Я отыграл свой полет, не заметив, что связан, Крылья остались все в том же болезненном сне. Тот, кто решил посмотреть, понимает в приказах. Небо — на дне. Я на дне. Я свободен — на дне. Даниэль Морнэ
Глава 1
— Ма-а-а-ать твою! — восторженно сказал на том конце провода потрясенный Ворон. — Дан, чтоб тебя! Дан невольно усмехнулся — радость в голосе Сереги была ему приятна. — Ты откуда взялся? Говорили, ты во Францию свалил насовсем из нашей дыры. — Эта дыра черная, из нее хрен свалишь… Ворон, надо бы встретиться. — Да не вопрос! Когда? — Сейчас. Серега хмыкнул и задумался. — Ладно, — сказал он наконец. — Подваливай. — Куда? — Ко мне. Помнишь, где я обитаю? — Помню. Здорово, что Ворон не только не поменял место жительства, но и оказался дома. Дана подстегивало нетерпение. Ему пришлось притормозить себя, хоть это было адски трудно. Он и так потерял в больнице два дня — целых два дня! Хотя уже к вечеру первого от произошедшего с его организмом не осталось и следа. Его перевели в обычную палату, но велели соблюдать постельный режим. Утром Дан снова завел с врачом разговор по поводу выписки, но Евгений Сергеевич был категоричен: лежать и не дергаться. По крайней мере, пока не придут результаты анализов. Врач ждал их не меньше, чем сам пациент, потому что явно был в тупике. Такого в его практике еще не случалось. На следующее утро Дан поставил вопрос ребром: или его отпускают под расписку, или он сбежит. Под таким напором Евгений Сергеевич сдался. Заявил, что снимает с себя ответственность, умывает руки, и вообще, от такого легкомысленного пациента повесился бы сам Гиппократ. Осталось успокоить отца — а это оказалось сложнее, чем воевать с целым отделением кардиологии. Даже тень подозрения, что у сына проблемы с сердцем, чуть не уложила Александра Сергеевича на соседнюю койку. Врач в разговоре с ним был осторожен и предпочел заключение скорой не оглашать, но слова «результаты ЭКГ», прозвучавшие в ходе беседы, были папе слишком хорошо знакомы… Он тоже был против выписки. Но остановить Дана оказалось невозможно. А приехав домой, он растерялся, не зная, с чего начать. Он слабо представлял, как покупают машины, и вообще ничего не понимал в этом деле. Идти в автосалон? Вероятно, но в какой? Какую машину он хочет? Что-то не очень большое, но скоростное. Всякий «Автоваз» отпадал сразу. Помнится, во время учебы в автошколе в группе обсуждали модели машин. Тамошние знатоки очень уважительно отзывались о японских тачках. Дан тогда в прениях почти не участвовал, но к разговорам прислушивался. Купить машину ему в ближайшее время не светило, да и состояние тогда у него было… сложное. Автошкола стала лечением затяжной депрессии, в которую он свалился после перелома ноги. Идею подал Анри. Просто предложил в один из вечеров — напрямую, без всяких хитростей и обходных маневров: иди, мол, получай права, прикинь — ездить сможешь! «На чем?» — мрачно спросил Дан, но мысль в голову запала. И стала крючком, вытащившим его в нормальную жизнь… Потому что можно будет выехать на дорогу, хотя бы с инструктором. А в автосалон в любом случае лучше всего взять с собой знающего человека. И Дан сразу вспомнил о Вороне. Тот всегда был с техникой на ты, наверняка сможет помочь. Или хоть посоветует кого. Только бы он никуда не переехал… И теперь Дан сидел на кровати в узкой комнатушке, в которой ничего не изменилось. Только Аленка не скакала вокруг, была в школе. У Ворона появился шрам на подбородке, глаза повзрослели, линия рта стала жестче. — Слушай, ну ты крут. А чего машину, а не мот? У меня кореш «Ямаху» продает, огонь колеса. — Нет. Машину хочу. Гонять буду. — Так на