***
По настоянию Шерлока они сели смотреть новости. Всё было по-прежнему. Количество заболевших «неуклонно возрастало». Среди населения «наблюдались волнения». Эпидемия «не выходила за границы страны». Джон смотрел преимущественно в кружку с чаем. Когда он единственный раз осмелился бросить взгляд на экран, там заходилась кашлем заражённая женщина. В её ноздрях пузырился гной. С очередным толчком воздуха из её рта выплеснулась порция тонких белых червей, от которых с криком шарахнулся оператор. Один из червей свернулся кольцом на линзе камеры. - Меня тошнит, - сообщил Шерлок. Обтянутые рубашкой набухшие соски слабо пульсировали, готовясь исторгнуть очередную порцию жидкости. - Так иди к унитазу, - пробормотал Джон, снова уставившись в чашку и тоже борясь с тошнотой. Шерлок тяжело поднялся на ноги и побрёл к туалету, держась за живот. На полпути он обернулся: - Не понимаю, почему его надо выращивать в человеческом теле, - это прозвучало как-то обиженно. - Спроси Майкрофта. Можешь сделать это прямо во время ужина. Судя по звуку, Шерлока буквально вывернуло наизнанку. Джон тяжело задышал, часто сглатывая. Рот наполнился горькой слюной. Лучше бы это был он.***
Ужин откладывался несколько недель. За это время живот Шерлока вырос до размера баскетбольного мяча. Ночью Джон просыпался от ощущения упругой плоти, касавшейся его спины, и невольно содрогался. Под утро все простыни были испачканы радужными выделениями. - Ты сам соглашался с тем, что это к лучшему, - сказал ему Шерлок за завтраком, без особого интереса набирая хлопья в ложку и высыпая их обратно в тарелку. - Да, и это не имеет ничего общего с элементарной человеческой брезгливостью. - Ты брезгуешь мной? - Шерлок медленно поднял на него свои невероятные синие глаза, похожие теперь на дешёвые мутные подделки под сапфиры. Джон пожалел, что не может взять свои слова обратно. Оба в молчании делали вид, что едят. Шерлок охнул и схватился за живот, выронив ложку. - Что такое? - Дёргает, - он скривился, от чего вокруг глаз собрались тонкие морщинки, похожие на впадающие в море ручейки. - Но я сам согласился. Это то, что поможет остановить эпидемию. Интересно только, что за процессы там происходят. - На этой неделе обследование. Шерлок встряхнулся, подобрал ложку, сполоснул под краном и отправил в рот очередную порцию хлопьев. Тошнота пришла на этот раз внезапно, заставив его согнуться над раковиной. Выпрямившись, Шерлок некоторое время изучал рвоту и наконец сказал: - Здесь кровь. - Обследование, - повторил Джон так, словно одно это слово могло помочь.***
Весь ужин Майкрофт расспрашивал, как проходит, по его словам, «вынашивание». Шерлок отвечал односложно и почти не ел, размазывая еду по тарелке. Джон пытался разговаривать с Лестрейдом, которого Майкрофт зачем-то привел с собой. Он явно нервничал и бросал на последнего быстрые взгляды, обхватив обеими руками бокал вина. Джон не мог не заметить, что старший Холмс ничего не спрашивает о самом Шерлоке. При известии о крови в рвоте Майкрофт всполошился: - Лекарство точно не пострадало? Ты уже ходил к врачам? Шерлок скорчил неопределенную гримасу: - Я и так скоро к ним пойду. Не вижу смысла суетиться раньше времени. - Не видишь смысла? - Майкрофт заговорил яростным шёпотом. - Люди умирают каждый день, а ты не видишь смысла? Прогуляйся, посмотри на то, что случается с теми, кто заразился. Как они проводят свои последние часы. Может, тогда ты увидишь смысл, братец. - Я не собираюсь это выслушивать, - Шерлок с усилием встал, опираясь руками на стол. - Достаточно того, что я согласился пожертвовать своим телом и отношениями с Джоном. И с какой стати ты его сюда приволок? - он обвиняюще указал на Лестрейда, который явно жалел, что не находится сейчас где-то ещё. Майкрофт тяжело вдыхал, производя смешные кудахтающие звуки. Не дожидаясь его ответа, Шерлок развернулся и направился к выходу, запахивая пальто в попытке спрятать живот. Джон неуклюже извинился, пытаясь спрятать истерическое хихиканье, и поспешил за ним. Лестрейд рискнул взглянуть на Майкрофта и накрыть его ладонь своей. Старший Холмс немедленно отдёрнул руку, резко сказав: - Не сейчас, Грегори. Лестрейд отпил вина. Его знобило.***
