Пока тигры сражались в долине

      Тьма клубилась, заполняя всё доступное ей пространство, поглощая слабый свет звёзд, резкий свет фонарей на набережной, отблески на речной глади. Словно чудовище с тысячей щупалец, тьма затаилась в огромной трубе коллектора, будто бы выжидая добычу.       Под ногами высокого человека карикатурной внешности, одетого в нелепую европейскую робу, плескалась вода, смешанная с кровью. Отступив из леса Айнцберн и приняв невидимую форму, Кастер поспешил назад в Фуюки, откуда он и явился к замку этим вечером. Разумеется, он не мог заметить Ассасина, преследовавшего его с того самого момента, как он наткнулся на последнего Слугу на окраине Фуюки.       То, что Кастер был обнаружен только сейчас и только благодаря случайности, больно било по гордости Ассасина, который тщательнейшим образом обшаривал Фуюки в поисках Слуг и Мастеров. Почему этот клоун не был найден раньше? Когда Кастер материализовался в огромной трубе коллектора, выходившей прямо на реку Мион, Ассасин не поверил своим глазам. Это место находилось неприлично близко от церкви, и, тем не менее, он нашёл его только теперь. И, более того, оно не было защищено никакими заклинаниями. Оно вообще не было мастерской Волшебника, тем более Слуги класса Кастер, так отчего же Кастер, очевидно, не особенно заботившийся о сохранении тайны своего убежища и Войны в целом, был найден только сейчас?       Однако эмоции и сомнения Ассасина никак не сказывались на его действиях. Кастер даже не подозревал о том, что его преследуют. Он беззаботно шлёпал по воде, по всей видимости, не тяготясь даже собственным недавним поражением. Или он был невероятно глуп, или невероятно легкомыслен, или всё сразу. Так или иначе, он просто шёл и шёл, не замедляя шага, не оглядываясь и даже что-то напевая себе под нос.       Но, оказавшись на пороге основного помещения коллектора, сейчас утопавшего во тьме, Кастер остановился. Вся его манера держаться вдруг переменилась. Он перестал сутулиться, шире расставил ноги и широко развёл носки, сцепил руки за спиной. Но Ассасин не успел задуматься о том, что это могло значить.       Кастер обернулся и посмотрел на Ассасина.       Да, своими светящимися, будто две лампочки, голубыми глазами он смотрел прямо на Ассасина, не смущаясь Скрытием Присутствия, нематериальной формой и ещё тысячей разных мелочей. Видя замешательство Ассасина, Кастер почти ласково улыбнулся и сказал:       — Передай привет Котоминэ-чан.       И исчез.       Просто исчез, испарился в одно мгновение, словно его здесь и не было. Конечно, Ассасин не был специалистом в Волшебстве, а от Слуги можно ждать чего угодно, но к такому повороту событий он всё же оказался не готов. Если Кастер мог мгновенно переместиться куда-либо по своему желанию, почему он не воспользовался этим, чтобы сбежать из леса? Зачем он привёл Ассасина сюда?       Привёл?!       Кастер знал, что Ассасин жив? Но откуда?       Однако Ассасин не мог себе позволить терять время на лихорадочные размышления, а потому просто принялся методично обыскивать коллектор.       — Итак, подведём итог нашей вылазки, — предложил Эль-Мэллой.       Они с Тосакой шли по краю пустынного шоссе, уже расставшись с надеждой поймать попутку и смирившись с тем, что до квартиры они доберутся только к утру.       — Кейнес, вероятно, ранен, будем надеяться, что не убит, — монотонно пробубнила Тосака, глядя себе под ноги. — Лансер меня бесит, а Маб хрен знает что такое.       Эль-Мэллой кашлянул. Возразить ему было нечего.       — И что мы будем делать дальше, пока вы ещё чего-нибудь не забыли? — Тосака подняла голову и с возмутительным скепсисом посмотрела на Эль-Мэллоя.       