мотоцикле можно ваще летать, — удивился Ворон. — Ну ладно, че. Я с тобой схожу, без базара. Только на фига тебе салон? Еще один кореш тачку продает, упакована по полной, он с техникой вась-вась. Покупает, делает конфетку — тюнинг там, все дела. Красотка просто. Потом продает. Только того… у тебя как с баблом? Он дешево не отдаст. — Бабки есть, — махнул рукой Дан. — А что за машина? — Да не помню, он все время что-то загоняет. Хошь, позвоню ему. Это лучше, чем новая, если собираешься гонять. Новую обкатывать надо. — Звони. Ворон вытащил из кармана сотовый. Они неслись по объездной, обгоняя все, что двигалось. Воздух из летнего и теплого стал холодным, текучим, деревья размазались в зеленую полосу. Скорость, мама дорогая, как же его заводит скорость! Через пару километров Дан не выдержал и снял шлем, тут же захлебнулся встречным потоком, ударившим в лицо. Серега прибавил газ. Кайф был настолько острым, что Дан чуть не заорал что-то восторженное, как пацан. Адреналин накатывал волнами, перехлестывал через край, и Ворон, вероятно, что-то почувствовал, потому что прибавил еще. Шлем давно канул в воздушную стену, и Дан про него забыл. Пусть тормозит время, он будет лететь сквозь него, рвать в лоскуты, только бы снова и снова чувствовать ритм пляшущих безумных секунд — он все равно будет быстрее! Серега сбросил скорость перед съездом, вскоре они пробирались по улочкам частного сектора. Дана все еще покалывало колючками адреналина. Кожа на лице горела, он уткнулся в Серегину спину и закрыл глаза. Вокруг плавали красно-зеленые пятна, и его конкретно повело, как от крепкого алкоголя. Наконец Ворон остановился. — Слезай, Француз. Ты че? Шлем-то куда дел? — Не знаю… — Дан помотал головой. Его еще штормило. — Улетел куда-то. Прости… — Ну ты даешь… Ладно, поищем. Пошли, Антоха ждет. Ворон толкнул скрипучую калитку. Двор зарос снытью и одуванчиками, здоровенные кусты сирени образовывали мощную живую изгородь. Гараж, хоть и стоял в стороне, выглядел гораздо внушительнее дома. Во всяком случае, точно был выше и капитальней немолодого деревянного строения. Невысокий коренастый дядька встретил их на крыльце. Антохе было за сорок. Взгляд — оценивающий, с прищуром — прошелся по Дану с головы до ног. — Планируешь брать? Или так, посмотреть? — Планирую, — твердо ответил Дан. — Но надо посмотреть. — Выкачу тогда, — сказал Антоха и пошел в дом. Дан сел на перевернутое ведро, оно качнулось, и парень чуть не упал. Снова помотал головой, сильно потер ладонями лицо. — Ты че? Укачало? — озаботился Ворон. — Да не… Хозяин вышел с ключами. — По городу будешь ездить? — спросил он. — Не только, — буркнул Дан в ответ. Его раздражало, что Антоха смотрит так, будто пересчитывает наличность у него в кармане. Какая разница, как он будет машину использовать? Продаешь — продавай. Да хоть дрова буду возить! Мое дело. Антоха открыл ворота гаража. Внутри заурчал двигатель. «C'est magnifique…» — прошептал Дан, глядя, как приближается его мечта. Красавец-седан с трилистником «Митсубиши» на решетке радиатора. Красный. Завораживающий оттенок пламени. Хозяин уже рассказывал об обвесах, «юбках», «ресничках» на фарах и прочих премудростях установленного тюнинга, но Дан его почти не слышал. Только отметил краем сознания изменения подвески, повышающие устойчивость на скорости. Стало понятно, к чему был вопрос, как и где собирается ездить потенциальный покупатель. Антоха явно вложил в авто не только бабло, но и душу; и приписка «с ненавязчивым отслеживанием судьбы», как говорят, когда отдают в добрые руки любимого питомца, светилась над хозяином неоновыми буквами. Машина того стоила. Дан уже