Я стираю из вечности память.

- Как ты думаешь, есть ли души у самолетов? Светловолосый заспанный парень в растянутой синей майке выходит из странного оцепенения, в котором пребывает уже несколько минут, отрешенно глядя в огромное окно, за которым снова и снова взмывают в небо крылатые стальные машины. - Почему ты спрашиваешь? - ладони флегматично перекатывают горячий стаканчик с большой порцией черного кофе. - Когда я был ребенком, то всегда думал, что это гигантские птицы. И мне было грустно смотреть, как они отчаянно устремляются вперед, оставляя за собой прямой белый след среди бескрайней синевы, и не имеют возможности свернуть с намеченного кем-то пути. – Печальный вздох, и длинная пятерня, по привычке, тянется поправить небрежные кудрявые пряди волос. Он снова забыл про новую короткую стрижку. На его лице появляется тень разочарования, и так же быстро исчезает, растворяясь под апатичной маской. - Мне казалось, что люди заставляют их против воли летать по своим маршрутам, и только после смерти души этих страдальцев становятся свободными, вольными унестись в любую сторону. - Ты уже давно вырос, Эйд. Это всего лишь груда металла и проводов, управляемая электронными мозгами. А еще реактивные двигатели, воздушные винты… Неужели вас не учили этому в школе? – сарказм в голосе, в надежде, что друг наконец-то отвлечется от грустных размышлений и улыбнется. Как всегда улыбался прежде. Но он лишь отворачивается, провожая взглядом очередную взметнувшуюся в небо «птицу», и чуть слышно произносит: - Нет, они живые. Я хочу в это верить. За окном темно и льет дождь. Ожидание грядущих перемен, напряженно висевшее в воздухе уже несколько дней, отчаянно вырвалось на свободу. Свинцовая зыбь океана, робко дрожащая вначале, раскрепощенно взорвалась, страстно встречая шквал. Безумная стихия, вырвавшись из-под контроля, воодушевленно вступила в свои права. Исступленные удары об острые выступы прибрежных скал рассыпаются каскадом соленых брызг. Широкие волны непрестанно набегают на песчаный берег, поднимаются все выше, с гулким ревом падая вниз. Протяжный свист и жуткое завывание, перетекающее в скулеж, – пробирающие до костей звуки свирепствующей природы. Невозможно укрыться от них, даже накрывая голову подушкой. Ты слышишь этот нечеловеческий плач, вынуждающий тебя как можно глубже зарыться в покрывало, дабы утопить свои собственные рыдания. Небо с обеда заволокло тяжелыми грязно-серыми тучами, над беснующимся морем и вовсе чернеет непроглядная мгла. Изредка сквозь шум разбушевавшейся стихии прорываются едва различимые тревожные крики поморников, напоминающие траурные стоны. Ливень энергично отбивает барабанную дробь по черепичной крыше и шумно хлещет по грубой листве колючих кустарников. Упругие струи сносятся порывами ветра, брызгами разбиваются о стекло и обреченно стекают вниз, впитываясь в изголодавшуюся почву. В июне в Окленде выпадает много осадков, этот месяц всегда приносит с собой сырость и промозглый холод. Желтыми огоньками загораются окна домов. Тепло и уютный комфорт за каждой тяжелой бетонной баррикадой. И кому-какое дело что происходит вокруг, главное, что хорошо здесь и сейчас. Людям привычно отгораживаться стенами ото всех невзгод. Они захлопывают раковины, заворачиваются в упругие коконы, терпеливо ожидая переломного момента. Не желают бороться, а просто мечтают о лучшем. Вполне логично, когда нет иного варианта. Когда нет ни единого шанса. Ты тоже просто человек, как и все они. В твоей комнате царит полумрак. Тусклое мерцание TV панели едва позволяет рассмотреть очертания человека, лежащего на диване. Повернувшись ко входу спиной, ты не видишь, как резко распахивается дверь, впуская тонкую дорожку света, разрезающую тьму на две части. - Дин, твою мать! Так и свихнуться недолго! Может, включишь уже хотя бы гребаную лампу?! – голос брата кажется нереальным, искаженным, словно доносящимся издалека сквозь толстый слой ваты. Он уже приходил сюда, и не один раз. Не хочется осознавать, что тебя контролируют, следят за каждым шагом и жестом. Вообще не хочется мыслить. Совсем. Поэтому тишина вместо ответа. Впрочем, никто не возражает: - Уснул что ли..? Это хорошо. Тебе нужно отдохнуть. Щелчок замка и тихий, но различимый печальный вздох. Нет, ты не спишь. Твои глаза открыты, но взгляд пуст. Невольно слух улавливает обрывочные фразы со стороны экрана. … вчера около одиннадцати вечера поступило сообщение от нашего специального корреспондента из Дублина… молодой ирландский актер, известный своими ролями в таких фильмах, как... сбросился с крыши отеля Radisson Blu Dublin Airport … тело было обнаружено работником службы охраны… многочисленные травмы, несовместимые с жизнью… обстоятельства произошедшего выясняются… Ты уже знаешь. Знал еще до того, как это произошло. Понимал, что так все и закончится. И оказался не готов. Поворачиваешься и равнодушно всматриваешься в мелькающие картинки. Нащупываешь на полу пульт, нажимаешь на кнопку. Мрак на время отвоевывает внутреннее пространство. Через несколько секунд очертания объектов становятся вновь различимыми. Человек ко всему привыкает слишком быстро. В углу нервно пульсирует ярко-красный светодиод автоответчика с замершим на дисплее уведомлением: «У вас имеется одно непрослушанное сообщение». Не желаешь ни с кем разговаривать или кого-то слушать. Здесь есть только ты и темнота, заглушающая боль. Поднимаешься и неуверенным шагом подходишь к окну, опираешься плечом о стену. Твое тело инстинктивно функционирует, как марионетка, подвешенная на тонкой леске, обжигающе впивающейся в кожу. Только разум отказывается генерировать какие-либо чувства. Никаких эмоций на тусклом, заросшем густой рыжей щетиной лице. Тени, залегшие в мелких морщинах, делают их глубже, а может, это просто усталость. Темные провалы под глазами и обреченно опущенные уголки некогда смеющихся губ. Когда ты нормально спал в последний раз? Месяц назад? Остекленевшими глазами смотришь сквозь беснующуюся непогоду. Стихия синхронизируется с твоим внутренним миром сейчас. Рваные вспышки молний отражаются на стеклах твоей комнаты. Нескончаемое мерцание, импульсивно проникающее глубоко в подсознание и не дающее забыться. Невольно тянешься к журнальному столику за сигаретой. Робко вспыхивает маленький огонек зажигалки, закуриваешь. С силой втягиваешь в себя лживый яд. Ты никогда не курил раньше, но в доме всегда была пачка сигарет для него. Сладковатый дым обманчивым теплом проникает в легкие, обволакивает смолистым дурманом. Клубящийся бурый смог вокруг тебя. Нельзя думать, нельзя вспоминать. Но разве можно так просто забыть? Слишком сильно кружится голова. Изнуренно сползаешь вниз, не в состоянии больше держаться на ногах.