Сонное московское утро обычно бывает темным и прохладным, особенно в конце ноября, когда последние листья деревьев уже давно застилают дороги, чем сильно осложняют работу местным дворникам. Небо все еще не было освещено теплыми лучами солнца, а потому единственными источниками света были фонари, которые, кстати, горели кое-как. И даже несмотря на раннее время, на улицах столицы уже собирались первые пробки.
В одном из таких скоплений автомобилей находилась машина главврача известной московской больницы.
Кисегач недовольно постукивала пальцем по рулю, похоже, что впереди случилась крупная авария. В Москве водителям всегда приходится тяжко — постоянные многокилометровые пробки вечно задерживали жителей города, попутно утомляя их и портя им настроение.
— Да что же это такое? — возмутилась Анастасия, достав из бардачка свой мобильный телефон.- Я так совсем опоздаю.
Женщина осторожно поправила деловой пиджак, который немного смялся под ремнем безопасности. Одета она была очень строго, почти парадно, что случалось крайне редко, потому означало запланированную на тот день встречу с одним из спонсоров. Недовольно вздохнув, она торопливо набрала номер секретарши:
— Надя, я сегодня задерживаюсь, здесь пробка на Тверской. Отмени, пожалуйста, встречи на ближайшие пару часов. Спасибо большое.
Глубоко вздохнув, женщина на секунду задумалась, что же может произойти в больнице, если ее не будет рядом, но она вскоре попыталась утешить себя мыслью, что работают на нее не детишки из садика, а взрослые и умные люди.
***
— Глупые одноклеточные! — разнеслось по всему отделению терапии. Возглас принадлежал заведующему сего, как вы поняли уже, терапевтического отделения, а именно Андрею Быкову.
Подобные выкрики его уже стали нормой и рутиной, однако многие медсестры иногда втихую посмеивались, слушая, как врач всласть отчитывает своих подчиненных. Быкову нравилось лицезреть грустных, оскорбленных и беспомощных недоумков, коих в его личном медицинском королевстве недавно прибавилось.
Посреди ординаторской стояли четверо молодых людей, пытавшихся совладать с собой во время очередной истерики начальника.
— Ну вот как?! Как можно было пролить на новый томик «Наруто» отвратительный чай из больничного автомата?! Это же японское издание, коллекционное! — сокрушался заведующий, аккуратно поглаживая переплет небольшой книжечки с причудливой обложкой. — Все будет хорошо, моя прелесть, я тебе сейчас компрессик сделаю, так и странички разгладятся.
Четверка интернов с подозрением уставилась на преподавателя. Левин был на грани возмущения, но слова молвить не посмел, так как в прошлый раз, стоило ему назвать мангу жалким комиксом, Быков дал ему четыре дежурства, да еще и с бонусом! Как бонус прилагалась двухнедельная практика в педиатрическом отделении, где московские детишки, которые сами были поклонниками этого японского шедевра, придумали еще недозревшему и неопытному врачу немало пыток. После того инцидента интерн чуть не сделал себе харакири, потому напрочь отказался лезть в новую манию своего преподавателя, а уж тем более высказывать свое мнение.
— Так, — продолжил Быков, — мои милые и замечательные бактерии, сегодня вечером будет большое
событие, какое — не скажу, но можете считать его праздником. Этой ночью на дежурство остаюсь я сам, почему — ну… Будем считать, что я очень добрый и устраиваю новый Национальный день без ночных дежурств. Прошу удержаться от аплодисментов.
Интерны заулыбались, потихоньку начиная строить планы на свободный вечер. Им явно понравился такой поворот событий, на что Быков ехидно усмехнулся:
— Но ведь это не значит, что работать вы в этот день не будете. Тому, кто сегодня облажается, я придумаю интересную пакость, — произнес врач, лучезарно улыбаясь при том, словно ни в чем не повинный котэ. — Ты, Черноус, сегодня в рабы к лаборантам идешь, я тебя им в карты вчера проиграл, — он перевел взгляд на оставшихся.- Вы же сейчас направите свои ложноножки в сторону поста, возьмете там истории болезней — вас ждут жертвы, именуемые пациентами. А теперь РАБОТАТЬ! А то что вы тут стоите, бегом, пока корни не пустили!
