Не везет в картах, повезет в любви

План был прост. Пригласить всех к себе в номер, слегка подпоить, предложить сыграть в карты на желание. Подговорить Эшли, которая должна ему, между прочим, тоже желание, исполнить наконец-таки долг и заставить бессовестного Томми Джо воплотить в жизнь все прихоти своего босса. Затем бэнд начнет расходиться, постепенно оставив их одних; Томми он попросит остаться, намекнув, что нужно поговорить по поводу звонка Нила, это почему-то всегда действует безотказно, словно его брат - центр Вселенной для Рэтлиффа. Потом он никак не сможет вспомнить, куда же задевались ключи от номера, ведь ребята выходили на веселее - и дверь безвозвратно захлопнулась, а затем… Все к чертям! Позвонила Эшли, сказав, что сразу же после концерта в экстренном режиме вылетает домой в Лос-Анджелес, видите ли, её лучшая подруга не смогла потерпеть хотя бы еще один вечер и родить завтра. Сутан, который был вторым претендентом в списке благотворительной помощи в покорении Томми Джо так и вовсе засобирался на эксклюзивное пати к новому парижскому знакомому. Вечеринку для избранных ради обычных картишек он пропускать не собирается, а таких избранных, как оказалось, половина отеля; и да, бэнд, с горечью отметил Адам, только и говорил о предстоящем торжестве на крыше какого-то всем известного пентхауса. Узнав, что Томми, не смотря на всеобщую суматоху, никуда не собирается, ведь с места его сдвинет разве что метеоритный дождь, не меньше, Адам сразу же помчался к Сутану, изображая страшную до безобразия гримасу боли на лице – в таком виде он никуда не пойдет. Больной зуб подействовал на визажиста безотказно, оставив Адаму дело за малым – заманить непреклонного Рэтлиффа к себе в номер. Метеоритный дождь Адам, конечно, не в силах вызвать, а вот наглость очень даже может. Перебрав в голове всевозможные варианты «Томми, не мог бы ты прийти, потому что…» и не найдя подходящего, певец уже через минуту нарисовался возле номера гитариста, звонко стуча в дверь. То, что сегодня Томми не в духе, Адам понял еще перед концертом, когда тот, не смотря на едва ли не тридцатиградусную жару, отказался расстаться со своей любимой кожанкой, огрызаясь, что он не маленький мальчик и вполне может сам решить, что и когда ему одевать. Мужественно выстоял концерт, чертыхаясь направо и налево о криворукости техников. С последним Адам, кстати, тоже был согласен и даже втайне благодарил Томми за нагоняй ребятам. Недовольно кривил нос на кислое пиво и даже сказал ему, Адаму, что сет-лист сегодня был подобран странно. За «странно» певец вполне мог и обидеться, но зная, что за свои обиды самому же потом и придется извиняться, просто смолчал. - Сквозняки, Ламберт. Приняв недовольное бурчание гитариста за приглашение, певец проходит внутрь, пока в голове отголоском звучит недовольный и резкий тон, которым Томми произнес его фамилию. «Лааам-берт!». Подобное Адам слышал лишь пару раз за все время их совместной работы, а, значит, что-то случилось, и виной тому, как раз таки, он. На прослушивании это звучало спокойно, после АМА испуганно и слегка расстроено, после Амстердама сердито и с нотками злобы. Сейчас это как обвинение, что мешает блестящей задумке, поскольку в карточных играх Рэтлифф почти всегда держит верх, а для исполнения его желания кое-кого следует хорошенько подпоить, и это довольно затруднительно при таком расположении вещей. - А почему ты не на мега-пати? - спрашивает Томми, перекривляя голос Сутана, который, скорее всего, весь мозг вынес ему, уговаривая пойти с ними. - Зуб болит, - скороговоркой отвечает уже заученную за сегодня фразу, сразу же схватившись ладонью за правую щеку. Театральный опыт, в который раз, не лишний. Томми хмыкает: - Я не дантист, или ты по другому делу? Адам никогда не поймет, каким образом его угораздило влюбиться в грубого, всегда недовольного и просто обожающего пиво блюз-мена, но, похоже, судьба взяла отгул в тот день, когда они встретились. Теперь же его недвусмысленно выгоняют из номера, даже не наградив хотя бы мимолетным взглядом, словно его, Адама, здесь и вовсе нет. - Мне скучно, - не придумав ничего лучшего, сообщает Адам, обворожительно при этом улыбаясь. Томми все так же не поворачивается в его сторону, бросает