Конечно, она была в своём праве, и всё же…       Эль-Мэллою никогда не нравилось, когда на него смотрели с такой смесью усталости, презрения и жалости во взгляде. Если учесть, что ещё лет десять назад на него так смотрели в Часовой Башне все подряд, никаких положительных эмоций такой взгляд вызвать не мог.       — Завтра мы не будем делать ничего, а на послезавтра я готов выслушать твои предложения.       — Да неужели? — Тосака посмотрела на Эль-Мэллоя с искренним удивлением. — А с чего такая щедрость?       — Завтра произойдёт очень важное событие – встреча трёх королей в замке Айнцберн, — один из которых силлогоман*, другой – блаженный придурок, не наигравшийся в благородство, а третий просто хочет завоевать мир. — Ассасин будет уничтожен, и одной головной болью у нас станет меньше. Это будет последнее событие, которое, как я считаю, непременно должно произойти. Дальше всё в наших руках.       Тосака кивнула, принимая услышанное к сведению.       У Эль-Мэллоя были свои соображения на тему, чем заняться дальше, но прежде ему хотелось услышать её идеи. Он думал, что во всём этом предприятии с изменением прошлого тяжелее будет ему, но, по всей видимости, оно затронуло некоторые струны в душе Тосаки, отзывавшиеся болью если не острой, то, как минимум, ноющей. В свете этого ему было интересно изучить её реакцию, понять её мысли и решить, надо ли её подталкивать к конкретному ответу на её сомнения, или же с этим она справится сама. Будучи преподавателем – первоклассным преподавателем – Эль-Мэллой не мог упустить возможности покопаться в душе подопечного и помочь нащупать ему те ступеньки, что выведут его развитие на новый уровень. Но, опять же, будучи хорошим преподавателем, он понимал, как опасно будет ему пытаться направить Тосаку по верному пути в ситуации, которая ему самому может помешать принять верное решение.       При условии, что верное решение вообще существовало.       Итак, Тосака, по мнению Эль-Мэллоя, могла предложить одно из двух: или попытаться спасти свою младшую сестру из власти Мато Зокена, или постараться убить Котоминэ Кирэя от греха подальше. У неё уже была возможность осуществить второе, от которой она благоразумно (или неблагоразумно – зависит от точки зрения) отказалась. Так что, скорее всего, Тосака решит спасти свою сестру.       Это было очень опасное предприятие, к которому следовало тщательно подготовиться заранее. На пути их станут Берсеркер и Мато Зокен, который ни за что не согласиться отпустить ту, на которую он возлагал столько надежд. Без этой девочки Волшебство семьи Мато будет обречено. И если мимо Берсеркера ещё можно будет проскочить, то выкрасть Мато Сакуру тайно от её «деда» просто невозможно.       — А чем закончилась история с Кастером? — внезапно спросила Тосака.       — Не знаю. Полагаю, его убили Ассасины. По крайней мере, больше я о нём ничего не слышал.       Тосака нахмурилась – ответ ей не понравился.       Это был вопрос, на который Эль-Мэллой не хотел отвечать, потому что у него не было ответа, удовлетворяющего его самого. Такое чудовище, как Кастер, не могло само по себе взять и тихо сдохнуть. Но Эль-Мэллой, в самом деле не помнил, чтобы Кастер предпринял хоть что-нибудь. Всё, что осталось от Кастера в его воспоминаниях – это объявление Котоминэ Рисэя и их с Александром визит в бывшее логово Кастера. И ничего больше.       Но это был абсурд. Ассасины не стали бы втихую убивать Слугу, за убийство которого Тосака Токиоми должен был на совершенно законных основаниях официально получить третье Командное Заклинание.       Подозрение, появившееся у Эль-Мэллоя этим утром, медленно перерастало в уверенность.       — Не нравится мне всё это, — пробормотала Тосака.       С ней оставалось лишь согласиться.       — Кстати, позволь узнать, почему Лансер тебя бесит? — решил сменить тему Эль-Мэллой. — Насколько мне известно, его родинка должна оказывать прямо противоположный эффект.       — Может, дело в том, что я видела его через фамильяра? — предположила Тосака. — Родинка, таким образом, эффекта не оказала. А такой тип людей меня бесит.       — Такой – это какой?       — Весь из себя прекрасный смазливенький воин-страдалец с чистым сердцем и несчастной судьбой, — Тосака раздражённо фыркнула. — Бесит.       — А если ты встретишь его лично, то родинка подействует, и ты влюбишься?       — Вот уж нет! — Тосака гневно воззрилась на Эль-Мэллоя и, видимо, поняв, что он над ней подтрунивает, разозлилась ещё больше.       — Не волнуйся, твоя сила достаточно велика, чтобы противостоять Волшебству столь низкого уровня.       — Я и не волнуюсь!       — Ну конечно.       Тосака набычилась и ускорила шаг. Эль-Мэллой не стал её догонять, тем паче, что убежать куда-то на безлюдном горном шоссе всё равно было нельзя.       — Так чем же ты всё-таки хотела бы заняться? — громко спросил он, в то же время словно бы разговаривая сам с собой. — Только заранее предупреждаю, что нам придётся постоянно следить за базой Кейнеса, чтобы не проворонить тот момент, когда на него нападёт Эмия Кирицугу.       Тосака остановилась и повернулась к Эль-Мэллою.       — Вы не собираетесь устранять Сэйбер, пока она ослаблена? — удивлённо спросила она.       — Бесспорно, это выглядит разумно. Но я стараюсь не забывать о том, что, возможно, нам придётся сражаться с Маб.       — И что?       — У Александра ловкость только ранга D. Понятия не имею, какой ранг был у Кастера, но Маб с ним разделалась относительно легко. Я полагаю, Ионийских Гетайров должно быть достаточно, чтобы её победить, однако мы не можем отбрасывать возможность, что у Маб есть артефакт, который поможет ей одержать верх и в этом случае.       — Тогда мы можем просто предположить, что она непобедима, и закрыть дискуссию.       Эль-Мэллой догнал Тосаку, и они вновь пошли рядом.       — Так тоже можно поступить, но это не кажется мне продуктивным. Идея моя такова, что я хотел бы стравить мечника с мечником. Кто-то победит, второй же будет ослаблен, — Эль-Мэллой пожал плечами. — Гильгамеш меня беспокоит гораздо больше, чем Сэйбер. Безусловно, его поединок с Маб также может привести к желаемому результату, но договориться с ним невозможно. Он уважает Александра, но ради одного этого он не станет меня слушать.       — Уважает?! Гильгамеш кого-то уважает?!       — Если бы он не уважал Александра, меня бы здесь не было.       Тосака с нескрываемым изумлением посмотрела на Эль-Мэллоя. Сложно было сказать, что её поразило больше – то, что Гильгамеш кого-то пощадил, или то, что этим кем-то оказался самый бездарный Волшебник Часовой Башни.       — Вы хотите сказать, что у него была возможность убить вас, но он вас отпустил?       — Убить меня возможность была у всех подряд, и это чудо, что никто ею не воспользовался.       — Хотите сказать, что ваш Слуга вас совершенно не защищал?       — Нет, вовсе нет! — поспешил возразить Эль-Мэллой. — Но если бы он был самую малость осторожнее, ему бы пришлось гораздо меньше печься о моей безопасности.       — Поразительное легкомыслие для Короля Завоевателей!       — Сдохшего на четвёртом десятке от пьянства и обжорства.       — Что, правда?!       — Откуда я знаю? — Эль-Мэллой вздохнул. — Он на эту тему никогда не распространялся.       — Думаю, она была ему не очень приятна.       — Это так.       Тосака ничего не сказала, да и сказать тут было нечего. Спустя некоторое время она заговорила вновь:       — Если вас беспокоит Гильгамеш, то почему бы не заняться им сразу после встречи в замке?       — Это надо обсудить с Маб. Я сомневаюсь, что она в состоянии одолеть его без предварительной подготовки, а лишаться её как бойца нам пока рано. Гильгамеш обладает огромным собственным резервом, его питает очень сильный Волшебник, плюс ко всему его набор Фантазмов столь огромен, что его можно считать бесконечным. О силе его Фантазмов, полагаю, отдельно говорить не требуется. Для того, чтобы одержать над ним верх, требуется очень серьёзная подготовка.       — Например, покупка места на кладбище.       Эль-Мэллой покосился на Тосаку:       — А ты оптимистка.       — Просто подстраиваюсь под ваш тон.       Эль-Мэллой фыркнул.       В Тосаке волшебным образом умещалось всё то, что он терпеть не мог в японцах, в частности, убийственная серьёзность пополам с восхитительной легкомысленностью. Были темы, на которые она просто не умела шутить, а были темы, о которых она не умела говорить всерьёз (хотя об этом и не подозревала). Если прибавить к этому отсутствующее чувство юмора, зашкаливающий гонор, невероятную упёртость и замечательную склонность к предубеждениям… Тосака Рин была изумительна.       Александру бы непременно понравилось.       — Как ты думаешь, уничтожение Гильгамеша выведет твоего отца из Войны?       Тосака задумалась и рассеянно пнула валявшийся на обочине камешек, со стуком отскочивший от асфальта и, шелестя травой, покатившийся вниз по склону.       — Не думаю. Для члена семьи Тосака – равно как для Мато и Айнцберн – всегда есть возможность вернуться в Войну, если у них остались Командные Заклинания. Достаточно лишь ликвидировать другого Мастера и заключить контракт с его Слугой.       — Это справедливо для любого Мастера.       — Для отца Война Грааля была тем, ради чего он жил. Она была главным событием его жизни, её кульминацией. Несомненно, потеря Гильгамеша сильно пошатнёт его позиции, но он не опустит рук, — Тосака мягко и грустно улыбнулась своим мыслям. — Это недостойно члена семьи Тосака.       Эль-Мэллой скривился. Все эти рассуждения о чести и семье на деле гроша ломаного не стоили, но вытряхивать их приходилось буквально из каждого студента, проходившего через его руки.       — Вы что-то имеете против моей семьи? — нахмурилась Тосака.       — Я «что-то» имею против всяких «честей» разных самодовольных выскочек.       Тосака сначала набычилась, а потом с ядовитой ухмылкой спросила:       — То есть некоторая посредственность, схапавшая нахаляву почётный титул и поддержку одного из древних родов, выскочкой не считается?       — Прежде, чем кого-то в чём-то упрекать, научись выражаться соответствующе статусу, на который ты претендуешь, — Эль-Мэллой прикрыл один глаз и посмотрел на Тосаку. — И где ты слов таких набралась?       — И не надо изображать Кирэя! — вконец разозлилась Тосака и буквально побежала прочь по дороге.       «Изображать Кирэя»? Вообще-то, Эль-Мэллой никоим образом не мог изображать человека, с которым даже никогда не встречался (к собственному счастью). Он всего лишь подтрунивал над человеком, который категорически не умел расслабляться. Конечно, он не считал, что заветам Александра стоило следовать буквально (война, сон, еда и… гм… секс), но время от времени давать своим нервам отдых было физически необходимо для любого человека только лишь для того, чтобы не сойти с ума. Пока Тосака не поймёт этой простой истины, ей будет очень тяжело жить.       Ночную тишину нарушил пока ещё еле слышный шум мотора. Сзади по шоссе Тосаку и Эль-Мэллоя нагоняла машина. Вряд ли на ней ехал Лансер, тем более что без навыка верховой езды его к машине вообще подпускать было противопоказано, а Сэйбер и её хозяевам торопиться было особенно не куда.       Вот и такси до дома.       