Интерны не ожидали такой резкой смены тона, потому в ужасе разбежались в разные стороны, стараясь поскорее выбраться из зловещей ординаторской, попутно врезаясь в стены, двери
, стеллажи с мангой и предметы интерьера. Быков, наблюдая подобные бега, блаженно опустился на крутящееся кресло, что стояло возле стола, после чего обратил свой взгляд на высокую полочку (высокую, чтобы недоврачи не добрались), где располагались чиби-фигурки различных персонажей аниме. Именно на них дядя доктор и протранжирил половину своей зарплаты.
— Надо будет их домой забрать, а то, ух, как я не доверяю нашим членистоногим, ужас.
Он повернулся к монитору, сверяя время выхода новой серии увлекательного аниме-сериала, на который он так недавно подсел. Выходила серия как раз в ту самую ночь, Быков бы с удовольствием посмотрел ее и дома, но случилось непредвиденное — его интернет-провайдер производил ремонт, потому временно отключил пользователей от сети. Терпеть такое безобразие Быков не мог, его прямо распирало посмотреть новый эпизод, и, имея лишь одну возможность просмотра аниме на работе, он любезно решил лицезреть его в ординаторской.
Однако как же случилось, что такой эпичный и, казалось, умный, интеллигентный, образованный человек мог быть охвачен подобной манией? Дело в том, что аниме, как уже понял врач, болезнь тяжелая, распространяется быстро и вылечить ее почти невозможно, зато приятная и увлекательная. Так и случилось, что подхватил он эту прекрасную заразу от маленькой девочки, уверившей Быкова, что быть отаку — потрясающее чувство. Она была тяжело больна пневмонией, потому и была направлена в стационар его отделения. Доверить ее лечение интернам Быков не мог, они даже слова такого, «пневмония», не знают. А даже если и знают, то все же тупоголовые личинки врачей такого больного убьют быстрее, чем анализы додумаются собрать, потому гроза терапии принялся за лечение собственноручно. Тогда-то он и услышал впервые о ниндзя, шинигами, самураях, пиратах, гулях, алхимиках и мафиози. Девочка уверяла, что есть аниме про врачей, только смотреть его не стоит, ибо там мало смысла и слишком много
хентайщины (значения этого слова Быков пока не постиг, но решил, что сейчас этого ему знать не обязательно). Спустя несколько дней своего прибытия в терапию юная анимешница подсадила на японскую культуру и своего доктора. Начиналось все с мимолетного упоминания сюжетов различных аниме-сериалов, что дядю Быкова неслабо заинтриговало. Поначалу он не собирался даже и начинать смотреть сие творение, но любопытство перебороло его.
Дело пошло с небезызвестной «Тетради смерти», после чего врач заказал себе такую же тетрадку в интернет-магазине и с наслаждением записывал в нее всех неугодных, добавляя к именам замысловатые способы убийств. Он, конечно, знал, что никто не умрет, да и клятва Гиппократа, увы, не позволяла людям вредить, но помечтать-то он право имел. После покупки Быков целыми днями просиживался в ординаторской, размахивая в разные стороны верхними конечностями, шариковыми ручками и чипсами. Такое его поведение заставило Любу пересчитать наркотики. Спустя несколько недель заведующий ходил довольный — да, «Тетрадь» ему очень понравилась, потому он решил продвинуться дальше в изучении японской анимации.
За замечательным детективом последовали «Реборн» и «Вельзельвул», которые принесли Быкову невероятные идеи для издевок над его великолепным квартетом недоумков. Новое хобби заведующего интерны восприняли как серьезную проблему — каждое утро начиналось с громкого
картавого возгласа «ВРОООЙ!! 11! 1» на все отделение, после чего весь день Быков обращался ко всем, называя их мусором, отбросами и отребьем, да так, словно забыл имена своих коллег. Преподаватель то и дело издавал непонятные звуки, напоминавшие шишикание и куфуфукание, шарахался от новорожденных кричащих детей, боясь, что его ударит молнией, он с подозрением оглядывал номера больничных карт, причем цифры сами по себе вызывали у него самые различные эмоции, но что хуже всего, он решил тренировать своих подопечных в стиле великого мафиози Реборна. Правда, и эти произведения ему со временем наскучили.