понял, что возьмет ее, какую бы цену не заломил Антоха, и прикидывал, как отнесется Мишель к его просьбе добавить денег, если их не хватит. Чудо называлось «Лансер», и на левой задней двери, с заходом на крыло и стойку, красовалась аэрография — красное перо, и оно светилось, ей-богу! По крайней мере, так показалось ошеломленному Дану. — А это зачем? — спросил он. — Лучшая противоугонная система, — усмехнулся хозяин. — Знаешь, как их уводят? А рисованные никогда — слишком приметные. Серега завел с ним разговор, полный технических терминов, в которых Дан ничего не понимал. Он сел на водительское место и почувствовал себя дома. Невероятно комфортно. Хозяин показал, как регулировать руль — и по высоте, и по вылету, — боковые зеркала, высоту сиденья. Его пришлось отодвинуть почти до конца, но какое же оно удобное, кайф! Это определенно была его машина. Двухлитровый движок, сто пятьдесят коней под капотом — очень неплохо… Денег хватило и на машину, и на оформление документов. Даже осталось немного, и Дан решил в ближайшее время купить мобильник — гулять так гулять! Из ГИБДД они ехали вместе с Вороном. Клубящаяся очередь задержала их почти до девяти вечера, но теперь во внутреннем кармане лежали документы, подтверждающие право собственности. Это его машина, елки-палки! По улицам Дан ехал очень аккуратно, приноравливался к непростому сцеплению, непривычно мягкой педали тормоза — достаточно тронуть, и машина начинает тормозить. До сих пор из иномарок ему приходилось ездить только на «Нексии» Варьки (хотя иномаркой это создание узбекского завода можно было назвать весьма условно). У инструктора была пятерка, а в армии, где очень обрадовались срочнику с правами, приходилось рулить в основном на уазике, и на нем педаль тормоза надо было вбить сквозь пол в землю. — Подбрось до дома, — попросил Серега. Дан кивнул. Куда угодно, чем дальше, тем лучше, и вообще, почему ты, Ворон, не в Воронеже живешь? Серега в ответ ухмыльнулся и сообщил, что Антоха потихоньку спросил у него перед подписанием договора, адекватен ли его кореш. — Он решил, что ты чокнутый слегка. Это после того, как прокатиться отказался. — Да на фига, я в любом случае решил ее брать. О да. Нетерпение зудело в кончиках его пальцев. — Ну-ну. Если бы он чего заподозрил, собаку бы спустил. — Собаку? А… — У него Баскервиль — с одного захода задницу откусит. — А чего не вылез тогда? — удивился Дан. — Чужие же во дворе. — Дрессированный, падла. Здесь налево. У подъезда Ворон, конечно, предложил зайти отметить. Отмечать Дан отказался, зашел только, чтобы позвонить домой и предупредить отца, что будет поздно. На улице темнело, но это, разумеется, ничего не значило. Он поедет на трассу. — Ладно, подруливай тогда в субботу к Стасу на дачу. Шашлыки, все дела. И колеса твои заодно обмоем, — сказал Ворон. — Заметано. Полная луна — лучший друг оборотней и ненормальных гонщиков по ночным трассам. Это Дан понял сразу, как только выехал на тамбовскую дорогу. Фонари кончились почти сразу, и желтоватый их свет сменился серебристо-холодным лунным. Завтра воскресенье, и это отлично: машин почти нет. Есть предвкушение, есть сжимающийся пружиной азарт, есть пальцы на руле и хладнокровная собранность. Пискнул из угла здравый смысл — незнакомая машина, непривычное управление, неясно, как она себя ведет на скорости, — и был мгновенно придушен. Дан выжал педаль газа, и они с «Лансером» рванулись вперед. — Стас, прикинь, кто объявился, — сказал Ворон в трубку. — Дан!.. В натуре, сегодня тачку с ним покупали… Кому, ну не мне же. Погодь, Алена, дай поговорить… А?.. Ну, так… Норм. На границе служил. Мы в субботу к тебе