Одно лишь...

      Я не помню, когда начал ловить его редкие, но внимательные взгляды в мою сторону. Не помню, когда он начал относиться ко мне более мягко, чем прежде. Не помню, сколько раз я ловил себя на мысли, что скучаю по этому, как мне казалось ранее, невыносимому человеку. И я уже сбился со счета, сколько раз мне снились сны о нем - самом закрытом, мрачном, нелюдимом, но таком красивом и даже очаровательном. Каждый раз после долгой и изнуряющей работы в подвале он, Доктор Уотроп - мой наставник и опекун, даже не подумав раздеться, без сил валился на кровать, а я пробирался к нему в комнату и тихонько сидел рядом, наблюдая за его мерным дыханием. Это, наверное, самое безумное и безрассудное из всего, что когда-либо я совершал в жизни. Когда он спал, с его бледного лица исчезала та ядовитая насмешливая улыбка, что появлялась всякий раз, стоило мне сделать что-нибудь невпопад. Его глаза, которые обычно выражали презрение ко всему, кроме его работы и любимых монстров, были закрыты, и он смешно морщил нос, когда пряди порядком отросших черных, вечно попадающих в глаза, волос щекотали щеки. Мне казалось тогда, что если я пошевелюсь, то спугну всю красоту этого момента. И старался сидеть тихо, не шуметь, чтобы только не разбудить его и продлить бесценные минуты покоя рядом с ним. Я невольно боялся, что меня выдаст биение моего сердца и участившееся дыхание, но Доктор был слишком измотан, чтобы проснуться от такого пустяка. Иногда я все же засыпал сам, пропуская момент, когда Доктор, уже проснувшись, недоуменно разглядывал меня. Вот и в прошлый раз, устав от очередной погони за монстром и уборки в подвале, я задремал возле стены напротив кровати Доктора и проснулся только от его отклика. - Что ты тут забыл, Уилл Генри? - пробормотал он, садясь и разминая затекшие мышцы. - Я тут, потому что вы позвали меня, сэр! - выдал я давно заученную отмазку, к которой прибегал всякий раз, невольно оказавшись застуканным. - Не помню, чтобы я тебя звал, Уилл Генри! Но сейчас не время для пустых разговоров, приготовь завтрак. И пошевеливайся! - Да, сэр! - быстро закивал я и спустился вниз на кухню, попутно замечая, что спать, прислонившись к стене, не очень удобно. Но сегодня все пошло не как обычно. Доктор не вышел завтракать, я не слышал, чтоб он спускался в кабинет, в библиотеку или в подвал. Видимо, после ванны он вернулся в свою комнату. Я думал подняться и позвать его, как он сам меня окрикнул: - Уилл Генри, мне нужна твоя помощь, поторапливайся, несносный ты ребенок! Я хотел было обидеться на то, что он назвал меня ребенком, так как я уже давно вырос, но все же не стал перечить и быстро поднялся наверх. Распахнув дверь в его комнату, я резко затормозил и в удивлении уставился на него. Доктор был только в легких штанах, с мокрыми после ванны, прилипшими ко лбу, волосами, и с голым торсом, с которого скатывались маленькие блестящие капельки. Я нервно дернулся, ощутив, что щеки покрылись румянцем, пульс бешено подскочил, и я в последний момент успел перевести дыхание, склонив голову: - Вы меня звали, сэр? - проговорил я, стараясь скрыть дрожь в голосе. - Звал, - невозмутимо ответил Доктор. - Подойди ко мне. На ватных ногах я подошел к нему и в мгновение ока оказался в его объятьях. Сильных, крепких и таких долгожданных. - Я не звал тебя этой ночью, Уилл Генри. Ты сам ко мне пришел, как и в остальные ночи, - выдал догадку он, но до меня долетели лишь крохи его слов. Ведь Доктор был совсем рядом, я мог ощущать его тепло, прижавшись щекой к чуть влажной груди, вдыхать его неповторимый запах, мог прижаться к нему и не отпускать никогда. Весь мир сжался до маленькой точки - его объятий. И я не хотел их покидать. Прижаться еще крепче, слиться с ним, стать одним целым... Это был первый раз, когда Доктор Пеллинор Уортроп подарил мне кусочек счастья и нежности. Были и другие, но все они остались там, в спальне самого мрачного, невыносимого и нелюдимого человека. Я сомневаюсь, что часы нашего, разделенного надвое и одновременно удвоенного счастья, когда-нибудь покинут эти стены.