I Miss You

Джон улыбается, приглаживая в отражении зеркала свои волосы, прядь которых капризно топорщилась в сторону. Ему кажется, что после поездки в Гранд-Каньон вместе с компанией друзей цвет волос слегка изменился, стал немного темнее, но было ли так на самом деле, парень не знал. Фред показывает ему раскрытую ладонь с пятью оттопыренными пальцами, и Козарт спокойно кивает в ответ. Пять минут до записи, и ему уже пора выходить. Он бросает быстрый взгляд на телефон – одновременно просящий и преисполненный надеждой – но айфон отвечает Джону лишь тишиной и холодом погасшего экрана. Даже на расстоянии десяти метров он слышит тяжелый вздох Фреда и словно спиной видит, как тот закатывает глаза. Ему не понять. Его друг и по совместительству оператор никогда не сможет понять, каково ему. Каково просыпаться от звонка в пять утра, потому что в Париже уже полдень, и у Матвея перерыв на съемках. Когда Джона так безжалостно будили, у него всегда было только одно желание – разбить телефон о стену, как и голову звонившего, но стоило ему увидеть имя Матвея, так мозг просыпался практически мгновенно. Лыков часто смеялся над его хрипловатым ото сна голосом, а Джон просто слушал его, как любимую мелодию, ощущая тепло, распространяющееся по всему телу и задерживающееся на кончиках пальцев. Каково вечно таскать с собой ноутбук, потому что Матвей мог внезапно выйти в скайп, убивая время в дороге между столицами моды. Каково ждать свою любовь, пока его ровесники и друзья просто наслаждаются жизнью, ни в чем себе не отказывая. Никому не понять его. Кроме Матвея. Съемки проходят успешно, и Джону совершенно не мешает недосып из-за раннего подъема. Всего две чашки кофе без сахара, отчего теплая горечь оседает на его губах, и он снова в форме. Он говорит заготовленные фразы, улыбается в камеру и играет мимикой именно так, как это нужно. Автоматизмы Козарта работают безупречно, в то время как мозг занят совершенно другим. Двумя метрами его счастья. Друзья стараются не демонстрировать ему своих насмешек, но Джон видит их все насквозь, словно те лежат на самой поверхности. Он ждет своего парня - модель мирового уровня, работающего с самыми известными модельерами Старого и Нового света. У того так много работы и переездов, но Джон не отчаивается. Два месяца назад на его электронный ящик пришло письмо с уведомлением о том, что на его имя забронирован билет до Парижа. Близился конец семестра, но он просто взял и бросил все. Ради него. За неделю, что они провели с Матвеем во Франции, Козарт испытал неописуемое счастье сродни эйфории, почувствовал всю романтику и красоту Парижа и услышал первое «Я люблю тебя». Негромкое, уверенное и такое искреннее, что в груди начинало щемить. Стоит ли говорить о том, что он не пожалел о своем побеге ни на минуту? В гримерной после съемок людно и шумно. Фред громко смеется, подмигивая стилисту Саманте, и даже его грозный агент Люси изображает подобие улыбки. Джон гадает, сойдет ли тональный крем сам или же стоит попросить Саманту снять его, как в комнате внезапно повисает тишина. Мертвая тишина, обрубившая голоса и звонкий смех. Козарт не может понять в чем дело, но вдали уже замаячил длинный силуэт, стремительно к ним приближаясь. Томительные полминуты, пока единственным звуком в помещении были торопливые шаги, Джон задерживает дыхание, потому что его взгляд уже упал в зеркало, и глаза прочно оказались пригвождены к отражению, где позади него стоял высокий темноволосый парень. А уже через секунду он почувствовал крепкие объятия, обхватывающие его, и смог, наконец, выдохнуть. - Привет. Короткого слова, произнесенного любимым голосом, хватает, чтобы волны тепла и холода одновременно стали разноситься по его телу. Козарт медленно моргает, а затем накрывает крупную ладонь Матвея своей, вдыхая приятный аромат его парфюма. - Мне казалось, что у тебя сегодня съемки в Нью-Йорке. Твой контракт с Vogue… Дрожащий голос Джона замечают остальные, и совсем скоро друзья покидают их, оставив влюбленных наедине. Блондин не может пошевелиться, но что-то в глазах Матвея, которые смотрят на него в зеркале, заставляет его замолчать. Он просто забывает про все свои мысли. А затем Лыков склоняется к его уху, лаская его своим дыханием: Je t'aime, je t'aime / Люблю, люблю, Comme un fou comme un soldat / Как безумца на войне, Comme une star de cinema / И как героя кинолент. Je t'aime, je t'aime / Люблю, люблю, Comme un loup comme un roi / Как шута, как короля. Comme un homme que je ne suis pas / И жизнь моя, она твоя, Tu vois, je t'aime comme ça / Твоя и навека. У Джона пропадают все слова, потому что нежнее признания в любви может быть только признание в любви на французском. На французском Матвея. Козарт разворачивается к нему лицом и так скоро находит его губы своими, словно только это могло сейчас выразить все его чувства. Губы парня немного отдают горечью кофе, но Лыков целует их с такой нежностью, будто впервые. - Я скучал по тебе. Сейчас он не жалеет о том, что сорвался сразу после показа и помчался в аэропорт. Не жалеет он и о упущенной возможности задержаться в Vogue или взобраться на самый высокий небоскреб Манхэттена. Он жалеет только о том, что не может остаться здесь с Джоном навечно. *** Матвей и сам не может