завалимся… Че?.. Без базара. Лады, давай, а то мелкая мозги делает. Ворон не стал говорить Стасу, что Дан показался ему малость не в себе. — Чего тебе, Алена? — Задачу, — капризно сказала сестра, протягивая учебник. — Какая задача, спать пора! — возмутился Серега. — Че раньше не сделала? Аленка дернула себя за светлую косичку и шмыгнула носом. — Не смогла… А когда Даня приезжал? — Сегодня приезжал. Иди к тетке с задачей. — Спит она… А еще приедет? — Приедет, приедет. Какая задача? — Когда? — В субботу. К Стасу поедем. — Я тоже хочу! — Тебе нельзя. — Почему-у… — надула губы Алена. — Я хочу к Дане! «Потому что мы там будем бухать, — подумал Серега. — И Даня твой тоже… наверное». — Я сказал, нельзя. Какая задача-то? Аленка снова шмыгнула носом и ткнула пальцем в страницу. — Не дуйся. Я попрошу, чтобы он к тебе специально заехал. Че тут у тебя, яблоки? Такую фигню решить не можешь? Пиши… — Только обязательно, — строго сказала Алена, — не забудь. — И открыла тетрадку. Свободное место во дворе было только одно, под самым фонарем. «Лансер» мягко остановился у бордюра. Дан заглушил двигатель, лег лбом на сжатые на руле кулаки. Он даже предположить не мог, какие черти вели его на дороге: из поездки в памяти не осталось ничего, кроме стрелки спидометра, застывшей на отметке «200». Только на въезде обратно в город он осознал происходящее, ощутил, как чувства и эмоции отходят от заморозки, и включился в управление машиной. И вот тут его накрыл настоящий, осознанный кайф — от послушности тачки, уверенности, с которой она входила в повороты, а руль вообще можно было крутить одним пальцем, и машина отзывалась сразу. Они ехали по улицам, знакомясь с городом заново. С ночными перекрестками, зябнущими светофорами. С тенями, перетекающими от фонаря к фонарю. С неоновыми вывесками и редким светом в окнах домов. Этот свет связывал ночной город с дневным; казалось, если он погаснет, дома просто исчезнут… Въезжая во двор, Дан невольно посмотрел на окна их квартиры — отец не спит, мерцают на шторах разноцветные отсветы телевизора — и почему-то обрадовался. Очень острым было ощущение, что он вернулся домой после долгого путешествия и вряд ли смог бы объяснить, в каких мирах его носило. Отец, конечно, был в шоке. О деньгах Мишеля он ничего не знал, и покупка сына стала неожиданностью. Они, конечно, пошли посмотреть, сели в машину… и проговорили полночи. Разговор из практически-информационного незаметно перешел в то, что называется «по душам»… Дан понял, что они с отцом уже несколько лет почти не общались, даже когда жили вместе. Так, на уровне «ты поел?», «когда вернешься?» и так далее. Он ни разу не спросил, как дела у отца на работе. Да, переживал, если у него болело сердце. Но… как-то не приходило в голову просто поговорить с папой о жизни. Как ему жилось, когда Дан надолго уезжал… О том, что он думает, из-за чего волнуется. Почему, в конце концов, так и не женился. Этот вопрос Александра Сергеевича смутил. — Да как… не знаю… привык уже как-то сам… Он снял очки и долго протирал их носовым платком. — Папа… — Ну что? — рассердился отец, подняв наконец глаза и встретив внимательный взгляд сына. — Привел бы я женщину домой… а там ты. Кто знает, из-за чего начнешь… ботинками кидаться. Да, было такое, еще в девятом классе. Данька тогда только пришел с тренировки (а до нее — школа), уставший по самое не могу, а тут папа попросил сходить в магазин. Он тогда психанул и швырнул кроссовку во входную дверь. Потом извинился, конечно. И в магазин сходил. Дан почувствовал себя свиньей. Уткнулся в свои проблемы и совершенно забыл про отца. Которому наверняка было одиноко. — Дурак