***
Что это. Стив посмотрел на телефон. Отложил его. Потом снова взял, досчитал до десяти и посмотрел на сообщение. На него всё ещё смотрел подмигивающий смайл. Ну, подмигивающий в ответ. А это-то что означает? Как теперь ответить? Он не хотел просто писать то же самое. А надо было вообще отвечать? Наверное, нет. Выглядело вполне завершенно. Завершающий этап разговора. С другой стороны, похоже на начало кое-чего. — Роджерс! — крикнул Ник, босс Стива, привлекая внимание. — Вылезай из телефона и работай давай. — Да, сэр, — ответил Стив, сейчас же пряча телефон в карман. — И перестань так ухмыляться, это жутковато. Картеру пишешь? — Что? — покраснел Стив. — Ой, да ладно тебе. «Я могу зделять свяю лябёту бесплятно», — передразнил Ник. — Запал на него, да? — Только если немного, — признался Стив. — Немного? — пропищал Баки. Они с Сэмом всё ещё убирали оборудование группы. Они обменялись взглядами, и Баки повторил: — Немного? — О-о, похоже на кое-что большее, — усмехнулся Ник, посмотрев на Сэма и Баки, хихикающих в углу. — Хочешь заняться его машиной? — Конечно, — пожал плечами Стив в безуспешной попытке изобразить беззаботность. Его щёки подвели его и покраснели. — Если вы не возражаете. — Тогда договорились, — сказал Ник. — Всё равно эта шпана всегда нахальна со мной. Очень уж он дурно болтает. — Наш Стивка это зна-а-ет, — Сэм пошевелил бровями с намёком, и они с Баки взорвались от смеха. Стиву не осталось делать ничего, кроме как снова ярко-ярко покраснеть и кинуть Сэму в голову тряпку. — Придурки, — пробормотал Стив.***
Тони, достигнув суточного лимита унижения, старался сдерживаться от написания очередного глупого смс Стиву. Он отложил телефон и начал ёрзать. Лучшим решением на данный момент ему казалась игра под названием «до чего можно дотронуться, пока охранник не смотрит». Бонусные очки начислялись за какой-нибудь древний предмет, двойные — за ломающийся. Тони тыкал пальцами в статую ангела, за которую, между прочим, можно было получить очень много очков, когда он услышал своё имя. И тут игра подошла к концу: прекрасный ангел оказался сломан (упс). Всего-то палец… Они же клеем смогут его обратно прикрепить, верно? Тони оглянулся и уже почти успокоился, не обнаружив ни Филлипа, ни ту Пеппер, ни, господи прости, Наташу, как вдруг он услышал голос, показавшийся ушам Тони взрывом. — Энтони? Чёрт, это была Пеппер. Она его точно убьёт. Вся такая бойкая, одевается стильно, всегда у неё с собой какие-то списки. Не было сомнений, что она была из разряда тех женщин, кто мог держать в узде ленивых и эксцентричных бизнесменов только своим острым языком и смертельным взглядом. Мама Тони была похожей, только ей бы более подошло описание «я-ударю-тебя-своими-десятидюймовыми-каблуками-особо-даже-не-стараясь». Тони точно не был ребёнком, воспитанным под влиянием стереотипов о слабых женщинах. И вот, услышав голос Пеппер, Тони, хотя и находясь в состоянии ужаса, придумал гениальную идею и засунул палец ангела ему в рот. — Да? — сказал он, улыбаясь, как тот самый ангел. — Прямо вперёд и потом налево, — сразу проинструктировала Пеппер. На её лице не было подозрения, но поведение Тони от неё точно не ускользнуло. — Спасибо, Пеп, ты куколка, — Тони очаровательно подмигнул и захватил свой рюкзак, надеясь побыстрее ускользнуть. Пеппер, к сожалению, последовала за ним. — Энтони, рад тебя видеть, — кивнул Филлип, когда Тони вошёл в библиотеку. Прежде чем он мог ответить, Филлип продолжил: — Пепер, можешь, пожалуйста, записывать? Энтони, обернись, чтобы я оценил работу, которую предстоит проделать. — Тони, — наконец сказал парень. — Ненавижу «Энтони». — Энтони, — многозначительно сказал Филлип, — это имя, которое тебе дал твой отец, и так я тебя буду называть. А теперь, будь добр, обернись. — Как прикажете, — проворчал Тони. — Твоя плохая осанка влияет на твой слух? — Филлип поднял бровь. — Я попросил тебя повернуться. — О да, это замечательно, — вздохнул Тони, но обернулся. — «Проведай ассистента твоего отца», — сказала мама. «Он тебе просто кое-что скажет», — сказала она. «Ну не может же всё быть плохо…» — Ты всегда так бормочешь? — Фил хлопнул в ладоши, не ожидая ответа. Казалось, он больше говорил с Пеппер, а не с Тони. Пеппер делала заметки, как её и попросили. — Это ужасная привычка, надо от неё избавиться. Так, цвет лица в порядке. А вот о волосах надо буде позабо- — Извини-и-те, это вообще-то стиль тако- — Жирные и неопрятные, совершенно не приемлемые для принца. То же относится и к деревенским бровям вместе с громоздкими очками. — Я их люблю, потому что они хипстерские! И что, чёрт возьми, не так с моими бровями? — Ох, с языком, видимо, тоже проблемы. Отметь это, Пеппер, — продолжил Филлип, не обратив внимания на протесты Тони. — Шея и спина в хорошем состоянии. Рост что надо. Худой, широкие плечи. Костюмы будут как раз по фигуре- — По фигуре, — фыркнул Тони. — Я вам не девчонка какая-нибудь, чтобы в переодевалки со мной играть. — Он так похож на отца. Очевидно, что у Тони его глаза, да и большая часть черт лица. Вероятно, с возрастом сходства будут увеличиваться. Прессе и высокопоставленным лицам это понравится. Остальное Тони не услышал, будучи полностью погружённым в поддержание неподвижности. Ему никогда не говорили, что он похож на отца. Он знал, что, конечно же, отец передал ему половину своего генетического кода, так что сходства были самим собой разумеющимся. Просто… На ум не приходило. Ведь Тони никогда не видел своего отца лично. Ни на выходных, ни даже на днях рождения. После девятого или десятого мальчик перестал надеяться. Подарки и открытки он исправно получал каждый год, но главного не было. Тони не с чем было сравнивать, но он знал, что так не должно быть. Отцы должны быть большим, чем игрушечный слон и небрежно написанное «с днём рождения, малыш». Теперь у него было кое-что другое, более важное, чем игрушки и поздравление — его глаза. У него были глаза отца. Эта невероятная идея прыгала в его голове, как пинбольный мяч, сшибая всё на своём пути. У него глаза отца. Как он мог смотреть в зеркало на протяжении шестнадцати лет и не замечать этого? У его матери тоже карие глаза, но сейчас Тони задумался и понял, что её глаза темнее. Его глаза были одновременно и тёмные, и светлые, с зелёными и золотыми крапинками. Мама Тони всегда называла его «её ореховым мальчиком». Интересно, а отца она так называла? Что ж, возможно. Тогда её ореховый мальчик был за тридевять земель от них и управлял чёртовой страной вместо того, чтобы печь имбирное печенье и играть в мяч на заднем дворе в День Независимости. Или, может, он вообще не любил печенье и в спорте был, как Тони, а именно… Никак. Но было ли это так уж важно? Он всё равно должен был быть рядом. Он должен был строить глупые рожицы у мамы за спиной, чтобы рассмешить пухленького малыша Тони. А мама бы шлёпнула папу лопаткой, как это бывает в рекламных роликах. Они должны были учиться ловить мяч, даже если оба в этом