Верес, мам

      Шелена стояла за порогом дома. Она ждала, облокотившись на потрескавшиеся перила, и вспоминала.       В пасмурную погоду женщина-волк брала зонтик, одевалась потеплее и размышляла о том утре, в солнечные дни не могла отделаться от совпадений с тем солнцем и облаками. Первое время это происходило непроизвольно, независимо, а после превратилось в неприятную привычку.       Ещё одну.       Верила ли она ему? Конечно. Да и сейчас верит. Но обманулась. Обожглась. И в тот день Верес ушёл. Просто, не предупреждая, не устраивая сцен сам, и не дав устроить их ей.       Молча. Не прощаясь. Утром, когда Шелена ещё спала, не зная, что он снова изменил её жизнь. Причём характерным способом — втихаря. Откровенно говоря, в первые дни Шелену намного больше беспокоила именно тайность, чем сам факт, что маг отбыл из дома. Ведь он вернётся, он говорил, просил доверять.       ...а когда она всё же встала тем днем, его уже не было. Волчица уверена, убеждена, мужчина не бросит, не бросил, и ведь она даже нашла бы и притащила за его гхырную шкурку обратно, если бы не недоразумение. По сути маленькое-маленькое, но сыгравшее роль в их отношениях. У Шелены, как раз отбило нюх, к пятому-то месяцу беременности. Родовая особенность... кто бы мог подумать, а? Какая ирония судьбы? Пожалуй, так и было.       Однако волчица уверена, что ее — да никто он ей уже, в общем-то — жив. Она бы почувствовала его смерть, а если уж не она, то ребёнок. Раз жив — придет. А раз вернётся — чего волноваться? Просто нужно ожидать.       А ведь они так и не поженились. Это не было нужно, ведь они любили друг друга, клялись в вечной верности. Ну, Шелена точно клялась. Влюбилась, поверила, как дурочка, в верность и взаимность, ага. Она так и не сказала ему, что беременна. Все собиралась, собиралась... да вот, видимо, не преуспела. Слишком много дел, наверное, было. А он как будто не замечал увеличения веса женщины-волка. Или же просто не подавал вида?       И вот. Стояла, ждала. Не позволяла себе усомниться. И единственное, что гложело — судьба плода. Она-то потерпит, взрослая женщина, а вот как ребёночек сумеет жить без матери, это волновало в первую очередь.

Его нет двадцать лет.

      Сын к этому времени вырос, стал магом, гордостью своей молчаливой женщины. А она всё ожидала, каждый день становилась у крыльца, которое, кстати, не красила уже вурдалак знает сколько лет. А все для чего? Чтобы он нашёл, узнал, не прошел мимо. Ведь он обещал не отпускать, значит, надо ждать. Значит, он придет, и нечего сопли разводить!       Спустя несколько дней пришло очередное письмо от сына, где он ярко описывал найденного учителя, ведь мальчик так хотел самого-самого сильного и "вообще самого во всем лучшего" личного преподавателя магии. Пошёл по стопам отца, не зная. "У него есть жена и прекрасная дочка", которая сыну Шелены очень нравится и "вообще в целом" он хочет на ней жениться. Отец её, бишь новоявленный учитель, совершенно не против, наоборот.       Его зовут Верес, мам. Забавное имя, правда?       Шелена лишь грустно улыбнулась на этом месте и попросила Богов послать счастья. Ну хоть капельку. Совсем немного ему ведь совсем не повредит, не так ли? Она же, как-никак, имеет право первый раз в жизни попросить у небес кому-то тепла и света. Ведь она давно поняла бессмысленность попыток просить его себе. Не под той звездой родилась. А если боги есть, то какая же разница, один раз попросил или тысячу? Если они не дали ничего один раз — не дадут и второй. А храмы — ересь. Человек, если верующий, он сам себе храм.       Резко поднявшись и мановением ладони уничтожив письмо, она двинулась к крыльцу и застыла немым изваянием. Привычно, муторно.       Она ждет. Как всегда. "Он не бросил", — она точно может заявить. Не-бро-сил. Значит, надо ждать, и она дождется, уж поверьте.       И спустя месяц ее сын получит похоронное письмо.       "Подумаешь", — решит он. "Она всегда была не в себе, не стоит вновь в это окунаться, чтоб потом плохо стало от непутёвости корней", — и решит не ехать на могилу, хоть однажды и обещался... Верес же, заглянув для интереса и мысленной "галочки" в письмо ученика, прочтет и несказанно удивится содержимому персикового листа, невыносимо пахнущего вереском и зимним лесом:

"Отпускаю, Верес, слышишь меня, я отпускаю. И помнишь: предавший врага, предаст и друга. Так знай, я простила, но не забуду никогда... такие вещи не забываются оборотнями, знаешь ли. А вот магами, видимо, да. Иначе с чего бы я тебе напоминала? Ближе к делу. Ты мне должен, Верес. И однажды я стребую его с тебя, дорогой. Не умри раньше времени, наивный ты мой. Люблю. Все ещё люблю".

      Верес прочтёт, прочтёт снова и ещё, посидит, подумает и решит, что это — глупая шутка, не более. Ну и гхыр с ней. После встанет и пойдет кормить собаку.