Был ли Лави?

       Впервые после окончания Войны меня посетила бессонница. Открыв глаза, я смотрел на идеально белый потолок, сопротивляясь какому-то непонятному чувству тоски. В голове пульсировала одна-единственная мысль. Внезапная, как лезвие гильотины, и оттого невероятная и беспощадно навязчивая. В ней был заключен всего один вопрос, до обидного простой и наверняка имеющий почти очевидный ответ. Покопавшись в памяти я все же остался ни с чем. Взгляд, отразившийся в запыленном стекле окна, был почти безумным. Нужно было успокоиться. Беспокойство душило, мешая добраться до зала для медитаций, но там кое-как удалось расслабиться. Это тоже не помогло, но спустя пару часов мучений пришло некое просветление в виде идеи спросить остальных. В Ордене остались немногие. Сейчас мы были более официальной организацией, чем раньше, с более примитивной миссией комиссии по сверхъестественным происшествиям. Почти то же, что раньше, но без Ноев, Акум и Ковчегов. Уничтожили все вместе, чтоб наверняка. Кто-то погиб, кто-то ушел, если было куда. Уже через две минуты я ожидал ответа на стук в двери Линали. Видимо, мой вид стал еще хуже, потому как она впустила в комнату без лишних вопросов и заставила присесть. - Скажи мне, был ли Лави? Ответом послужило недоуменное молчание. В широко открытых глазах читалось полное непонимание того, о чем я говорил. Как ни старались, вспомнить мы не могли. Комуи, примчавшийся сразу же, всерьез поинтересовался не свихнулся ли я. Хотелось согласиться, но я лишь разбил кулак о стену, а не то рухнувшее мне на плечи бессилие грозило сломать хребет. Надо было отвлечься. Вопрос остался висеть в воздухе. Почему-то полный положительный ответ был практически жизненно необходим. Лави... Он ведь был? Мне не могло присниться. Линали сказала, что ей это имя кажется смутно знакомым, но не более, она не уверена. Ли-старший заявил, что такого экзорциста у нас никогда не было и согласился дать ключи от архивов. Нигде. Ни слова. Ни фотографии. Точно. У каждого экзорциста сохранилось по простенькому альбому, которые сейчас продают на каждом углу. Даже мне всучили. На память. Тогда фотографии были еще редкостью, новинкой. Я достал из-под кровати пыльный ящик. В альбоме все еще были как-будто живы. С фотокарточек улыбался Аллен, еще такая маленькая Линали произносила тост за дружбу, Миранда несла праздничный пирог, на следующем снимке были почти все выжившие - Мари, мелкий Тимоти, Кроули, мисс Найн оба Ли, Джонни, Ривер, еще пара человек, я фотографироваться отказался. Но кого-то еще не хватало, как будто кто забрал часть снимков и стер все воспоминания так же легко как записи големов, уничтоженные Ватиканом. От бессилия снова защемило сердце. Безысходная тоска, чувство беспомощности, будто с победой над Графом мы потеряли что-то невероятно важное. - Был ли Лави? Вопрос так и застрял в горле. Последний снимок. Общее фото, на которое меня все же затащили, но я всегда вспоминал его со злорадством - край, где сидел я, был засвечен при проявлении пленки. Теперь же от этого хотелось выть. Там, в углу, чуть выше, чем угадывалось мое раздраженное лицо, была четко видна чья-то до боли знакомая улыбка, не принадлежащая никому в Ордене. И больше ни черты.

***

Никто в Ордене не слышал ни об Историках, ни о Лави, но я уверен, эта загадка пахнет подсолнухами, у нее зеленые глаза и абсолютно идиотская улыбка.