не преуспевали, должны были играть-в-мяч-пока-он-не-будет-в-печёнках, пока у мелкого Тони не порозовеют от усталости щёки. Пока он не свернётся калачиком на коленях у своего папы и не напускает слюней на свою новую футболку. Если бы ещё в это время родители держались за руки и смотрели на фейерверки, тогда бы их жизнь точно была счастливой концовкой самой типичной романтической комедии. Говард должен был научить своего сына чинить всякие выключатели, должен был возить в библиотеку за инженерной литературой, в больницу — когда неуклюжий подросток Тони в своих опытах не очень хорошо соблюдал технику безопасности. В таких ситуациях мама с папой переглядывались бы так, как переглядываются особым расстроенным взглядом родители, когда их ребёнок натворит глупостей. Их ребёнок. Но отца не было рядом, а такие вещи сами собой не случались. Тони как-то раз ударило током, но в больницу его везла мама, и ей не с кем было разделить своё беспокойство. В мяч с Тони играл противный бывший парень мамы, да и тот сдался, когда Тони в пятый раз пропустил мяч. Это пальцы Тони шлёпнули лопаткой, когда он попытался окунуть их в тесто. Не было идеально, не было Говарда, но было хоть что-то. — Энтони, — Филлип щёлкнул пальцами. — Ты меня слушаешь? — А, что? — Тони моргнул и поднял руку. — Здесь? — Да у кого такие ногти бывают? — в шоке воскликнул Филлип, показывая Пеппер обгрызенные ногти Тони. — О, — Тони отдёрнул руку. — Ага. Я грызу ногти, когда думаю. Или когда нервничаю. В общем, всегда. — Их определённо надо почистить, — заметил Филлип, жестом указывая Пеппер, чтобы она это записала. — И чтобы я больше эти кеды не видел. — Мои конверсы? Это нечестно, они же мои люби- — И как долго они твои любимые? — сказал Фил с улыбкой. — Они на вид мои ровесники. На состояние конверсов влияло множество факторов. Для начала, у Тони в подземелье было, мягко говоря, не очень чисто. Ещё он часто ходил и ездил в школу. Ну и, конечно, как не упомянуть, что другой обуви у Тони и не было. Он сказал это Филлипу, на что тот ответил: — Мы купим тебе новую пару обуви. А потом они начали тренировать осанку. — В толпе человек находится под непрерывным надзором, — сказал Филлип и продемонстрировал походку. Тони передразнил его, слегка подпрыгивая. Филлип этого не оценил и в свою очередь тоже передразнил Тони, нагнувшись так, что его пальцы почти касались пола. — Не сутулься так, — сказал он, выпрямляясь. — Опусти плечи, подними подбородок. Твои уши, плечи, колени и голени должны составлять одну прямую линию. Тони так уста-а-а-л… Для развлечения он корчил рожицы у Фила за спиной. Даже Пеппер, мисс Правильность и Аккуратность, скрывала ухмылку. Такое точно не ускользнёт от взгляда Тони. Он продолжил насмехаться, пока Пеппер не выдержала и фыркнула. Филлип, не поворачиваясь, сказал Тони прекратить, а то он заставит его пробежать столько километров, сколько букв в «Дженовии». Всё для благих целей, чтобы сохранить телосложение принца. Тони прекратил. Затем они сидели. Это, видимо, тоже было занятие. Филлип указал Тони, чтобы тот занял место на одном из двух стульев, и Тони сел. По вздоху Филипа было понятно, что сел он не как подобает принцу. — Господи боже, да ты как на улице сидишь. — Извините, вы меня с уличной шпаной сравнили? — По крайней мере, ты сидишь, как они, — раздражённо ответил Филлип. — Теперь, пожалуйста, поставь ноги поближе. Можешь даже скрестить их, только не оставляй раздвинутыми. — Лады, — фыркнул Тони, пытаясь скрестить ноги. Попытка оказалась безуспешна, и он упал со стула. Филлип лишь вздохнул. — Кажется, время чая.***
