Большой путь

Весна выдалась довольно суматошной. Дом, каток, дом, каток… Тренировки и домашние заботы переплетались воедино, забирая всё больше и больше сил. Долгожданные выходные, майские праздники, ознаменовались кусочком спокойствия и расслабленности. Довольный накупавшийся Стёпа расположился на сильных отцовских руках и беззаботно грыз детское печенье, одновременно слушая сказку, которую читала мама. Наверное, именно так малыш представлял себе рай. Переодически он вставлял какую-то непонятную реплику, реагируя на рассказ, порой улыбался, смеялся или округлял и без того большие глаза. Сказка об умном мышонке была в особенном почёте — ведь родители и его самого часто называли своим любимым мышонком, в частности, когда закутанный с головой в большое махровое полотенце он хлопал на них своими глазками, как из норки. — «Хорошо, — сказала кошка, — Отдохни, коротконожка, Поиграем, а затем Я тебя, голубчик, съем!» — Няматять! — малыш протянул свою ладошку с оставшимся печеньем маме. — Мама уать, — и, заулыбавшись, стал жевать. — Спасибо, мой маленький, — девушка не смогла сдержать улыбки. — Мама не хочет сейчас кушать. — Папа? — Стёпа постарался развернуться, чтобы предложить угощение отцу, но выронил и безумно расстроился. — Я тоже не хочу, — Максим быстро поднял это обслюнявленное нечто. — Ты еще будешь? В ответ малыш отрицательно покачал головой. К слову, он успел весь перемазаться печеньем, и ещё не факт, что что-то попало в рот. — Тогда давай умоемся… Мужчина ловко перехватил сына и вытер маленькое личико. Таня могла бесконечно наблюдать за своими мальчиками… Ответственный Максим и их чудесный жизнерадостный Стёпка… Который теперь очень жизнерадостно позевывал и, кажется, уже представлял, как сладко он будет совсем скоро спать. Макс поцеловал сына в носик и вернулся на кровать, удобно устраиваясь с ним на руках. — «В это время по дорожке Шел зверек страшнее кошки, Был на щетку он похож. Это был, конечно, еж…» — к тому моменту, как Таня отвлеклась от книги, она обнаружила двух ну просто безумно похожих, сопящих такт в такт созданий. — Маленький мой мышонок… — аккуратно провела по волосам сына и поцеловала маленький лобик. Расставаться на ночь с малышом у неё не было никакого желания, и, сама зевнув, Таня отложила книжку на тумбочку, легла поближе к любимым и через секунду словно провалилась в сон. Но такие майские праздники были в новинку для обоих, как и прошлогодние, проходившие не менее неординарно. Тогда их маленькое чудо ещё не ело детское печенье и не грызло сушки, и совершенно точно не говорило ни «мама», ни «папа«… Но оно уже пришло в их жизнь и всё перевернуло… «Уже под утро Макс перевернулся на другой бок и без любой задней мысли притянул к себе свою любимую, устроив одну из ладоней на её животике. Буквально через мгновение в ту самую руку пришелся легкий пиночек, мужчина улыбнулся, погладил место, куда угодила маленькая пяточка, и, оставив невесомый поцелуй на плече жены, снова провалился в сон. Таня же ощутила ещё пару десятков разнообразных движений внутри живота, поняла, что ей хочется есть и пить, а ещё стало почему-то безумно жарко, ну а попав какой-то частью своего тела в мочевой пузырь, малыш вызвал у мамы ещё одно желание. Девушка чуть присела на кровати, аккуратно выбираясь из кольца сильных рук. — Ты куда? — Максим приоткрыл один глаз, убедившись, что Таня собралась встать. — Сейчас вернусь. — Все нормально? — Ага, — девушка тихо вышла из комнаты и прикрыла дверь. Малыш кувыркался внутри как только мог, а ведь время всего пять с копейками… От такого раннего и не самого приятного пробуждения настроения у Тани поубавилось, убежало вместе с остатками сна. Поэтому девушка сразу решила сходить в душ и умыться, а после водных процедур добрела до кухни и залезла в холодильник в поисках чего-нибудь вкусненького. Взгляд упал на такую аппетитную коробочку с паштетом, затем девушка достала хлеб и наконец, устроившись на одном из стульев, с радостью принялась за свой ранний завтрак. Тем временем Максим, снова крепко заснувший, по инерции решил обнять своё любимое солнце, но вместо этого лишь выяснил, что находится в кровати один. Сначала он успел перепугаться, потом, конечно, вспомнил, что Таня куда-то ходила, но он был уверен, что девушка так же быстро вернулась обратно. Вставать не особо хотелось, лучше