объяснить, почему не любит Милан. Его часто приглашают на показы в итальянскую столицу моды и изыска, но Лыков всегда отдает предпочтение родному Парижу. Итальянцы кажутся ему наивными и беззаботными, лишенные каких-либо проблем, и, вероятно, в чем-то он им завидовал. Последние семь месяцев он все чаще бывал в Штатах, на почве чего с агентами у него возникали разногласия, но Матвей умел настоять на своем, когда это касалось чего-то важного. А Джон был для него самым важным. Он так и не смог рассказать родителям. Те с ясностью догадывались, что в мире моды не все просто, но открыто признаться в том, что у тебя есть парень – это совершенно другое. Знает только его сестра, сетовавшая на то, что он давненько не бывал у них в Петербурге. Девушка обладала завидной проницательностью или же просто знала брата как свои пять пальцев, но, так или иначе, Матвей открылся ей под обещание не говорить родителям ни слова. Он не стесняется Джона или их отношений. Вовсе нет. Просто он хочет защитить его. Защитить своего мальчика от целого мира и своей семьи в том числе. На очередной гламурной вечеринке, где рекой льется алкоголь и легко достаются разноцветные таблетки экстази, Матвей чувствует себя белой вороной. Не из-за своих двух метров роста, а из-за факта, что не может здесь расслабиться. Он мог бы выпить полбутылки текилы и танцевать всю ночь напролет, а затем переспать с парнем или девушкой, в зависимости от степени опьянения. Но нет. В его жизни есть смысл. То, ради чего он не спускает в мусорное ведро очередной день своего существования. Сентябрь. Съемки в Париже. В перерыве он звонит на домашний, чтобы услышать голос Джона и убедиться, что тот дома и не гуляет один по шумным улицам французской столицы. Его мальчик был бунтарем и смело мог отправиться в одиночку покорять Диснейленд или Елисейские поля, и Матвею стоит много сил объяснить парню, что его сердце не выдержит, если с Джоном что-то случится. Тот вздыхает, но понимает. Он бы сам сошел с ума, потеряв любимого в Далласе. Иногда, в тяжелые дни, когда работы особенно много и каждый фотограф непременно хочет его вывести из себя, Матвей почти теряет веру. Он положил всю свою жизнь на то, чтобы добиться чего-то на подиуме, но Джон был и его любовью, и его трудностью. В самые темные минуты он вспоминал улыбку, что вечно делала его счастливым, и блеск любимых глаз. Светлый образ возлюбленного возвращал силы в его усталое тело, и Лыков снова приступал к работе, закрывая внутри все страхи и сомнения. Он знает, зачем делает это. Чтобы услышать снова родной голос, который напевает очередную диснеевскую песенку. Чтобы целовать до исступления любимые губы, каждой клеточкой тела ощущая тепло и нежность. Чтобы заехать за цветами по пути домой и найти в квартире Джона, утопающего в его рубашке или домашних брюках. Чтобы раствориться в этих объятиях и услышать: - Я скучал по тебе. *** Окно в номере настежь распахнуто, и с океана в комнату попадает свежий прохладный воздух. Руки Джона зафиксированы у него над головой сильной рукой Матвея, а сам парень движется в нем, задевая множество чувствительных точек внутри. Козарт хочет кричать от сладостных ощущений твердого члена внутри себя, но его голос безнадежно сорван, а дыхание сбито. Спины обоих покрыты испариной, и только свежий океанский воздух разбавляет запахи в комнате. Запахи пота, дорогого вина и секса. Где-то за окном волны с шумом разбиваются о берег, сметая все на своем пути, и эти звуки заглушают высокие стоны, издаваемые Джоном. Матвей движется в нем все быстрее, хаотичными рывками, и оба знают, что они на грани. Они ждали этого отпуска несколько месяцев и собирались взять от него по максимуму. Это их третий раз за сегодняшний день, и все, что нужно Джону, это похотливый взгляд и немного смазки, чтобы Матвей снова толкнул его на кровать, набрасываясь с горячими поцелуями. Сердце отбивает в груди чечетку, и с каждым толчком, приближаясь к краю, Джон теряется в ощущениях, во времени, пространстве. Он словно теряет самого себя, и в момент, когда через все его тело проходит волна блаженного оргазма, находит себя заново: в крепких любимых объятиях и ощущении восхитительной расслабленности. Кончая, Матвей ощущает нечто большее, чем просто удовлетворение физиологической потребности. Он чувствует, что в его жизни все на своих местах. В его голове десятки мыслей, начиная с той, что он купит домик в здесь, в Калифорнии, чтобы они могли приезжать сюда с Джоном, когда им вздумается, и заканчивая тем, что он расскажет всем о своей любви. Родителям, агентам, прессе, да хоть Папе Римскому. Ему хочется кричать о своей влюбленности, от того счастья, что искрилось в его глазах, когда он был рядом с любимым. Мысли заворачиваются водоворотом с новой силой, и он крепче сжимает руку Джона, словно боясь, что тот растворится в воздухе. Волны всё так же беспокойно бьются о берег, и соленый воздух врывается в комнату, где влюбленные на кровати могут передать свои чувства без слов, пользуясь лишь губами, руками и взглядами. Где они дают себе обещание заботиться и вечно любить друг друга. Где весь ураган чувств и эмоций невозможно выразить скудной фразой, но каждый из них понимает, что за этим стоит настоящая любовь. - Я так скучал по тебе.