Дома Шерлок заперся в спальне. Впрочем, когда Джон рискнул тронуть дверь, она легко открылась. Шерлок лежал на кровати лицом вверх, обхватив огромный живот руками. Промокшая рубашка липла к коже. - Оно шевелится, - сказал Шерлок, глядя в потолок. Он задрал рубашку, демонстрируя купол живота с торчащим пупком. Несколько секунд всё было спокойно, но затем кожа натянулась, сжалась, и снова натянулась, как будто изнутри в неё тыкали указательным пальцем. Джон присел рядом с ним и положил ладонь на его живот, как какой-нибудь счастливый папаша, надеющийся уловить сердцебиение сквозь жир и мышцы. - Ты знаешь, тобой я совсем не брезгую. И в наших отношениях ничего не изменилось. - Я сам собой брезгую, - пробормотал Шерлок, едва шевеля губами. - Я чувствую себя коронным номером цирка уродов. - Ты вовсе не урод, - Джон убрал руку с его живота и положил на грудь, наклоняясь над ним. Рука угодила как раз на пятно этой смолянистой жидкости, но Джон решил не обращать внимания. Их губы соприкоснулись — губы Шерлока были шершавыми и покрытыми частичками шелушащейся кожи, рот — сухим, покрытым изнутри горьким белым налётом. Когда Джон прервал поцелуй, Шерлок неуклюже приподнялся и расстегнул до конца рубашку. Стараясь не смотреть на его торс, Джон снова поцеловал его, поглаживая рукой пах. Член Шерлока мягко огибал вздувшийся живот, на ощупь они были примерно одинаковы — твёрдые и упругие. Стянув с себя штаны, Джон испытал на миг желание перевернуть его на бок, спиной к нему, но прогнал его. Шерлок разделся и замер, нелепо расправив перед лицом свои трусы. - В чём дело? - едва слова сорвались с его губ, как Джон уже сам увидел, в чём. На задней части трусов была та же самая радужная жидкость, липкая, блестящая. Шерлок сбросил свою одежду и бельё с кровати, смотря на Джона и стараясь поймать его взгляд. - Я тобой не брезгую, - повторил он, как мантру, как заклинание. Тело Шерлока было перед ним, уродливо деформированное, с покачивающимся в такт дыханию животом, покрытым шершавыми шрамами растяжек. По простыне расплывалось мокрое пятно. Неестественно вытянутые соски потемнели, странно контрастируя с его кожей, теперь казавшейся ещё бледнее и тоньше, как папиросная бумага. Казалось, что скоро сквозь неё можно будет видеть связки мышц. Джон заставил Шерлока сползти пониже и раздвинул его ноги. Внутренняя часть его бёдер тоже была покрыта смолянистыми выделениями. Джон прижал свой член к входу в его тело, который странно пульсировал, сжимаясь и разжимаясь. Когда он вошёл внутрь, эти сокращения мышц стали быстрее и интенсивнее, жидкости, по его ощущениям, выделялось всё больше. Шерлок лежал, прикусив полную нижнюю губу; было трудно угадать, что он испытывает. Джон начал двигаться, стараясь не обращать внимания на сопровождавшие его движения хлюпающие звуки. Он закрыл глаза, представляя Шерлока в его обычном состоянии, представляя себя уверенным и собранным, представляя, что это не более чем новая игра, новый эксперимент... Представляя, что мир за окном не разрушался прямо на глазах.***
Войдя в квартиру, Майкрофт раздражённо швырнул пальто в сторону, не особо заботясь о том, куда оно упадёт. Лестрейд зашёл вслед за ним, низко опустив голову и безвольно свесив руки. Старшего Холмса это выводило из себя не менее, чем возмутительное поведение его собственного брата. Как может такой человек быть инспектором полиции? Майкрофт сел в кресло и опустил голову на руки, поглаживая глаза подушечками пальцев. Грегори подошёл сзади и несмело опустил ладони на его плечи, словно хотел их помассировать. Он ожидал, что Майкрофт снова отстранится, но тот, напротив, со вздохом откинулся на спинку кресла и замер, позволяя любовнику методично сжимать и расслаблять пальцы. - Если бы ты был моим массажистом, я бы тебя давно уволил, - пробормотал Майкрофт. Лестрейд ответил нейтральным покашливанием. - У тебя что-то с голосом? - Сел немного, - ответил Грегори, снова откашливаясь — звук был такой, как будто его лёгкие были забиты пылью. Майкрофт открыл глаза и посмотрел на него снизу вверх. - Поцелуй меня. Лестрейд никак не отреагировал, глядя