Only mine (Только моя)

Дни тянулись один за другим, ужасно медленно и тягуче, что я совсем потеряла счет времени. Передвигалась я по логову лишь по чистой надобности: в ванную комнату, кухню, находившуюся на другом конце логова. Все свое время я старалась проводить на улице, потому что спертый воздух подземелья негативно влиял на меня; от него мне просто становилось дурно. Кабуто мне больше не встречался. И слава Богу. Теперь я достаточно свободно передвигалась по логову, если ещё принять тот факт, что у меня появился как никак... телохранитель! О нем подробнее. Нет, это не красавец Саске, что спас меня из рук змея, а... чудо генной инженерии, человек-растение, по имени Зецу. Не знаю больше как охарактеризовать его сущность... У него достаточно высокий рост, его тело разделено на две половины, черную и белую, которые разговаривают (!) друг c другом. Вот те раз! Я попала в натуральную дурку... Ещё у него есть здоровенный шипастый кокон, закрывающий его голову, подобно хищным челюстям мухоловки. Красавец, никак иначе. И кто создал это чудо? Сомневаюсь, что он родился естественным путем... Тоби не было в логове целыми днями, он все время куда-то пропадал. Мои попытки спросить у него что-либо оканчивались ничем абсолютно. Для меня было чудом, если мне удавалось перехватить его в коридоре. Отчасти мне повезло: как я заметила, а затем подтвердил Зецу, я единственная девушка в этом логове. И какая-то животная часть меня, у которой, видимо, началась весна, обрадовалась, что я могу спокойно соблазнять Саске. И, кажется, он поддавался... Или нет. Саске был слишком замкнут и холоден, чтобы я могла что-то понять. Но... однажды вечером мне выдался прекрасный шанс свидания с Саске. Объяснять что либо будет бессмысленно... Лучше я просто расскажу. Наверное, это одна из лучших ночей в году. Ни удушающей жары, ни колючего вечернего холода, а приятный теплый ветерок, щекотавший кожу... Конец мая. Скоро наступит лето, а вместе с ним... что-то бодрящее и волнующее сердце. Я это чувствую. Я вышла из логова. Мне совсем не хотелось спать, и я побрела вокруг того странного скелета, который служил входом в наше подземное укрытые. Выйдя из костяных ребер, словно из арки, я увидела, что наверху сидит Саске... И как он туда забрался? — Тоже не спится? — крикнула ему я, словно он был необычайно далеко. Парень, смотревший куда-то вдаль, перевел взгляд на меня. — Забирайся сюда, — кивнул он на верхушку скелета. — Здесь неплохой вид... Я развела руками. — Как? Я не шиноби. — Правда? — искренне удивился он. — А мне казалось... — Будь бы я шиноби, Якуши был бы уже мертв, — сказала я и в это время, Саске спрыгнул вниз, и взяв меня за руки, забрался со мной наверх. Мы молча сидели на вершине костяных арок, каждый из нас думал о своем. Я все думала о том, кто такой Тоби и каким образом я очутилась в лесу Конохи, совершенно без памяти? Первой нарушила тишину я. — Мне все не дает покоя один вопрос... — Какой же? — спросил он, все так же думая о чем-то своем. — Кто такой Тоби? И куда все время он исчезает? Знала бы я хоть ответ хоть на один вопрос, я бы, может... — Тоби — это Учиха Мадара, — ответил Саске, посмотрев на меня. — Разве ты не знаешь? Весь мир теперь дрожит в страхе перед ним, ведь он объявил войну Союзу Пяти Стран Шиноби на собрании Каге... Я молчала, не зная, что сказать. Учиха Мадара?! Он?! — Откуда же мне знать? Я сама свалилась не знаю откуда, и в беспамятстве очнулась ночью в лесу. А Учиха Мадара... — Честно, ума не приложу, почему он взял тебя, — сказал Саске, нахмурившись. — Он обычно никогда не выкидывал таких бездумных... штук, ты явно понадобилась ему, причем чрезвычайно... Вот мой дед на старости лет шутки выкидывает! — Он... твой дед?! — Скорее, прадед. Но не прямой. Он просто мой предок, основатель клана Учиха. Разве ты не знаешь историю Конохи? — Понятия не имею, кто такой Учиха Мадара. Историю Конохи, как и всего остального мира шиноби, знаю прекрасно, однако раздел с наименованием «Учиха Мадара», почему-то, в моей голове не существует... — А как же клан Сенджу, Первый Хокаге — Хаширама Сенджу, его брат Тобирама... — Это я знаю. Коноха образовалась в следствии