Ирония несбывшейся вечности

      Тсубаса понял, что его окружили. Тысячи блейдеров в черном, одетые на один манер. Спереди, сзади, на крышах домов. Отступать некуда. Он был совсем один, на улице ни души, а друзей сейчас невозможно позвать на помощь. Он думал, все уже закончилось, разве нет? Почему он должен чего-то опасаться? И теперь его наказывают за его же беспечность!       Парень достал Орла, впрочем, не очень уверенно. С дюжиной бойцов, пусть и сильных, ему еще совладать, но не с сотней. Сдаваться не хотелось, но выхода не было. Может, все можно разрешить мирным путем? Нет, ни он, ни они отступать не намерены. Лучше вспомнить слова Джинги, тогда точно полегчает. Тот-то точно сражался и с сотнями, и даже с тысячами противниками одновременно. Наверное.       Тсубаса посмотрел на врагов очень решительно, но тут от колонны противников отделился непримечательный человек и направился к нему. Выглядел он так же, как и все: весь в черном, темноволос, глаза закрывают солнечные очки. Даже рост у этих ребят был схож, видно, специально набирали. Элитный отряд. Весьма недешево. Этот, видимо, был здесь главным.       — Мы пришли поговорить, Тсубаса, — проговорил человек.       Пепельноволосый не мог определить его возраста, ему можно было дать как шестнадцать, так и двадцать пять. Голос же был такой непримечательный, что его невозможно запомнить. Если бы Тсубасу попросили найти незнакомца среди толпы других, он бы никогда не смог этого сделать.       — Что-то вас слишком много для простого разговора, — нахмурился Тсубаса, приготовив пусковое устройство. Если на него захотят напасть исподтишка, он не даст им такой возможности.       — Работа, — темный пожал плечами. — Приказали отправить отряд, мы подчинились. Но дело не в этом. Тсубаса, тебя официально приглашают работать в организацию Темная мгла.       У Дожи случился удар. Что было большой редкостью для его возраста, но неудивительно при тех обстоятельствах, которые так пагубно повлияли на него. Сначала бой с Фениксом, потом с Риюгой… Последнее и стало катализатором. Такой сильный, уверенный в себе мужчина не выдержал такого и чуть не скончался.       Врачи еле успели, он вызвал их ранее, когда встреча с Риюгой еще не состоялась. К сожалению, они не сильно смогли помочь ему. Современная медицина пока на такое не способна. Да, Дожи выжил, но мало что осталось от него прежнего. Он мгновенно состарился на несколько лет и лишился возможности ходить. Если к этому прибавить еще и маразм, то получается вообще печальная картина.       Мерси имел доступ к Риюге и смог с ним связаться. Тогда битва с Джингой и с силой Л-Драго уже закончилось, и на парня жалко было смотреть. Он не знал, куда идти, что делать дальше, все слова пролетали мимо его ушей. Мерси поработал для него как GPS-навигатор, в функции которого входит еще и предупреждения о препятствиях на дороге, таких как дерево или камень.       Риюга и Дожи встретились. Оба потрепанные, потерянные для этого мира, лишившиеся части себя. Они даже не узнали друг друга. Позже, когда Риюга оправился, ему стало стыдно. Стыд бы не пришел, если бы темная сила Л-Драго все еще была в нем. Он понимал, до какого чудовищного состояния довел человека, можно сказать, своего наставника и отца. Риюга уже не мог покинуть Дожи.       Многие формальности теперь лежали на Мерси. Но на то он и компьютер, чтобы справляться с разными трудностями. Благодаря нему Темная мгла продолжала функционировать, но Дожи перестал всем заправлять. Иногда он приходил в себя и становился почти нормальным. Тогда он трезво оценивал ситуацию, давал какие-либо команды, смотрел бои, которые пропустил, и снова отключался.       У него были личные сиделки, которыми он не интересовался. Третьей сиделкой, не медсестрой, был Риюга. Он проводил почти все время у постели Дожи — тот отказывался с нее перемещаться в другое место и по большей мере спал или бредил. Часто Дожи тянуло на душевные разговоры, но теперь он говорил не только о кактусах. Он рассказывал о своей жизни, о том, что успел повидать, сделать, и что может уже никогда не повториться.       Дожи забывался. Для него время остановилось, разделившись на «до» и «после». Три недели из месяца он жил «до», оставшиеся дни — «после». Тогда он смотрел на Риюгу с горькой усмешкой и отказывался с ним разговаривать. Впрочем, Риюга был только рад.       Ему некуда было идти. И он не мог оставить больного одного.       Сначала Дожи ограничивался обществом медсестер и Риюги. Потом он начал говорить о каких-то своих старых друзьях, которых сразу же забывал. Риюга насторожился и начал ждать продолжение. Которое последовало.       