Ныне же большую часть мыслей Быкова занимал новый для него аниме-фэндом, известный по всему миру. «Наруто» пользовался популярностью почти у всех отаку на свете, в обоих сезонах насчитывалось около шестисот серий, потому Быков, прихваченный однажды приступом мазохизма, решил засесть за просмотр именно этой картины.
***
Кисегач, все еще стоявшая в пробке, уже готова была рвать и метать. До встречи со спонсором оставалось еще много времени, но больше ее беспокоило психическое состояние больницы — неизвестно, что за глупость может придумать Быков, пока ее так долго нет на месте. Тем более, помешанный на художествах японской анимации. Она искренне верила, что все будет нормально, ибо Быков-то — нормальный человек, но тут ей вспомнился случай недельной давности, отчего Настю охватило беспокойство. Однажды он заставил Романенко, устроившего больному гастритом сотрясение мозга, целую неделю расхаживать по отделению в костюме некой Хатсуне Мико.
***
Прошло всего полчаса, однако интерны уже успели наломать дров.
Варя, помогавшая в лаборатории проверять анализы, случайно опрокинула пробирку с калием, после чего решила замыть лужицу чистой водой, благо ее остановил один из лаборантов, который, в отличие от нее, знал, какой неприятный взрыв мог произойти при реакции этих элементов. Быков явился в мгновение ока, почему-то на его лице были различимы довольно противоречивые эмоции.
— Ай да Черноус, молодец, собралась истинное искусство миру явить! Так держать! Только вот ты чуть больницу не взорвала, это ведь плохо, да?
— Простите меня, Андрей Евгеньевич, я случайно, так получилось.
— Что значит «случайно»? А ну-ка быстро бегом в ординаторскую — будешь учебники по химии перечитывать. А потом, во имя юности, сдавать экзамен мне будешь. Кстати, а ты готовить умеешь?
Девушка кивнула, ожидая подвоха.
— Отлично, сделай мне рамен, тогда не буду тебе экзаменов устраивать, — излагал Быков, — а коли откажешься — дежурить заставлю.
— Но вы же сказали, что сегодня Национальный день без дежурств.
— Верно, сегодня дежурств не будет, но может статься так, что завтра будешь дежурить за сегодня.
— Я все поняла, Андрей Евгеньевич! — проговорила она, уже на бегу. Ей нужно было вернуться к заветному другу, что знает ответы на все вопросы,- к интернету, дабы найти рецепт нового блюда.
— Не верю я тебе, — скептически произнес Быков. — А дальше у нас заумный доктор.
Левин тоже оплошал в тот день, причем похуже своей напарницы. Он столкнулся с Быковым в коридоре и сразу же приготовился к обороне себя любимого.
— Ленин, расскажи-ка мне о своем пациенте, — мило улыбаясь, пропел заведующий.
— Я Ле…
— Верно, ты не Ленин, ты даже не человек, моя маленькая муха дроздофила. Пациент твой, Никита Жгутиков, у него сотрясение да переломы, избил его кто-то по малости, с ним даже медсестра справится. Какие пилюльки ты ему сунул, что он летающих розовых пингвинов видит?
— Ну… я… Это… Противовирусных ему выписал, сейчас же эпидемия гриппа по моим расчетам начнется.
— Сколько же их ты ему надавал-то? Ладно, розовые пингвины, но летающие! Дежурство! Ах, нет, — замялся он, — пакость! Я обещал тебе пакость, — заулыбался Быков, — идем за мной.
Они быстро пересекли коридор и вошли в ординаторскую, заведующий был явно в хорошем настроении, он даже издавал странные звуки, смешанные со считалочкой хвостатых, пока подбирался к компьютеру. Набрав в поисковике непонятную фразу «плащ акатсуки косплей», Быков открыл первую попавшуюся картинку.
— Видишь эту красоту? — забвенно произнес заведующий, едва дыша.- Сейчас пойдешь к Любе, возьмешь у нее больничный халат, потом на складе красочку черную да красную наскреби. Понимаешь, к чему клоню-то?