в окно, как в экран кинотеатра. - Грегори? - Майкрофт ощущал себя слегка обиженным — он был привычен к отказам, но никак не со стороны своего любовника. Когда Лестрейд попытался отойти, Холмс поймал его за ремень и притянул к себе. - Да что случилось? - Ничего, просто настроения нет, - Грегори не смотрел ему в глаза. Майкрофт начал расстёгивать ремень и он вцепился в его пальцы. - Отпусти, не надо! Холмс сжал зубы, оттолкнул его руки и спустил с него штаны. Лестрейд замер в нелепой позе футбольного вратаря, прикрывая свой пах ладонями. На трусах расплылись грязные тёмно-красные пятна, похожие на застарелый слой ржавчины. Майкрофт смотрел на них, как завороженный, не в силах оторвать взгляд. Как только Лестрейд слегка нагнулся, чтобы подтянуть брюки, Холмс таким же резким движением стянул с него и трусы. Плоть на члене Грегори казалась гниющей, головка была покрыта разбухшими и почерневшими полосками вен, из уретры капал тёмно-красный гной. Им были испачканы и его лобковые волосы. В нос бил мерзкий, сладкий аромат гниения. Ствол члена был красным, воспалённым, медленно поддававшимся омертвению. Майкрофт медленно поднял голову, стараясь поймать взгляд любовника. Он смотрел в сторону. - Прости, - выдавил Грегори и вдруг согнулся с криком, держась обеими ладонями за пах. - В чём дело? - Майкрофт вскочил, неловко пытаясь обнять его. Лестрейд обхватил член, словно пытаясь выдавить из него что-то. Уретра распахнулась, истекая гнойными выделениями. Грегори уже не кричал, только издавал гортанные стоны. Вместе с очередной порцией гноя и крови из уретры показалась голова бледно-белого червя, который, извиваясь, выталкивал себя наружу. Холмс отшатнулся, прижимая ко рту ладонь и борясь с тошнотой. Лекарство необходимо достать как можно скорее.***
Шерлок лежал на операционном столе с закрытыми глазами, из его горла торчала трубка. Джон стоял рядом, держа его за руку и сдвинув вниз марлевую повязку. Хирург обмазывал живот Шерлока йодом. За последние недели он вырос до таких размеров, что Шерлока приходилось возить на инвалидной коляске. Сейчас живот колыхался под прикосновениями, странные тычки изнутри становились всё более интенсивными. Майкрофт стоял поодаль, нетерпеливо похрустывая пальцами и без конца оправляя стерильную накидку. - Прекрати, - сказал ему Джон, поглаживая тыльную сторону ладони Шерлока, в которую был воткнута иголка от капельницы. Майкрофт неопределённо хмыкнул, но сложил руки на груди. Каждый переживал по-своему. Первый надрез был почти бескровным, как будто резали тесто. Кровь потекла только когда хирург установил расширитель и запустил внутрь обе руки. Джон так вцепился в руку бесчувственного Шерлока, что на ней остались следы от ногтей. Осторожно, очень осторожно врач извлёк из него нечто, похожее на медузу — осклизлое, окровавленное, лишённое формы. С телом Шерлока его соединял бледный отросток, похожий на гибкий корень. Ассистент осторожно перерезал его и оттуда брызнула тёмная, густая жидкость. То, что всё это время росло внутри Шерлока, напоминало Джону мыльный пузырь, только непрозрачный — оно переливалось, совсем как та жидкость, которая текла из его сосков. Хирург осторожно поместил пузырь в лоток и дал команду зашивать. Майкрофт подошёл ближе, жадно глядя на лекарство. Любопытно, какое оно — жидкое, газообразное? Это скажут только в лаборатории. Пузырь зашевелился и задёргался, сотрясаемый теми самыми толчками изнутри. - Режьте, - сказал Майкрофт. Джон резко вскинул голову: - Какого?.. - Режьте, - повторил старший Холмс. Хирург покосился на него, но взялся за скальпель. Поверхность пузыря была похожа на жидкую резину и с трудом поддавалась разрезанию. Майкрофт слегка наклонился, готовый увидеть то, как выглядит их спасение. Даже Джон невольно перевёл взгляд с лица Шерлока. Врач раздвинул границы разреза на пузыре, открывая их взглядам то, что было внутри. Копошащуюся массу белых червей. Никто даже не успел моргнуть, как они хлынули наружу, высыпаясь на пол операционной, заползая вверх по одежде и ввинчиваясь в ноздри и открытые рты. На пол капала радужная жидкость. Звук этих капель был громче любых криков.