Глава 4
3 марта 2018 г. в 20:07
Почему-то очень просто спутать призраки прошлого и страх грядущего между собой. И они так часто преследуют нас... особенно во снах. Ведь когда, если не во снах, мы становимся столь уязвимыми, столь беззащитными и доверчивыми к любым иллюзиям, что видят наши глаза и слышат наши уши, что произносит наш голос.
Она точно не знала, когда именно эти кошмары пришли в ее жизнь, иногда ей даже казалось, что они были с ней всегда, с самого ее рождения. Каждую ночь... из года в год они возвращаются. Поначалу она делилась ими с дедушкой, но чем больше было таких снов, чем больше ему открывалось, тем сильнее пожилой мужчина уходил в себя. Почти все последние годы своей жизни он провел в библиотеке, пытаясь найти что-то в книгах, свитках или просто старых записях, которые ему удавалось выкупить за немалые деньги на аукционнах по всей Японии.
Аи чувствовала — правда приводит к тому, что она теряет единственного близкого и родного человека, и поэтому... девушка не нашла иного способа все изменить, как начать умалчивать о своих снах. Каждое утро она надевала до боли искреннюю и беззаботную улыбку и спускалась, чтобы провести завтрак со своим дедушкой. На каждый его вопрос о том, как прошла ночь, она уверенно отвечала, что хорошо, что ей больше не снятся кошмары, и она отлично себя чувствует. Но стоило солнцу скрыться за горизонтом, как все возвращалось.
Иногда она даже боялась гасить свечу в комнате, потому что боялась темноты. И только с запозданием пришло понимание, что она боится не самой темноты, а того, что в ней может прятать. А если уж быть откровенной до самого конца, то девушка боялась, что в темноте прячутся ответы на все ее вопросы.
С взрослением, как это всегда и бывает, приходило осознание своей силы, которая лишь раскрывалась с каждым новым витком жизни Аи. Еще будучи ребенком, она чувствовала, что помимо лисьей природы в ней притаилось что-то еще, пусть и где-то глубоко внутри. И оно растет... растет вместе с ней! Порой это «что-то» вызывало чувство, что вовсе не сны она видит по ночам. Что эти якобы сны есть не что иное, как воспоминания. Воспоминания о том времени, которое она совсем не знала, потому что была слишком мала, чтобы помнить. Она пыталась задавать вопросы своей семье, они уходили от ответов, повторяя лишь одно — она Аи Такеда, и это все, что она должна знать и помнить.
Девушка вновь приоткрыла глаза, щурясь от солнца, что пробиралось своими лучами сквозь преграду из наспех задернутых штор. Солнце давно встало, а сон покинул ее. Она просто лежала, словно не понимала, что происходит и что уже успело произойти. Тело изнывало от слабости и усталости, а внутри было чувство будто она кричала несколько часов, пока голос не сорвался, и она не охрипла. Но, наверное, ей так было легче... списать все на то, что причина ее состояния кроется лишь в том, что пришлось спать в чужом доме и не в своей постели.
Аи медленно приподнялась, но тут же спохватилась, прижав руку где-то пониже ребер. Ничего не понимая, она сбросила плед в надежде увидеть... но там ничего не было. Просто болело, если нажать пальцами, а вместе с тупой болью постепенно приходили и воспоминания ночи, которую она бы хотела благополучно забыть.
Осторожно поднявшись на ноги, девушка привела растрепавшиеся волосы в порядок, взяла в руки ботинки и вышла из комнаты.
В доме стояла тишина, словно бы она была здесь совсем одна. Видимо, еще слишком рано, или она просто потерялась во времени, и на самом деле уже слишком поздно. Аи обулась и на всякий случай осмотрелась прежде, чем свернуть в очередной коридор, который лишний раз напомнил о том, что дом Касуги похож на сплошной лабиринт.
Но вот она наконец-то вышла в просторную комнату, из которой (как ей помнилось) можно выйти во двор, а от туда уже на тропинку, что через лес вела прямиком к Кифомуре.
— И даже не скажешь «спасибо» на прощанье?
Аи резко обернулась на звук голоса, заставший ее в нескольких шагах от желанной двери, от желанного спасения, потому что дом почему-то начинал на нее давить. Она совсем не заметила, как из соседнего коридора кто-то появился и благополучно сорвал ее попытки выскользнуть незамеченной.