— Я полагаю, вы хотите, чтобы я сделал вам этот… Халат... ацатуки?..
— Акатсуки, Ленин,
плащ Акатсуки, — презренно выдавил дяденька, — ты жалкий несведущий морской еж.
— Но, Андрей Евгеньевич, я же рисовать не умею!
— Научишься, — безразлично произнес Быков, направляясь к выходу из ординаторской. Левин обреченно вздохнул.
«Еще один готов,» — пронеслось в голове злого гения.
Проходя мимо поста, заведующий заметил следующего недоумка, которому хотел вправить мозги больше всех.
— Недоврач Лобанов, — начал он, — скажи мне, почему это от тебя пациент отказался? Как бы и мне лучше от тебя отказаться?
— Ну, он странный, Андрей Евгеньевич, он…
— Сенсей.
— Чего? — переспросил вдруг интерн.
— Зови меня сенсеем.
— Что? Я недопонимаю, Андрей Евгеньевич, — все так же тугодумил он.
— Ах ты, глупый генин, недопонимать, наверное, привычное состояние для твоего мозга? Дурак ты, дурак, Лобанов, работай иди! — грустно произнес врач.
— Так пациент же, — начал недодоктор, но тут же замолчал.
— Пациентов я тебе больше не дам, я лучше тебе другое заданьице придумаю. Скажи-ка мне, губошлепчик, а что, если я попрошу тебя из тел в морге кукол-марионеток сделать? Справишься?
Лобанов в ужасе выпучил глазищи, словно большая толстая рыбка. Только уж более ушастый он был для рыбки, что портило всю картину.
— Нет? — призадумался Андрей Евгеньевич, — А кунаи из дерева вырезать умеешь?
Интерн отрицательно покачал ушастой головой.
— Ладно, — вздохнул Быков, — хоть птичек мне из глины слепи кривеньких. Просто же ведь, это сможешь сделать?
— Это смогу, только я не мастер, понимаете?
— Понимаю, Лобанов, очень хорошо понимаю, — заведующий взглянул в эти грустные
рыбьи глаза.— Да иди ты уже, не заставляй меня думать, что ты не способен ни на что, кроме дежурства.
Бросив печального полудурка у поста, Быков двинулся к своей последней жертве.
То, что Романенко прятался в архиве, было ясно с самого начала. Войдя в царство личных дел каждого, Быков брезгливо обвел взглядом жалкого сынишку главного врача, сидевшего ни за столом, ни на столе, а под ним.
— И чего же мы прячемся? — бодро заговорил начальник.
— Так отдыхаю, Андрей Евгеньевич, праздник же какой-то.
— Вот ты, Романенко, — обратился Быков, немного картавя, — почему же ты в приставочку не играл, как обычно? Пра-а-авильно, это же я ее у тебя отобрал, — улыбнулся начальник, — по «Наруто» же игр на компьютер мало, играть не получалось, они же на приставку все. Зато теперь прекрасно провожу досуг.
Сын главврача недовольно нахмурился.
— Но мы отошли от темы. Итак, ты тут у нас чуть не отравил пациента Чичикова! Этот, конечно, мертвыми душами не торговал, что же он сделал тебе такого? Ужас, — трагично покачал головой врач.- Я бы тебе с удовольствием дежурство дал, но сегодня же праздник, верно? Вот что, пройди-ка мне бой один на приставочке своей, а то не получается у меня чего-то, — скомандовал заведующий, трепетно протягивая интерну PSP с нарутовской игрой.
Неуверенно приняв ее, недоврач настроился на самое необычное за всю интернатуру наказание.
***
Прошло несколько часов. Кисегач пришлось сразу ехать на встречу, ибо время, проведенное в московской пробке, пролетело настолько быстро, что даже будь она Сейлор Мун, а все равно не успела бы заехать в больницу и при помощи Лунной призмы.
Встретившись со спонсором и обговорив детали контракта, они оба решили направиться в лечебницу, так как Анастасия хотела похвастаться своим детищем, а спонсор — посмотреть, на что идут его деньги.
