Баллистика удачи

      «Владимирский централ – ветер северный, этапом из Твери – зла немеренно...» – доносилось из полуразбитого, стянутого синей изолентой двукассетного магнитофона. Наверно, этот несчастный крутит старые кассеты ещё со времён первой аварии, а может, и ещё раньше, кто его знает... Как бы то ни было, эти хриплые звуки хоть и не сильно, но скрашивали неясный гомон внутри бара «100 рентген».       – Выруби эту дрянь! – рыкнула я на Бармена.       – Чего ругаешься, Джоконда? – мягко произнёс он. – Хорошая же песня...       – Да наслушалась я её в своё время, – последовал немедленный ответ.       – Сиженная что ли? – поднял брови он.       – Какая разница. Ты же знаешь, Зона всё списывает, – нехотя ответила я, но позже всё-таки добавила: – Нет. Про город этот и слышать ничего не хочу...       – Ясно всё с тобой, – сухо ответил Бармен. – Тебе налить?       – Сока плесни на два пальца, – ответила я.       – Ха, – усмехнулся он, – узнаю Джоконду, – и занялся своими прямыми обязанностями.       Через несколько секунд он повернулся ко мне и поставил на стойку стакан вишнёвого сока. Я не перестаю удивляться и до сих пор не могу понять, откуда этот барыга умудряется достать хотя бы коробку сока? С водкой-то всё предельно ясно, а вот с соком – не пойму... Ну да ладно, это не мои проблемы и вникать каким-либо образом в это мне не очень-то и хочется. Передвигая стакан из руки в руку, я смотрела в него, пытаясь собраться с мыслями, хотя, с чем собираться-то? Усталость уже давала о себе знать – нужно на ночлег устраиваться.       – Что случилось-то? – вновь подал голос Бармен, попутно наливая кому-то полный гранёный.       – Да попала тут из-за какого-то непутёвого к бандюкам, – ответила я. – В плену почти сутки просидела, а эти гады ещё и на арену хотели выставить. И тут случай мне подвернулся – бандит бухой дверь за собой не закрыл, я и щеманула, куда глаза глядят...       – Дело-то житейское, – пожал плечами барыга. – Как тебя так угораздило?       И вспоминаю я, как шла через Свалку на «Агропром»: мутантов по минимуму, да и те чуть поодаль паслись, артефактов вообще по нулям, зато аномалий после последнего Выброса не счесть... И тут чувствую, что ПДА на вибрацию изошёлся, смотрю – вольник какой-то помощи просит. В общем, решила я подойти потихоньку, посмотреть, в чём дело: если получится помочь, то помогу, а если нет, то на нет и суда нет.       Прошла пару метров, слышу, из-под БТР-а кричит кто-то. Наклоняюсь – правда вольник. Ну, уж тут, думаю, помочь надо, а он на меня бешеным взглядом смотрит, подхватить себя не даёт, чтоб вытащить, и только губами, без слов произнёс по слогам: за-са-да. Я по сторонам озираться, да поздно уже – обложили меня бандюки.       – Ха, пацанчики, – раздался голос из-за груды металлолома, – какую герлу к нам на огонёк занесло попутным ветром!       – Бросай оружие, в натуре! – донеслось с другой стороны.       Ну, тут, думаю, всё, труба... Автомат бросила, руки подняла, и тут подходят ко мне «реальные пацанчики», и один так, руки в сторону разведя, вещает сквозь неполный комплект клавиш:       – Оп-па-на, какая золотая рыбка к нам в сети попала! – издевался он. – Мои три желания исполнишь?       – Какие, нафиг, желания, Зубочистка! – возразил второй. – Повели её к Пахану, этот-то, зырь, коньки отбрасывает, чё его тащить-то? Много за него не получишь, а за неё нормально будет.       