Мы - другие

      Прозвенел будильник, и Олеся неохотно встала. «О боже, как же вставать не хочется! Куль–отыр забери эту школу!» — воспользовалась девчонка своим любимым ругательством из любимой книги.       Олеся была обычной девчонкой. Ей было пятнадцать с половиной лет, она очень любила фэнтези, особенно Роулинг и Кащеева с Волынской. Стрижка под каре, нескладная фигурка и невзрачное личико выдавали в ней обычного загнанного безумной пляской жизни подростка, который никак не мог разобраться, что он от этой самой жизни хочет. Как и у других в её возрасте, у неё были некоторые странности и отсутствие контакта со сверстниками. Но девочку это нисколько не волновало, её устраивало то положение в обществе, которое у неё было.       Переведя взгляд на свои руки, девчонка осмотрела неаккуратные ногти, которые никак не могла отрастить для красивого маникюра, осмотрела кожу, которая никогда не знала крема для рук и посмотрела на левое запястье. Там, в области пульса, было небольшое сердечко голубого цвета, с чёрной молнией посередине, которая разделяла сердце напополам, что говорило о несчастной любви. Сердечко немного жгло руку.       — Странно… — произнесла Олеся. — Раньше такого не было… Ну ладно, похожу так до конца дня, если так и дальше будет — смою, если нет, значит показалось… Ладно, надо вставать, а то точно опоздаю.       Поспешно собравшись, и одевшись в ненавистную школьную форму, девочка быстро ушла. Слава богу, она не опоздала, пришла даже немного раньше времени и дала списать алгебру Ритке. Сердечко продолжало жечь, но началась алгебра, и девочка забыла о нём.       После прошло 2 урока, была 3 перемена, большая, которая длилась 20 минут. Олеська осталась в кабинете одна, и вновь обратила внимание на рисунок на запястье, который начал жечь ещё сильнее. Желая хоть как — то остановить жжение, девчонка приложила к запястью свой всегда холодный палец и закрыла глаза. Она сидела и слушала тишину, а потом… На нее обрушился целый поток звуков. Но это был не обычный шум класса, это был шум битвы. Битвы между Чёрными и голубоволосыми. Откуда она это знала? Непонятно. Звон бубнов, глухой стук колотушки, свист копий и стрел, треск сворачивающихся на ладонях жриц клубков Огня. Олеся спешно открыла глаза, и поняла, что она стоит на поле битвы, во главе всех жриц. Она чувствовала всей кожей напряжение битвы, бешеную, неудержимую ярость, желание драться до последней крови, отомстить за все обиды и несправедливость, отменить право владения ею, ощутила бешеное желание долгожданной свободы, и… Вдруг картинки стали меняться с невообразимой быстротой, она не успевала осмотреть пейзажи вокруг себя, и вдруг очнулась. Очнулась всё в том же кабинете. Всё в той же позе. Всё в том же теле. Но это была уже не девочка Олеся, которая была отличницей, обожала книги, мечтала об одном и том же мальчике вот уже 2 года и ненавидела спорт. Это была другая личность. Это была Великая Мать — Основательница Храма, албасы сразу двух миров, жрица Аякчан. И она вспомнила всё — и теперь жаждала мести за разлуку с любимым и верными друзьями, а так же с привычным ей миром.