***
Этого не должно было происходить! Совсем. "Дай ему то, чего он хочет". Скайуокер отчаянно мотнул головой, обрывая тихий шелест подсказки: нет, обратного пути тогда не будет. "Дай ему требуемое. Дай". Шепот стал требовательным, Люку захотелось взвыть, упасть, умереть, застонать... Но вместо этого он отлепился от стены, шагнув ближе к сражавшимся, принимая решение, что ледяной тоской сковало мышцы горла, всё же выдавил: – ХВАТИТ. Меч Императора остановился в каком–то немыслимо близком сантиметре от груди Вейдера, замершего, не успевшего парировать удар. – Хватит, – устало отозвался татуинец, даже сквозь потоки Силы отказываясь прятать боль измятого и избитого тела. – Дай уйти Вейдеру – и я останусь. Серые глаза Императора покосились на измученного схваткой мальчишку, но при этом не поменяв направления клинка: – Ты так уверен, что мне нужен именно ты, мальчик? Это уже обидно. Вейдер пошёл против меня, он проиграл бой. Проигравший погибает. – Дай ему уйти. Упрямство. Лучшее качество в живом существе, на нём многие преодолевали жизненные трудности, потери, обиды, смерть любимых. Поражения. И на чистом упрямстве жили дальше, потому что смириться – это не для них. "Я смогу!" – девиз упрямцев, пусть некоторые ломали крылья, взлетая в недосягаемые и непозволительные высоты, и падали вниз, в бездну беспросветного отчаяния, но были и те, кто парил выше тех, кого постигла неудача. Алый клинок описал смытую полосу, направляясь к выпрямившемуся лорду. Люк ничего не мог с собой поделать, сдавленно вскрикнув и делая неверный шаг вперёд, чтобы предотвратить этот удар. Но алый клинок погас за несколько сантиметров до горла Вейдера. Волна Силы отбросила лорда прочь, к лифту. – Беги, неблагодарный щенок! – усмешка скривила губы Императора. – Пусть вечным укором станут глаза твоей доченьки, что брат выбрал Тьму. – Хватит! – вопль мальчишки был похож на огненный бич, полоснувший через Силу по нервам, заставив Сидиуса скорчиться от ощутимой боли. Энакин смотрел на измученного сына, не понимая смысла в том, что он озвучил. Мальчишка был не готов к этому бою, совершенно не подготовлен. Физически – да, но морально... – Люк... – Вейдер встал, держась за поручень. В голубых глазах сына проявилась тоска, но в следующий момент ушла, растворившись в буре задавленных чувств. – Уходи. Немедленно! – твёрдое решение и непоколебимость. – Люк, тебе нельзя. Как донести до мальчишки, что вернуться у него не получится? И это решение не имело обратного хода? Мрачные штормовые глаза глянули на ситха, в зале прозвучал надломленный смех: – Я сам решаю, кто я. Уходи, отец, пока есть время. Уходи. И на короткий миг в синих глазах промелькнуло то же выражение, которое Энакин увидел на могиле Амидалы: решимость идти до конца, чтобы ни сулило будущее. "Любое поражение можно обратить себе на пользу". – Тогда не приведи Сила, чтобы наши пути пересеклись, сын. Пощады не будет. – Я знаю, – тихо прозвучал голос татуинца, и он сделал неуверенный шаг назад. Двери лифта закрылись, скрывая сумрачное лицо последнего повелителя тьмы. Но последнего ли? Энакин на последнем усилии заставил себя бежать с корабля Воскресшего, готовящегося войти в гиперпрыжок, вспрыгнув в кокпит своего истребителя, он стремительно набрал код передачи, активировал программу взлёта, отказываясь думать, что оставил за спиной сына. И то, как он скажет дочери о гибели Хана Соло. Голубые тоскливые глаза смотрели за удалявшейся точкой уходившего истребителя, которая всё ещё манила его к себе. Мгновенная вспышка – и истребитель вошёл в гиперпространство. И в тот же миг почувствовал удовольствие от Императора, невольно расправив плечи под колючим взглядом, жгущим спину. – Ученик? Люк скользнул по сновавшим истребителям, торопившимся занять свои места в ангарах до того момента, как флагман уйдёт из системы Нирауаду, взглядом, повернувшись к клону и удивительно слаженным движением преклоняя колено, проигнорировав вспышку боли (спасибо, Гален, научил этому искусству), внутренне улыбнувшись своим мыслям: видимо, семейное у них – склоняться перед другими. – Мастер.***
Лея бежала сломя голову по комплексу, только прослышав про возврат лорда Вейдера. И внутри всё оборвалось, когда увидела одинокую высокую фигуру, тяжело шагавшую по пермокриту посадочной площадки. Сердце оборвалось, ухнув в пустоту. Ни Хана, ни брата... Карие глаза налились слезами, но альдераанка не сдвинулась с места, когда Энакин остановился напротив неё, не дойдя пары метров. – Люк? – сдавленно прошептала женщина, уже предчувствуя сам ответ раньше, мелькнувший болью в ледяных глазах. – Он... Остался. Хан мёртв, – тяжёлая рука опустилась на её дрогнувшее плечо, когда он остановился возле неё, тихо проговорив: – Всё было напрасно. Прости меня, Лея. Её душу уже не раз рвали на части, но сегодня ей казалось, что душа съёжилась под градом этих слов, отказываясь жить. Лорд поймал кончиком пальца скользнувшую по белой щеке молодой женщины солёную каплю, подняв глаза на её измученное лицо. – Что будем делать, дочка? И получил ответ в горькой складке губ, стиснутых в упрямую, жёсткую линию. Но шевельнувшиеся уста прошелестели: – Жить. И надеяться. Кайл Хален удручённо склонил голову, прислушиваясь к эмоциональному фону отца и дочери, болезненно поморщившись острой тоске обоих, покачав головой: – Ведь я же говорил тебе: остановись... Что же теперь грядёт? Я не вижу этого, не вижу. Усталость легла на плечи, сгибая. Хален передёрнул плечами, зашагав прочь из кабинета, когда посторонний голос извне проговорил, заставив бывшего Императора резко обернуться: – Берегись смирившегося врага. Карие глаза уставились в пустое пространство в поисках сказавшего эту фразу, но в кабинете не было никого, кто мог бы к нему обратиться. – Кто здесь? И тут же, словно в ответ, тихое свечение осветило помещение. Призрак Силы – Куай Гон Джинн – смотрел на Палпатина с насмешливым выражением на лице, сложив руки на груди. – Император. – Джинн, – Хален задохнулся, отступая на шаг. Шок был полный. – Но ты же... – О, да, твоими молитвами. Я пришёл не просто поболтать, а дать подсказку. – Мне? Мир с ума сошёл. – В чём есть и твоя вина. Но Люк в этом не виноват, он скорее жертва, чем исполнитель. Я же посредник. – Посредник чего? – Пустой вопрос, если хорошо подумаешь. Я дам тебе тему для размышления, а она звучит поговоркой с моей родины: "Берегись смирившегося врага". Засим прощай и до встречи, Лорд Сидиус. Свечение поклонившегося джедая сошло на нет, оставив озадаченного "доктора" с полуоткрытым ртом. Переиграть Силу у него возможностей не было, а она если и играла, то по–крупному. Чему же он открыл дверь, отправив Люка навстречу к Воскресшему?– КОНЕЦ –