— Скажи мне ещё раз, пожалуйста, каким образом любой нормальный человек идёт на родительское собрание в школу, а выходит оттуда уже на свидание? — Тони со стоном свернулся на диване. — Того, что я Принц, значит, недостаточно, надо ещё с моим учителем встречаться? Вы со Стивом давите по больному. — Это тот мальчик, из-за которого тебя чуть не отстранили в прошлом году? — Пегги мгновенно отложила рисунок и подсела к Тони. Тони никогда не говорил маме о своей сумасшедшей любви к Стиву, но он был близок к этому, а Пегги была очень умна. Как-то раз Тони пришёл домой в ужасном состоянии, ему требовались швы и повязки. Оправданием послужила защита мальчишки из школы. На тот момент прошёл месяц с того, как Тони открылся матери, и она сложила все части в одно целое. Тони с более громким стоном натянул одеяло на голову. Дурацкий рот. — Мбррлвдадытпгкрыо, — пробормотал Тони в одеяло. — Расскажи мне всё, — потребовала Пегги, стаскивая с Тони одеяло. — Он вдруг стал ещё прекраснее, чем всегда. Вот и всё, — вздохнул Тони. — Ой, да ладно тебе. Ты почти год ничего мне не говорил, а теперь он «давит по больному»? — Пегги сделала паузу и остановила взгляд на Тони. — Это что-то связанное с сексом? Если да, у меня есть брошюрки разные, и ещё- — Нет! — в ужасе выпалил Тони. — Ни-ког-да. У меня есть интернет, и этого достаточно. К тому же, разве новости из разряда «я в течение года пялюсь на совершенство, притворяясь, что копаюсь в шкафчике» входят в разряд поделись-с-мамой? В таком случае, да, ты права, я ничего тебе не рассказывал. — Хорошо, тогда расскажи мне о его совершенстве, — она улыбнулась, ласково убирая за ухо прядь волос Тони. — Он… Он просто… Он просто Стив. Какое-то время он был таким маленьким, что его мог свалить с ног сквозняк. Но на самом деле он сильный. Мускулов-то у него толком и не было, но его душа была сильна, понимаешь, о чём я? Он никогда не проходил мимо детей, которых обижали, даже когда обидчики были в два раза больше его самого. Он за всех заступался, всегда делал правильные вещи и думал, что никто этого не замечал. Может, он и был мелким, но… — Тони замолчал, слегка покраснев. — Он был красивым даже тогда. У него глаза такие, ну до смешного голубые. Он на меня и не смотрел почти никогда, но если это случалось, то его взгляд проникал мне в душу. Какие ещё нелепости про глаза можно сказать? Он очень… Очень искренний. — Звучит вполне идеально, — одобрила Пегги. — Но у него наверняка есть свои недостатки? — О да, — буркнул Тони. — Он вдруг вымахал почти под два метра, и теперь все знают о его идеальности. — Ах, — понимающе кивнула Пегги. — Ревность. Добавляю в список «давит по больному». — Запиши ещё нытье, безденежье и мои занятия по принцеведению, — вздохнул Тони. — Ой, кстати. Я говорил, что слегка залетел Стиву в лицо бейсбольным мячом? — Тони! Я, конечно, понимаю, что этот мальчик тебе нравится, но ты используешь какие-то совсем неординарные способы привлечения внимания. — Я не специально! — сказал в свою защиту Тони. — Честно! Я просто… Немного дерьмо в спорте. — Молодой человек, следите за своим языком, — сказала она, скрывая улыбку. — А что было дальше? Что он сказал? — Конечно же, он был бесконечно мил, — закатил глаза Тони. — Идеальный же, помнишь? Я отвёл его к медсестре. Ну и, слово за слово, дошло до того, что Стив будет помогать мне с английским. Нормально