В самом сердце образа

Рабочий день для Кэна начался в привычном ритме: зайти в студию, включить свет, полистать запись на сегодня, поставить чайник и улыбнуться своему отражению в зеркале. Он много лет считает это залогом удачного дня и хорошего настроения. Пока закипает чайник, можно полистать журнал, сидя на диванчике, и повспоминать утро: этот стервец когда-нибудь доведет Кэна до сумасшествия или до побега, но это маловероятно. Ник был для него не только опорой и поддержкой, но и личным такси, таранным камнем на случай опасности и бородатой музой одновременно. Хотя, бороду Кэн победил, превратив ее в нечто короткое, стильное и симпатичное. Ник же сидел в редакции, задумчиво глядя на список сегодняшних дел. — Смарт, тебе надо съездить в кучу мест, — начальница пресс-центра бодро шлепала листки на стол, — договориться... снять... познакомиться... Ник слушал ее в пол-уха, потирая подбородок и меланхолично глядя на оконное стекло. - Какой-то ты сегодня задумчивый. - Обожаю утренний секс, — ответил Ник, пусть его и не было, но для Маргарет он был. Девушка фыркнула и протянула документ: - Распишись, что ознакомлен с заданием. Фотограф шутки ради хотел поставить смайлик, но решил с начальством не шутить. Маленькие проказы ему прощают, а вот разгон за большую пакость он получит знатный. "Раз на сегодня такая куча работы, значит начинать разгребать ее надо по пути в "Парадиз", — думал фотограф, тихонько напевая тему из рекламы. Еле слышно приоткрылась дверь студии. - Иди в мою сторону, а теперь развернись и улыбнись. Хорошо. Руку за голову... угу... а теперь плечико — на меня. Ник слышал, как звонко щелкал затвор фотоаппарата. Кэн работает, перед ним вертится хорошенькая брюнеточка в обтягивающих джинсах и лихо завязанной под грудью рубашке. Смарт постарался пройти как можно незаметнее, но от зоркого взгляда арт-художника ничего не скроется. Демонстративно приложив ладонь на глаза, вторженец бочком попятился по студии: — Я не подглядываю, - а сам смотрел между пальцев. Нику очень нравилось вламываться в "Парадиз", когда Кэн снимал обнаженку, и пялиться на хорошеньких моделей. Кэн обернулся и засмеялся: - Здесь нет голой груди, можешь опустить руку. Смарт разочарованно хлопнул себя по бедру. - А что, та блондиночка из рекламы белья уже не снимается? - он прекрасно знал, как не любят модели, когда Кэн зовет на съемки нижнего белья других. - Кэн, ты что меня больше не любишь?— обиженно пропела девочка. Что и требовалось доказать. - Как ты могла такое подумать, - попытался реабилитироваться арт-художник, и на глазах у Ника поцеловал ее в щечку. Журналист фыркнул и спрятался в девайсной. Кэну никогда не мешало его присутствие на съемке, а постоянные обоюдные подколки прекрасно расслабляли серьезную атмосферу в студии. Кэн вертелся вокруг модели, то и дело, отдавая команды, девочка же старалась выглядеть желанно и сексуально. В такие минуты Ник обожал свою работу, и тот факт, что ему не приходится работать с этими капризными крошками. - А теперь еще раз. Плечи вниз, посмотри вверх, – Кэн щелкал затвором. - Умница. Повернись. Звук пришедшей смс-ки прервал кипящую работу. - Ник, ты сидишь за перегородкой, подойди и скажи устно. - Как ты узнал, что смска именно от Ника? - изумилась девочка-модель. - Просто на время работы у меня прием звонков только от него. Если абонент не отвечает, он будет кричать что-то наподобие "а ну-ка быстро взял трубку" даже в выключенный телефон, тем самым пугая всех вокруг. - Ник, я слушаю! В ответ Кэну пришла еще одна смс-ка. - Засранец, - злобно процедил фотограф. Придется идти читать. «Сил нет – хочу минет». «Ну, это ясно, что дальше?» - Кэн открыл вторую. «Я люблю тебя до слез, потому хочу отсос» «Вот, значит, как», - подумал Кэн, уже приготовив ненасытному любовнику семь казней. - Милая, на сегодня съемка окончена, я тебе позвоню. Девочка поцеловала Кэна в щечку, быстро переоделась