***
В крупной московской больнице царил хаос: Левин, пытавшийся сделать своему наставнику черный халат с красными разводами, напоминавшими облака, уже успел измазать краской для стен половину терапии (для стен краска-то, потому что другой не нашел, но его не смутило ни то, что краска для стен, ни то, что от нее несет ужасающим резким запахом), Лобанов, пытавшийся слепить нечто пернатое из куска грязи, что он подобрал в парке возле больницы, уже измазал ею всю сестринскую (мешая Любе плюшки лопать да чайком запивать), а Романенко, уже перебравшийся в ординаторскую, был не в силах пройти несчастную миссию, потому в состоянии аффекта со злостью отправил бедную приставку в полет, ненароком угодив в Быковский телевизор, на котором вскоре заблистала трещина. Варя же спокойно готовила рамен, однако вышел борщ. С кем не бывает. Она была напугана, не хотелось оставаться на дежурство вновь, потому бегала к Любе за советами, которая, по ее словам, знала толк в японской стряпне. Так, бегая между ординаторской и постом, девушка залила бульоном весь коридор, после чего на нем пару раз навернулся Левин, носившийся по больнице с недоделанным плащом. Купитман же, который просто мимо проходил, был
как всегда пьян, а потому даже не заметил в отделении ничего необычного. Он также грохнулся, подскользнувшись на бульоне Вари, только вот встать уже не смог, потому распластался на полу, крича на все отделение.
— Ну вот, добро пожаловать в терапию, — пропела главврач, едва двери лифта начали разъезжаться. Но как только они открылись полностью, перед ней предстал разрушительный погром, от которого женщина пришла в ужас. Она медленно вышла из лифта, оглядывая картину целиком.
— Так вот какая ваша хваленая терапия, — скептически произнес спонсор, направляясь обратно в лифт, — до свидания.
Он ткнул нужную кнопку, и двери плавно закрылись перед лицом Кисегач. Вмиг шок сменился яростью — она знала, кого винить. Женщина быстро направилась в свой кабинет, собираясь вызвать Быкова для личной беседы, однако застала его именно там. Он сидел в ее кресле, вальяжно закинув ноги на рабочий стол, и смотрел «китайские мультики» на компьютере.
— О, а вот и моя мышь вернулась, — почти радостно произнес он, отрываясь от монитора.
— Что ты себе позволяешь?! Ты хоть видел, в каком состоянии сейчас твое отделение?!
— А чего там? — недоумевал он, на всякий случай поставив на паузу забавную серию «Дюрарары».
— Ты что, думаешь, я потерплю в своей больнице ТАКОЕ?! Да это же балаган какой-то! У меня человек важный ушел только что, спонсор, кто тебе препараты да аппараты закупать будет? А ну быстро встал и пошел решать проблемы со своим зверинцем! — злобно прокричала главврач, шипя и кидаясь в Быкова первыми попавшимися под руку вещами.
Тот быстро понял, что лучше бежать, а потому шустро выскользнул из ее кабинета. «Интересно, что же ее так из себя-то вывело? Жаль, что только серию не досмотрел, — размышлял терапевт, — а ведь быть бы тебе, Настька, как Селти, без головы. Так и шуму от тебя не будет — кричать не сможешь. И на байке ездила бы,» — подытожил он.
Когда Быков ступил на территорию терапевтического отделения, ему было плевать на порядок (а, вернее, его отсутствие), главное — задания. Он незамедлительно влетел в ординаторскую, довольно глядя на своих ручных имбицилов.
— Сделали?
— Сделали, сенсей, — покорно ответили интерны хором.
«Надо же, надрессировал,» — неосознанно мелькнуло в его мозгу.
— Сначала рамен! — пафосно и величественно провозгласил он, садясь на мягкий диван.
Варя аккуратно протянула ему тарелку с едой. Внешне оно выглядело более-менее сносно, но на вкус оказалось отвратительным, так как девица не только недоварила ингредиенты, так и дала бульону остыть до комнатной температуры, что было неприемлемо.
— Ты что, смеешься? Фуй, какая гадость! Убери от меня эту каку, лучше бы в японском ресторане заказала, коли не умеешь, — и без того грустная Варя поникла еще сильнее.
— Следующий! — вскрикнул он, словно жюри на кастинге.