ведь, если он придёт в субботу? — Тони! — воскликнула Пегги с шокированным лицом. — Вот это я называю началом. — Ну, а что?! — усмехнулся Тони. — Как же я воспитала такого мелодраматичного непослушного сына… — спросила она себя. — Вот ты описываешь Стива, как недостижимого бога, а он приходит заниматься с тобой на выходных. Это прогресс! — Это если предполагать, что я его не спугну, — с улыбкой сказал Тони. — Это довольно-таки веское предположение. — Ну-ка тихо, дорогой, — хихикнула Пегги. Она встала и взяла с собой одеяло. — Пора спать. Тебе предстоит длинный день. Нужно запастись силами для уроков Принца и Стиво-пугашек-страдашек.***
«Спорт, — подумал про себя Тони после очередного мяча, ударившего по его голове, — был создан специально для моих страданий». — Хотя бы один раз, Энтони! — разочарованно протянул тренер Тор. — Двадцать подач, и ты не смог блокировать ни одной? — Двадцать мячей, нацеленных на меня, доставляли мне массу неудобств! — злобно выпалил Тони. — У меня не получается. Координация, должно быть, совсем на нуле. — Ладно, — вздохнул тренер Тор. — Позже попробуешь ещё раз. Стивен! Тони сразу подскочил. — Да, Тренер? Пока Стив бежал, его прекрасные мышцы сумели проявить себя. Широкие плечи составляют адскую комбинацию с обтягивающей формой. — Займи место Энтони, а то он с шарами не в ладу. Тони покраснел от неожиданного намёка/оскорбления и почти начал, заикаясь, оправдываться. Но он вовремя осознал, что ещё слово, и он закопает себя в яму поглубже. Сравнивая со случайно отправленным Стиву подмигивающим смайликом (на который, кстати, не последовало ответа) намёк Тренера, он был готов взорваться от смущения. Стив, этот чертяга, только лишь усмехнулся. — Грязные мыслишки, «Стивен»? — пробормотал Тони. — Я ничего не сказал, — невинно ответил Стив, проходя мимо него. — Но, судя по всему, с шарами у меня дела обстоят лучше. Тони был уверен, что в его завтрак добавили что-то галлюциногенное. Иначе Стив попросту не мог такого ему сказать. Но Стив уже был на воротах и вызывающе ухмылялся, взглядом указывая Тони на мяч. — Ты точно уверен, что это хорошая идея? — Тони удивлённо поднял бровь. — Ты уже раз побывал у медсестры по моей вине. — Вообще-то, два раза. Думаю, я буду в порядке. Живой же пока что. — Ну вот в первый раз это была целиком и полностью твоя вина. Твоей крошечной жопке требовалась помощь. — Крошечной? А что случилось с упругой? — Стив рассмеялся, и Тони вдруг стало очень жарко. Он ударил мяч изо всех сил, но Стив, конечно же, поймал его, прижав к груди и всё ещё смеясь. Тони понял, что подмигивающие лица на самом деле очень и очень опасны.***
— Филлип? — спросил Тони. — Да? — ответил Филлип, отрываясь от своих бумаг. — А в Дженовии принято привязывать гостей к стулу шелкОвыми шарфиками? Тони интересовался для себя, ведь он в данный момент как раз был привязан, и перед ним сервировали стол. Было насчитано четыре вилки, три бокала и два ножа. Это что, блядь, такое. Мальчик был узником уже двадцать минут, а ему всё ещё не позволяли двинуться. — Правильно будет «шёлковыми», — поправил Филлип, сразу возвращаясь к документам. — И это такая тренировка. Рано или поздно ты научишься прилично сидеть за столом и без этого. Тони снова попробовал сделать движение и почувствовал, как шарф стянул его плечи. Он попытался поворочаться, но злой шарф был не на стороне Тони: он соскользнул на шею и затруднил дыхание. Филлип, кажется, этого не заметил. — Манеры, — сказал