и скрылась за дверью. Фотограф зашел в девайсную и уперся плечом в косяк. - Ну и как это понимать? – спросил он, потрясая телефон. - А? – Ник сделал невинное личико, словно ни слухом, ни духом о том, что говорит его парень. - Оторвись уже от планшета! Смарт улыбнулся, словно котяра из мультфильма, швырнул на стол планшет и подошел к Кэну. Художник попытался отвернуться и Ник обнял его со спины. - У меня есть немного времени, - мурлыкал он на ухо художнику, - мы могли бы… - Ник, на самом деле. Кэн красноречиво поджал губы, и Нику пришлось капитулировать. - На самом деле, я сказал Маргарет, что у меня был утренний секс. - Ты всегда ей об этом говоришь, - ответил художник, зная эту дурацкую привычку любимого. - Могу же я ей хоть раз не соврать, м? - Допустим, еще утро, - улыбнулся фотограф, — но минет – это не утренний секс, извини. Журналист еще хотел что-то возразить, но понимал, спорить с этой белобрысой бестией минимум бесполезно. - Пора работать. - Кэн, ты даже меня не поцелуешь? – спросил он, протягивая губки трубочкой. - Работа, - отказал тот и ловко вывернулся из объятий. За несколько лет, что Кэн живет с этим несносным фотокорреспондентом, он привык к половине его дурачеств: нетерпимому отношению к пропущенным звонкам, к подколкам, которые не всегда смешные, к любви шляться по дому без одежды и даже к зеленой игуане в террариуме. Не может привыкнуть Кэн только к откровенным смскам. Иногда он искренне недоумевает, откуда в нежном, ласковом и таком родном Нике столько пошлятины. Из раздумий его вывел телефонный звонок, на этот раз не от Ника. - Санрайз. - Кэн, я думаю, у вас уже скопилось приличное количество хороших работ, чтобы мы могли открыть Вашу персональную выставку. Галерея заинтересована в Вас. Что скажете? - Вы не пожалеете, что выбрали меня, - отчеканил художник и расслаблено опустился на диванчик. *** Ник сидел в машине, нервно стуча пальцами по рулю. Он прекрасно знает, что такие фокусы со строптивым Кэном не проходят, сидел, думал и усугублял положение: стояло – будь здоров. В принципе, у Ника на несносного блондина уже давно стоит — не согнешь, как три года назад встало, так и до сих пор. И всегда было мало, и хотелось еще. Если бы была воля Ника, он бы своего художника приковал к изголовью кровати и выпускал из постели только по большой необходимости. Но чертовка с самой первой встречи дала понять, что не из робкого десятка. — СВОБОДУ! ИЗМЕНИМ МИР К ЛУ… ВОЗЬМЕМ ВСЕ В СВОИ РУ... Уличные беспорядки были в самом разгаре, когда Ник, фотокорреспондент известного издания, охотился за очередным шедевром, в уме уже подсчитывая Пулитцеровские премии. О чем просили и что требовал зачинщики, он не особо прислушивался. Как и не заметил, когда ситуация вышла из-под контроля. Были слышны крики, странные лозунги, и первыми пострадали окна рядом стоящего форда. Ник не отрываясь следил за происходящим через видоискатель, часто щелкая затвором камеры. Как его сбил с ног белокурый парень, Ник не видел, зато отчетливо разглядел, как над ними пролетело древко флага, вдребезги разнеся огромную витрину позади. — Это что?— только и смог выдавить из себя Ник. — Я тебе жизнь спас, — ответил парень, — хороший шашлык был бы. Журналист встал с земли, подал руку парню, помог встать: — Ник Смарт, — представился он. — Кэн Санрайз, — белокурый парень осмотрел свою камеру и лукаво улыбнулся. Журналист усмехнулся в ответ, нервы сказывались. Кажется, на сегодня хватит съемок, подождет пока премия. — Как тебя сюда занесло, эльф? — Не забывай, кто кого спас от участи куска мяса на вертеле, — ответил "эльф". — Да и снимаешь ты так себе. Такого поворота Смарт никак не ожидал. Какая-то мелочь имеет наглость усомниться в его профпригодности. — Хочешь потягаться? Какой непрофессионализм, но отступать было поздно. — Естественно. В руку Ника тогда легла визитка Санрайза. — Завтра в восемь! — крикнул Кэн и отправился догонять толпу. А в восемь, скорее в девять, Ник сполна смог доказать, кто камеру в руках держит крепче. — У меня все равно обработка лучше, — пыхтел уставший и измотанный художник, развалившись поперек кровати. — Надо бы тебя научить. "Черта с два", — подумал Ник и оперся рукой о голый торс партнера: — Только после второго захода, — ведь не даст же... — Так чего ты ждешь?