объединения двух кланов — Сенджу и Учиха; Хаширама из клана Сенджу стал первым Хокаге, а Тобирама, наследовавший его титул, назначил клан Учиха полицией селения... И ни слова ни о каком Учихе Мадара. — А как же битва в Долине Завершения? — не на шутку заинтересовался Саске. — Кто бился там? И тут мне по голове словно молотком ударили. Все поплыло перед глазами, в голове начали метаться мысли... — Не знаю я никакой Долины Завершения, — упрямо ответила я. Саске с недоумением смотрел на меня. — Там-то и был бой между Сенджу Хаширамой и Учихой Мадарой, — сказал Саске. Я вскинула бровями. — Бились они из-за титула Хокаге. Мадара хотел якобы сделать клан Учиха господствующим в Листе, однако же никто не поддержал его. Мадара, словно последний трус, сбежал из Конохи и в порыве гнева вызвал Хашираму на смертельный бой и проиграл... -... и умер там, как рассказывает легенда, — продолжил Тоби, который вырос у меня за спиной, отчего по всему телу пробежался холодок. — Саске, зачем смущать девушку? Мы ещё с ней даже не познакомились, а ты портишь ей все впечатление обо мне. — Врагу бы не пожелал иметь с тобой дело, — гневно изрек Саске, вставая на ноги. — Если она и правда ничего не помнит, то пусть теперь знает, кого нужно опасаться и куда она влипла. — А ты, малыш Саске, благородный герой, что оградил её своей могучей спиной от всепоглощающей опасности, — Тоби покачал головой и взмахнул руками. — А тебя же, братоубийцу, совсем не стоит обходить стороной... — Да как ты смеешь! — Саске хотел ударить Тоби, однако же последний перехватил его удар и схватил за руку. — Ну, не при даме же! — Тоби погрозил пальцем. — И где твои манеры? Я сказал тебе всего лишь правду, дорогой потомок, но ведь у каждого есть свои грешки, которые не хотелось бы афишировать. Саске прошипел что-то сквозь зубы и спрыгнув со скелета, исчез в темноте логова... Мы с Тоби, или кто он на самом деле, остались одни... — Так кто же ты? — спросила я, уже давно встав на ноги. — Не покажешь личико? — Если даме будет так угодно... Тоби медленно взял свой шлем и одним рывком сорвал его с головы, отчего я вздрогнула и попятилась назад, да ещё и подскользнулась. Я еще не видела его лица, в глазах вдруг потемнело. Тоби мигом подхватил меня, поддержав рукой за талию. Другой рукой он держал шлем. ...Что-то невесомое и волнующее охватило меня, понесло куда-то. Его глаза смотрели на меня, вернее сквозь меня, прямо в мою душу. Такое ощущение, будто я была как на ладони, такая простая и невесомая. Глаза, эти темные бархатные глаза, такие знакомые, что где-то в глубине моего сердца, заиграли молчащие до этого момента струны, от которых эхом отдавалась боль. Всепоглощающая, такая сильная, неподвластная силам моей души. Мадара, до этого хранивший молчание, вдруг отпрянул, отпустил меня. Он тряхнул головой, прогоняя наваждение, его черные волосы взбились, и этот странный жест показался мне знакомым. Все вокруг как будто застыло. В это мгновение я испытала такое теплое, нежное чувство, которое вспышкой озарило меня с ног до головы. Чувство родства и прилив какой-то необъяснимой нежности, целый океан, буря, окативший меня с ног до головы и сокрушивший, разбивший на осколки... Но это было так мимолетно, что я не успела ничего понять, а лишь заполнила непреодолимая тоска: тоска по ушедшему, несбыточному и несуществующему. Я усилием воли вернула себе здравый смысл. Я испугалась, и в первую очередь - себя, то, как меня бросало из крайности в крайность в собственной голове при виде Учихи Мадары. Я попятилась назад, и время вновь стало стабильным: собственноручно я, в одну секунду, сиганула вниз, и с одним протяжным криком, словно поверженная амазонка, побежала в глубь подземелий... Мадара сжал губы, посмотрел вниз. Спрыгнул, смотря на удаляющийся силуэт безымянной незнакомки. Как оказалось, еще и странной. — Ничего не понимаю, — Мадара просто не знал, как ему отреагировать. Не знал, чего от нее ждать. Не знал, что с ней делать. Ждать чего-то и не предпринимать никаких действий - это было не в его кредо. Он ловко и бесшумно, словно тень, скрылся в темном логове, пока чьи-то любопытные глаза не вышли на его обиталище.