Левин осторожно подошел к журнальному столику и медленно положил еще не высохший от краски халат, от которого, соответственно, несло резким строительным запахом. На самом интерне были размазаны бесформенные черно-красные пятна.
Быков брезгливо взял тряпку, бывшую когда-то больничным халатом, с которой буквально капала черная жидкость.
— Вот это что? — возмутился сенсей.
— Это ваш халат, то есть плащ… Плащ Атсакуки, — промямлил несчастный. — Я очень старался, Андрей Евгеньевич!
Быков злобно бросил измазанную ткань в лицо интерну.
— ЭТО ЧТО ТАКОЕ, ЛЕНИН? — заорал он на всю больницу, — Мало того, что имя акатсук исковеркал, так еще и над плащом надругался! В песке тебя замуровать! Ты жалкая, слабая, лысая, бесформенная инфузория ТАПОЧКА! Тупоголовое безъядерное существо! Ошибка природы, инородное тело в моем царстве-государстве! У тебя тазобедренная кость соединена с лучевой, таким образом руки у тебя из пятой точки произрастают! Коли не можешь выполнить простейшее поручение, так разбегись подальше и в стену со всей скорости врежься! Хоть что-то правильно сделай! СЛЕДУЮЩИЙ!
Левин, лицо которого украшала разноцветная краска, поспешил тут же скрыться в туалете, дабы отмыть замысловатый «рисунок». В это время Лобанов аккуратно поставил перед заведующим вполне неплохо сделанных птичек из глины, которых он купил в ближайшем сувенирном магазине.
— Фу-фу-фу, это что за фигня? Курицы, Лобанов, курицы?! Ты издеваешься? Курицы не умеют летать!
— А зачем вам летать-то? Вы глиняных птиц просили — так получите, — возразил интерн, на что получил едкий взгляд, спустя секунду глиняные фигурки были разбиты о близлежащую стену.
— Дежурство ты у меня получишь. Завтра, — категорично выдавил Быков. — Давай, Романенко, не разочаруй меня.
Ответить интерну помешала главврач, зайдя в комнату и при том громко хлопнув дверью. Она злилась, очень злилась.
— Так вот как ты порядок наводишь. Быков, ну что с тобой происходит? Это все китайские мультики, да? Они убивают твою психику.
— Мою психику убиваешь ты, называя аниме этими... этими... Я даже повторять не хочу, как ты их назвала! — возмущенно возражал Быков.
— Но ведь это правда, Андрей Евгеньевич, — подала голос Варя, — вы же совсем нас не жалеете, заставляете делать то, о чем мы даже понятия не имеем. Мы врачами стать хотим, мы сюда учиться пришли.
— Да я лучше людей лечить буду. И дежурить, — нашелся Лобанов, которому было жалко денег, потраченных в сувенирной лавке.
Быков сидел без эмоций, на самом деле ему было все равно, что эти жалкие холопы там себе навыдумывали, главное — посмотреть сегодня новую серию.
— Ладно, провинился, — фальшиво произнес врач, — давайте дежурить буду.
— Будешь, — расстроенно произнесла Кисегач, направляясь к двери, возле которой находился небольшой щиток, дарящий всей больнице интернет. Она быстро схватила ножницы со стола и перерезала кабель.
— Наст...- начал Быков, но было поздно.
— Я знаю, зачем ты дежурить собрался. Подежуришь без интернета, завтра попрошу электрика перепаять провода, интернет нам все же нужен.
Заведующий стоял словно вкопанный, он был искренне удивлен, шокирован. Его лишили великой радости — забыться в новой серии, погрузиться в нее… Но не все же так просто, верно?
Он молча скинул халат, нацепил куртку и скрылся из ординаторской. Спустившись на подземную стоянку, врач залез на свой замечательный мотоцикл и уехал в сторону круглосуточного компьютерного клуба, где надеялся в тишине и спокойствии увидеть новый эпизод.
На повороте вдруг откуда ни возьмись вылетел грузовик, авария была неминуема.
Когда приехала скорая, Быков уже находился в тяжелом состоянии, они не успели ничего сделать.
На следующий день вся больница узнала, что их главный тиран пребывает в коме. Вот только никто бы даже не догадался, что последующие несколько дней его разум проведет в другом измерении.
