Горько-сладкое безумие

       И снова в доме крики и ругань, а откуда-то с кухни доносятся слишком громкие комментарии, выкрикиваемые не очень трезвым голосом. Молодой омежка сидит, отчаянно заткнув уши. Подобная картина повторяется день за днем и сегодня еще тихо. Давным-давно в их семье стало естественным, что каждое утро отец выходит из дома за очередной бутылкой. Но пусть они и привыкли, разве можно назвать такую жизнь спокойной? - Тао! Посмотри, да они там совсем с ума посходили! – кричит отец с кухни, заплетающимся языком – Они там вообще играть не умеют.       От каждого произношения своего имени омега вздрагивает, он боится того, что сейчас мужчина оторвется от своего занятия и придет к нему, чтобы в очередной раз прочитать свои нотации.       Папа закрылся в ванной и вот уже полчаса не показывается оттуда, Тао знает, он там плачет, но ничего сделать не может.       Грохот доносится с кухни, это отец в очередной раз стучит кулаком по столу, раздражаясь из-за действия на экране. Тао весь сжимается, но продолжает сидеть, не отрывая взгляда от монитора своего компьютера, ведь только там у него есть друзья, и пусть они далеко, но, общаясь с ними, он чувствует себя полноценным, нормальным человеком. В коридоре слышатся шаги, а Тао втягивает голову в плечи, предчувствуя очередную тираду. - Все сидишь? – говорит отец, придерживаясь за косяк. – Что там интересного в этом твоем мониторе? Это же железяка, а ты только и делаешь, что пялишься туда. Если бы тебе еще деньги за это платили! - Мне кажется, что это моё дело, - тихо отвечает омега. - Ты еще смеешь мне перечить, - злится альфа.       Тао молчит, понимая, что ничего хорошего не выйдет, если он сейчас сцепится с отцом и поэтому молчит. - Ты вообще меня слушаешь?       Омега снова молчит, потому что сказанные им слова сейчас могут обратить против него. - Тао! – рявкает мужчина.       Парень все также молча встает и идет на кухню, сколько Тао себя помнил, он всегда находился под гнетом своего отца, а папа всегда повторял: «Не лезь» или «Молчи», но омегу распирало недовольство, и он не мог стерпеть постоянные издевательства над собой. Порой ему казалось, что он скоро возненавидит свое имя, которое его отец произносил слишком часто и далеко не всегда ласковым тоном.       Тао порой хотелось сбежать, но он не мог оставить папу одного, тем более после всего, что они пережили вместе, да и не считал, что справится сам, уж слишком омега был запуган этим миром. Все его ровесники обзавелись парой, а Тао тихо вздыхал, любуясь фотографиями далеких звезд, он даже не надеялся найти своего альфу, потому что боялся, что и его жизнь со временем превратится в ад.       Его родители были истинной парой, но даже их не пожалела судьба, отец был болен, его тягу к алкоголю уже нельзя было назвать просто зависимостью, это была болезнь. Он кричал, распускал руки и не считал себя в чем-то виноватым. - Тао! – снова кричит отец, хватаясь за сердце. – Я… я умираю! - Ты уже семнадцать лет умираешь, - шепчет омега, залпом осушая стакан воды, он часто корит себя за такие мысли, но иногда он, и правда, думает, что так всем будет легче.       Тихо выходит папа, опустив взгляд, он просто подходит к сыну и обнимает. - Все хорошо, папочка, - говорит младший омега, натянув улыбку.       И так повторяется большую часть сознательной жизни Тао, что-то изменить… возможно, они не пытаются, они верят в то, что все наладится, но со временем вера исчезает. - Тао, ты понимаешь, что ты никчемный, бесполезный, никому не нужный, - кричит снова в гневе отец. – Ты должен благодарить меня за то, что ты живешь на этом свете. - Спасибо, - огрызается Тао. – Лучше бы я не рождался!       Омега вылетает из дома под проливной дождь, одежда сразу намокает, но так проще прятать слезы, ведь парень понимает, что отец отчасти прав. Жизнь Тао почти потеряна. У него нет друзей, помимо виртуальных, потому что с самого детства он боялся приглашать кого-то в дом. Его обходят стороной, считая замкнутым, а он просто не хочет, чтобы снова стало больно.       