Дождь на баррикадах.

Капли дождя нещадно били по камням мостовой, разливая большие лужи. Порох промок, и баррикада стала похожа на жертву потопа. Студенты подбадривали друг друга и на последних эмоциях укрепляли призрачную защиту. Анжольрасу достался очень трудный участок. Здесь баррикада держалась шатко, а подпорки скользили по лужам. Лидеру в одиночку было тяжело удерживать хилую и массивную конструкцию, грозящую в любой момент рухнуть на него, но он стискивал зубы и дальше пытался что-то сделать. Дождь застилал глаза, мокрые ладони скользили, а одежда мерзко липла к телу. Вдруг кто-то подскочил к нему, перехватывая балку и резко двигая ее в зазор между нагромождениями. Анжольрас облегченно выдохнул и посмотрел на своего спасителя. Им оказался Грантер, который продолжал колдовать и строить. Лидер хмыкнул: - Спасибо, конечно, но я же сказал тебе уйти. И я думал, ты с радостью пойдешь в другой бар потягивать вино подальше от глупых детей и их ничтожной революции. - Не мог же я позволить этому мусору придавить тебя, Аполлон, - усмехнулся Грантер и вдруг одним движением стянул с себя мокрую насквозь рубашку. У Анжольраса перехватило дыхание и засвербило где-то внутри. Лицо вспыхнуло от злости и внезапного возбуждения. Он ни разу не видел Грантера обнаженным, и вдруг от одного вида его плеч и немного все же натренированного тела его бросало в жар. Он не мог это объяснить, а просто злился на себя и на Грантера заодно. - Какого черта ты делаешь?! - Не перевозбуждайся так, Анжольрас, мне просто она мешает, - ответил Грантер, плечом подпирая какой-то шкаф. Наконец он закончил, спрыгнул на землю, отряхивая ладони, и подошел к лидеру. По его телу и волосам струились капли воды, оставляя влажные дорожки, кожа блестела, как и пронзительные зеленые глаза. Анжольрас сглотнул и громко сказал: - Курфейрак, вставай в дозор, они могут напасть ночью. Остальные, наберитесь сил и отдохните. Все это говорил он, не сводя глаз с Грантера, а после уверенно взял его за руку и повел вглубь кафе Коринф, в укромное место. Ему было плевать на провожающие их взгляды, он вообще последние полдня ясно не мыслит. Тем более у них слишком мало времени. Грантер успевает лишь выдохнуть "Аполлон", как его припечатывают к стене и напористо, но неумело целуют. Анжольрас прижимается к нему и путается пальцами в темных волосах. Грантер обнимает его, чуть прихватывая нижнюю губу и, отстраняясь, шепчет: - Я, конечно, понимаю, что ты благодарен мне за помощь, но чтобы настолько...- поцелуй в шею на уровне ключиц и тихий вздох лидера, - ты уверен в том, что делаешь, Аполлон. Анжольрас дрожит и жмется ближе к теплому, нежному Грантеру. - Я ни в чем не уверен, но пожалуйста, будь со мной сейчас, Эр... - Для тебя все, что угодно, mon amour, - шепчет Грантер, стягивая с него рубашку и целуя мраморные плечи. Анжольрас рвано вздыхает и подается навстречу и гладит руками везде, где может дотянуться. Он сам тянет Грантера вниз и ложится на пол, полностью вверяя себя рукам и губам художника. И все, что остается в сознании - это вздохи и стоны, поцелуи и нежные прикосновения, их имена и всего одна ночь, за которую многое нужно успеть сказать.