Похищенная невеста

За неделю до венчания у Дино слезятся глаза почти что на каждом шагу. Скуало бесится, кричит, громит посуду или просто уезжает в особняк Варии. Дино молча сносит выходки невесты, умиляясь. Он не чает в ней души - она это прекрасно видит, знает, понимает, поэтому смягчается иногда и идет мириться. Отец с матерью приезжают за пару дней до торжества и поселяются в их с Кавалонне квартире. Дино радушно встречает родителей невесты: заливается соловьем, готовит ужин, размещает их в комнате для гостей. На вопрос отца о том, где его дочь, уклончиво сообщает, что на работе, и переводит разговор в другое, нужное ему, русло. Скуало приходит под утро, пропахшая порохом и кровью, с подпаленными концами волос и швами на левом предплечье. От нее несет виски и потом. Кавалонне встречает и тихо провожает в ванну, где раздевает ее и осторожно омывает мочалкой. Скуало целует его и позволяет взять себя на руки. Утром она осторожно выползает из кровати на звуки веселого говора неожиданно знакомых голосов и застает на кухне за чашкой прекрасно сваренного кофе родителей и застывшего при ее помятом и лохматом виде жениха. Она осторожно проходит к Дино, целует его, пьет из его чашки и обнимает его. Мама растрогана, а отец лишь чуть улыбается, сдержанно, терпеливо. - Доброе утро,- хрипло здоровается она. Кавалонне изумлен. * В день торжества она ругается и хамит всем и каждому в частности. В пышном белом платье, которое она пытается порвать при каждом удобном и не очень случае, и волосами, искусно поднятыми в замысловатую прическу, Занзас не может сдержать восхищения. За что тут же расплачивается ядовитыми комментариями от своих офицеров. Даже сама Супербиа не удерживается от подколки в адрес своего босса. А потом Занзас всех выгоняет из комнаты невесты, где она готовится к предстоящему венчанию, всех, кроме самой невесты. Бельфегор лишь у порога спрашивает: - Босс, принц будет сегодня праздновать или веселиться? Луссурия утягивает мальчишку за собой и захлопывает дверь. - И что это все значит? Занзас лишь ухмыляется и вплотную подходит к прихорашивающейся Скуало, обнимает со спины, жарко выдыхает в шею, стискивает своего бравого капитана и прижимает к себе. - Не хочу я тебя отдавать, никчемный мусор. Никому,- Супербиа замирает в крепких руках и перестает вырываться, закусывает накрашенную ярким алым губу, зажмуривается. А Занзас продолжает:- И этот идиот, чертов Кавалонне, будь он проклят, тебе не пара. Он не сможет дать тебе то, что нужно. - А ты как будто сможешь, да? Постоянно швыряя в меня стаканы и обливая виски, да?- девушка начинает вырываться и пытаться оттолкнуть от себя такие сильные и любимые ею руки.- Пусти меня! Слышишь, Занзас? Пусти! Она наступает каблуками ему на ноги, бьет локтем в бок и еще раз, пока руки не отпускают ее. В ее глазах злость, презрение, ненависть - тоска, сожаление, горечь уходящего счастья. - Ненавижу тебя! Ненавижу!- она выталкивает Занзаса из комнаты, к двери которой с другой стороны прилипли все, кроме Леви. Она открывает ее и пихает Занзаса в плечи, который запинается об подслушивающих офицеров.- Раньше надо было думать, когда была возможность! "Здесь не любовный отель, а убийцы!",- да тебе всю жизнь было плевать на этот гребанный устав, а тут!.. Трус! Никчемный лицемерный трус! Побоялся меня, женщины! Катись отсюда! Она захлопывает дверь и подпирает ее стулом. Высказав все, у нее во рту остается сильно кислое ощущение горечи. Ей хочется плакать. За дверью она слышит тихое и весомое Луссурии: - Босс, лучше бы вы сюда не приезжали. * Когда она идет под руку с отцом и улыбается, она старается не смотреть на гостей. Ей обидно. Отец говорит о перспективах брака, о том, что Кавалонне - хороший выбор, что ей больше не придется убивать и она, наконец, станет нормальной женщиной, которая будет растить детей. Она отбивает все его речи, прося замолчать. Ей плохо. И хочется бежать. И это вовсе не слезы радости, которые украдкой вытирает мать платком, это следы сожаления по уходящей жизни стоят в ее глазах. Завтра она подаст рапорт на увольнение. Она больше не может видеть своего босса печальным и не хочет быть его слабостью. Этого достаточно. Занзас вырастает буквально из ниоткуда, преграждая дорогу к священнику. В церкви начинается легкий гул удивленных голосов. Он подхватывает ее за локоть и тащит подальше от удивленного отца, ошарашенного Кавалонне, падающей в обморок матери, весело смеющегося Бельфегора и растроганно всхлипывающего Луссурии. Он тащит ее, несмотря на сопротивление и ругань, тащит до самых дверей. - Прекрати же ты, наконец, мешать мне становиться счастливой! Фиеста прошла, виски выпит! А он в ответ целует ее на глазах у всех и сносит потом звонкую пощечину. - Я не дам тебе испоганить свою жизнь, дура! И берет на руки, переступает порог церкви и направляется к машине. Скуало бьет его в лицо - он лишь крепче сжимает челюсть, руки и продолжает вышагивать; Скуало со всей силы вырывается, брыкается - Занзас лишь крепче прижимает ее к себе, не давая упасть; Скуало дает ему несколько хлестких пощечин, от которых тут же краснеет лицо,- он и это позволяет ей. Лишь под громкое и грозное ''Хватит!'' она послушно замирает в его руках. На них смотрят гости, пришедшие со стороны Кавалонне, прохожие, что зашли в этот день в часовню помолиться, послушники при данной церкви - а они стоят посреди машин и смотрят друг на друга. Смотрят на что угодно, лишь бы не в глаза. - А еще я не дам тебе испоганить мою жизнь. Занзас отворачивается первым и несет свою Скуало в конец припаркованных машин, где остался варийский потрепанный мерседес без номеров. Он закидывает Супербиа на заднее сиденье, отчего та снова начинает возмущаться во всю мощь своих легких. Бестер тут же усмиряет разошедшуюся и собирающуюся выбираться из машины девушку, придавливая ее к сиденью. Занзас садится на водительское место, заводит машину и трогается с места. - А у кого-нибудь деньги есть?- меланхолично спрашивает Фран, распуская галстук и хвост.- А то до другой церкви еще доехать надо. Там же нужны свидетели и все такое. Предлагаю угнать машину несостоявшихся молодоженов.