Филлип, указывая на Тони ручкой. — Важны. — А воздух важен?! — еле-еле выдавил из себя Тони. — Полагаю, этикета на сегодня достаточно, — вздохнул Филлип, закрывая свою папку. — Пеппер, развяжи Энтони и приведи его в зал. Когда Тони распаковали и ввели в зал, там его уже дожидались Филлип и Наташа. — Итак, Дженовия в некоторой степени сотрудничает с Испанией, — начал Филлип. — Так что надо быть готовым ко всему. Кратчайший путь к испанскому сердцу лежит через танец. — Как ты умеешь танцевать? — спросила Наташа, взяв Тони за руку, и повела его в центр комнаты. — Ну, — взволнованно ответил Тони. Он никогда и не танцевал с девушкой. И с парнем тоже, что уж там. Да и вообще с кем-то, кроме прыгания на кровати с мамой под Dixie Chicks*. Вот этого никто не должен знать. — Такой… Обычный танец? Для примера он засунул руки в карманы и немного поболтал головой. — Разве не нужно передвигать ноги, чтобы танец считался танцем? — указал Фил, на что Тони ответил сердитым выражением лица. — У меня не было достаточно практики, знаете ли. Парни не выскакивают откуда ни возьмись, приглашая меня на бал. До Тони с запозданием дошло, что Наташа до этого момента не знала, что он гей. По крайней мере, она не выразила удивления. Тони решил, что ему нравится Наташа. — Что ж, — Филлип махнул рукой и включил музыку. — Настало время учиться. Заиграла классическая ритмичная фортепианная мелодия. Тони еле удерживался от стона — всё это действие напоминало ему нелепый фильм для подростков. — Этот танец, — сказала Наташа, проигнорировав реакцию Тони, и притянула его к себе, — Нечто между вальсом и танго. Между ними всё ещё было некоторое расстояние, и она положила его руку себе на талию, а её — ему на плечо. Наташа двигалась с профессиональной чёткостью; она соединила их руки, и когда они начали танцевать, то девушка будто превратилась в жидкость. Тони, конечно же, тоже двигался грациозно. Но ему была присуща своя грация — грация полена. Спотыкаясь, он всё-таки старался следовать за легко плывущей Наташей. — Сейчас я буду кружиться, — предупредила она. Тони отпустил руку, помогая ей. Он сделал шаг вперёд, как и должен был, но не успел заметить локтя, который врезался в его рёбра. Тони издал низкий стон, и Наташа отошла с извинениями. — Когда кружишь партнёра, переставай делать другие движения, — объяснила она. — Надо было тебя предупредить. — Всё нормально, — пропищал Тони. Они танцевали ещё на протяжении получаса, пока Филлип не поднял руку, провозглашая конец. — Очень хорошо, Энтони, — с улыбкой сказал он. — Теперь ты можешь идти. — Замечательно, спасибо! — усмехнулся Тони, хватая свой рюкзак и устремляясь к двери. На выходе он снова усмехнулся и сказал: — Благодарю за мой первый танец, Нат! Филлип хмыкнул, в то время как Наташа закатила глаза. *Dixie Chicks — женское кантри-трио, которое было создано в Далласе, штат Техас, в 1989 году.***
Остальная часть недели Стива прошла расплывчато, запомнились только, ставшие более частыми, встречи с Тони. К четвергу они столкнулись уже раз семнадцать, Стив, конечно, точно не подсчитывал. В основном это были «приветы» и столкновения плечами, но Стив помнил каждый такой раз в мельчайших деталях. Они даже сидели вместе за обедом, а сейчас Стив пятый раз разговаривал с Тони, пусть он и утаил правду, сказав, что ему по пути, хотя на самом деле нужный ему кабинет был в другой стороне школы. Приоритеты. К ним подошёл парень с короткими светлыми волосами в помятой форме и ткнули Тони