через плечо: - Я спать. - А я? - Если обещаешь не храпеть, можешь ложиться рядом. - Но я не храплю, - шокировано оправдывается Адам, боясь, что приглашение лечь рядом ему послышалось. - Почем же мне знать… Последнее Томми говорит едва слышно, и Адам почти уверен, что с обидой, что абсолютно не вяжется ни с этим моментом, ни с самим Томми. Возможно, это снова нелепые шутки натуралов, особенно таких натуралов как Томми Джо. Певец так и не сумел понять его за столько лет. Одно время ему казалось, что он читает гитариста словно открытую книгу, знает его вкусы, привычки, может угадать ход мыслей. Они даже отшучивались, называя это особой химией, которая вскоре исчезла так же внезапно, как и появилась. Вот так вот, безвозвратно. - А может… Его награждают холодным, как ушат воды, взглядом, поэтому легче промолчать, нежели выдать дрожь в голосе. Потом потереть переносицу и снова вспомнить уроки актерского мастерства. - Я просто хотел предложить сыграть в карты, - разочарованно выдыхает, направляясь в сторону кровати. - Дай-ка угадаю, - Томми нарочно закусывает губу, мило до безобразия изображая задумчивость, - на раздевание? - заинтересованно вскидывает бровь, чем заслуживает еще один разочарованный выдох брюнета. Больше идея соблазнить Томми не кажется Адаму такой уж перспективной. Нет, он, конечно, не собирался действительно играть на раздевание, но потом, к концу игры, это должно было получиться само собой. И все непременно получилось бы, не забудь Адам одну важнейшую деталь - Томми Джо. С ним ни в чем нельзя быть уверенным. Сначала хочу, потом не хочу, а затем и вовсе не при делах. Будь у Адама возможность, он непременно бы исправил день их знакомства, просто не явившись на работу, и поделом. Не стоит этот Томми Джо столько бессонных ночей, не стоит… Однако одного взгляда достаточно, чтобы понять – все-таки стоит. Чертов Томми Джо не просто жизни не дает, а даже выдохнуть в своем присутствии спокойно. Отбросив сомнения, Адам собирается сказать все, что чувствует к несносному блондину, но последний, словно прочитав мысли, неожиданно предлагает: - А знаешь, давай! И улыбается. Адама непременно должна была насторожить чересчур сексуальная улыбка, которой Томми пользуется исключительно тогда, когда ему что-то позарез необходимо, но возможность победы кажется не такой уж и заоблачной. - На раздевание? - все же не удержавшись от колкости, подтрунивает Адам, зная, как Рэтлифф обычно остро реагирует, да еще и при сегодняшнем-то расположении духа. - Если, - просканировав Адама с ног до головы оценивающим взглядом, Томми снова «играет» не по правилам, - тебе так не терпится раздеться… валяй. А вообще, - сразу же добавляет, словно опомнившись, - хочу на желания. - Угу, - только и выдавливает Адам, с подозрением косясь на Томми, что теперь уже хлопает по кровати возле себя, приглашая присоединиться. То, что он проигрывает, Адам понял сразу, наверное, как только еще в самом начале игры на предложение пропустить стаканчик-второй, Томми с самым серьезным видом заявил «Сегодня ты мне нужен трезвым». Немой вопрос так и застыл в глазах певца, на что гитарист лишь слегка подмигнул. Этот вечер определенно можно отнести в разряд самых странных вечеров Адама. Казалось, что от игры зависит целая жизнь, не меньше, поскольку таким сосредоточенным Адам еще никогда не видел Томми. Нет, Ламберт, конечно, тоже хотел выиграть, даже очень сильно, но когда он рассчитывал ход своих действий, уж никак не ожидал, что Томми точно так же рьяно бредит победой. - Ничего, детка, не везет в картах, повезет в любви, - разгромив Адама в пух и прах, гитарист довольно улыбался. Несколько секунд ничего не происходит, и Адам продолжает заворожено смотреть перед собой на карты, раз за разом слыша шальное «детка», которым Томми называл Адама, когда… Нет, это точно был не Томми. Даже сейчас, разглядывая парня в упор, Адам его не узнавал: блуждающий взгляд, слегка пунцовые щеки, словно он чего-то смущается, и руки… Сидит, заламывая пальцы, что совершенно нехарактерно для Томми, которого Адам знает. Или теперь уже не знает. Волнуется – вот только из-за чего? Победа так меняет человека, или же то, что влечет за собой та самая победа? Наверное, не стоило так остро следить за картами, а