По ту сторону комнаты, напротив нее стоял Комура. Видимо, он был неподалеку или просто услышал ее шаги.
— Доброе утро, Аи! — нарушил он, звеняще повисшую, тишину. — Как ты?
— Еще несколько часов назад я была почти мертва, — медленно и не совсем уверенно начала Аи. Она понимала, что однажды об этом не просто придется с кем-то поговорить... она понимала, что ей захочется это обсудить, потому что однажды этот случай просто украдет ее покой.
Но... С кем еще ей говорить, если не с ним. С тем, кто почти такой же, как и она сама. С тем, кто ее не осудит и поймет.
— Знаешь... для вернувшейся в мир живых, я чувствую себя на удивление неплохо.
— Иннукай залечил твои раны. По крайней мере те, что смог, — он не умалчивал, но и сказать почему-то тоже не мог. Лишь на словах все было так просто.
Они чуть не потеряли ее, потому что по непонятной причине ее исцеление не удавалось. Что-то мешало залечить ее раны до конца.
— Остальное довершила твоя природа. Однако это вовсе не значит, что тебе нужно срываться и куда-то бежать.
— Я должна, — порывисто прервала его Аи. — Ты многого не знаешь, многого не понимаешь! Я должна вернуться. Вернуться прежде, чем меня хватятся!
— Уже хватились, — заслышав голоса где-то на улице, уточнил Комура.
Слышала эти голоса и Аи. В ее голове судорожно метались мысли в поисках любых слов, которые могли бы все объяснить, но было ли что объяснять... Да, она ошиблась. Ошиблась снова! А за ошибки в семье Такеда платили дорого, если вообще имели возможность расплатиться.
— Прошу сюда, — мгновение спустя послышался голос Мицуру, впускавшей в дом столь раннего и нежданного гостя, — я позову вашу сестру.
— Не стоит, — прервал ее молодой человек, — она и так здесь.
Такеда медленно приблизился к сестре, испепеляя ее взглядом от самых дверей, и все же в этих глазах были нотки тревоги, пусть и где-то на фоне.
— Ну и как ты все объяснишь? — некогда ласковый и мелодичный голос старшего брата теперь не сулил ничего хорошего, даже гипотетически.
— Что ты здесь делаешь, Камидзу?! — Аи предусмотрительно отступила на шаг назад, ближе к Комуре, нервно оттягивая рукава своего топа ниже.
Характеры Такеда никогда не отличались мягкостью, особенно в столь юном возрасте. Однако Камидзу Такеда был столь взвинчен отнюдь не в силу своего характера. На его плечах лежала ответственность за сестру, каждый шаг который он должен был контролировать. Она не знала, но незадолго до приезда Аи домой, ему пришло письмо от деда, в котором он все ему рассказал и попросил позаботиться о сестре, чтобы не случилось, и защитить ее... пусть даже от собственной семьи.
— Да вот всю ночь пробегал по Кифомуре и ее окрестностям, пытаясь разыскать одну особу, — и только сейчас девушка заметила, как помято и устало выглядел ее брат. — Случайно не подскажешь мне кто она?!
— Я хотела вернуться, Камидзу. Правда хотела! — неуверенно начала Аи. — Но все пошло не так, как я планировала. У меня не было другого выбора. Я должна была это сделать, понимаешь?! Если бы я этого не сделала, то могли бы пострадать люди... могли пострадать мои друзья.
— Что ты сделала? — напряженно спросил Такеда.
Но Аи медлила.
— Аи? Что ты сделала?!
— Я превратилась, — на последнем дыхании произнесла она, — полностью.
— Аи! — вскрикнул парень. От него веяло лесными пожарами, что обычно случались в самые засушливые месяцы лета. — Ты... ты когда-нибудь начнешь думать?! Думать головой, а не своим хвостом!
В уголки голубых глаз закрались слезинки. Она знала, что ей нельзя этого делать. Она знала, что нарушила слово, которое дала своему дедушке незадолго до его смерти. А ее брат нервно взъерошил волосы, но и это не помогло успокоиться хоть немного.
— Ты просила отца отпустить тебя в голод, на школьную вечеринку, где ты проведешь время со своими одноклассниками. Ты неимоверными услиями убедила его, что это важно для тебя. Что это нужно для того, чтобы освоиться в новой школе. Ты дала обещание, что ничего подобного не случится, и он пошел тебе на встречу.
