Карты

Светило майское солнце. Дома в семье Пономарева никого, кроме Лени и Толика, не было, потому что младшие окончательно достали Илью своим нытьем и он повел их на аттракционы. Толя и Леня обосновались в гостиной и занимались кто чем: Леня читал, Толик смотрел телевизор, умирая от скуки и зевая едва ли не каждую минуту. Леню все это сильно отвлекало, но оставаться в одиночестве на этот раз не хотелось. И когда Толя в очередной раз громко и широко зевнул, Леня не выдержал: — Да ты вообще спишь по ночам или нет?! — Мне скучно, — уныло протянул Питерский, потягиваясь. — Прогуляйся. И потом, мог с Ильей пойти, почему отказался? — Ага, мелкие там будут на каруселях кататься, а я чо, плюшевого медведя в тире стрелять? — хмыкнул Толик, снова прерывая часть своей речи протяжным зевком. — В магазин тогда сходи, у нас как раз еда кончается, — раздраженно предложил Леня, которого за прошедшие сорок минут этот звук уже достал. — У меня идея получше. — На стол легла вынутая из кармана штанов колода. — Сыграем в карты? Леня вскинул бровь, скептически смотря. «Не, не согласится, а я тут от тоски сдохну», - уныло подумал Толик и потянулся было убрать карты, как вдруг услышал: — А давай! Леня развернул коляску и подъехал к столу. — На что играть будем? — Да ни на что, просто, — отмахнулся Толик, и Леня не заметил его секундной заминки. — А то тухло так, что повеситься хочется. Тут хоть какая-то веселуха. Леня согласно кивнул, и парни начали играть. — Есть! — раздался через полчаса победный крик Толика, который таки смог выиграть в "пьяницу". Леня с досадой пробурчал что-то о везении и развернулся, чтобы спокойно дочитать в комнате старших детей, но Толик неожиданно преградил ему путь. — А карточный долг ты не выполнил, — протянул он. — Какой долг? — опешил Леня. — Мы же просто так играли. Толя снова замялся, — ему требовалась вся смелость и наглость, чтобы произнести это — а потом, продолжая нахально улыбаться, выпалил: — Ты бы не согласился тогда. А вообще с тебя поцелуй. Пока Леня ошалело хлопал округлившимися глазами, медленно пытаясь осмыслить сказанное, Толя присел перед ним и потянулся к тонкой шее, обжигая ее горячим дыханием. Кожу чуть прикусили, к ней прикоснулись влажные губы. Голубые глаза Толи сверкали почти безумно, что сильно испугало Леню. Он вздрогнул, будто только что понял, что происходит, и быстро откатился на кухню, хватая там ближайшую табуретку. — Не подходи, — дрожащим голосом предупредил он, неумело замахиваясь. Толика это действие вмиг привело в чувство, но он не отступил. «Ну нет, я слишком долго решался, черта с два!» И получил с размаху табуреткой в живот. Пока Питерский, воя матом, пытался разогнуться, Леня уже исчез. Толик от досады и злости шарахнул кулаком по столу и обругал сам себя. «Он же к тебе теперь и близко не подойдет, придурок! Сдержаться не мог, блин!» — новый удар обрушился на стол. Толя упал на стул, обхватив голову руками…

