Поиск

      Лаксас краем глаза следил за Миражанной. Для него это давно уже стало не привычкой, а машинальной реакцией, как кошку погладить.       В самом начале, когда семейство Штраус только вступило в гильдию, он следил за их старшенькой с затаенным интересом: думал чего же можно от нее ждать. После, старательно не обращал внимания, демонстративно игнорируя любые ее действия. А в последние два года не мог обойтись без подозрения. Слишком уж разительно отличалась эта «новая» Миражанна от той, которую он знал все ее пять лет в гильдии. Как другой человек. И было в этом преображении что-то неправильное и искусственное. А затем как-то незаметно пришла ярость. И злость. На лживую Миражанну, беспечного деда, слабосильных согильдийцев… Но все проходит.       Но вот он снова сидит на первом этаже гильдии, пьет эль с отчетливым медовым привкусом и наблюдает за Миражанной. Как и не было всех тех запутанных и сложных эмоций. А ведь только после изгнания из гильдии Лаксас понял, как тяжела была его ноша. А Мира, не смотря ни на что, продолжала легкой бабочкой порхать за стойкой, расточала улыбки, звонко смеялась и была как будто бы и настоящей. Но Дреяр все продолжал сомневаться «Настоящей ли?».       У той Миражанны, что он знал, был пристальный прямой взгляд, и губы чаще чуть изогнуты в саркастичной улыбке. Она была снисходительна к друзьям и безжалостна к врагам.       У той Миражанны не было сомнений, она знала, чего хочет и привыкла это получать. Даже если всем это казалось опасным и абсурдным. Как, например, забраться ночью в постель Лаксаса Дреяра, внука мастера, и сказать ему «Хочу тебя…»       У той Миражанны были жаркие поцелуи и горячие метущиеся руки. В свои пятнадцать она хотела казаться взрослой и опытной, и у нее это получалось. Ее глаза горели любопытством исследователя и она не находила постыдным громко и протяжно стонать, встречая ласку.       У той Миражанны была бурная фантазия и невероятная страсть к выдумкам. А еще мягкая кожа, чувствительная шея, ловкий язык и поистине демонический темперамент. С ней можно было не сдерживаться и чувствовать себя на равных.       В редчайшие моменты лирических раздумий, в блаженной и расслабленной неге, в полусне, купаясь в тонком аромате лилий, Лаксас мимолетно думал о том, что для него она идеальна.       - Если ты не будешь пить свой эль, то весь вкус выдохнется, – даже голос у этой Миражанны стал мягче и кажется немного богаче, обволакивающий и зовущий. Или это только ему так кажется?       Лаксас поболтал в кружке остатки выпивки и одним глотком все допил. Мира улыбнулась.       - Добавки?       Лаксас неопределенно пожал плечами, продолжая размышлять.       Ведь если подумать, то не так уж и сильно Миражанна изменилась. Ну да, сменила черные кожаные корсет и шорты на женственные платья, челку вот еще стала закалывать, улыбается чаще и искренне, но если присмотреться… Если знать где искать, то еще можно разглядеть ту бескомпромиссную и саркастичную девчонку с высокомерным взглядом. И, так же как и раньше, ее не рекомендуется сердить. Дух Сатаны в ней дремлет очень чутко и никогда не откажется проснуться и поразмяться. В разумных пределах… а может и без.       - Ты сегодня молчалив, – Мира с любопытством поглядывает на него и пододвигает очередную кружку. Эль пениться, шипит и расточает запах меда и лета.       - Я вроде и не славился болтливостью, нет? – Лаксас не спешит отпивать, ждет когда пена хоть чуть-чуть опадет, а то можно и брюки испачкать.       - И задумчивый, – без дела Штраус не стоит, натирает стакан до кристальной прозрачности, но любопытства во взгляде меньше не становиться.       - Бывает.       Неожиданно Миражанна отставляет искрящийся чистотой стакан, откладывает тряпку и, облокотившись на стойку, пристально заглядывает в его глаза снизу вверх.       - Что? – Лаксас хмурится и делает глоток.       Пару секунд битвы взглядов, где ни один не собирается уступать.       - Да так… - отстраняясь, пожимает плечами Мира. – Проверить кое-что хотела, – и возвращается к полировке посуды. Но губы как-то странно подрагивают, словно девушка подавляет улыбку.       Над ним смеется, понимает Лаксас. Ведь проницательности ей все еще не занимать.       Как позже оказалось, Миражанна действительно изменилась. Только в лучшую сторону. Особенно ее язык, невообразимо чувствительный, ловкий и умелый.       А в облике Сатаны еще и раздвоенный. Идеально.