— упрекнул Смарта Кэн и склонился над его пахом. Тогда фотограф и понял, что значит высокое искусство и почему талант талантлив во всем. "Не дрочи в машине" "Всегда молчал, но все ж: Ох классно ты сосешь!", — очередная речевка для Кэна. "Спасибо, люблю тебя". "А я люблю твой рот". Рабочий день проходил в какой-то немыслимой суматохе. Поджимали сроки сдачи материала, заболел оператор, а на просьбу репортера пробежаться свежим взглядом по статье и проверить безличные местоимения, Ник представил, как поимел бы Санрайза где-нибудь в укромном месте, на крыше, скажем, да так, чтобы без лица. Кофе — лучший спаситель от непотребных мыслей, пока не вспомнится какой-нибудь губастый фотохудожник. День клонился к закату, когда Кэн пытался поймать городской пейзаж в золотистом солнечном свете. Работа с моделями не только приносила удовольствие, но и сильно выматывала, потому, сидя перед панорамным окном на тридцать втором этаже Санрайз наслаждался великолепным видом, и сколько бы он не снимал мегаполис, он никогда не получается так же. Кэн любил город, а город любил его. Художник установил камеру на штатив и прицелился, словно снайпер. В жилых кварталах и бизнес-центрах загорались огни, кафешки и клубы зажигали неоновую подсветку, а бесконечные лучи прожекторов будет хорошо видно, когда совсем стемнеет. Город живет своей жизнью. — Привет работникам тыла! — Как знать, — усмехнулся Кэн и поцеловал пришедшего домой партнера. Смарт кинул ключи на тумбочку и сел рядышком с Кэном. — Никогда не повторяется, — романтично произнес художник. — А мне кажется, последнее время — несколько однообразно, — скривил губы Ник. Кэн не принял подкол, а только плотнее прижался, все еще восторженно глядя на город. Ему бесконечно нравилось наблюдать, как загораются огни, или как свет фар на длинной выдержке рисует ровные разноцветные полосы. — Если бы я знал, что ты будешь пялиться в окно, а не на меня, ни за что бы не выбрал это гнездо, купил бы что-нибудь пониже. Кэн поежился, наслаждаясь секундами уюта, и повернулся: — Я и там найду, чем любоваться. К тому же, ты не смог бы ходить по квартире голым, и всюду висели бы занавески, чтобы соседей не смущать. Ты мне лучше скажи, почему в доме два фотографа и ни одного мужчины? Ножи поточить некому. — Я куплю тебе керамику. А пока иди сюда, — Ник вскинул визжащего Кэна на плечо и поволок в постель. Санрайз смеялся и брыкался, шутливо пытаясь отбиться от любимого. — Не охну, не ахну — возьму и трахну. — Откуда в тебе берется столько этого, — промурлыкал Кэн и тут же замолчал, когда ласковые губы коснулись его шеи. — Этого? — рука плотно сжала пах художника. Парень всхлипнул и закусил губу. — А спорим, ты не продержишься без своих пошлостей и дня? Ник оторвался от стройного тела арт-фотографа. — А на что спорим?— естественно, хитрый план Кэна сработал. — На желание? — По рукам, — только он хотел поцеловать Кэна в грудь, как проворный блондин выкрутился, чмокнув Ника в уголок губ: — Все будет, завтра, если выиграешь. *** Утро для Смарта началось неудачно: не сработал будильник, и Кэн, ему в студию попозже. Завтрак Санрайз тоже проспал, придется Нику есть на ходу. И главное, сегодня ни одной подколки, даже поцеловать любимого нельзя, сорвется ведь. Ник опустил ноги на пол, в очередной раз благодаря себя за сообразительность, теплый пол — это нечто. Шлепая босыми ногами к ванной, Ник поймал себя на мысли, что смотрит в панорамное окно и прикидывает, куда сегодня поедет. Кэн прав, удобная штука, похожа на огромную плазменную панель. В