Но Аи и так об это прекрасно помнила. Лишний раз лишь сильнее бил разрядом тока по каждой венке .
— Ты ведь Такеда, Аи, — устало покачал он головой, — а ведешь себя не хуже оборванки с улицы. Почему, Аи? Зачем ты это делаешь? Что пытаешься доказать?
— Это не справедливо, Камидзу. Зачем ты задаешь мне эти вопросы и повторяешь одно и тоже? Ты ведь знаешь, что я никогда не была одной из вас. Не была и не буду! — упиралась девушка. — У тебя есть полное право осуждать меня, сколько твоей душе будет угодно. Мне все равно! И да, ты прав, я всего лишь оборванка с улицы, которую вы пытаетесь превратить в послушную куклу, чтобы выдать меня замуж, и как можно быстрее. Или ты думал я не замечу этих тихих перешептываний среди гостей нашего дома или этих напряженные разговоры родителей?
— Какая же ты все-таки глупенькая! — Камидзу притянул к себе сестру и крепко обнял это дрожащее маленькое тельце.
Он действительно надеялся, что все это смогло укрыться от ее взгляда. Однако смена обстановки напротив усугубило ее внимательность ко всему происходящего. Она не чувствовала себя в безопасности, как бы он не старался.
— Маленькая и глупенькая!
Такеда бережно поглаживал ее по длинным волосам, а на лице столько эмоций, что сменяют друг друга почти каждое мгновение — страх, отчаяние, боль, презрение. И может даже лучше, что она этого не увидела.
— Все будет хорошо, Аи. А родителям скажем, что засиделась у Касуги допоздна. Остальное просто предоставь мне. Я все сделаю сам.
— Ты не сможешь вечно это делать, — отстранилась девушка, — и не должен! Не защищай меня, Камидзу. Я готова... готова к любым наказаниям и совсем не готова к тому, что пострадаешь ты, если все раскроется. Не твоя вина в том, что я — всего лишь ошибка природы. Законы прописаны достаточно четко и, рано или поздно, наступит момент, когда я должна буду или покориться этим законам, или умереть ради своей свободы. Чистота крови превыше всего!
От этих слов Такеда сморщился так, словно съел что-то очень горькое и одновременно неприятное на вкус. Она вновь цитировала строчку из закона, одного из многих. Цитировала без запинки и малейшей заминки. Веками семьи жили по ним, какими бы жестокими они порой не были. Она знала их до каждого знака, до каждой черточки, сколько бы он не обвинял сестру в обратном. Она знала...
— Вот, — парень протянул сестре ее школьную сумку, — здесь учебники, твой альбом и форма. Я отведу тебя в школу.
Это было почти не вероятно, и не переставало удивлять Аи — всего пара минут и перед ней вновь предстал главный донжуан класса по совместительству столь раздражающий старший братец. Аи ничего другого и не оставалось... она молча приняла из рук брата сумку и, кивнув на прощание Комуре, как бы извиняясь за то, свидетелем чего он стал, скрылась в то том же самом направлении, их которого недавно пришла.
Девушке стоило только пропасть из вида, чтобы маска ее брата тут же спала. Он внимательно посмотрел на Комуру, Комура внимательно посмотрел на Такеда. Прошло уже довольно много времени с тех пор, когда они пересекались подобным образом, когда стояли друг на против друга, как два заклятых врага, что из века в век не могут поделить что-то очень важное и ценное.
— Аи весьма милая девушка, — на самом деле она казалась ему скорее необычной, нежели милой. Милой была Касуга, а Такеда... она явно отличалась от всех девушек, что встречались ему на пути ранее. И отличалась от своего брата. — Ты не говорил, что она вернется в город.
— Слушай меня очень внимательно, Комура. Потому что я скажу это только один раз и достаточно громко, чтобы ты услышал и зарубил себе на носу, — твердо произнес Такеда. — То, что есть между нами, оно останется между нами. Не смей впутывать в это мою сестру и держись от нее подальше. Я тебя как лис лиса предупреждаю. Тронешь Аи, и ты не жилец.
— Боишься, что она узнает правду о своем братишке-герое, который так рьяно защищает ее от всего и вся... Что ж! Это будет весьма увлекательно. Наблюдать за тем, как это с каждым днем будет пожирать тебя изнутри. О большем я и мечтать не мог.