все-таки прижать к себе родное теплое тело и спать дальше, но… Таня сидела вытянув ноги и вполне довольная поглощала только что порезанный сыр, (паштет, к сожалению, успел закончиться), когда на кухню зашёл полусонный Макс, озадаченно переводя взгляд с часов на жену и обратно. Девушка безошибочно уловила мысли возлюбленного: — Он так есть захотел. Я поняла, что уже не засну больше… — Но ведь ещё даже шести нет… — Да, я заметила, спасибо. Иди спи… — А ты? — А я ем. Настроение у девушки уходило в минус, уже какой день у неё болела спина и к вечеру отекали ноги, ей было то жарко, то холодно, а уж чувство голода обострилось в разы. Ну и выспаться нормально ей не удавалось, просто в добавок ко всему остальному. И иногда так хотелось, чтобы кто-нибудь понял всё это, почувствовал… А для Макса будто ничего не изменилось — ну да, живот увеличивается, ну да, пинается там пузожитель знатно, ну да, ест теперь точно за двоих… Но Тане казалось, что до конца её состояния он не понимает, он всегда рядом, старается помогать, но чего-то все-таки не хватает… От этих мыслей становилось ещё грустнее. Мужчина не знал, как правильнее реагировать, и просто протянул руку, взял кусок сыра и принялся его жевать. — Макс, я порезала именно столько, сколько хочу. Фигурист даже проглотить не смог после этой фразы. И по голосу было ясно, что девушка не шутит: — Я… Я сейчас отрежу ещё! Тань, я не специально! Хочешь яичницу сейчас сделаю? Или вкрутую свар… — Не хочу. Я хочу только это количество сыра и это количество хлеба. А еще хочу спать хотя бы до девяти утра, желательно не просыпаясь несколько раз за ночь! — девушка закусила губу. — А ещё ты поворачивается всегда и дышишь моим воздухом, будто открыть окно тебе невдомек! Последняя фраза поразила Максима до глубины души. Ладно ещё сыра кусок съел, но… Подышал чужим воздухом? Какой-то абсурд, если честно. — Я… Я, пожалуй, пойду проветрю в спальне… — как можно быстрее ретировался. Таня вздохнула, стараясь сохранить спокойствие. Накрыла живот руками и закусила губу. Она абсолютно не понимала того, что происходит, не понимала своих чувств и почему она говорит такие странные фразы… Неужели это всё беременность? Ещё раз прокрутив в голове то, что только что произнесла, есть резко расхотела. Девушка потихоньку убрала остатки своего небольшого пиршества и медленно пошла в сторону спальни. Заглянув в комнату, она обнаружила Максима сидящим на кровати спиной ко входу и смотрящим будто в пустоту. — Макс… — Таня тихо позвала любимого, но этого хватило, чтобы быть услышанной. Он развернулся, и было видно, что серьезно задумался над тем, как ответить. — Макс, прости… — девушка опустила глаза в пол, словно провинившаяся школьница. — Всё хорошо. Она услышала улыбку в его голосе и подняла глаза, которые не стали менее провинившимися. — Я понимаю, что тебе нелегко. Это я просто у тебя осёл какой-то, — заставил всё-таки появиться улыбку на её лице. — Иди ко мне… Таня подошла к мужу и тихо хохотнула, уперевшись в него животом. Впрочем, если подходить довольно близко неважно к чему, девушка непременно упиралась тем самым животом. С улыбкой именовала себя бегемотом, а после слушала поправление Максима на более милое — бегемотик. — У кого-то сегодня очень раннее утро, — мужчина пробрался руками под халат и прижался лбом к выступающему животу. Ответа не последовало — повеселился, видимо, и хватит. Девушка закрыла глаза, запустив одну руку в волосы мужа. — Макс… Мужчина поднял глаза, оставляя поцелуи на том месте, что только недавно занимал его лоб. — Макс, ты можешь в это поверить? — голос был очень тихим. — В это? — он снова перевел взгляд на живот. Чуть погладил и улыбнулся, аккуратно посадил девушку себе на колени, прижимаясь носом куда-то за ухо, вызывая дыханием волну мурашек. — Честно, не совсем. — И у меня не получается. Мы ведь хотели этого? — Конечно. Танюш, ты станешь мамой… Улыбка скользнула по серьёзному лицу девушки. Ей и правда этого хотелось. Стать мамой. Одно из самый главных желаний в жизни. — А ты папой… Отцом нашего ребёнка… — Нашего. Он будет похож на нас, ведь правда? — Конечно. Будет такой же голубоглазый и темноволосый, как ты… — И такой же солнечный и улыбчивый, как ты… — И у него будет самое лучшее детство. — Безусловно. В тебе я уверен… — А я уверена в тебе. В нас… Мы ведь справимся? — Вместе всегда.»