ванной пришлось взять себя в руки и не мечтать о Кэне, уговор дороже денег. Быстро в редакцию! *** Что бы Санрайз не говорил о мужчинах, таскать тяжелые моноблоки приходилось ему самому. — Клайд, — крикнул Кэн ассистенту. — Нужна помощь. Парень ловко выпрыгнул из машины, оглянулся, любуясь природой, и подбежал к Кэну. — Доставай стойки и аккумуляторы, устанавливай отражатели, я подготовлю камеры и моноблоки. — Есть сэр, — браво козырнул помощник и взялся за работу. Арт-фотограф всегда любил выездные съемки, а сегодня было что-то особенное, то ли красивый свет, то ли шикарная блондинка на красном каддилаке. — Вау, вот это роскошь, — изумился Клайд. — Ты такое еще не скоро увидишь, — надменно ответила девушка и потрепала его за щеку. — Привет, Кэн. — Ты великолепна, — выдохнул Санрайз, обнял модель и через секунду громко скомандовал: — По местам. Кэн знал, что Глэдис Парадиз, первая его модель, в честь которой и названа студия, приехала не одна, а с целой свитой помощников. В течение нескольких мгновений, словно на пит-стопе, кадиллак светился на солнце, Глэдис восхищала красотой, а оборудование было готово к работе. Кэн взял фотоаппарат, накрутил объектив, огляделся. Нет, никаких сомнений, место он выбрал просто замечательное, красивое поле за городом, тонкая уходящая вдаль тропинка, деревья по правую сторону. Пасторальный сюжет для съемки рекламы. Если бы это была реклама, такая съемка влетела бы заказчику в кругленькую сумму. А пока — это просто прихоть мисс Парадиз. — А сейчас просто пройдись, чтобы я мог посмотреть, как падает свет. Блондинка с кошачьей грацией прошлась вдоль каддилака, ласково гладя его рукой. — Клайд, золотой отражатель левее. Команда тут же была исполнена. Кэн снимал с огромным воодушевление, заражая им всю съемочную группу. — Откинься, отлично, теперь ножку поставь на дверцу. Глэдис крутилась перед камерой, отбрасывала руками белые кудряшки, дарила Кэну беззаботные и такие искренние улыбки. Ее платье развевалось на ветру, а трава щекотала открытые лодыжки. Только Кэн мог снимать ее с полной отдачей, не мечтая втихаря затащить ее в постель. — Садись на капот. — А не банально? — Тогда — в багажник. Авантюрно настроенная Глэдис запрыгнула в багажник, свесив с него длинные стройные ноги. — Клайд, переставь моноблок и скажи, пусть кофе заварят. Кэн сделал несколько кадров, поправил упавшую с плеча бретельку и вновь сфотографировал девушку. Санрайзу очень нравилось, что надменная и напыщенная с другими, с ним Глэдис ведет себя, как озорная девчонка, пусть и очень, очень красивая девчонка. — А давай кадр только для тебя и меня?— предложила она, затем собрала два хвостика и показала язык. — По-моему, это один из самых восхитительных кадров за последние несколько недель, — сказал смеющийся Кэн. Его смех быстро стих, тут-то Глэдис заподозрила неладное: — Слушай, пойдем кофе выпьем, а то ты сегодня не в форме. Мисс Парадиз выскочила из багажника и отправилась к столику, который уже разложили помощники. — Спасибо, я сама налью. Кэн! Санрайз сел на стул, продолжая любоваться восхитительным пейзажем. Из его квартиры этого загородного мира не видно. — Рассказывай, что у тебя стряслось. Ты так и встречаешься с тем журналистом? — Вот он и стрясся, — отшутился художник. — Не встречаюсь, я с ним живу. Он теперь ведущий фотокорреспондент. — Значит вот, до чего доводит работа папарацци, — Глэдис сидела за столиком, беззаботно болтая дизайнерской туфелькой. — Он никогда не был папарацци, — ответил и отпил кофе из стакана. — Один черт, пристает к людям со своей камерой, которые ее готовы засунуть ему в... Тебе виднее, куда. Кэн прыснул со смеху. Сейчас топ-модель сильно напомнила ему Ника. — В этом-то и подвох, я так привык к его колкостям, что аж работа не идет. Сам виноват. Глэдис смотрела на него несколько смущенно. Ей очень хотелось задать личный вопрос. — Кэн, а ты, правда, девушек совсем