Вор

Он знал, что является вором. Словно бандит-домушник, он заходил в дом и выносил все самое ценное. Это давно уже стало нормой и единственной радостью в его никчемной жизни. Хотя, он был даже хуже обычного бандита, ведь грабил ее дом он только ночью. Днем же он приходил в дом Кушины, ел еду, приготовленную Кушиной, носил покупки Кушины домой, когда Минато был в отлучке. Он сидел на ее диване, ходил по ее кухне, принимал ее благодарственные объятья и знал, что должен чувствовать вину за то, что делал ночью. За то, что тянется за лаской любимых рук, за то, что не может, и не хочет, сдержать стона, когда мягкие губы обдают горячим дыханием его живот. За то, что готов убить за нежный поцелуй и за то, что готов умереть, лишь бы еще раз услышать заветные слова любви из уст ее мужа. Иногда его жизнь была идеальной, и он забывал, что все хорошее, что есть у него, он крал у Кушины. Это было неважно, когда Минато был с ним, наполняя его жизнь светом и теплом. Смешно, но и находясь рядом с Кушиной, он тоже не чувствовал себя плохо. Наоборот, когда Минато был на задании, Хатаке проводил свободное время «заботясь» о Кушине. Она была так пропитана теплой энергией своего мужа, что рядом с ней и Какаши становилось легче. Какая насмешка. Он на правах «друга семьи» ужинал в их доме. Там всегда было светло и уютно, еда была вкусной, а компания дружелюбной. И ему не было тошно от того, что они обманывают ее. Нет, это не было издевкой. Юный шиноби и сам не знал, что творится в его голове. Он знал только то, что вечерами, когда Минато приходил к нему и Хатаке готовил ужин, он чувствовал себя очень счастливым. Его блюда никогда не были такими вкусными и интересными, как ее. Но Минато, беря в рот первую ложку, так по-особому прикрывал глаза и замирал на мгновение с нежной улыбкой. А потом так ласково смотрел на него и говорил: «Очень вкусно, Какаши. Спасибо, что постарался для меня.» И у черноглазого воина так замирало сердце от радости, что невозможно было сдержать ни румянца на бледных щеках, ни счастливой улыбки. И позже вечером, когда потные тела скользили на влажных простынях, и стоны двух шиноби вдыхали жизнь в мертвый дом, просыпающийся лишь к приходу учителя. Нельзя сказать, что ниндзя с пепельными волосами любил больше всего. Может, когда они сидели за столом и рассказывали друг другу всякую ерунду, радуясь тому, что все так, как им хочется, будто это и вправду дозволено. Или когда Минато включал проигрыватель и приглашал Какаши на танец, протягивая ему руку из полупоклона, и они медленно кружились под мелодичные звуки. Когда бывший учитель брал его на руки и нес так аккуратно, словно он мог сломаться от резкого движения, а потом укладывал на кровать и, нависнув над ним и смотря прямо в глаза, говорил: - Я люблю тебя, Какаши Хатаке. И буду любить целую вечность, - а потом прикасался губами к его губам, так робко, каждый раз как в первый. И в эти дорогие мгновения каждый из них знал, что это правда. Они будут любить друг друга. Будут вместе целую вечность. Поцелуи становились более страстными и ниндзя с профессиональной ловкостью избавлялись от одежды. Минато водил руками по телу любимого, поглаживая и захватывая в кольцо пальцев витые мускулы на худом теле, воздействуя на особые точки. Касался губами уха паренька, отчего у того бежали мурашки и поднимались невидимые волоски на коже. Проделывал языком дорожку до пупка и нежно массировал внутреннюю сторону бедра бывшего ученика, подбираясь к заветному месту. Доведенный эмоциями и ощущениями до предела, Какаши получал первую разрядку. Аккуратно подготовив младшего шиноби, Минато медленно входил, и убедившись, что его любовнику не больно, быстро наращивал темп. Меняя амплитуду и скорость движения, мужчина растягивал тянущее наслаждение. Горячая мощь, пульсирующая внутри и чуть шершавые руки, играющие с его членом, доводили юношу до сумасшедшего оргазма. Тело скрутило сладкой судорогой, спина выгнулась дугой, лицо исказила гримаса мучительного наслаждения, из зажмуренных глаз потекли слезы. Минато, чувствующий все телодвижения Какаши, испытал все те же симптомы телесного наслаждения любимым человеком. Комнату разрывали громкие стоны-всхлипы и крики. Несколько минут они лежали, провалившись в забытье, не видя и не слыша ничего, лишь время от времени тела снова сводила слабая судорога. Придя в себя, Минато чуть приподнялся, чтоб не задавить Хатаке, лежащего под ним, и, давая ему время отдышаться, покрывал нежными поцелуями скулы, шею и плечи Какаши. - Мое сокровище, я никогда не оставлю тебя одного, - нежно нашептывал он в ушко маленького распростертого под ним ангела. И не важно, каким видел его весь мир, этот Какаши был настоящим. Еще несколько часов комната озарялась страстными стонами словно вспышками. Потом они уснут на промокших простынях, дико уставшие и самые счастливые во всей вселенной. А утром Четвертый Хокаге посадит Хатаке на стол и будет с вилочки кормить его приготовленным вместе завтраком. А потом они по крышам выберутся из деревни и поспешат на миссию. Вместе.