Глава 137
26 ноября 2016 г. в 16:51
Эльпида сидела перед большим медным зеркалом в спальне - оно было похоже на полированный щит; когда у гетеры бывали гости, его отворачивали к стене. Коринфянка рассматривала себя, пытаясь понять, не польстило ли ей зеркало, добавив красок. Возможно, ее волосы лишь в нем сияют яркой медью; она часто споласкивала их хной, но кудри все равно тускнели, попадались даже седые волоски.
- А вот здесь я вижу морщинку, - сказала Эльпида вслух, проведя пальцем между бровей. Она словно бы ни к кому не обращалась; но чувствовала, что Корина сидит за спиной и внимает каждому слову.
Гетера повернулась на своем круглом табурете, грустно улыбаясь.
- Скажи, я очень постарела за этот год?
- Что ты, госпожа! - воскликнула рабыня.
Корина встала и подошла к ней.
- Немногие могут сравниться с тобой и в Коринфе, и в Афинах, - сказала она.
- А ты до сих пор можешь судить о своих Афинах? Я и то не могу, - вздохнула Эльпида.
Она облокотилась на колени, ссутулив плечи и глядя прямо перед собой.
- Скажи, ты помнишь тот год, когда я убила моего первого ребенка?
Глаза Корины округлились от ужаса, точно она, живя в доме своей госпожи, и не слыхивала о таких вещах; потом рабыня-афинянка качнула головой.
- Я не помню, госпожа...
- Ах, да, - Эльпида слегка улыбнулась, коснувшись своего наморщенного лба, точно воспоминания вернулись к ней. - Это было еще до тебя. Мне было шестнадцать лет, я только начала привлекать мужчин, окончив школу... и почти сразу могла бы кончить и мое занятие, если бы не сделала того, что нужно.
Эльпида усмехнулась.
- Я болела всего ничего, и даже крови почти не потеряла. Потом был второй, третий - уже ты видела... Потом я перестала беременеть.
Корина безмолвно смотрела на Эльпиду. Никогда она не помнила свою веселую, смелую госпожу в таком настроении; хотя и видела мгновения ее уныния.
- Но ведь, дорогая госпожа... многие делают так, и отцы порою выбрасывают детей, когда не могут кормить! - сказала маленькая служанка, когда слова вернулись к ней.
- И даже из прихоти, - усмехнулась гетера. - Да, знаю. В доме твоей афинской хозяйки выбросили девочку, я верно помню?
Она перекинула через плечо свои все еще пышные ярко-каштановые волосы.
- Но дело отцов другое, разве нет? И теперь я боюсь, что истратила все, отпущенное мне Афродитой.
Корина снова села на циновку, глядя на хозяйку с благоговением и страхом.
- А как же... как же он?
Эльпида вдруг дернула себя за волосы, которые бездумно теребила.
- Я старше его на семь лет - а кажется, что на семьдесят, - мрачно ответила гетера. - Мне кажется, что я могла бы быть его матерью... это ведь я сделала из него мужчину!
- Но ведь он так тебя любит, - жалобно сказала Корина, опять не понимая госпожу.
- И я, - сказала Эльпида тихо. - Я никогда еще не думала о любовнике столько, сколько о нем, только о Диокле... о самом первом... Но Диокл был первым, а Никострат у меня последний! - закончила она с ожесточением.
Корина в испуге сложила маленькие руки.
- Ты хочешь сказать, госпожа...
- Я еще смогу заработать и стихами, и музыкой... смогу учить девочек... С голоду мы не умрем, - сказала Эльпида, прекрасно понимая рабыню. - Но тело мое износилось... и все, что было бы после моего спартанца, было бы грязью. И до него я устала и телом, и душой. С этим юношей я словно отмылась от сточных вод.
- А что, если ты все-таки... - произнесла Корина и остановилась.
- Вряд ли, - сказала хозяйка.
Затем Эльпида задумалась по-новому.
- Если бы я родила от него, удержало бы это его здесь? Не знаю! Не знаю, как лучше! Одно несомненно - его привели ко мне боги; но что ждет нас, не знаем мы оба.