Полуразрушенное здание заброшенного завода, обильно поросшее разнообразной растительностью, в ночной темноте казалось остовом чудовищного гиганта. Было тихо, огни города Фуюки сияли вдали у реки, а здесь же не светилось ни единого окна, не было и света от костров бомжей, что могли облюбовать завод в качестве своего убежища, не тлели здесь сигареты «очень самостоятельных» подростков, не сияли фары байкерских мотоциклов. Завод был погружён в темноту и тишину, отчего казался совершенно безжизненным, но это было не так.       В его глубине в одном из неприятно просторных его помещений полным ходом шла сложнейшая операция – невеста Мастера, Сола-У Нуада-Рэ София-Ри делала всё, что было в её силах, чтобы спасти жизнь своего жениха. Полностью сосредоточившись на лечении, она лишилась возможности уделять внимание безопасности этого неприглядного убежища. Именно потому, не способный помочь другим образом, на страже завода стоял Слуга Лансер, рыцарь Фианы, Диармайд О’Дуйвнэ.       Всё внимание его было сосредоточенно на охране периметра завода, что было особенно важно теперь, когда его Мастер оказался полностью беззащитен. Разумеется, в нынешнем состоянии Кейнеса Эль-Мэллоя Диармайд винил себя. Он был недостаточно хорошим Слугой и не смог защитить своего Мастера. Он был недостаточно хорошим рыцарем и не смог защитить своего сюзерена.       Разумеется, Диармайд понимал, что есть в случившемся и доля вины самого Кейнеса, поступившего… некрасиво. Бесчестно, если говорить откровенно. Если бы Мастером Сэйбер была та беловолосая женщина и если бы она не имела защиты того, кто являлся этим Мастером в реальности, то она непременно погибла бы, а её гибель не позволила бы Диармайду и Сэйбер разрешить своё соперничество в поединке. Однако в сравнении с тем, что сотворил тот мужчина в замке, это было ничто. Тот человек не был человеком. Это была бездушная машина убийства, не имевшая никакого представления о долге и чести, полностью лишённая великодушия и жалости. Но сейчас мысли Диармайда не были заняты ни этим голодным духом в обличье человека, ни собственными ошибками, ни проходившей в глубине завода операцией.       Его волновали два голубых огонька, что горели в кустах по ту сторону пустынной парковки перед входом на территорию завода. Диармайд находился в нематериальной форме, соответственно, что бы ни пряталось в кустах, оно не могло его видеть, но по той же причине и он сам не мог обратиться к этому существу, чтобы не дать себя обнаружить, если существо, будучи шпионом одного из Мастеров, ещё не было уверено, что перед ним цитадель Волшебника. И в то же время Диармайд не мог подойти к кустам, чтобы осмотреть их, потому как, хоть это и был очевидный абсурд, он не мог избавиться от ощущения, что неизвестное существо следит за каждым его движением, соответственно, если он даст понять, что заметил его, оно могло предпринять некие активные действия, которые могли повредить Мастеру и его невесте.       Существо появилось вскоре после того, как Диармайд принёс своего раненного Мастера. Оно возникло внезапно, словно из ниоткуда, и с тех самых пор не шевелилось, замерев и наблюдая за заводом. Диармайд не знал, что ему делать, не знал, станет ли существо нападать, и если станет, то как можно будет отразить его атаку. Но зачем оно обнаруживает своё присутствие так явно? Оно хочет, чтобы его увидели? Оно хочет спровоцировать атаку? Какова его цель?       Сзади раздались шаги. Диармайд обернулся и увидел Солу, со смесью радости и смятения на лице шедшую к воротам. С тревогой Диармайд взглянул в сторону голубых огоньков и не увидел их. Они исчезли. Быстро осмотревшись, он не нашёл и следа присутствия странного существа. Оно увидело Солу? Нет, со своего места оно не могло этого сделать. Что-то спугнуло его?       — Лансер, пожалуйста, появись. Я должна тебе кое-что сказать, — тихо позвала Сола.       С выражением глубочайшего почтения на лице Диармайд явился невесте своего сюзерена.