Аномальная Зона 3

Иной раз быть самим собой — самое трудное дело. Елизавета Дворецкая

Красное знамя вспыхивает Адским пламенем. Пятиконечная звезда разделяется на две в одной оси, одна из которых вращается по часовой стрелке, а другая против. Серп и молот покрываются темно-фиолетовым свечением, а руки, держащие их, обрастают густыми волосами. Шагающие пионеры со знаменами Первомая изменяются: кожа краснеет, клыки и зубы становятся острыми, в глазах белок покрывается темным густым туманом, из лба прорезаются острые демонические рога, вырастают из под лопаток крылья. Взлетев над всеми, старейшина движением руки заставил небо стать темно-алым, а солнце потускнеть. Его сандалии разорвались, показав черные копыта на шерстяных лапах. Вся улица заполнилась крылатыми бесами и демонами, держащих в руках огненные знамёна Преисподнии, которые несколько минут назад казались лозунгами Коммунизма. В темных углах серых улиц открывались врата, откуда выбегали адские гончии со своими хозяевами, жаждущие отведать плоть человеческую. Покрытые слизью, они ступали на асфальт, который тут же разрушался, оставляя после себя оскверненный слой земли. Здания загорались одно за другим и в небе на фоне солнца, еле заметно, вращалась пиктограмма. Взгляд Вельзевула проникал в душу каждого, кто был против Коммунизма и убивал, оставляя псам мясо на съедение. Неуловимый облик командовал своим войскам ступать дальше, нести очищение этому миру и уничтожать тех, кто решит ступить против воли Пионерской. Я видел этот взгляд. Я чувствовал его желание. Я слышал его зов. Я довольствовался его гордостью и могуществом. Я оставлял на этой жалкой планете след его. Я был… Видения исчезли. Сквозь темно-фиолетовое пламя я увидел очертания голых каменных стен, на которых были развешаны флаги Коммунизма, СССР, портреты Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. В середине комнаты был огромный кабинетный стол из красного дерева и высокое кожаное кресло, повернутое в мою сторону спинкой. Там кто-то сидел. Я чувствовал это. Я знал, что он ждет, пока я начну разговор, и он ждал вопроса. Слишком просто. Я не должен сейчас подавать вид, будто я здесь овца в загоне, хотя, если я сейчас не зверь в капкане, то кто? И какой вопрос мне нужно ему задать? Где я? Что это за здание? Кто он?.. кто я? И откуда здесь стилистика нашего времени? Мне казалось, что я был в параллельном мире. Слишком много вопросов, и слишком много я не знаю. Я подошел к плакату «Родина-Мать зовет» и дотронулся. Нет, это действительно бумага. Но краска казалось слишком естественной, что это? Кровь? Плакаты были в черно-красных тонах, как и стилистика СССР. Здесь все надписи, все картины были сделаны из чьей-то крови. Человеческой или другой? Вопросы, вопросы, вопросы… кажется, я схожу с ума. А может это все Надежда? Может, она сейчас управляет моим сознанием, пытаясь запутать меня, сделать своим очередным слугой. Шаг за шагом я продолжал идти вдоль кабинета, трогая очередной плакат. Вырезки из газет, флаги, труды Ленина. Это воспоминания из моей жизни. Вся эта комната полна тем, что у меня осталось в голове, кроме одного… я не знаю, кто за тем креслом молчит. Я дошел до стола и увидел табурет, который я сначала не заметил. Потрогав его и проверив на прочность, я уселся. Вечно молчать я не могу, но и говорить мне никто не разрешал, но если это мои воспоминания, то мне тут нет хозяина. - Какой вопрос я должен задать? – уверенным голосом спросил я у того, кто находился по ту сторону кресла, - что меня должно больше всего волновать? - Мне казалось, что мы тебя навсегда потеряли, Ворон, - послышался тихий шепот. Казалось, что со мной говорят стены, плакаты, сама комната, - но маги-ученые были правы. Ты жив. - Какой вопрос я должен задать? – продолжал я спрашивать у неизвестного мне, но наступила долгая пауза. Тишина только еще сильнее давила на меня, - где я? - Значит, на все вопросы я не успею ответить. А еще хотел с тобой просто поговорить. - Кхе, а о чем именно поговорить? - О тебе. Твоя служба скоро должна была завершиться, если бы не твоя оплошность, но Мышлыт, думаю, о тебе больше и слышать не хочет. Да и отрекся ты от нас – не всякому понравится, что ты ушел с Земли по своей воле, не так ли? - Да у меня выбора другого не было! Остаться в темноте, разве что… - Нет, товарищ, теперь жизнь другая пойдет, да и пошла уже давно, только не очень заметно. А теперь виднее станет. Ты же на Земле бывал и жил подолгу, должен знать. - Так-то – жил. - В Москве, считай, тысяча демонов теперь, - человек показал свою кисть с кресла, на указательном пальце которой был длинный ноготь. – Три-четыре демона на тысячу инквизиторов обязательно найдутся. - Кхе…так где я? - На самом деле, ты в моем кабинете, но я попытался его сделать таким, чтобы ты в нем чувствовал себя комфортно, - послышался легкий смешок, - скажи, я угадал с табуреткой? Ты ведь не всегда чувствовал себя таким