Три секунды Ничтожного времени... Три секунды — Боль и ненависть... Три секунды — И рухнули стены... Три секунды — И мой выбор сделан!
Мне не хватает воздуха. Время остановилось, а потом стало тягучим, как желе. Кажется, дотронешься пальцем до пустоты, а вокруг него будет что-то мерзкое, словно из слизи. Лёгкие, по ощущениям, одеревенели, застыли, покрылись корочкой, не давая шанса проникнуть внутрь молекулам кислорода. Всё замерло, вокруг стояла полная тишина. Мне почему-то вспомнилась цитата: "Иногда, в своём стремлении стать обычными людьми, многие теряют себя, краски мира. Они забывают, как может звучать тишина, она для них только звенит". Вот и сейчас она звенела, оглушала, сбивала с толку. Сердце словно замедлило свой бег, тоже почти остановилось, прекратило биение. Такая пустота и тишина внутри, что хотелось сломать их, уничтожить, чтобы больше не было. Но я не могла. Я вообще ничего не могла поделать, кроме как лежать без единого движения и смотреть вверх, изредка моргая, чтобы глаза не начали болеть и слезиться. Хотя в моём положении даже этого бы не получилось. Слишком далеко я забрела в своём стремлении, слишком многое отдала за ничто, слишком сильно сопротивлялась, когда смерть мне улыбалась в лицо и нагло, издевательски, как будто знала, что осталось-то мне немного, смеялась. Губы дрожали, кожа белела. Разум отказывался верить в случившееся. «Ты сильная,» — сказал мне как-то один хороший человек. Я тоже так думала, поэтому, не оглядываясь, прокладывала себе путь в новую жизнь, сметая всё, что мешало. В жизнь под названием «пустота». Да было уже поздно. Я надеялась, что я буду счастлива, что мой любимый человек никогда мне не изменит, что я не вернусь обратно, что перестану лгать. Я думала, что я сильная, со всем справлюсь, но это оказалось лишь излишней самоуверенностью, которая и привела меня сюда... в никуда. Сознание начало мутнеть, теряться, перед глазами всё плыло, картинка рассыпалась, как песок. И только одна — резкая, мимолётная, колючая, пронизывающая до глубины души, яркая, словно молния во время сильной грозы — мысль. Мне. Не. Хватает. Воздуха. Я хочу встать, но не получается. Хочу кричать, но голос застывает в горле. Хочется просить помощи, но даже невозможно пошевелиться. Всё замерло, застыло, ничего не двигается, словно время остановилось. В голове не укладывается, как такое могло произойти. Я уже умная, расчётливая... И закрытая. Неужели только из-за этого? Последнее я с огромным трудом пытаюсь прошептать. Не получается, губы словно атрофированы. Всё в ответ молчит, не раздалось в ответ ни капли голоса. И только слеза — маленькая, крохотная, одинокая — скатилась по щеке.Я жива! Я теперь твоя... Волна! Передоз, это передоз! Бесполезно пытаться всплыть со дна! Передоз, это передоз! Вот и всё — теперь я часть тебя.
Тело онемело, воздуха не хватает. Руки так крепко сжаты в кулаки, что уже онемели. Судорога по телу. Меня захлестнуло это. Накрыло настолько мощной волной, что я не смогла выбраться и дать отпор. Это стало моей зависимостью, привычкой, от которой уже никогда не избавиться. Нет, я не была наркоманкой, не сидела в лечебницах, но нынешнее состояние было похоже на ломку — мне не хватало этого, я чувствовала потребность, умирала, если этого долго не происходило... Как и сейчас. Вот оно — состояние настоящего наркомана — коим я, повторяюсь, не являлась, но по ощущениям мы были схожи, — который так нуждается в дозе, а её у него отняли, да ещё и парализовали. Вот точно так же — без движения, только изредка веки опускаются на глаза и грудь подымается из-за того, что лёгкие пытаются наполниться воздухом. И больше ничего. И крохотная, почти незаметная, слезинка. Я кричала? Мне кажется, что да. Но только первое время. А потом смирилась. И просто стала ждать. Я так не хотела этого, и так желала... Я просила? Вроде бы нет. Да и к чему? Кто меня выслушает? Да всем плевать. Они бы лишь криво усмехнулись, пытаясь поднять с этой огромной кровати моё исхудавшее за несколько месяцев тело. Я плакала? Наверное, нет. Или? Или да? Я не помню. Я ничего не помню. Мне. Не. Хватает. Воздуха. Что же стало причиной этого состояния? Просто недавно произошли очень грустные изменения. Они перевернули мою жизнь. Их было две. Всего две, а я из-за них стала куклой, безвольной, без прошлого и будущего. Я всё ещё ощущаю тот адский холод по телу в момент осознания того, что я обманулась в своих ожиданиях, что уже никогда ничего не будет как раньше. Жизнь в тот момент дала очень жёсткий отпор, лишила меня всего, что я собирала огромное количество времени, ударила так больно, что я до сих пор не могу оклематься. Этот лёд словно бы прошёлся по всему телу, заморозил вены, остановил сердце и забрал всю надежду. Я всё ещё ощущаю тот дикий жар от гнева, который захлестнул меня в тот момент. Хотелось крушить, орать, делать всё, лишь бы вернуться назад, в тот момент, когда я подумала, что смогу восстановить обломки своей никчёмной жизни. Я была излишне самоуверенной. Я все ещё помню ту боль, когда увидела их вместе — нет, не обнимавшихся, нет, не в постели, нет, не целующихся, лишь смотрящих друг на друга с такой нежностью и любовью, с какой он не смотрел на меня, — таких