Что бы было, если...

Асурей не знает, с чего он решил отправиться в двадцать первый век. Тоска по сыну все же дает свое, и иногда нужно понаблюдать, как он там, как живет, как питается… Естественно, если бы он плохо питался, забрать его все равно не дали бы. Ни Сару, что сейчас был его начальником, ни Фэй, что ненавидел отца лютой ненавистью и желал прикончить при первой же встрече. Но и наблюдать за сыном ему никто не запрещает, верно же? Это время разительно отличается от его собственного. Кинако бы тут понравилось. Тут еще не так много ненавидимых ею машин, роботы же практически не упоминаются в речи людей. Разве что в речи мальчишек из кинотеатра. А еще здесь пока главенствуют ее любимые бумажные книги. Асурей улыбается краешком губ, глядя, как Фэй и маленькая Кинако запоем читают какую-то увлекательную книгу. Видно, как одинаково ярко блестят их глаза каким-то безумным огнем, когда они заглатывают строчку за строчкой. - Фэй, Кинако, опять? – ворчит недовольно Асурей Рун, отец семейства, с недовольством глядя на жену с сыном. – Вы опять спустили все деньги на книжки! - Ну… Милый, ну не сердись… Фэй еще ребенок… Ему нужна пища для мозгов… - мило улыбается Кинако. Еще по-детски пухлые щечки и ямочки на них заставляют думать, кто еще ребенок – она или все же Фэй. - Пап, не ругай маму, это я уговорил ее! – жалобно хлопает глазами сынок, на что Асурей только тяжко вздыхает. - Тц, от осинки не родятся апельсинки… Краем глаза он замечает семейную пару, которая везла в коляске ребенка. Женщина, маленькая, но явно бойкая и активная, что-то радостно восклицает, то вдруг начинает сердито дуть щечки и спорить с супругом, явно интровертом, как сам Асурей. - Ой, милый, он такой хорошенький! – восклицает Кинако, радостно глядя на сыночка в коляске. Она уже полчаса, что они гуляли, мило щебетала восхищения их сыночком. – Как думаешь, я достаточно тепло его одела?.. - Успокойся, Кинако, наш сын тепло одет, ты хорошая мать. - А… А, ну ладно, - мило улыбается она. – А правда у него милые глазки? Как у тебя! - Правда… - бубнит, от разговоров уже болит голова. - Тебе что, что-то не нравится?! – складывает руки на груди женщина и недовольно топает ножкой, как ребенок… - Мне все нравится, говори дальше… - миролюбиво бормочет муж. – Только тише, сына разбудишь… Другая пара уже с ребенком-школьником, мальчишка радостно побегает к состоятельным, явно богатым и чопорным маме с папой, показывая ободранного котенка, явно с улицы, на что те сурово отрицательно качают головой и начинают читать лекцию о вредной заразе. «У нас бы было не так…» - Мама, папа, смотрите! – радостно улыбается мальчонка, побегая к маме и папе. – Котенок! – котенок маленький, черный, с белым пятнышком на носике и с драным ухом. При взгляде на него просыпалась жалость, но сыну он явно нравится. - Фэй, мы не можем взять его домой. Он разносит микробы, он заразный. Лучше выкинь его, - фырчет отец, однако мать явно не согласна с ним. - Как ты можешь так говорить, Асурей?! Это маленький, невинный котеночек! Это живое существо, и должно быть в нормальных условиях! – Кинако как обычно проявляет альтруизм, свойственный ей с Фэем в равной степени. - У нас дома уже живут щенок и канарейка… - предпринимает последнюю попытку мужчина. - И что? – невинно смотрят на него жена и сын, словно это само собой разумеющееся. Асурей остро чувствует, что глава семьи не он… Сердце мужчины пронзает острая боль. Ведь она светлая, чистая, как жрица какой-то светлой богини, например, Аматэрасу. Она невинная, добрая. Такая не даст впасть в пучину отчаянья, а если упал, то сделает все, чтобы ты вылез оттуда. Какой была бы семья, если бы с ней все было хорошо? «Что бы было…

… Если бы ты была жива, Кинако?»