Однажды утром Дожи ушел в прошлое настолько, что недовольно спросил, где это там Тсубаса прохлаждается и почему не навещает такого несчастного него, который уже двадцать лет болеет и совсем состарился.       Двадцать лет… Ему казалось, что прошло двадцать лет, хотя не прошло и года. Он даже забыл, что не может ходить, решив, что у него какая-то приставучая разновидность гриппа. Риюге было больно это видеть. Да, на свете существовало то, что может причинить ему боль.       Иногда у Дожи случались припадки. Он мог навредить себе, приходилось его привязывать. Но рот затыкать никто не решался, и по зданию разносились его крики. Которые и услышал Тсубаса, входя с конвойной процессией через парадный вход. Отори не сразу понял, в чем дело, он подумал, что здесь кого-то пытают, да и его самого собрались замучить до смерти.       Но уже знакомый темноволосый, который все же чем-то отличался от остальных, успокаивающе положил ему руку на плечо, и это, как ни странно, помогло. Тсубаса удивлялся тому, что согласился сюда прийти. Работать на Темную Мглу он больше не собирался. Он строил предположения, а не ловушка ли это, не плетут ли против него козни. Неужели они заманили его сюда, чтобы сделать что-то плохое?       — Вот, возьми. — Главный протянул ему маленький беспроводной белый наушник.       — Мерси скажет, что тебе делать.       У самого темного был точно такой же, только черного цвета. Кто бы сомневался. В ухе почти сразу раздался голос Мерси, который просил не беспокоиться.       — Я уже предупредил его о вашем приходе, — проинформировал искусственный интеллект.       И правда, повисла гнетущая тишина. Припадок прекратился. Тсубаса был настороже, у него было много опасений насчет того, что он сейчас увидит. Но оказалось все намного хуже, чем он представлял.       Его провели в просторную комнату. Помещение недавно проветривали, воздух был холодный и приятный. Это, конечно, было вредно больному организму, но немножко можно. Первое, что бросалось в глаза — огромная кровать, огромное покрывало и огромная подушка. Человека, который лежал на ней, скрывала ткань, в которой он просто утопал.       Второе, на что обратил внимание Тсубаса, это стул, на котором сначала сидел Риюга, и который теперь пустовал после нескольких секунд после того, как Отори зашел. Значит, стул сейчас предназначался для него. Все здесь было белым: от пола до потолка. Даже волосы, которые виднелись на подушке, были почти полностью пепельные, и все же тут и там виднелись каштановые локоны среди седых прядей.       — Тсубаса, это ты? — раздался хриплый, тихий голос, похожий на шепот. Риюга одобряюще ему кивнул. Тсубаса медленно, шажок за шажком, направился к стулу. Отряд, который привел его сюда, остался в коридоре, пара человек охраняли дверь с той стороны. От кого, интересно? Здесь, внутри, никого не осталось: только больной, да его двое посетителей.       Риюга выглядел так себе. Глаза красные от явного недосыпа, и какие-то опухшие. Все в нем выдавало усталость. Волосы были в еще большем беспорядке, чем раньше, как и одежда: он совсем перестал за собой следить. Тсубаса заметил, что колени и руки у Риюги дрожали. А вот это было уже совсем ненормально. Некогда устрашающий одним своим видом блэйдер сейчас подпирал стенку и смотрел на него таким утомленным взглядом, наполненным болью, что Тсубасе становилось просто физически нехорошо. Но хуже было то, что Тсубаса увидел дальше. Этого отощавшего, осунувшегося и немощного человека, который походил на скелет. Приятные фиолетовые глаза потускнели и теперь казались мертвыми, слепыми. Да, они были слепы, потому что Дожи ничего вокруг себя не замечал.       Отори вздрогнул от увиденного. Теперь он мог понять чувства Риюги. Этого человека давно должна была забрать смерть, но она все не приходила.       — Не бойся, Тсубаса. Подходи ближе, я не заражу. Этот грипп не передается.       Голос звучал как из могилы.       «Грипп? — промелькнуло в голове у Отори. — Это не похоже на грипп». Ему пока ничего не рассказали. Как и причину, по которой он находился здесь. Они и сами ее не знали, просто исполняли приказ.       — Где ты был? Я спрашивал Риюгу о тебе, но он молчал, — Дожи слабо улыбнулся. Лучше бы он этого не делал. — Возьми меня за руку, прошу. Мне еще никогда не было так плохо.       Из-под одеяла к Тсубасе потянулась костлявая рука. Отори не верил происходящему, он повернулся к Риюге, но взгляд у того был не намного осмысленнее, чем у больного. Тогда Отори все же взял мужчину за руку и не смог сдержать дрожь.       «Какая же холодная… мертвая».       Да, она словно принадлежала мертвецу.       — Помнишь, как ты пришел ко мне? Такой самоуверенный и наглый. Сейчас я вижу тебя нечасто. Не пропадай больше.       Дожи говорил ласково, и пока ничего плохого Тсубаса в его словах не услышал. Он сразу понял, о чем говорит мужчина — конечно же о том случае, когда Отори вломился в здание организации и потребовал включить его в Темную мглу. Из которой его, можно сказать, вышвырнули, попытавшись убить. В первый раз у них не получилось, но не попытаются ли они снова?       Нет, не попытаются. Ни этот, в прямом смысле слова, старик, ни этот изможденный юноша не собирались нападать на него. У них даже сил на это не было. Постепенно Отори успокоился. На место ужаса пришло спокойствие и жалость. Что же случилось с Дожи? Почему он так молниеносно исхудал и состарился?       — Ты ведь не покинешь меня, правда? Ты ведь будешь навещать старого Дожи?       — Ну какой же вы старый, — Тсубаса мягко жал руку филкоглазого сильнее, чтобы показать свою поддержу.       — Мне целых двадцать семь лет! А чувствую я себя на девяносто, — то ли у Дожи хватало сил шутить, то ли он говорил серьезно. — Совсем я не тот уже стал… Тсубаса, расскажи мне что-нибудь. А то из Риюги и слова не вытянешь.       Риюга едва заметно поморщился. Дожи выжил из него все соки. Недавно заставлял говорить все дни напролет и не разрешал замолкать. Риюга и сам понимал, что молчать не стоит — Дожи нервировала тишина, порой он не мог ее терпеть. И начинались приступы. Дожи делал все, чтобы наполнить собой тишину. Сейчас горло пересохло, Риюга был только рад, что на помощь пришла замена. Но как долго это будет продолжаться? Выдержит ли Тсубаса?       «Придется, — подумал Риюга. — Если не захочет — заставят». Даже мыслить было тяжело. Глаза закрывались, хотелось лечь и уснуть прямо на полу. Но если он это сделает, что случалось неоднократно, Дожи начнет кричать. Во-первых, крики мешают спать, во-вторых, у Риюги от них крыша не в ту сторону едет. Тсубасе только предстоит все это узнать.       — Но что мне вам рассказать?.. — Тсубаса был в замешательстве.       — Что-нибудь. Например, про горы и про твоего гордого орла, который парил над ними. А может, расскажешь, как нашел его? Историй у тебя наверняка много.       Тсубаса посидел в молчании. И услышал тихий звук, похожий на напевание, но не сразу понял, откуда он исходит. Источником был Дожи. Когда кто-либо заговаривал, Дожи замолкал и внимательно слушал. Это почти единственное, что он, по его мнению, может делать. Но иногда выходило вытаскивать его из постели, что случалось редко.       Парень заговорил — и даже Риюга засыпать перестал. Перед глазами слушателей открывались горные равнины, полет красивой птицы, тысячи звуков и запахов, которые Тсубаса смог передать одной лишь силой своего голоса. Он был превосходный рассказчик, и стража за дверью так же слушала его зачарованно.       Отори вернулся в те дни, когда он гулял по лесу и увидел маленького птенца, выпавшего из гнезда. Тсубаса снова был маленьким, он вспомнил все радости и обиды, свое одиночество и появление единственного на тот момент лучшего друга.       Когда рассказ окончился, Риюга вздохнул. «Наконец-то это будет кто-то другой». Он и сам не понял, какой смысл вложил в эту фразу. Наверное, понял, что Дожи больше так не будет его пытать. И оказался прав.       У Тсубасы появилось столько жалости к поверженному врагу, что он согласился снова вступить в Темную мглу и остаться здесь жить на неопределенное время. «Но, — напомнил он, — я должен иметь возможность встретиться с друзьями, сражаться и не выполнять некоторые приказы организации, если решу, что они противоречат моим принципам».       На улицу его так и не выпустили. Позвонила взволнованная Мадока, с которой они должны были встретиться и поговорить насчет Орла. Тсубаса успокоил ее, но не сказал, где он. «У меня теперь новое жилье. Я пока не могу встретиться с тобой и с друзьями, но скоро смогу освободиться». Как-то так это звучало.       Говорить Тсубаса еще не устал, но в голосе уже слышался намек на хрипотцу. Риюга вообще потерял голос и мог разговаривать только шепотом. Он объяснялся знаками, что могло бы позабавить, если бы все не было так печально.       Итак, Тсубаса вернулся в свою комнату, в которой жил и раньше, уже простив Дожи и его планы по захвату мира, и наказание за предательство. В конце концов, именно так и поступают с крысами, Дожи был в своем праве.       Тсубаса еще не знал, что это здание и доброжелательность Дожи станут его тюрьмой.

12 января 2015