в бок, прерывая того на середине предложения. — И вот я- у-ух, — cбился Тони. — Иисусе, чего тебе, дебил? Стив удивлённо моргнул; Тони обычно ведёт себя милее, но в то же время этот парень сейчас довольно сильно толкнул его. Может, они знают друг друга? — Только так теперь можно достать тебя с небес, — сказал парень. — Мне нужно знать, идёшь ли ты посмотреть на мою петицию после занятий. — Что-то связанное со стрельбой из лука? — Да, что-то связанное со стрельбой из лука. Ты отбеливателем что ли мозг промыл, придурок? — Хэй, следи за своим языком, — вступился Стив. Дела заходили далековато, и ему не нравилось, как этот парень разговаривал с Тони. Но Стив, кажется, беспокоился напрасно, потому что Тони успокоил его: — Не, не, я его знаю, — отмахнулся он. — Клинт Бартон, Стив Роджерс. — Ага, я знаю, кто это, — хмыкнул Клинт, и Стив нахмурился. Он не думал, что они были знакомы, но вроде бы он видел их с Тони вместе ужасно часто. О Господи, они что…? — Заткнись, Клинт, — закатил глаза Тони. — Я не могу сегодня, у меня дела. — Дела? Не со Стивом ли дела? — сказал Клинт. — Помни, что друзья важнее па- — Клинт, богом клянусь, я тебя когда-нибудь убью, — прошипел Тони. Стив снова недоуменно моргнул. Он чувствовал себя всё страннее и страннее, и никак не мог избавиться от мысли, что Клинт и Тони были вместе и что Тони был занят, а Стив посягал на что-то, и… — Нет, не со Стивом. Он просто шёл вместе со мной. С папиным ассистентом встреча, мы должны о чём-то поговорить, я полагаю. — Не то чтобы это звучало слишком размыто, — усмехнулся Клинт. — Слушай, я понимаю, что сейчас у всех свои секреты, но если ты просто пытаешься от меня избавиться, я этого так не оставлю, Тонс, это важно для меня! — Да не пытаюсь я от тебя избавиться, королева драмы. Тони закатил глаза и потянул Стива за рукав. — Я тебе позже напишу, хорошо? Обещаю помочь с петицией. — Ага, как скажешь! — Эм, — сказал Стив, как только они снова были одни. — Это был мой лучший друг, он же кусок идиота, — сказал Тони. — Он обычно не такой дурак, но я всё продолжаю откладывать помощь с петицией, и он на меня зол. — Понятно, — кивнул Стив. — Так вы не… У вас не фондю? До Тони минуту не доходил смысл сказанных слов, но, когда до него дошло, он согнулся от смеха. — Прости, как ты сказал? — Тони еле смог выговорить что-то, прежде чем его настиг ещё один приступ смеха. — Ты такой очаровашка, Роджерс. А лицо твоё сейчас бесценно. Щёки Стива порозовели от смущения, но Тони, казалось, не заметил этого из-за сумасшедшего смеха. Несмотря на смущение, Стив должен был признаться, что он любил моменты, когда Тони так смеялся. Он не подшучивал над Стивом, а просто… Наслаждался им и его компанией. Ну и ещё его странным подбором слов. — Господи прости, да не фондю у нас. И никогда не было. Я его знаю со времён, когда мы были супер-мелкие, и всё это было бы странно, — сказал Тони, успокоившись. — Можно поинтересоваться, где ты вообще эту фразу достал? — Я рос с бабушкой, — пожал плечами Стив. — Она так говорила, а я просто привык к этому. — Так это причина тому, что ты всё время говоришь «чёрт возьми» и «проклятье»? — О да, — согласился Стив. — Хотя бы не так часто, как некоторые. — Извиняюсь, мистер, — улыбнулся Тони, и Стив не мог не улыбнуться в ответ. По закону подлости звонок решил прозвенеть именно в этот момент. «Я в беде», — подумал Стив, развернувшись. Он не смог удержаться от последнего взгляда на улыбку Тони. «В огромной, чёрт возьми, беде»