был, прости… Погоди, пап. А ты что, хотел кого-то привести? Отец снова потянулся к очкам. — Ну… — Колись давай. — Опять этот жаргон, Данила, — сердито сказал Александр Сергеевич. — Лучше бы по-французски говорил. — Papa, dis-moi tout de suite! — Чего? Дан молча ждал. Наконец отец неохотно проговорил: — На работе там… Лиля, бухгалтер… Нет, мы, конечно, ничего, — поспешно открестился он. — Просто… ну… она тоже одинокая… — Папа, ты чего? — ошарашенно спросил Дан. — Ты взрослый свободный человек, чего ты оправдываешься? Елки-палки… Господи, он совершенно не интересовался жизнью отца! Стыдно-то как… — Да я не знал, как ты отреагируешь. Дан вздохнул. — Прости, пап. Свинтус я… — Пойдем домой. Спать пора. Полчетвертого почти… Из собравшейся на даче Стаса компании Дан знал только его самого и Ворона. Парни были незнакомые, некоторые приехали с девчонками. Стас обрадовался, саданул Дана по плечу. — Ну, Француз, красава! Где пропадал-то? Тачка огонь! Как сам? Ответить сразу на все было невозможно, но Стас ответа и не ждал — потащил знакомить с корешами. Дан запомнил очень крупного парня, которого все называли Серега Диван, худющую девушку с пирсингом по имени Вика и коротко стриженного Янека, одетого в черное. Остальные четверо пацанов и три девчонки пока путались в его голове. На траве за домом раскочегарили мангал, дамы накрывали рядом на стол, а Стас, встретивший его уже со стаканом, налил Дану водки. — Жека тебя вспоминал. Все хотел найти. — А где он? Они сели на березовые чурки недалеко от мангала — Дан, Стас и Ворон. — По малолетке пошел. Засыпался, когда хотел велик чужой увести. — Зачем? — с досадой спросил Дан. Женьку было жалко. — Продать. Хавчика купить. Мать его померла с перепою… Дан вытащил сигарету. Да уж… — А остальные? — Макс тоже на зоне, — подал голос Серега. — А Киса — помнишь Кису? — разбился на мотике. Под фуру въехал на скорости, хоронить нечего было… — Давай за него не чокаясь, — предложил Стас и налил всем по полстакана. Закусывали свежими огурцами. Дан их терпеть не мог, но выбора не было. Мясо было еще не готово, а из остальной снеди девчонки выделили им только огурцы. Было глубоко за полночь. Компания шумела, сыпались анекдоты, приличные и нет, Диван пошел в дом за гитарой. Изрядно пьяный Казанцев ткнул в сторону Дана шампуром. — А вот… Француз… кореш мой… еще со школы… — Стас, покачиваясь, обошел стол, обнял Дана свободной рукой за плечи, опасно размахивая шампуром. — Слышь, Француз!.. Дай на тачке погонять… — Нет, — сказал Дан, аккуратно вынимая из руки Стаса острую игрушку. — Че эт? Не доверяешь? «Еще бы, — подумал Дан. — Я тебя и трезвого в машину не пущу». Впрочем, за руль «Лансера» он бы не посадил даже Шумахера. Стас недобро прищурился. — Не уважаешь, значит… Запахло дракой. Шестеро парней во главе с Казанцевым — против него и Ворона. В Сереге Дан не сомневался. Но остальные, которые видели его первый раз… ясно, на чьей они будут стороне. Он поднялся. Напряг и расслабил больную ногу — проверить, в каком она состоянии. Колено отозвалось болью. Черт… Странная все же у них с Казанцевым дружба — на грани фола. Остальные парни переводили взгляды с одного на другого, Янек уже разминал пальцы. — Кончай, Стас, — сказал Ворон. — Ну их, тачки эти. Наливай лучше. — Без б-базара, — тут же повелся Казанцев на эту нехитрую уловку и потянулся за бутылкой. — Давайте, пацаны… и девчонки… выпьем… за дружбу пацанскую… Несмотря на сомнительную искренность тоста, все подняли стаканы. Дан предпочел незаметно вылить водку на землю. Пить он больше не хотел: черт знает, что еще взбредет в голову пьяному Стасу. Поблагодарил взглядом