ничтожеством, как сейчас, но твое положение как раз подходит под такую мебель. - Тогда кто ты такой и что ты обо мне знаешь? – я смотрел в спинку кресла, не решаясь говорить еще громче, но тишина… она давила на меня. За тишиной следовал страх, за страхом желание уйти, но куда? – что я здесь делаю? - Ты был лишь изгнан Демонессой из того мира ко мне, чтобы я решил, как с тобой дальше поступить, но вот ведь незадача, - кресло повернулось ко мне, - я ведь не имею права с тобой ничего делать. - Что ты такое? – я увидел перед собой человека, но это был больше демон: седые редкие волосы, из которых торчат черные рога, длинная борода, сам облачен в черную мантию, которую покрывали тонкие узоры, очень похожие на расположение человеческих вен, но синего цвета. – ты разговариваешь со мной на моем языке, значит, ты… - Даже если ты сейчас собирался сделать хоть какой-нибудь вывод, я тебя опережу, - он приподнялся и отодвинул правую руку в сторону, открыв ладонь. На том месте появилось пламя, которое тотчас превратилось в посох, - я не из твоего мира и не из этого. У меня нет имени и оно мне не нужно. Тем не менее, многие начинают давать мне различные прозвища, которые я не спешу раскритиковать, потому что у них есть на это поводы. В любом мире, в любом измерении сложно жить без хотя бы малейшей стабильности, без намека на равновесие. - Если ты против равновесия, то ты и есть Хаос. Ты – Сатана! – выговорил я, но тот только округлил глаза и рассмеялся, - ты – Дьявол. - Не думал, что ты сравнишь меня с Сатаной, с Дьяволом. Ты! – он указал пальцем на меня, - в кого ты играешь, Ворон? - Ты назвал меня Вороном? – я на момент открыл рот, но старик с рогами отошел от меня и встал ко мне спиной, направив взгляд на черную стену, - меня так называла только… только та странная девочка. - Ты сказал «та странная девочка»? – он повернулся ко мне и внимательно стал смотреть в глаза, - Велимира? Она жива? - Кхе! Не рано ли с ваших уст начали звучать вопросы? - Для тебя, - старик качнул головой в мою сторону, - мы демоны. Никак иначе! - Не верно… Кхе. Значит, зовешь себя демоном? А где я сейчас нахожусь – твой кабинет? Да ты сядь, незнакомец, а то в ногах правды нет. - А почему тебя так беспокоит то, что я стою на ногах, Ворон? Или тебе самому неловко, что ты на табурете так удобно уселся? - Кхе, вот не было мысли. И посидеть мне негде, и без приключений не поживешь, а теперь еще и ты, едрен-батон. А тут еще и Диана… Господи! – спохватился я. – Безымянный, это что за жизнь? Ты ведь все, говоришь, обо мне знаешь? Не жизнь, а сплошное разочарование! - Был же у нас с тобой об этом разговор, Ворон. Я знаю. - Знает он… все то вы, старики, знаете… Ну и что, что был? Я может забыл все напрочь. - Твоя память и память твоей сестры не может просто так исчезнуть, ваши оправдания будут весьма неуместными, учитывая ваш род происхождения. - Не уверен, что понимаю, о чем вы говорите, - сказать, что я удивлен – значит, ничего не сказать. Казалось, этот человек (хотя сложно его назвать человеком) слишком много знал обо мне и о том, что со мной происходит, - я не знаю её имени. - Врешь, парень. Все ты знаешь. Использовать мою же технику против меня бессмысленно, - он стукнул посохом об каменный пол, - где ты ее видел? Как она осталась жива? - Я не знаю… я не помню… все так запутанно… - тут я окончательно потерял дар речи и встав с табуретки начал отходить от незнакомца, - вы мне толком не объяснили кто вы такой, а уже так много требуете от меня. - Разве я много требую от тебя? Я просто хочу узнать где она и почему не возвращается? И где был все это время ты, Ворон! – старик покрылся фиолетовым пламенем, создав вокруг себя обжигающий вихрь, - исчезнувший дезертир должен вернуться в свой мир и там уж пусть сами решают, что с тобой делать. И девчонка тоже должна явиться к Мышлыту. Я лично затребую от него строгого приговора вам. - Прекрати! – я крикнул и из моей пасти выскочил сгусток пламени, окутав огнем стены. Комната засияла красными языками, которые не обжигали мое тело, но не давали старику подойти ко мне ближе, - я ничего не помню… я ничего не знаю… кто я такой? - Я не чувствую ложь в твоих словах, - старик перестал светиться фиолетовым, - ты действительно все забыл. Но как? Ворон, что они с тобой сделали? - Кто «Они»? – пламя угасло и я увидел, как старик начал растворяться, как и вся комната, - скажи мне! Ответь! Кто «они»? Ни одного ответа, господин незнакомец, только еще вопросов куча прибавилось. Все, что мне известно – я не тот, кем себя считаю и считают другие. Я снова встал напротив того места, где сидела Надежда, но сейчас в кровавой луже там был только ее труп. Велибор вытер свой клинок об ее плащ и, положив руку мне на плечо, сказал, что пора уходить. Это место мне самому не нравилось, но куда меня отправила Демонесса, что с ней успело здесь произойти и куда мы теперь направляемся – все осталось за гранью моего понимания.