Как бабочки.

Тёмное помещение осветлено только настольной лампой, под которой лежала книга. В отбивающихся лучах было заметно мелькание белого медицинского халата. Дверь распахнулась, и всё озарилось светом из коридора. Со стороны кабинета было видно только тёмный силуэт, но и по нему можно было безошибочно определить юного подрывника. - Хаято, закрой дверь. Сегодня единственный день в году, когда голубая брамея может размножаться. А для этого нужна полная темнота. - спокойно ответил мужчина, поворачивая голову к двери. Парень послушно выполнил указание. - А ты не оставишь своих тварей наедине? Я думал, сегодня будет тренировка. - Будет. Садись, смотри на бабочек и тренируй выдержку. - Смотреть на то, как они плодятся? Да ты извращенец. Шамал в ответ только засмеялся. А Гокудера облокотился на стол. - Помнишь… - чуть помолчав, начал Шамал, подойдя к Хаято. - Не помню, - перебил его тот закурив сигарету, - ни минуты, ни секунды не помню. - Помнишь ты всё, - прошептал мужчина ему на ухо, проводя рукой по пояснице, - ровно год назад. Ты знал, что я вспомню, почему не ушел? - Не захотел. Шамал улыбнулся, стараясь сквозь кромешную тьму разглядеть глаза Хаято. Но даже блик от настольной лампы с трудом выдавал силуэт. Он приблизился, касаясь мотни на брюках парня. Не сильно надавливая рукой. - Значит, захотел повторить? - прошептал Шамал, наклоняясь к шее Хаято. Ответа не прозвучало, да он и не имел смысла. Гокудера взял Шамала за подбородок, впиваясь поцелуем. Привкус никотина во рту раздражал, но Шамал не торопился его прерывать. В устах этого парня было что-то пьянящее, что-то, чего ему уже давно не дает алкоголь. Руки как-то непроизвольно скользнули под футболку. Блуждая по телу, они словно искали что-то… Искали чувства, старясь по-настоящему возбудить, не звериную страсть, а любовь, ведь энтомолог давно уже был влюблён. Хаято прервал поцелуй, расстёгивая пуговицы на медицинском халате, он распахнулся и соскользнул с плеч. Когда ширинка на штанах парня расстегнулась, он стянул их с себя, влез на стол и закинул ноги на бёдра мужчине. Пара пальцев во рту скользили по языку и внутренним сторонам щёк. Это зрелище уже до боли возбуждало брюнета. Он лишь раз скользнул пальцами глубже, от чего на глазах парня блеснули чуть заметные, вынужденные слезинки. Шамал раскрутил одной рукой баночку и взял её содержимое на два пальца. Он провёл по колечку мышц и легко скользнул в Хаято сначала одним, а сразу после и вторым пальцем. От чего парень застонал, сжимая в кулаке рубашку партнёра. Недолго думая, он добавил и третий палец. Раз за разом, с каждым, даже малейшим движением, он проталкивался глубже. Касаясь языком шеи и груди, Шамал смешивал десятки чувств в юном теле. Он взглянул в глаза парня, и в следующую секунду в своём теле подрывник почувствовал член. Теперь движения стали грубее и тем самым слаще для обоих. То и дело Хаято тяжело дышал и срывался на стон. Шамал чувствовал бы себя последним ничтожеством, ощущая под собой ребенка, что вдвое младше, будь это кто-то другой, но Хаято. Он словно воображал его частью себя, единым, целым организмом. Что чуждо было Хаято. Он никогда не любил Шамала, а сегодня он просто вернулся за тем самым чувством, которое год назад, пусть и насильно, но подарил ему учитель. Теперь он нашел, вернул себе его. Шамал чувствовал, что вот-вот кончит. Он ускорился и лишь в последний миг успел выйти из Хаято и излиться ему на живот и грудь. Но последний остался не удовлетворённым. Учитель опустился на колени. Он не раздумывая взял в рот член парня. Тот будто чувствовал, чего хочет Гокудера. Выбирал нужный темп и ритм. Посасывал и ласкал его языком. Парень запустил длинные пальцы в чёрные волосы. Рывок… Еще один… Последний. Гокудера стиснул зубы, стараясь не издать стона, а в следующий миг рот Шамала заполнился его спермой. Сглотнув, мужчина опустился на пол и потянулся рукой к жестяной банке, что стояла на столе. Гокудера закурил. - Ну и что... - начал Шамал и глубоко вдохнул, - так и будем, раз в год? - Да, - безразлично ответил Хаято, - как твои бабочки.