***

У 11 «Б» отменили последний урок русского, поэтому Толик неторопливо брел к лестнице. Он и так собирался уйти с него, но теперь мог сделать это, так сказать, «официально», чему был очень рад. Выслушивать от Ильи очередные нравоучения и снова сидеть без телевизора Толику не хотелось. Когда Толя проходил мимо кабинета истории, где должен был быть последний урок у 10 «А», он притормозил, чтобы заглянуть туда. Ему захотелось узнать, как дела у Лени. — Эй, двухколесный, ну как, сам поднимешься, или ручку подать? — раздался грубый издевательский голос, а потом послышался смех. Знакомое оскорбление резануло по ушам. Толя замер, а после резко распахнул дверь. Леня лежал на полу около доски и отчаянно пытался уцепиться хоть за что-то, но поблизости ничего подходящего не было. Шестеро парней окружили его, и пять гоготали, а шестой опирался о коляску Лени, усмехаясь: — Ну как, инвалид, плохо без своего транспорта? За что был красочно и зло послан. Толя и не догадывался, что их интеллигент Леня знает такие слова. Парень тут же перестал усмехаться, покраснел от злости и шагнул к лежащему Лене, шипя, кто он такой и что он сейчас с ним сделает. Кулаки Питерского от ненависти сжались. — Э, пацан, — прорычал он, входя в класс. — Базар-то фильтруй! На лице вскинувшегося Лени отразилась надежда. Парни немного перетрусили, — они узнали того, который однажды кинулся защищать «двухколесного», и от которого им тогда неслабо досталось, — но тут же наглые уверенные ухмылки вернулись на их лица. Ведь победителями из той драки выходили как раз они, и если бы Илья вовремя не появился… — Я так понимаю, проблема не решена, — процедил Толя и ногой захлопнул дверь. — Значит, сейчас мы будем ее решать! — Толь, не надо, — попросил Леня. — Я сам... Толя не слушал: он, не отрываясь, мрачно смотрел на парня, все еще держащего коляску Лени, как бы намекая, что будет, если тот ее не отдаст. Парень намека не понимал. Толя быстро оценил, что один он с этой оравой вряд ли справится, поэтому перешел к совсем крайним действиям. Из рюкзака был извлечен его складной нож, утром стащенный у Ильи. — Ну так чо, я не понял, мы расходимся или нет? — усмехнулся Толя, выщелкивая лезвие. Парни в испуге отпрянули, бормоча что-то о его испорченной психике. Нож отправился в карман брюк. Толя молча отобрал коляску, прошел к доске, зло и вызывающе толкнув одного из учеников плечом, поднял Леню на руки и осторожно, насколько Питерский был способен, посадил в его средство передвижения. Потом взял сумки, свалил их на Леню и выкатил его из класса. «Подольше бы его на руках подержать, м-м… Его зад потрогать…» — Ты что, совсем? — вспылил Леонид, от злости почти переходя на шипение. — У нас будут проблемы, у Ильи будут проблемы! И у меня там урок вообще-то! — Забей, — прервал его Толя. — Мы домой валим. Или хочешь еще получить? — Леня замотал головой. — Вот и молчи. И вообще, я тебя только что почти спас, если ты не заметил. — Спасибо, — пробормотал Леня. — Тебя они за что вообще? — Да умственно отсталые потому что! Идиоты, только поддерживать издевательства и умеют. Я им так и сказал… Толик, молча хмыкнув, надел на него шапку, и парни направились домой. — Тебе успели врезать? — Питерский в коридоре квартиры присел перед Леней, внимательно его осматривая. Тот мотнул головой. — Хорошо. Илья вернется, расскажешь ему об этом. Только без подробностей, о'кей? Хочу пожить подольше. — Усмехнувшись, Толя направился в ванную, Леня, помедлив, за ним. — Что еще? — вздохнул Толя, присаживаясь на край ванны. Едва он наклонился чуть ниже, Леня обхватил его лицо руками и неумело клюнул в губы, тут же прерывая поцелуй. Но отстраниться так быстро ему не позволили: Толя мгновенно перехватил инициативу, и теперь его язык почти грубо протискивался в Ленин рот, углубляя поцелуй. Ладонь скользнула по светлым волосам Лени. Он машинально уперся руками в широкую грудь, и Толя отпрянул, мысленно чертыхаясь. «Ну ему же плевать, он же не такой, он нормальный, чего я жду?!» — Это был просто возврат долга, — прохрипел Леня, облизывая горячие влажные губы. — Конечно, — выдохнул Толя, вцепляясь в его синюю безрукавку. Леня даже не понял, как позволил снять ее. Грубые холодные ладони скользнули под белую рубашку, гладя соски и заставляя вздрогнуть. Ногти царапнули впалый живот, шершавые пальцы чуть оттянули ремень штанов. Голубые глаза Лени распахнулись шире. — Толь… — неуверенно прошептал он. — Я… Дети… — Они же гуляют с Лидой, забыл? — Горячий шепот Толи обжег Ленино ухо. — Давай… подо… — Новый поцелуй прервал Леню. — Подождем! Подумаем… — почти простонал он. Толя оценивающе осмотрел парня, и его руки выскользнули из-под рубашки. Толя одернул ее на Лене. — Ну, подождем так подождем, — скрывая разочарование, усмехнулся Питерский. — Давай на кухню, пожрем чего, что ли? Под пронзительным и жарким взглядом Толи Леня уже жалел о том, что так быстро отказался.