Она улыбнулась.
- Пожалуй, я бы даже поехала с ним, куда он позовет... можешь себе вообразить?
И на мгновение Эльпида представилась служанке той озорной девчонкой, какой была десять лет назад.
Отбросив раздумья, гетера приказала приготовить ванну: сегодня она ожидала своего возлюбленного. Никострат приходил к ней часто, хотя и не каждый день.
Вначале их свидания были редкими: казалось, Эльпида не слишком выделяет спартанского юношу среди своих поклонников. Но однажды они сами поняли, как изменились их чувства, и все это увидели... поглощенные друг другом, любовники не могли расстаться больше, чем на день. Потом внимание и силы Никострата отняли мужские обязанности и общество мужчин, в которое его и Мелоса ввела Эльпида.
Но гетера знала, что она и Никострат остаются вместе, где бы он ни был и чем бы ни занимался. Она чувствовала его. Эта любовь стала ее гордостью и болью...
Выйдя из ванны, коринфянка с удовольствием полюбовалась на свою наготу, отраженную в зеркале-щите. Корина причесала хозяйку, надушила и нарядила. Потом, отослав служанку на кухню, Эльпида взяла в руки лютню и долго пела и наигрывала, перебирая заученные мотивы и импровизируя. Ее пение и музыку, чуткость и беглость ее пальцев особенно хвалили - но гетера знала, что музыка начинается в душе: и голос, и пальцы без нее будут мертвыми...
Песню и игру госпожи Никострат услышал первым делом, войдя в дом. Отстранив жестом услужливую Корину, спартанец постоял некоторое время, склонив голову и улыбаясь этим звукам. Потом направился в комнату.
Эльпида отложила лютню и встала, улыбаясь. Она протянула руки к гостю, и Никострат быстро подошел к ней; они прильнули друг к другу в поцелуе.
Потом гетера сняла с Никострата плащ: ей нравилось самой раздевать его, и царевич покорялся ей. Когда плащ был брошен на кресло, Никострат поднял возлюбленную на руки и отнес на ложе.
Корина оставалась на кухне, занимаясь уборкой и напевая себе под нос. Госпожа приказала подавать ужин сразу же - но Корина знала, что этим двоим опять не до еды: ее вкусные блюда почти всегда успевали остыть...
Потом Никострат рассказывал подруге, как дела. У него было немного новостей, но он видел, что Эльпиде самой есть чем поделиться, - она многое передумала без него.
Когда они принялись за остывшее жаркое, Эльпида спросила:
- Ты думал о том, как мы будем дальше, царевич?
Никострата изумила холодность... безжизненность ее голоса. Он сглотнул и сказал:
- А что думаешь ты?
- Теперь ты гражданин Коринфа, ты всадник, - сказала Эльпида. Она посмотрела на юношу в упор. - Однажды ты захочешь жениться... и более того: от тебя потребуют женитьбы.
Никострат ощутил стыд, точно каленое железо в горле.
- Ты подразумеваешь... - тихо сказал он.
Эльпида быстро качнула головой.
- Нет, не это, - сказала она. - Сама знаю, что это невозможно! - усмехнулась гетера. - Но ты должен определенно решить, как поступишь - как поступишь со мной... Мы почти год уже вместе...
- Это значит, что уже год ты мне жена! - неожиданно перебил ее Никострат. - Ты думаешь, я смогу бросить тебя? Смогу забыть?..
- Может, и не забудешь, - но бросить придется, - ответила Эльпида. - Подумай, насколько я тебя старше; к тому же, я...
Никострат вскочил на ноги.
- Я знаю, что ты хочешь сказать и о чем молчишь! - воскликнул он с неожиданной свирепостью. - Клянусь Афродитой и всеми богами, что сохраню верность, - пусть не будет мне ни в чем удачи, если я от тебя откажусь! Я стольким обязан тебе, я тебя...
Спартанец покраснел.
- Ты мне жена, пока ты жива, что бы ни говорили люди!
Эльпида улыбнулась: в ее печальных синих глазах блеснуло восхищение.