не любишь? — Люблю, — честно ответил фотохудожник. Ему часто задавали такие вопросы, но мисс Парадиз никогда. — Как я могу снимать тех, кого не люблю? Девушка вздохнула с облегчением, а Кэн продолжил: — Не хочу. Хочу я того, кто сегодня своим молчанием выбил меня из колеи. — Надеюсь, ты отыграешься, — усмехнулась девушка. — Допивай, еще пару кадров — и встретимся на вечернем рауте, и только попробуй не прийти. И папарацци своего бери. *** Ник злился и перебирал фотографии за последнюю неделю: спуск судна на воду, открытие завода, вручение премии мэра. Все настолько уныло, что для поднятия настроения следующая фотография непременно должна быть со снежным человеком или лохнесским чудовищем. — Смарт... — Сколько раз я просил не входить без стука?!— рявкнул Ник, не поднимая глаз. — Какого черта так орать? Я принесла тебе... — Клади и уходи, — уже спокойнее, но не менее раздраженно. — Смарт, к тебе сегодня не подойти. — Утреннего секса не было, Маргарет, еще что-то? Маргарет поджала губы, сжала пальцы в кулак, словно хотела дать в глаз нерадивому подчиненному: — Снимки со светского раута представишь мне в девять ноль ноль и ни минутой позже. — Маргарет, я не иду на раут. — Что?— Нику казалось, что начальница взорвется и заляпает все вокруг внутренностями. — Я не аккредитован как журналист. Я иду туда как гость. Такой хлопок дверью Ник слышал впервые. Так что там с фотографиями? Да, вручение премии мэра, заключение какого-то контракта с кем-то... Смарт сделал запись в телефон и отправился готовиться к рауту. *** К особняку мисс Парадиз Ник Смарт и Кэн Санрайз прибыли на одном автомобиле. — Пойдем, — прошептал Кэн и взял любимого под руку. В зале было огромное количество красивых, богатых и успешных людей. Большую часть из них Ник знал заочно, Кэн же, наоборот, улыбался каждому, словно на дружеской вечеринке. — Ник, поскучай минутку. Я поздороваюсь с Глэдис и возьму нам бокалы. Смарт стоял поодаль от толпы богатых и знаменитых, профессиональным взглядом расшифровывая жизнь каждого. — Вам тоже кажется, что мистеру Эркинсу следовало бы более тщательно подходить к выбору костюма? Ник повернулся на голос, перед ним стоял джентльмен лет пятидесяти и хитро улыбался, словно только они вдвоем владеют темным искусством читать людей. — Мистер Парк, — представился он и протянул руку. — Ник Смарт. — О, вы, как это сейчас принято говорить, партнер Кэна Санрайза. Тогда ответьте мне, сколько у него..? — Девятнадцать, если вы об этом, - перебил его Ник, обожавший провокационные вопросы, и делать любой вопрос провокационным. Мистер Парк стал еще более загадочным: — А его любимое... — Фокусное расстояние? 50 миллиметров, ну или 200, в зависимости от особенностей съемки. Кэн подбежал к Нику мистеру Парку и оборвал взаимный обмен «любезностями»: — Пойдемте, сейчас всех собирают для групповой фотографии. Мистер Парк откланялся и удалился, понимая, что в компании этих парней ему ничего не светит. — Меня на ней не будет, — честно предупредил Смарт. — Ник, ты фотографируешь людей, а один снимок сделать не хочешь. — Если бы я убивал людей, я же не стал бы стрелять в себя. Кэн хотел возразить. Ему, обожающему сияние бриллиантов и роскошь светских вечеров, было не понятно, как может не нравиться такая обстановка. — Кэн, давай сбежим, прямо сейчас, пока все заняты. Ну? Уже через полчаса парни шли по улице, смеясь и развязывая друг другу бабочки. Они специально остановили такси чуть дальше, чтобы пройтись и насладиться собственной свободой. — Пообещай мне, что мы сейчас придем и займемся любовью, — попросил Ник тихо, почти на ухо. — Ты хотел сказать, трахнешь меня? — Нет, мы займемся любовью, — ответил Ник, не замечая, как к ним подходят несколько парней странного вида. Свет фонарей прятал их лица. — Так-так, — начал один, — глядите, какая цыпочка. — А еще элитный район, — выдохнул Кэн и снял с себя фрак. — Что ж, твои слева, мой — справа. Такого поворота местная шайка не ожидала. — Это мужики, валим отсюда! – крикнул самый крайний, то ли понимая, что получат отпор, то ли – что овчинка не стоит выделки. Санрайз подавил смешок, а Смарт так и стоял, разинув рот и глядя, как его любимый поднимает фрак с асфальта. — Вот это ты, цыпочка, вытворяешь. — Даже размяться не дали, - посетовал Санрайз. Такой финт: полный решимости подраться парень – не раз спасал его на улицах. — Я дам. — Конечно, ты же выполнил уговор. До квартиры они поднимались в молчании, каждый ждал, не мог дождаться, когда же этот чертов лифт поднимется. — Нет. — Что, нет?— спросил Кэн. — Нет, я не выполнил уговор. Ты прав, я не могу без своих пошлостей. Вот, — Ник протянул любимому телефон. — В черновиках. Кэну казалось, словно он ревнивая жена, стремящаяся уличить мужа в изменах. "Я объеду пол-Европы, чтоб твоей коснуться попы" "Я вечером тебя раздену и трахну головой об стену" "Если будем мы в лесу, сам возьму и отсосу." "Миллион, миллион, миллион классных поз..." "Руки мой перед едой, слово соблюдай, и тому, кто спит с тобой Дай" — Я не мог это отправить, но написать мог. Кэна чуть ли не с ног валил приступ неконтролируемого хохота. А когда он представлял Ника, сочиняющего это непотребство, и вовсе, был готов умереть со смеху. Хотя, про лес и позы стоит запомнить. — Загадывай свое желание. Смарт рассчитывал, что его заставят месяц мыть посуду или быть рабом на поводке, но Кэн только пожал плечами, велел раздеться и ждать в постели. Когда Ник уже был готов, Кэн подошел, накручивая на камеру объектив. — Сегодня мы снимаем эротический сет. — Вдвоем? – Ник уже представил, как будет лапать Кэна перед камерой. — Я снимаю, ты позируешь, — невинно хлопнул ресницами Санрайз. Смарт сначала разочарованно вздохнул, но еще не выветрившееся шампанское дало о себе знать, и Ник совсем забыл о стеснении, отдав себя в ласковые руки своего художника. — Ляг на спинку, ногу согни в колене, — щелчки камеры добавляли пикантности происходящему. — Теперь посмотри в стену. Отвернись от камеры. Тусклый свет плавно ложился на рельефное тело журналиста, повторяя контуры и очертания. Гладкими линиями световые полосы ложились на бедра, падали в ложбинки пресса и во впадинку между ключицами. — Проведи рукой по груди... Веди вниз и остановись на пахе. Кэн то и дело сглатывал слюну, вот, что значило, хотеть свою модель. Смотреть на каждое касание и сгорать от зависти, что это не твоя рука. Санрайзу хотелось языком повторить дорожку смартовских пальцев. Вобрать в рот каждый, а потом заснять, как от них остаются влажные блестящие следы. — Возьми член в руку и пару раз проведи сверху вниз. Смотри вниз. Щелк, щелк, щелк... — Теперь откинься на спину, съезжай до края и прогнись. Глаза закрой. Щелк. Художник тихо снял с шеи фотоаппарат и нагнулся над любимым. Великолепный ракурс, запах разгоряченного тела, как тут устоять... Ник охнул, когда его плоть погрузилась в теплый бархат рта. Рука машинально гладила Кэна по волосам, зарываясь в длинные белые пряди. Вверх-вниз, повторяя движения руки перед камерой. Модель дышала глубоко и ровно, словно боясь спугнуть. Ухватился за плечо и с радостью заметил, что фотограф тоже приготовился и снял с себя все ненужные шмотки. — Кэн, стой, не надо так быстро. — Я хочу тебя, — тихим стушеванным голосом прошептал фотограф. — Иди ко мне. Несмотря на все колкости, подколки и пошлятину в постели Ник старался быть самой лаской и нежностью. Он ласкал Кэна руками, языком, испытывая огромное удовольствие от стонов снизу. Кэн провел кончиками пальцев вдоль бородки, затем приподнял голову Ника и поцеловал, раздвигая языком узкие губы фотографа. Тот отвечал, попутно лаская руками такое желанное тело. — Разрешишь мне?