лучше присмотреться к противнику. Особенно сегодня: не верит Адам во все эти внезапные «ложись рядом», да еще «детка». - И… - Адам слегка запинается, устраиваясь удобней, мысленно приготовившись выполнить какую-нибудь глупость. Ведь глупость же? - Что ты хочешь? - Ну, для начала, - сразу же оживившись, вещает Томми, на что Адам едва ли не присвистнул. - Для начала?! - Ага, - с важным видом подтверждает Рэтлифф, отбрасывая карты в сторону, - я ведь всегда могу загадать, как желание, исполнять все мои желания, например, всю оставшуюся ночь. - Но это не по правилам. - Да ладно? И невинно так хлопает глазами. Вот тебе и Томми Джо. Вот тебе и не в настроении. Сначала огрызался, выгоняя с номера, теперь же… Что теперь, Адам еще и сам до конца не разобрался, поскольку замысел гитариста явно с подвохом, как и рука Томми, что неожиданно приятно опускается на его плечо, по-дружески так приобнимая. - Но поскольку ты мой друг, к тому же еще и босс, − добавляет Томми, присаживаясь ближе, словно сказанное им что-то меняет: крутит им, Адамом, как пожелает, − я не буду это загадывать. Теперь уже на улыбку Томми Адам косится с подозрением, точно как и на чересчур тесные объятия. Нет, он совсем не против и это даже не в новинку, но, черт побери, за последний год они настолько отдалились друг от друга, что происходящее похоже на качественно продуманный план действий. - Мы с тобой, - продолжает Томми, укладывая подбородок Адаму на плечо, - поговорим. - Поговорим? - шепотом переспрашивает, боясь пошевелиться, наслаждаясь моментом близости. Томми сам, без каких-либо на то причин и таким приятным для Адама ласковым «мы». - Откровенно поговорим, - сразу же меняясь в лице, заверяет Томми, снова усаживаясь напротив так, чтобы их коленки соприкасались. - Точнее я буду говорить, а ты повторять за мной. Кивает Адам скорее автоматически, нежели осознанно. Томми вот здесь перед ним, это не сон и уж тем белее не глупая фантазия; он почти уверен, что Рэтлифф собирается сообщить что-то важное, то, что сможет изменить постоянный ход вещей на более правильный. Томми выиграл, у него была отличная возможность загадать самое безумное желание, и Адам, не смел бы отказать. Вместо этого блондин сидит, едва ли не взяв его за руки, и просит повторять за ним. - Томми, - начинает гитарист, не отрывая от Адама взгляда, но, не дождавшись ответной реакции, легонько толкает его в плечо, тем самым подсказывая, что уже нужно начинать повторять. - Но… - тут же возмущается Адам, поскольку Рэтлифф, несомненно, придумал какую-нибудь глупую тираду. - Адам, я выиграл, так что не спорь. Ну? - нетерпеливо подталкивает коленкой. - Окей, - недовольно бубнит. - Томми! - Я такой идиот, - продолжает гитарист. - Мы знакомы уже столько лет, а я до сих пор так и не набрался смелости сказать тебе, - Томми замолкает, чтобы вдохнуть, Адам же, кажись, забыл, зачем нужен организму кислород. - Знаешь, ты мне нравишься. Не как друг, больше. Я все время напоминаю себе о твоей ориентации, кричу о ней едва ли не на каждом шагу, чем задолбал уже, наверное, всех, кого только возможно. Наверное, нужно было спросить тебя, нежели делать преждевременные выводы, но я же Адам Ламберт - пуп Земли, который возомнил, что может решать все сам. А сегодня, впрочем, как и раньше, меня посетила просто чумовая идея. Ага, но тебе она не понравилась; ты же из-за этого ходишь весь день хмурый, да, Томми? Вместо того, чтобы подойти и сказать все, что чувствую, я подговорил половину группы, собирался споить тебя, загадать хрен знает какое желание, а потом, если бы все же решился, то… - Томми, - перебивает Адам, нервно кусая губу, но гитарист не останавливается. - Нет, что ты?! Я сам. Я так долго ждал, когда же ты наконец-таки решишься и знаешь, просто устал. Поэтому, что там дальше? - Рэтлифф снова делает мечтательно задумчивое лицо. - Я пришел к тебе в номер, разрываясь от желания сказать правду, чтобы тоже узнать, что я тебе небезразличен. Но почему-то снова предлагаю чертовые карты, снова говорю о… На этот раз Томми прерывает тихий смех Адама. Под плохо скрытую улыбку блондина, он демонстративно прочищает горло, взяв его ладони в свои: - Знаешь, Томми, я такой идиот. Мы знакомы уже столько лет, и я давно хотел тебе сказать…