Последний апостол

      Дождь, не стихающий в Роартоне уже неделю, мерно стучал по рукавам парки, отчего мех на капюшоне стал смотреться достаточно убого. Как ни старался Саймон, он не мог вспомнить, как к нему попала эта большая, темно-зеленая куртка: то ли наследство отца, ненароком прихваченное при «бегстве» из дома, то ли подарок, полученный в исправительном центре, - по сути, ирландцу было все равно. Он вообще мог обходиться без одежды, так как не чувствовал холода, но справедливо считал, что к подобной откровенности жители Роартона пока не готовы.       Осенью темнеет рано, поэтому Саймон не обращал внимания на проходящих мимо дома Уолкеров роартонцев: они не могли его увидеть. А те, кого он боялся и ненавидел, знают точно, куда идти, поэтому их глупо высматривать. Пару раз рука машинально тянулась к карману штанов за сигаретами – дурацкая человеческая привычка, которая по какой-то причине не исчезла даже после смерти. Саймону вдруг пришло в голову, что вряд ли Halperin&Weston проверяли немертвых на способность курить, эта мысль даже немного развлекла его, впрочем, пробовать он бы все равно не решился: сейчас слишком важно было сохранять трезвость рассудка.       Скрипнула дверь дома. Разумеется, это Сью. Первое время полуживой сторож пугал ее: в первый раз, когда она увидела возникшие в темноте белые глаза, она чуть не присоединилась к многочисленным жертвам восстания, но, вникнув в ситуацию, стала невольным сообщником ирландца. Ни Стив, ни Джем, ни Кирен ничего не знали о ночном бдении Саймона.       - Саймон… - ее голос в темноте звучал нерешительно, дрожал, - тебе не холодно?       - Мне не бывает холодно.       Было заметно, что жесткий ответ огорчил ее, поэтому Саймон добавил чуть мягче:       - Но спасибо, Сью.       Они уже давно привыкли обращаться друг к другу по имени. Невольно объединенные безумной заботой о Кирене, Саймон и Сью находили понимание друг в друге.       - Ты уверен, что они придут? – спросила Сью, вставая рядом и кутаясь в пальто.       - Уверен. Рано или поздно они явятся. Ваш сын – первый Восставший, единственная надежда на Второе Восстание.       - И ты уверен, что сможешь…ммм… - Сью замялась, но Саймон ее понял.       - Не уверен. Но больше некому, верно?       - Да, наверное. Знаешь, ему очень повезло с тобой.       Ирландец усмехнулся, с удивлением глядя на мать Кирена. Она знала о миссии Саймона, о его намерениях убить ее сына. И все же была благодарна за помощь. Впрочем, было невозможно понять, ценит ли она его только как барьер, стоящий между ее сыном и армией Пророка, или же как надежного друга.       - Ему повезло иметь такую мать как вы, Сью.       Она лишь вздохнула, грустно посмотрела на окружающие дома. Они помолчали, каждый думая о своем. Саймон вспомнил о матери, которая так глупо и бессмысленно погибла от его рук.       Потом Сью тихо повернулась и пошла в дом.       - Если что-нибудь нужно, просто попроси, - бросила она, не оборачиваясь.       Сью не ждала ответа, она прекрасно знала, что Саймон ни о чем не попросит. Даже в день похорон Эми, когда Кирен отказался уезжать, Монро лишь стиснул зубы. Отчаяние, тяжелейшая волна отчаяния заполнила тогда его мозг. Он хотел, чтобы Кирен жил, чтобы он снова чувствовал. Саймону не хватило духа настоять на отъезде.       «Оставаться здесь опасно», - сказал он Кирену в надежде, что тот одумается, забудет о безумной идее остаться с семьей там, где за ним придут. О себе в ту минуту ирландец не думал: знал, что его точно убьют, если найдут.       Саймона медленно клонило в сон. Он не спал уже третьи сутки, карауля у дома. В течение дня он всегда находился рядом с Киреном, сопровождал эго повсюду, стремясь защитить, уберечь.       Мерно капал дождь, гася тихие звуки. Но все же Саймон услышал тихие шаги по гравию на площадке ближайшего дома. Их было трое, шли уверено.       Не было ни малейших сомнений, кто решил подобраться к дому Уолкеров в столь поздний час. Мгновенно выхватив два пистолета из карманов незаменимой парки, Саймон спрятался за угол.       Джуллиан и два его помощника, неизвестные Саймону, вышли из темноты, приблизились к дому.       Взвел курок. Они направились к дому, и было видно, что они делали это практически бесстрастно: только у Джуллиана в глазах светилась радость и предвкушение. Разумеется, за миссию подобного рода он может очень продвинуться в глазах Пророка.       «Не сегодня», - подумал Саймон и двумя точными выстрелами пробил головы двух неизвестных немертвых. Джуллиан резко обернулся и увидел в двух метрах от себя Саймона, целящегося в него из пистолета.       - Саймон, какой приятный… нет, не сюрприз. Конечно, ты здесь, по-собачьи сторожишь нового господина.       - Замолчи, Джуллиан. Ты ничего не знаешь, - холодно ответил Саймон.       - О чем? – сладким голосом протянул Джуллиан, впрочем, не двигаясь и настороженно глядя на оружие. - Ты сорвал второе восстание, влюбился как девчонка в слабого мальчишку. Неинтересно.       - Прости, Джуллиан. Ты был мне другом, просто как-то… не вышло.       Джуллиан грустно улыбнулся, смиряясь с неизбежным. Саймон уже приготовился выстрелить, как вдруг рот Джуллиана растянулся в усмешке:       - Саймон, ты вообще читал Библию?       И тут ирландец ощутил, что к его голове приставили нечто металлическое, в назначении которого не было никакого сомнения. Четверо. Их было четверо. Проклятый дождь заглушил неслышные шаги четвертого убийцы.       Джуллиан больше не обращал внимания на направленный в него пистолет. Сделав пару шагов, он вновь обратился к Саймону:       - Ты – двенадцатый апостол Великого Пророка. Твое предательство… неприятно, но не неожиданно. Конечно, глупо рассчитывать на то, что, подобно Иуде, ты повесишься на ближайшем дереве, что было бы неплохо. Мы поможем тебе искупить грех твой. Последние слова?       - Вы молитесь не тому мессии. Я читал Библию. И знаешь что? Саймон – не очень похоже на Иуду. Как насчет Симона Зелота? Праведника, принадлежавшего до учения Христа к экстремистам? Одиннадцатый апостол.       - Хм, интересно. Но неверно. Прощай, Иуда.       И, прежде чем раздался выстрел, Саймон увидел падающего Джуллиана и Сью, держащую в руках кольт Джем.       «Мессия спасен».       И мир разлетелся на части.