Третья сторона зеркала или демон во мне

Я вспомнил случившееся на следующий день. Позорно сбежав с больницы и запершись в доме, я впервые в жизни ревел. Я сам не знаю, что послужило тому причиной, это была какая-то глупая и детская истерика. Мне было страшно от мысли, что мама может умереть. И от мысли, что многие в этот момент умирают без причины. Мне было больно, и я ненавидел себя за свою слабость. Я помню, что проснувшись и на трезвую, не замутненную душащими глотку эмоциями, голову, попытался подумать над этим вопросом. Наверное, я просто слишком устал и долго копил все в себе. В тот день я дал себе клятву, что больше такого я не допущу... не допущу больше смерти невинных. Не допущу войны и смерти детей. Стоило мне так подумать и хлопнула дверь, вернулся отец. Это было заметно по его тяжелым шагам, и уверенной поступи. Отец уже многие годы не покидал надолго пределы клана. Звук шагов в направлении моей комнаты, нужно выйти навстречу. — С возвращением, отец. Есть новости? — Да. Роды прошли хоть и тяжело, но весьма успешно, - как всегда бесстрастно говорил он. Но я заметил небольшую странность, он слишком пристально смотрел на меня. — Вас что-то беспокоит, отец? - он перевел взгляд мне на глаза и кивнул. У-у-у, наверное это что-то серьезное, раз признает свое беспокойство. Отец не любит показывать свои слабости. Даже перед родными. — Чем ты занимался? И почему тебя не было в больнице? - в его голосе слышалась тревога. Наверное, он в чем-то сомневается. Нужно поскорее ответить, и максимально честно к тому же. — Я медитировал, пытался стать сильнее. Я недавно осознал, как хрупка человеческая жизнь. — Ты хочешь ее защищать? - из его голоса пропало напряжение, сменившись сосредоточенностью и предельным вниманием. Я просто кивнул, но после добавил: — Я должен стать самым сильным для этой цели, - отец усмехнулся, впервые на моей памяти посвятив полуулыбку мне. — Для этой цели грубой силы недостаточно, - я нахмурился, не совсем понимая, к чему он ведет. — Что мне в таком случае делать? — Научиться ее ценить. Стать не просто сильным, стать идеальным, - я снова кивнул, со вторым я был полностью согласен. Но что он подразумевает под ценить? — Как вы собираетесь учить меня ценить жизнь? - отец загадочно улыбнулся, какой-то он улыбчивый сегодня. Никогда его таким не видел, впрочем, у него сегодня есть повод. Только я успел об этом подумать, как он сурово сдвинул брови и вернул себе более привычный вид. — Микото, очень слаба после родов. И будет приходить в себя примерно месяц. Я хочу, что бы ты помог ей со своим братом. Это и будет тренировкой "ценить жизнь", - и вопросительно приподнял бровь, ожидая ответа. — Я позабочусь о нём, - склонил голову я. Я считал, что старший брат должен заботиться о младшем. Да и ждал я его появления, как и родители - с нетерпением. Но реальность оказалась немного другой. Впервые увидев его, я подумал, как он хрупок, немного ошеломленно пытался поверить, что этот маленький комочек, крохотный и ранимый и есть мой долгожданный брат. Мама поманила рукой, и я послушно подошел. — Вот, возьми. Его зовут Саске, - с неприкрытой гордостью произнесла она. У меня руки слегка затряслись, прям как перед неразрешимой ловушкой-головоломкой. Было немного боязно и непривычно, но в то же время до ужаса удивительно и ново. Я никогда еще раньше не видел таких маленьких людей. А когда я все же взял его на руки, он слегка приоткрыл правый глаз и пошевелил пальчиками, как будто пытаясь сказать: "Уйди, мол, спать мешаешь". От этой мысли я широко улыбнулся. Да, я совсем не был против "тренировки" младшим братом. Я буду заботится о нем. Мысли о "братишке" каждый день наполняли мою голову. Я и не предполагал, что умею так широко улыбаться. Но и тренировки я не забрасывал, пытаясь выложиться на них по полной. Ведь часы на них сократились. Мама гуляла с Саске два с половиной часа утром и купала днем. В это время я тренировался и посещал занятия, а потом проводил время с братишкой. В его присутствии мне почему-то не хотелось грустить и хмуриться. Все дурные мысли бежали прочь. А потом, коварные, возвращались. Вот и сегодня я тренировался после занятий. К слову, в академию я еще не поступил, набор моего возраста будет в конце года. Я занимаюсь с отцом и не собираюсь задерживаться в академии дольше необходимого минимума. Со вторым томое шарингана, мне среди них делать нечего. Отец подумал немного и согласился, что лучше я останусь пока дома, а потом поступлю сразу на последний курс. Можно было бы посвятить больше времени семье, которую я так любил. Любил и врал. Это в последнее время не давало мне покоя. Я старался забыться, метаясь из крайности в крайность и надеясь вскоре об этом забыть. Все были счастливы, и я не хотел их огорчать. Сегодня родители собирались на пир в честь дня юбилея Тошикабы-сана, нашего уважаемого старейшины клана. Да и мамина подруга, Кушина-сан, должна была родить сегодня. Меня оставили за старшего с Саске, и спокойно ушли. Был вечер, и я с мелким на руках сидел во внутреннем дворе. Самый обычный тихий вечер, я улыбнулся своим мыслям, все выглядят счастливыми и радуются. Для них каждый глоток мирной жизни, как праздник. Где-то вдали послышался шум и какие-то взрывы. Спустя еще минуту ворвались родители, и отец помчался внутрь нашего особняка. Не успел я поинтересоваться, что здесь происходит, как мать вся запыхавшаяся и взмыленная произнесла: — Это лис… девятихвостый… он напал… мы не были готовы... - из дома выбежал отец в полной экипировке и джоунинской форме. Он был собран и ко всему готов. Он бросил взгляд на меня и перекочевавшего к матери Саске. — Итачи, защити их, - просто и не разводя длинных речей, сказал он. Я знал уже несколько атакующих техник стихии огня и был подкован в техниках шиноби. Отец хотел, чтоб я не лез и помог им переправиться в убежище. Я кивнул. Мы с ним оба понимали, что он может не вернуться. В таком случае временным главой станет кто-то из наших родственников, до подтверждения мною прав наследника и прав сильнейшего. Я пока не был "сильнейшим", но уже сейчас мои успехи ставились другим в упреки. После пробуждения столь рано шарингана, меня все принялись считать гением. Отец не стал никому говорить о том, что у меня пробудилось сразу два, и запретил матери об этом вспоминать. Они тогда проговорили долго, и я не знаю, о чем шла речь, но мама сохраняла молчанье и по сей день, даже при мне не поднимая этой темы. Но и без того могли возникнуть недовольные моей кандидатурой, или охочие до власти люди. Я знал о случаях противостояния отца и особо ретивых, даже видел один лично. Связанный с Кавабатой-саном, по словам матери самого вспыльчивого из нашего клана. Я думал, как мне поступать, и что мне стоит делать, пока спускался в просторную пещеру-катакомбы. Их стали рыть, как только наш клан перешел на эти земли, и сейчас они не уступали поверхностным надстройкам.