Жертва

Он совершенно бесшумно ступает по прогнившим деревянным половицам не потому, что надо скрыть свое присутствие, а лишь по той простой причине, что по-другому не может. Бессмысленно прятаться от жертвы, что давно знает о твоем присутствии, хотя Деймон был не против придать ситуации немного привычной драматичности. Дверь открыта, словно приглашая тем самым внутрь гостя. Он не против воспользоваться предложением, в конце концов столь невообразимый поступок мог придумать только этот мальчишка, подпуская того, кто может в любой момент лишить жизни, без лишнего сопротивления, настолько близко к себе. Манящий запах, что вел его всю дорогу, не позволяя запутаться в практически одинаковых коридорах для человеческого взгляда, усиливается слишком быстро, тем самым резко ударяя в голову, но все же позволяя сохранить многовековое самообладание. Деймон мог найти сотню отличий, но даже они не помогут, если иллюзионист решит спрятаться так, чтобы его не нашли. Мукуро восседает на старом диване, свободно раскинув руки по бокам и немного закинув назад, тем самым обнажая тонкую шею. Он удивлялся не раз, как после стольких вылазок на ней не осталось ни следа, однако этот вопрос не на долго оставался в голове, учитывая, что до блаженной цели остался лишь один жалкий шаг. Глаза иллюзиониста закрыты, а дыхание слишком умеренное, что, кажется, будто он сейчас спит, но вот только эта нахальная улыбка стирает в прах данную теорию. Сегодня что-то новое, ведь обычно разноцветный взор беспрерывно наблюдает за открывшейся картиной, не глядя на редкие толчки боли. Разрывает последнее расстояние и склоняется над иллюзионистом, сначала просто внимательно изучая ни сколько не изменившееся лицо, а после приближается к шее. Он уже буквально чувствует, как по артерии пульсирующими движениями перетекает кровь. Клыки сами собой увеличиваются в размерах, а затем пронзают тонкую кожу, позволяя теплой жидкость просочиться наружу. Незабываемый сладкий вкус с легкой горечью заставляет забыться обо всем, а привычные светло-синие глаза окрасится в практически алый цвет. Сдержаться, чтобы не опустошить все тело, слишком сложно. Аромат, как и вкус, очень манящий, от них, кажется, совершенно невозможно оторваться. Хочется поглотить все целиком и полностью, дабы они подольше оставались с тобой, но капли здравого рассудка твердит о невозможности. Иллюзионист сжимает руки в кулаках, но в остальном остается прежним. Гордость не дает сказать нет и оттолкнуть, ведь тогда он проиграет начатую игру. Деймон резко отстраняется от шеи, но тело остается все в том же положении. Достаточно встретиться взглядом со слегка затуманенным взором разноцветных глаз, а затем, не прося разрешение, как всегда, коснуться своими губами чужих. Ответа нет, его и не последует. О легком поцелуе будет напоминать остаток крови на собственных губах и пока что целая память. -И чем она тебе так нравится? – иллюзионист проводит указательным пальцем, чтобы стереть остатки теплой жидкости, дабы она полностью не проникла в его тело. Вытирать нету смысла, ведь всему этому можно найти наиболее интересное и приятное занятие. Чужие губы убирают с кожи приятных для них напиток, вызывая у иллюзиониста ненадолго чувство полнейшего превосходство, однако оно тут же прекращается, как только клык оцарапывает чувствительную подушечку, заставляя его недовольно шикнуть. Мукуро мог позволить прикоснуться к своей шее и испить необходимую жидкость для продолжения дальнейшей жизни Деймона, но вот дальнейшие прикосновения без его разрешения выводили иллюзиониста из привычного равновесия, хотя эти два состояния весьма сложно было отличить между собой, только он мог утверждать определенное со стопроцентной гарантией, ведь в них текла уже общая кровь. -Глупый вопрос, не находишь, ну-фу-фу? – привычный смех вновь показывается на свет, подтверждая в некотором роде глупость сказанного. – хотя, если захочешь, я могу показать всю прелесть такой жизни, - в светло-синих глазах вновь появляется непонятный огонек, но предавать ему особого значения иллюзионист пока не собирается. -Вынужден отказать, - в глазах мелькает азарт, а этот кроваво-красный глаз вновь наводит на мысль на несостоящегося дитя тьмы, однако его наружная оболочка слишком хрупка, чтобы оказаться таковым. Однако ни грамма сожаления и смех заставляет задуматься вампира, когда мальчишка исчезает в тумане, кто же из них истинная жертва.