Justice for Justice

      В помещении царит полумрак. Его прерывает лишь пламя нескольких свечей, расставленных по всей комнате. На кушетке в самом центре лежит молодая женщина. Она бледна, лоб покрыт холодным потом, щеки красные от жара. Она была бы красива, если бы не раны. Она была бы красива, если бы не рискнула выйти за пределы деревни за травами. Она была бы все так же красива, если бы не повстречала там разбойников. Она была бы очень красива, если бы они не надругались над ней в свое удовольствие. Да, они уже мертвы. Вот только это не сильно утешает, ведь она все так же лежит здесь — бледная, бормочущая что-то в бреду, сжимающая кулаки и кусающая губы в кровь.       Да, она была красива. К сожалению, сейчас невозможно этого разглядеть.       Он колдует над ней уже не первый час. Да что там... Ему казалось, что он стоит над этой кушеткой уже неделю. Но результатов не было. Она не приходила в себя, и ее состояние не улучшалось. Мертвенная бледность не проходила. Он был истощен. И очень сомневался, что продержится еще долго. Но умел ли он сдаваться? Раньше он думал, что да. Сейчас же уверен, что нет.       — Ну?       — Если ты каждую секунду будешь дергать меня, я ничем не смогу ей помочь, — голос холодный. Он не открыл глаз, чтобы сказать это. Не пошевелился. Его руки все так же перебирали воздух над чуть дышащей женщиной. Ладони едва светились. Уже не так ярко, как несколько часов назад. Уже не помогало даже лириумное зелье, которого он выпил... много. От него лишь гудела голова. Мутилось сознание. И где-то на задворках Справедливость шептал, что стоит даровать ей покой. Будь он осязаем, Андерс точно ударил бы его по голове. Чем-нибудь увесистым. — Дай мне еще зелья. И захвати настойку — бутылек с зеленой жидкостью.       Мужчина, все это время внимательно наблюдавший за его действиями, кивнул и быстро выполнил указания. Андерс на секунду остановился, позволяя себе перевести дух, затем сделал глоток лириумного зелья — серебристо-голубая светящаяся жидкость неприятно обожгла горло и усилила головную боль, но маг вновь почувствовал силу в руках. Капнул в приоткрытый рот пациентки несколько капель настойки из трав и снова принялся творить заклинание. На этот раз ладони засветились ярче. И на этот раз ее лицо приобрело более живой, более здоровый оттенок. И жар, судя по всему, спал. Уже успех. Значит, уже лучше. Вот только синяки с рук никак не хотели исчезать... Но от них ведь она не умрет, верно?       — Самое основное я сделал, — Андерс наконец позволил себе отойти от кушетки, на ватных ногах добраться до лавки и буквально завалиться на нее, прижавшись затылком к стене. Прохладный камень приятно охладил голову, и боль ненадолго отступила. Или просто ослабла. — Теперь остается только ждать. Я бы на твоем месте пошел и передохнул. Сейчас ты ей уже ничем помочь не сможешь. А я на всякий случай буду здесь.       — Но...       — Иди, Дарен, не волнуйся. С ней все будет хорошо. Ты же мне доверяешь?       — Я... Да. Андерс, спасибо, я... Зайду утром.       — Скорее всего к тому времени она уже придет в себя. — Андерс устало улыбнулся ему вслед и прикрыл глаза, глубоко вздохнув. Вообще такие загруженные дни здесь — огромная редкость. Обычно к нему приходили с простыми бытовыми проблемами: наступил на гвоздь, упал с крыльца и сломал ногу, порезался о вилы... Ну и роды. Сегодня был в прямом смысле уникальный день. И Андерс искренне надеялся, что плачевно этот день не закончится.       Кажется, он задремал. Казалось бы, закрыл глаза всего на секунду, а открыл их уже от того, что кто-то заботливо убрал с его лба волосы и накрыл его пледом. Сделав над собой чудовищное усилие, маг приоткрыл один глаз и чуть улыбнулся.       — Ри...       — Отдыхай. Я присмотрю за ней.       Бывшая Защитница легонько прижалась губами к его лбу и села рядом. Целитель только кивнул и снова провалился в сон. Он был вымотан. И, судя по тому, что пациентка до сих пор не пришла в себя, после сна его снова ждет изматывающая работа...