У него с детства выработалась привычка обходить всех альф стороной, прятать глаза и придумывать для себя красивую жизнь, для того, чтобы все его знакомые верили, что он такой же как и все, что у него нет комплекса забитого с детства ребёнка, одинокого и беспомощного. - Тао, где ты? – слышится в трубке беспокойный голос папы. - Я… - омега оглядывается, замечая лишь яркую вывеску ночного клуба. – Я не приду сегодня папа, ложись спать, твоему сыну пора становиться взрослым. - Тао, ты его не слушай, ты же знаешь, он не думает что говорит… - Папочка, все будет хорошо, - кивает Тао, потянувшись к ручке двери и проходя в шумное помещение, наполненное людьми. Его без труда пропускает охрана, потому что он совсем не выглядит на свои семнадцать, жизнь слишком его потрепала.       Здесь все по-другому, здесь нет того, что Тао так боится, людям, танцующим на танцполе нет дела до парня, что молча опускается у барной стойки. - Погодка сегодня не ахти, - тут же возникает рядом бармен. – Что-нибудь закажете?       Тао внимательно смотрит на улыбчивого светловолосого парня, приятный запах жасмина ударяет в нос. - Можно воды, - хриплым голосом говорит Тао, все-таки дождь и слезы сделали свое дело.       Бармен усмехнулся, но поставил перед Тао стакан и налил воды. - Спрятаться решил? – спросил парень, внимательно посмотрев на младшего, который как-то грустно разглядывал дно стакана. - А вам не кажется… - Прости, - по-доброму улыбнулся парень за стойкой. – Работа у меня такая, многие приходят сюда «исповедаться». - Я понимаю, но мне хочется просто помолчать, - ответил Тао. - Понятно, но если что, обращайся, меня Лухан зовут.       Тао кивает, а бармен уходит по своим делам. Кажется, этот клуб не так далеко от дома, но Тао здесь впервые, потому что ни разу не позволял себе просто так уйти. Омега оглядывается вокруг, рассматривая стены, разукрашенные граффити, яркие огни прожекторов, танцующих людей. На небольшой сцене зажигают три парня, они так синхронно двигаются, что Тао невольно засматривается. Это определённо альфы, судя по тому, что у края сцены собралась толпа омег. Тао внимательно разглядывает выступающих, один из парней высокий брюнет, у него смуглая кожа, пухлые губы, которые растягиваются в ослепительную улыбку, второй парень с короткими каштановыми волосами, у него лисьи глаза и пухлые щеки, но его пластике может позавидовать каждый, третий парень - блондин, его лицо сосредоточено, его движения энергичны и каждый изгиб тела завораживает. Тао невольно вздыхает, засматриваясь танцем альф, даже не замечая, как рядом возникает Лухан. - Наши звезды, - говорит он, уловив направление взгляда Тао. – Понравились? - Надо быть слепым, чтобы не оценить красоту этих парней, - ответил Тао. - Хочешь, познакомлю, - улыбнулся Лухан. – Тот пухлощекий лисёнок – мой альфа и если… - Нет, нет, спасибо, - нервно сказал Тао, замечая, как парни сошли со сцены и пошли в их сторону. – Я думаю, что мне пора.       Омега подскочил на ноги и убежал в тот самый миг, когда трио расположилось возле барной стойки. - Лу хён, а чем это так вкусно пахнет? – повел носом блондин. - Да был тут один запуганный, но увидел, что вы сюда идете и убежал, - ответил Лухан, протягивая парням бокалы с разноцветными коктейлями.       Блондин грустно вздохнул и опустил взгляд на стакан, Лухан ухмыльнулся, где-то он это уже видел.       