенно добрался до ложбинки, уходящей в глубину ягодиц. Его руки потянули их в разные стороны и Габриэлю показалось, что еще немного, и от счастья он вознесется прямиком на небеса… Еще немного и Сэм уже стонал от наслаждения, вылизывая узкую тугую дырочку, вытягиваясь вслед за непрерывно двигающимися бедрами, то ускользающими от жадного языка, то прижимающимися с чувственной решимостью к тянущимся к ним губам. Габриэль теперь сам растягивал обеими руками свои ягодицы, дыша хрипло и прерывисто, толкаясь навстречу влажным ласкам, задирая бедра еще выше, раздвигая ноги еще шире и замирая в ожидании обещающего блаженства. В какой-то момент Сэм тоже замер, затем его дрожащее дыхание поползло вверх по разгоряченной коже, и Габриэль, кое-как повернув голову, смутно разглядел, как Сэм медленно поднимается и накрывает его собой. Глаза, растворившие в себе темноту зрачков, не отрываясь, смотрели в его лицо и кроме этого взгляда, воплотившего в себе сейчас все желание Вселенной, для Габриэля не существовало уже ничего. Невероятно чувственное возбуждение полностью расслабило тело. Габриэль выгнул спину, поднимая бедра, и не сдерживаясь, застонал в полный голос, когда Сэм стал входить в него. …Мышцы сжимались, заглатывая двигающийся в нем член до основания. Габриэль извивался под вбивающем его в постель телом и цеплялся напряженными пальцами за простыни, как будто они могли помочь избавиться от душащего вожделения. Он подкидывал бедра и с силой толкался навстречу двигающемуся в нем любовнику. Гремящая тишина в ушах сжимала виски приближающимся оргазмом. Не переставая двигаться, Сэм опустил ему на затылок тяжелую руку, вдавливая голову в постель. Прижался сзади, лихорадочно блуждая другой рукой по всему телу и начал покрывать взмокшую спину жадными поцелуями. Отрываясь ненадолго, чтобы перевести сбивающееся дыхание, он задерживал вдох и утробно выдыхал жгучее наслаждение, и затем снова припадал в неистовой ласке к любимому телу. Он был готов ласкать его вечно, толкаясь в него бесконечным ожиданием счастья, ощущая обжигающую тесноту внутри его плоти и безумие невероятного наслаждения внутри себя. Габриэль резко оттолкнулся от кровати, останавливая порывистым движением двигающегося ему навстречу Сэма, с силой сжал свой член и упал, задыхаясь под напором мощного тела, вжавшегося в него до предела, и собственных чувств, оглушенных взорвавшим его мозг оргазмом. Он не слышал собственного протяжного крика, перебитого таким же громким прерывистым стоном, сопровождавшим конвульсивное дерганье члена внутри него, и ему только казалось, что пока горячая сперма Сэма растворяет его изнутри, его собственная – превращает его тело в невесомую вечность… Прошло немало времени, прежде чем они пришли в себя. Ласковое поглаживание по спине и жар прижимающегося тела вырвали архангела из сладкого забытья. Голова все еще гудела, а раскинутые ноги не хотели слушаться, уютно ощущая между собой тепло вклинившегося между ними бедра Сэма. Винчестер осторожно потянул к себе Габриэля, и тот понял, что сейчас охотник понесет его в душ. К нему вдруг снова вернулось ощущение неловкости. Что же он такой беспомощный. Уж в душ-то и сам как-нибудь доберется. Улыбнувшись, Габриэль тихо отстранил руку Сэма и попытался встать. Но задрожавшие ноги предательски подкосились и он чуть не упал. Сэм успел подхватить его прежде, чем он успел стукнуться об угол кровати. Габриэль вскинул руки. – Все в порядке, я сам, – голос прозвучал хрипло, вызывая легкую усмешку у охотника. – Конечно, – крепко обняв архангела, Сэм потащил его в ванную, невзирая на легкое сопротивление. «Вот ведь…монстр», – подумал Габриэль, но не смог удержаться от удовольствия прижаться сильнее к обнимавшему его любовнику и вдыхая запах его кожи, смешавший в себе оттенки их плоти, пота и спермы. Архангел с сожалением подумал, что через некоторое время вода смоет этот незабываемый аромат, но ведь всегда есть будущее. Кому, как не ему, известно об этом лучше всего. Как всегда, горячей воды в гостинице не было. Холодный душ остудил жар двух тел. И хотя жар чувств, судя по их взглядам и прикосновениям, еще не остыл, кожа все-таки покрылась мурашками, и зубы застучали от холода. Выскочив из душа, Сэм и Габриэль быстро забрались в постель, весело перетягивая друг у друга одеяло. Шуточная борьба согрела их, и, наконец, они почувствовали усталость – предвестницу сна. Сомкнув веки, архангел ощутил, как рука Сэма погладила его по плечу и затем аккуратно подоткнула под него одеяло. Он благодарно улыбнулся, не открывая глаз, и уютнее устроился на кровати, пододвигаясь ближе к охотнику. Габриэль уже погружался в сладкий расслабленный сон, как вдруг сквозь охватившую его пелену приятного утомления услышал тихий голос: – Ты ведь не уйдешь? Что удивило его больше – сам вопрос или прозвучавшее в нем звенящее напряжение, он не смог определить сразу. Только сон мгновенно пропал. Первой мыслью было: «Куда?! Куда я, господи, могу сейчас уйти!» Но, обернувшись, он натолкнулся на взгляд Сэма, который в упор смотрел на него потемневшими глазами, странно заломив брови. И там, в самой глубине зрачков, Габриэль вдруг увидел невысказанную боль. …Пламя огня, не опалившее его воспоминаний, но отнявшее семью, и, в конечном счете, изменившее его жизнь. Которую он видел совсем другой. Отец, отдавший свою жизнь за его брата. Брат, отдавший свою жизнь за него. Первая любовь… Они уходили, терзая его душу оголенными нервами безвозвратной потери. И даже Дин, чудом вернувшийся обратно, вернулся не один… – Ты ведь не уйдешь? – настойчивость, прозвучавшая в повторном вопросе, уже граничила с растерянной обидой. Теперь пришла очередь архангела прятать легкую улыбку, освещенную опытом прожитых веков. Что еще он мог сказать. Габриэль протянул руку и погладил Винчестера по голове. – Не уйду, – произнес он, ласково зарываясь пальцами в длинные волосы. Сэм прерывисто вздохнул, совсем по-детски, и уткнулся носом ему в плечо. Дождавшись, когда дыхание охотника стало ровным и глубоким, Габриэль осторожно укрыл его и, прижимая к себе, тихо повторил: – Не уйду.