— спросил Ник. Кэн кивнул и удобнее лег на спину. Простынь приятно холодила кожу. Ник переместился чуть ниже и обхватил губами розовый сосок. Кэн всхлипнул, затем выпрямился и заявил: — Ты так и будешь меня лизать или примешься за дело? Я чувствую, "головой об стену"— это только громкое заявление. — Маленький манипулятор, — добродушно хмыкнул фотограф, затем встал с кровати и подошел к окну. Кэн удивленно смотрел за перемещением партнера, не понимая, что происходит: на обиду не похоже, скорее, на... — Иди ко мне, — позвал Смарт, перебив такие важные умозаключения партнера. — Вместе посмотрим. Кэн выпрыгнул из постели, модельной походкой прошагал к Нику и обнял его со спины. Тот, словно в танце, закружил Санрайза, и Кэн очутился в крепких объятиях. — Не зря ты меня заставил купить это гнездо. Гляди, какая красота. Кэн млел в объятиях и упивался великолепием ночного города. С семидесятиметровой высоты был виден каждый луч фонаря, каждая тропинка освещалась светом фар, а огромные магистрали слились в один бесконечный венок световых линий. — И не смей бежать за камерой, — предупредил Смарт. Только художник собирался спросить почему, как его тут же влепили всем телом в холодный стеклопластик. — И вот, почему. Мощное тело журналиста прижалось к нему сзади, острый язык очертил дорожку по ушной раковине, а зубы впились в кожу на шее. Руки прошлись по спине и с силой сжали ягодицы, затем слабее и вновь. Неведомая кутерьма контрастов: жар, холод, боль, удовольствие — сводила художника с ума. Кэн даже пикнуть не смел, лишь упирался руками в стекло. Ему казалось, что он может обнять город, стать таким же световым ореолом. Санрайз закинул голову и низко простонал, когда пальцы Ника сжали его соски, а затем переместились на пах. Город ласкает его, одурманивает. Ник кусает Кэна в шею, а тот только плотнее прижимается к стеклу, увлекая за собой и партнера. От возбуждения уже трудно дышать. Смарт пристраивается и входит в податливое тело одним широким движением. Кэн упирается лбом в окно и делает выдох, легкие не слушаются, уши заложило. В нем весь город, своим живым светом он прошивает художника насквозь, заполняет. Много, очень много. С каждым толчком Кэн впитывает лучи, входит в ритм с улицами, дышит с ними в такт. Он закидывает голову, хватается руками за руки Ника и потихоньку забывает себя от восторга. Еще немного и Кэн взорвется сверхновой, зальет все вокруг себя сиянием. Но... — Ник, не хочу так, я тебя не вижу. Смарт развернул любимого спиной к стеклу, приподнял над полом и заставил обхватить ногами его талию. — Удержишь? — Эльф, — с бравадой ответил Ник, придерживая Санрайза за ягодицы. Вошел в секунду. Кэн сделал глубокий вдох и впился в губы Смарта жестким жадным поцелуем. Ник ответил парой резких, сильных толчков. Так глубоко еще не было, или просто необычно. Ник рычал, приподнимая и опуская Кэна, он же то откидывался на стекло, то прижимался и царапал плечи ногтями. — Еще, — сбивчиво стонал Кэн, когда его собственный член скользил по твердому торсу Смарта. — Еще... Оргазм подкатил быстро. Кэн впился ногтями во влажную кожу и откинулся, весь выгибаясь в сладкой судороге. Ник дернулся еще раз и на пике, как и обещал, приложил блондина головой о стекло. — Держись, Кэн, — прошептал он и сполз на пол. Кэн не мог отдышаться, так улетно не было никогда, ну, или очень давно. — Люблю, — только и смог выдохнуть он. Отпускать Ника не хотелось, литые мышцы расслабились, теперь так приятно проскользить пальцами по влажной коже. — Как вам, мистер художник? Вместо ответа Кэн ласково и нежно поцеловал своего любимого. Город остался позади. *** — А теперь звезда нашей выставки, автор снимков и великолепный фотохудожник— Кэн Санрайз!!! Кэн выскочил словно ниоткуда, по традиции благодарил всех пришедших, помощников и моделей, купался в лучах славы и ксеноновых вспышек. И Ник старался сделать как можно больше снимков, ведь один из них может стать историческим, как, например, тот, что висел на стене, на нем будущий журналист с мировым именем Ник Смарт самозабвенно ласкает свой член.