Тао тихо шел в сторону дома, дождь не думал останавливаться, поэтому чуть подсохшая в клубе одежда снова намокла, возвращаться не было никакого желания, омега опустился на лавочку и прижал к себе колени. Он снова и снова прокручивал в голове слова отца «ты бесполезный, от тебя нет никакого толка», для чего рождаются на свет омеги? Чтобы поддержать баланс природы, произвести на свет потомство, а Тао, что Тао? Он даже не рассчитывал на то, что где-то может найти своего альфу. Вспомнился его недавний знакомый и его блестящие глаза, неотрывно следящие за любимым, вот она магия истинных пар, но никто не знает, чем закончится эта романтика. Омега задумался, а может быть не обязательно связывать свою жизнь с альфой, продолжить свой род можно и, не вступая в брак, течка, случайный альфа, ребёнок и мирная жизнь?       Тао представил себя в роли папы-одиночки, с одной стороны не хотелось лишать своего ребёнка полной семьи, а с другой, сможет ли он выдержать рядом с собой присутствие альфы?       За своими раздумьями омежка не заметил, как начал замерзать, одежда противно липла к коже, тело дрожало, глаза закрывались от усталости. - Вот же ты горе луковое, - донеслось издалека, когда Тао уже был готов отключиться. - Лу хён, кто это? – послышались удивленные голоса. - Да так, недоразумение одно, - говорил Лухан. – Знал же что-то с ним не так. Ну-ка парни, помогите.       Тао почувствовал, как оказался в теплых сильных руках, незнакомец крепко прижимал его к себе, омега неосознанно уткнулся в сильную грудь, вдыхая запах шафрана, такого редкого в современном мире, но такого манящего. Тао один из не многих кому выпала честь лично прочувствовать на себе всю магию этой дорогостоящей пряности, его папа работал в элитном ресторане, и иногда они с ним прятались там от отца. Вот тогда-то маленький мальчик впервые и увидел эти тоненькие ниточки, привлекающие к себе неземным ароматом. - Что это, папочка? – спросил Тао. - О, сынок, эти ниточки стоят чуть ли не дороже золота, потому что очень много сил уходит на то, чтобы собрать хотя бы сто грамм этой красоты. - Но они так вкусно пахнут, - вдохнул Тао пряный запах.       Мальчик навсегда запомнил его, он много читал о том, где и каким образом добывают шафран, и восхищался трудом людей, которые выхаживают эти прекрасные цветы, способные породить на свет такую идиллию вкуса и запаха.       Маленький фиолетовый цветочек, зелёные как иголки листья и красные пряные нити, таящие в себе все очарование.       Вот и сейчас, вдыхая этот чарующий запах, Тао вспоминал детство, объятия папы и спокойствие, за которое приходилось бороться. - «Я хотел бы, чтобы мой альфа пах именно шафраном», - пронеслось в голове Тао, прежде чем он окончательно отключился. - Давай, положи его на диван, - командовал Лухан. – Аккуратнее.       Блондин опустил спящего омегу и внимательно всматривался в аккуратные черты лица. - Откуда он такой взялся, Хань? - Он пришел в клуб, чтобы спрятаться от дождя, как я понял у него что-то случилось, но как бы я не пытался выяснить, он молчал. - Даже твое обаяние не подействовало? - засмеялся смуглокожий. – Как это так, хён? - Заткнись, Джонин, - шикнул на него Лухан. - Заткнулись оба, - возмутился блондин. – Разбудите еще. - С каких это пор ты стал таким заботливым Хунни? - пролепетал Джонин, повиснув на плечах друга. - Сехун прав, пусть поспит, - вмешался шатен. – Видимо его сильно потрепало, иначе он бы не стал сидеть под дождем. - Минни, какой ты у меня рассудительный, - впорхнул в объятия своего альфы Лухан. - Ну, какой есть, - улыбнулся в ответ Минсок. - Ладно, я домой, Сехун, ты идешь? – спросил Джонин, направляясь к выходу. - Я… - блондин с растерянностью посмотрел сперва на друга, а потом на спящего незнакомца. – Ты иди, я попозже приду.       Джонин усмехнулся, но спорить не стал. - Ну, мы пошли к себе, если что, зови, - сказал Лухан, уловив молчаливый кивок младшего.       