- Пока я жива? - переспросила она. Никострат немедленно пожалел о своих словах: он даже испугался.
- Что ты задумала...
- Ничего, не бойся! - быстро ответила гетера. - Я понимаю, почему я так люблю тебя, - проговорила она, печально улыбаясь. - Ты даже не спросил меня, хочу ли я быть тебе женой; и за это я полюбила тебя еще больше.
Она жестом попросила его снова сесть.
Никострат сел, взирая на Эльпиду в тревоге.
- Я сейчас думала, пока ждала тебя... что я могла бы уехать с тобою, куда бы ты ни позвал! - сказала коринфянка. Тени скрывали ее бледное лицо.
Никострат встрепенулся.
- Так поедем! - воскликнул он. - Что тебя держит здесь?
- Как простодушны все мужчины... вы мотыльки, живущие одним днем, - усмехнулась гетера. - Ты ведь даже не знаешь, где ты будешь завтра!
Она накрутила на палец прядь волос, разглядывая в них серебряные нити.
- Ты мечтал воевать, выбить персов из Ионии... но завтра тебя могут позвать на войну, о которой сегодня никто и не помышлял! Ты больше не принадлежишь себе!
- То, в чем я волен, - принадлежит тебе, Эльпида, - сурово сказал Никострат. - Так же, как ты стала моей.
Он задумался, потирая затвердевший, щетинистый подбородок.
- Ты боишься, что тебе не на что будет жить, если ты оставишь ремесло?
- Мне скоро все равно пришлось бы его оставить, - живо возразила Эльпида. - Наша молодость коротка, и уже сейчас многие теснят меня!
Она улыбнулась.
- Не бойся, я смогла бы прокормиться!
- Я мало подарков тебе делал, - сказал Никострат, почти не слушая ее. - Я и потом, наверное, не приобрету богатства! Но пока я с тобой, ты всегда...
Эльпида спокойно кивнула.
- Я знаю, милый.
Никострат вдруг замешкался, шаря у себя за пазухой.
- Я хотел тебе подарить сразу, как вошел, но услышал твою музыку... я забыл!
Лаконец извлек наружу подвеску на прочном витом шнурке. Когда он разжал ладонь, у Эльпиды вырвался восхищенный вздох. Потемневшая золотая подвеска изображала быка - миниатюрное, но полное божественной мощи животное.
Оба поднялись, разглядывая украшение.
- Откуда ты это взял? - спросила Эльпида.
- Купил у одного критянина. Это древняя минойская вещь, - ответил молодой воин, радостно улыбаясь. - Я все время помнил, как ты сказала мне о Тезее и его победе, когда мы познакомились... Пусть всегда будет у тебя в знак твоей победы!
- Победа женской богини, я такой не хочу.
Но Эльпида благоговейно поцеловала быка и сжала в горсти.
- Должно быть, очень дорого! Теперешние критяне столько дерут...
- Не будем об этом говорить.
Никострат сам надел ей украшение.
- Что ты скажешь теперь? - тихо спросил он.
- Я согласна быть твоей женой... твоей тайной женой, - откликнулась Эльпида с глубоким чувством.
Она помолчала и прибавила, точно пытаясь обратить все в шутку:
- Но и ты тогда должен примириться с моими друзьями.
- А разве я когда-нибудь с ними не мирился? - воскликнул Никострат. - Ты ведь знаешь, как свободны женщины в Спарте!
Эльпида нахмурилась.
- Ты ведь даже не был там, где родился твой отец! Откуда такая уверенность?
- Я теперь знаю многих спартанцев, - заявил Никострат. - Все они говорят то же самое!
- Бедный мой герой, - сказала Эльпида с почти материнской жалостью. - Все мужчины восхваляют Спарту, покинув ее, я столько раз слышала! Но оставив эту жизнь, подчиненную только войне, вернуться в нее невозможно.
Гетера взяла Никострата за руку.
- И ты не смог бы.
Никострат промолчал. Он прижал их соединенные руки к своему бьющемуся сердцу.