Вот так я и попала к Пахану на ковёр. Ну, тот посмотрел так, примерился, да говорит, мол, пацаны, опытная она, давай её к тем, кого на арену. Те меня под белы рученьки да в клетку, к такому же планктону, как я. Сам Пахан ушёл потом, а вместо себя оставил двух недалёких, охранять нас. Те давай в карты резаться, до нас, собственно, и дела нет, и базар свой заткнуть не могут:       – Вот ты хто перед Паханом? Да нихто! – сказал один, скидывая карту. – У тебя три полоски на трениках есть, а? Есть? – вскочив с места, выпалил он.       – Да ты шо! – ответил второй. – Есть! Зырь! Во! – ответил он, пальцы веером развел.       – Лошара! – заржал первый. – Полоски, фуфел, они почти у каждого, а вот лабак-то у тебя какой?       – «Адидас», – протянул второй, почесав затылок.       – «Адидас»?! Хто носит «Адидас»?! Сам знаешь хто! – продолжает ржать первый. – «Абибас» – вот это тема, ни у кого нет! Так что я для Пахана круче буду!       Трепались они, трепались таким образом минут пятнадцать, у кого треники круче, и кто к Пахану ближе, про карты и думать забыли, и вдруг одного осенило: «Слышь! Шо мы собачимся! – вывел умозаключение он. – Пахан нас старшими оставил, а мы уродов этих забыли обыскать!» Ну, тут второй тоже включился, мол, ё-моё, точняк, не обыскали же! И решили, как они выразились, пошманать нас, что у кого есть да инфу слить с наших ПДА-шек. Короче, развлечение по полной бандитской программе.       Начали, значит, они допрашивать нас, а что допрашивать, пока мы все в одной куче в клетке сидим? Пустое дело. Ну, тут до их недалёких мозгов доходит мысль о том, что можно по двое выводить, да и терзать так всех по очереди: «Они ж все зелёные, як огурцы у меня в охороде!» – подытожил Зубочистка. Я так в уголок забилась, чтоб последней идти, если что, – прокатило. Взяли они двух из толпы, что друг друга держались, тут и понеслось:       – Ну, шо, пацанчики, – брызгал слюной бандюг, – рюкзаки-то с валынами у вас отнял Пахан, да вот по карманчикам пошманать забыл! Поди, где заныкали чего!       Те упёрлись, мол, нет у нас ничего, всё забрали, вот, зуб даём... А те знай себе, не унимаются: ща узнаем.       – Значит так, чепушила, – задумался Зубочистка, – говоришь – зуб даёшь? Проверим. Слышь, Хряк, у тебя ПМ-а, кажись, есть?       – Ну, есть, – ответил тот.       – Шмальни ему маслину в ногу, – приказал Зубочистка.       Тот, недолго думая, и шмальнул. Сталкер сразу на пол да за ногу схватился: катается из стороны в сторону, матерится – слова новые, невиданные, злые из себя низвергает. А эти знай себе гогочут, а Хряк второму и говорит:       – Замариновали мы твоему собрату плодоножку, – усмехнулся он, – давай, перевязывай, а то коньки отбросит!       Ну, тот взял и перевязал, чего же делать-то? А бандит ему: «Ну вот и усё, карачун к тебе пришёл!» – и застрелил его. Долго они потом ещё с четверыми возились, а потом надоело это им: взять с нас мало – пустые мы, патроны дороже будут. Сели они снова в карты играть, да со зла своего поддавать начали. И до того наподдавались, что клетку не закрыли, так и уснули с картами в руках и «Абибасом» на трениках с тремя полосками. А мы руки в ноги, кто остался, и бежать...       Нас, конечно, накрыли быстро, ловить сначала решили, а потом плюнули. Пока туда-сюда носились, я с вольным столкнулась, Корнеплодом назвался, да зараза, уже снова при полном параде: видать схрон неподалёку был. Ну, я ему, мол, как же ты так, ты же с тем-то, с тем-то был?! А он мне вот так просто: Зона большая – хай гуляють! На том мы и разошлись. Я к своему схрону, он – чёрт знает куда.       – Ну, а дальше ты всё знаешь, – сказала я, отставив стакан.       – Бывает, – снова повторил Бармен. – На ночлег останешься?       – Надо бы, – ответила я. – Есть, где кости бросить?       – Для тебя – всегда, – усмехнулся он. – Сама знаешь, куда идти.       – Тогда я спать, бывай!