Серегу, тот ухмыльнулся краем рта — все под контролем. Наконец народ стал потихоньку расползаться. К пяти утра остались самые стойкие. Стас, обняв Вику за плечи, утащил ее в недра дома. Дану тоже хотелось спать, но у них с Серегой (который Диван) завязался разговор о программировании, которым, собственно, Диван и занимался, и Дан не на шутку увлекся, потому что Серега рассказывал интересно. Они обсуждали вопрос о навигаторе прямо в мобилке, с которым не понадобятся бумажные карты, когда Дан вдруг замолчал буквально на середине слова. — Ты чего? — удивился Диван, оглянулся, чтобы понять, куда смотрит собеседник. Рядом никого не было и сзади тоже. — Извини… — вдруг неловко сказал Дан и встал. — Пойду покурю. Диван удивился еще больше. Курить можно было прямо здесь, курили в компании все, включая девчонок, поэтому заявление выглядело странно. Но Дан в самом деле вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой и пошел куда-то в сторону разросшихся смородиновых кустов. — Странный чувак. Ладно, идем спать, — сказал Диван. — С тобой, что ли? — лениво отозвался Ворон. — Не. Ты как сверху ляжешь — и бюст на родине героя. Хоронить придется лепешку. Я лучше к Настюхе под бочок. Диван заржал могучим конем. В нем было минимум сто двадцать кило. — Зато если ко мне на улице соколовские прицепятся, я на них просто лягу. — Я-то не соколовский, — зевнул Ворон и пошел в дом. Дан не сразу понял, что за человек стоит у забора. Забрел кто-то из соседей? Но фигура довольно долго не двигалась, это было странно, и наконец он сообразил, кого она ему напоминает. Что?.. Какого хрена? Он на автомате что-то сказал собеседнику и пошел в сторону забора. Бухгалтер Лилия Романовна. Несостоявшаяся пассия отца. Боги, что с ней? Дан непослушными пальцами вытащил из кармана сотовый. Он забыл, что домашний номер сохранен в памяти, нажимал на кнопки, ошибался, начинал заново… — Что с тобой произошло? — шепотом спросил он у женщины, но та не ответила, растаяла туманом… — Папа, — нервно сказал Дан, когда сонный отец наконец-то взял трубку. — Слушай… А… Лилия Романовна… она… — Что? — удивился отец. — Данила, ты в своем уме?! Пять утра! Я думал, что-то случилось! «Случилось», — лихорадочно подумал Дан. Но отец, видимо, не в курсе. Может, ей помощь нужна? Хотя, как показала практика, если приходит фантом, помогать уже некому… — Папа, позвони ей. С ней все в порядке? — А в чем дело? — запереживал отец. — Ты откуда звонишь? — Потом, папа, потом. Позвони, прошу тебя! Я перезвоню. Он нажал «отбой» и прислонился к забору — закружилась голова. Ну черт возьми, когда он уже начнет жить по-человечески, как другие? Сердце болезненно стучало. Дан с трудом выждал пять минут, вглядываясь в темноту — вдруг силуэт появится снова, — и еще раз позвонил домой. Отец его обругал. — Что на тебя нашло, ей-богу, ты ненормальный! Я поднял человека с постели, безобразие просто! Выставил меня посмешищем… — Значит, все нормально? — слабым голосом спросил Дан. — Нормально! Но я тебе прописал бы ремня! — Ничего, папа, все равно на работу скоро вставать… — Какая работа, — рявкнул отец, — сегодня воскресенье! — Да, точно… прости, пап. Дан обессиленно опустился на корточки. Из пальцев выпала потухшая сигарета. Твою мать… что это было? Сбой программы? Пришел фантом живого человека? Может, поэтому и пальцы не мерзли… кстати! Пальцы-то действительно не мерзли! А у него это всегда было первым признаком приближения неживого. Значит, не было никаких фантомов. Здравствуйте, товарищи. Он докатился до глюков. Дан закрыл глаза… и понял, что сейчас уснет прямо тут, у забора. С трудом поднялся. Надо идти в дом…