счастливых, что в тот момент мне показалось, что я вообще ему не нужна. Да и была ли? Да, я знала, что он бабник, что в его постели побывала не одна женщина в Венеции, но я рассчитывала, что меня-то он полюбил по-настоящему! Чёрт побери, он стал той точкой отсчёта звена, который и привёл меня к пустоте. Он стал моей зависимостью на долгое время, сам того не подозревая, а потом уступил это место другой вещи. Сладкой и горькой, как сахар и горчица, заставляющей мечтать и быть в облаках, но при этом так удачно выбивающей почву из под уже подкосившихся ног. Нет, я не была наркоманкой, курильщицей или алкоголичкой. Нет, дорогие вы мои, я не опустила руки. Это, конечно, самовнушение, но иногда и его достаточно. Да, я всё это время врала. Врала самой себе. Но теперь я смогла. Понимаете? Я встала с этой чёртовой кровати, дрожа от голода и холода, и пошла на кухню, чтобы что-то есть. Зависимость прогрессировала. Я становилась её рабыней. А теперь... Я смогла. Смогла. Видите?! Я жива, чёрт побери! Да, я всё ещё зависима, причём очень серьёзно. Но я снова становлюсь жестокой, властной, закрытой и сильной. И никто мне не нужен. Да чтоб ты сдох, предатель. После того, как я сделала это, то, что писала выше, захлёбываясь обидой и горечью, но никак не слезами, было моим внутренним состоянием. Словно рос какой-то редкий диковинный цветок, один человек его любил, выхаживал, постоянно дарил ему самое лучшее, что может быть в жизни, а потом резко — когда этот самый цветок вырос и уже почти окрепнул от такой нежной и преданной (как оказалось позже, лживой и льстивой) любви — сжёг его дотла, а пепел, причиняющий нестерпимую боль, оставил на месте, чтобы любоваться проделанной работой, закинув ногу на ногу и иронично улыбаясь. А ведь я живу, люди. Я всё ещё внешне смелая, уверенная в себе, красивая, я готова бороться дальше. А внутри я сожжена, убита, изнасилована и растоптана. Но я жива. И на продолжение своей жизни у меня есть... И нет сил. Ни шевелиться, ни кричать. Только смотреть наверх прямо перед собой, лежать без движения и чувствовать одинокую слезинку на щеке. Но я могу. Я снова стану той, которой никто не нужен, злой и бессердечной. Я снова буду ходить по лезвию ножа. И я снова буду улыбаться всем искусственно, словно не хотя. Да так и будет. Я вернусь к себе прежней. Я клянусь. Да вот только я не учла одну важную и малюсенькую, но такую необходимую, вещь.Бесполезно пытаться всплыть!
Моя зависимость стала моей болью, моей обречённостью... и моим спасением. Она забрала все силы, дала пинок под зад и помогла встать и пойти дальше. Она отобрала воспоминания — чистые, светлые, наполненные радостью и любовью — и взамен напомнила, кто я такая. Вроде бы я должна и так знать, что я одиночка по натуре, интроверт, меланхолик, злая, грубая и всё в этом духе. Но я отвернулась от одиночества. И зря это сделала. Потому что оно не обидит. Не предаст. Не поцелует, а потом резко всадит нож в грудь, ближе к сердцу. Не ударит и не изобьёт. Не будет вытирать кровь с губ, шепча нежности, а второй рукой водя лезвием по коже. Оно лишь обнимет. Успокоит. Убаюкает. А потом станет твоим вторым "я", начнёт обволакивать, проникнет в сердце, душу и останется там. Когда-то со мной так было. Когда-то я была одна, без друзей, лишь со своими горькими воспоминаниями. А потом что-то произошло... Но что? Я не помню. Я практически ничего не помню. Нет, кое-что осталось. Какая-то битва, Организация, брат и сестра — Шона и Винд, кажется, — а потом удар по голове, много крови, пустота... Я пришла в себя уже в больнице, рядом стояли трое людей — как оказалось, это были мои друзья и любимый человек — и разговаривали с врачом. «Серьёзная и долгая амнезия, — вздохнул огорчённо он, — повреждены нервные каналы, может быть глубокая депрессия и приступы истерики. Это не зависит от неё, это решает организм». Я слушала и пыталась вспомнить, что произошло. Но получалось плохо. А потом я поняла, что за депрессия и истерика. Мне. Не. Хватает. Воздуха. Я помню эти кошмары — страшная тень, ползущая ко мне. Я помню крики, от которых я просыпалась. Я помню слёзы и прерывистое дыхание. Я помню его попытку обнять, а в ответ пощёчину и фразу: «не подходи ко мне!». Я помню рассвет — красивый, яркий. Я помню боль — жизнь закончилась, остановилась. Я сходила с ума. Амнезия была второй и последней причиной, перевернувшей мою жизнь. Первая потерялась в памяти, остался лишь один намёк. Зависимость меня лечила, накрывала волной, спасала от реальности и дикой ноющей боли в голове и теле, в тех местах, где Шона, используя заклинание, заставила меня застыть на месте, а потом стала кромсать ножом, словно желая разрубить на части. Не сомневаюсь, что так оно и было. Я вроде бы кричала? Плакала? Что я делала?! Я не помню. Я ничего не помню. Теперь мой лучший друг — моя зависимость, моя волна, накрывающая с головой и не дающая освободиться. Моё сознание упорно держалось на этом моменте, как и жизнь. Нет, в третий раз говорю, я не наркоманка, не курильщица, не алкоголичка. Но спасает меня только она — сладкая, как сахар, и одновременно горькая, отбирающая всё и одновременно дарящая жизнь взамен. У меня только одна зависимость. Надежда.