Пара скрылась в одной из комнат, оставив Сехуна наедине со спящим омегой. Альфа не мог оторвать взгляда от бледной кожи, мокрых светлых волос, от темных кругов под глазами, от нервно сомкнутых губ и капель дождя, застывших на щеках, словно слезы. Рука невольно потянулась к лицу омеги, стирая следы его отчаяния. Слезы не украшали омегу, а наоборот, заставляли сердце Сехуна биться чаще, от волнения, скопившегося внутри. Запах розмарина заполнил легкие, говорят, что редкие запахи могут не потеряться в аромате шафрана, так вот розмарин как раз входил в их число, смешиваясь и создавая новое невообразимое горько-сладкое безумие. - Что же с тобой приключилось? – шепотом спросил Сехун, убирая со лба омеги прилипшую чёлку.       Альфа еще долго сидел в кресле, наблюдая за беспокойным сном незнакомца, пока сам не заснул.       Тао казалось, что этот сон самый прекрасный на свете, ему так тепло и хорошо, любимый запах заполняет легкие, вспоминается детство, теплые руки папы. Омега тут же подскакивает, понимая, что совсем не подумал о папе, оставаясь на улице, но тут же приходит осознание того, что он совсем не в том парке, где уснул, что он в чужой квартире, на мягком диване, а в кресле напротив, свернувшись в три погибели, спит светловолосый альфа, красивый альфа. До омеги постепенно начинает доходить, что именно от этого парня исходит столь манящий его запах. Тао продолжает разглядывать альфу, понимая, что где-то уже видел его, вспоминается поход в ночной клуб и три танцора. - О, ты уже проснулся, - слышится тихий голос и Тао оборачивается, замечая знакомого бармена. - А как я… - Ты вырубился в парке на лавочке, мы с парнями посчитали, что не гоже оставлять тебя под дождем. У тебя все-таки что-то случилось? - Я не хотел бы говорить об этом, - сказал Тао. – Спасибо за гостеприимство, я пойду.       Тао поднялся на ноги, но, сделав пару шагов, неуверенно закачался, и если бы снова его не поймали сильные руки, он бы упал на пол. - Осторожнее, - горячее дыхание опалило шею, Тао почувствовал рой мурашек разбежавшихся по телу, этот голос проникал в каждую клеточку его кожи. - Похоже, ты простудился, - констатировал Лухан. – Нужно в больницу. - Нет, спасибо, просто отвезите меня домой, - слабо проговорил Тао, чувствуя невесомое прикосновение к своему лбу.       Обветренные, шершавые, но такие теплые губы так нежно коснулись кожи, что Тао готов был разреветься только от того, как новы были для него эти ощущения. - Господи, да ты горячий, Лу хён, у тебя есть жаропонижающее, - спросил с беспокойством такой волнующий голос. - Сейчас, - старший ушел на кухню, а Тао несмело обернулся на своего спасителя, встречаясь с пронзающим насквозь кофейным взглядом. - А мне скажешь, почему ушел из дома? – спокойно спросил альфа, но эти слова действовали словно гипноз. - Я… - слезы брызнули из глаз. – Я бесполезный, никчемный, никому не нужный, мой отец ненавидит меня, упрекает во всем, он постоянно кричит, унижает меня, мы с папой живем словно на пороховой бочке, каждый раз боясь до чего он дойдет в очередном пьяном бреду, нам некуда бежать…       Тао плакал, чувствуя, как боль уходит, как сильные руки прижимают к себе и ласково поглаживают по спине, чувствуя, как запах шафрана заполняет все его существо, как становится страшно, что однажды эти руки смогут причинить ему боль, перед глазами мелькают сцены из детства. Отец бьет папу, омега отлетает к стене, на голове кровь, он хватает маленького сына и бежит, куда глаза глядят. Тао отталкивает ничего не понимающего альфу и бежит к двери, нет, он не сможет, ему страшно.       Сехун сидит в ступоре, только что его оттолкнул истинный омега, только что он убежал в неизвестном направлении, а Се даже не успел узнать его имени. - А где… - начинает было Лухан, проходя в гостиную со стаканом в руках, но замечает опустошенный взгляд Сехуна. - Он убежал, он меня боится, он – мой истинный омега, - на автомате говорит Сехун, чувствуя, как горячие слезы раздражают кожу щек. – Я даже не спросил его имени. - Так, успокойся, - говорит Лухан, решительно поставив стакан с жаропонижающим на стол и обнимая Сехуна. – Мы найдем его, ты веришь своему брату? - Хён, он болен, у него проблемы с отцом, у него куча страхов, как мы сможем вытащить его из всего этого?