Куда глаза глядят

      Туомас осторожно выбрался из кровати и на цыпочках пробрался к выходу, стараясь не разбудить Йоханну. Было уже три часа ночи, за окном накрапывал дождик и, если не считать звуков леса, стояла почти мертвая тишина. Весь день он провел на съемочной площадке, рассказывая долго и последовательно всю историю группы, начиная от первой встречи с друзьями у костра и заканчивая последним альбомом. Туомас был выжат, как лимон, морально и физически, и надеялся, что сон не заставит себя ждать, однако, как назло, измученный разум отказывался отключаться. Туомас не мог заснуть, хотя очень старался, но бессонница, наконец, окончательно его вымотала, и он решил выйти на улицу и немного подышать свежим воздухом.       Ночь была действительно прекрасной, несмотря на моросящий дождь. Небо было очень темное, а тучи висели так низко, что казалось вот-вот коснутся земли. Пахло свежестью. Туомас потянулся и вышел из-под козырька, подставляя лицо каплям дождя. Как же давно он не испытывал этого прекрасного чувства одиночества и единения с природой. Никого вокруг, только он один стоит под дождем и наслаждается ночным спокойствием. Туомас вспомнил детство, когда он часто сбегал по ночам и гулял по лесу, и ему захотелось бросить все и бежать далеко-далеко в лес по мокрой траве, чувствуя, как под ногами скрепят листья, хрустят ветки и мягко проминается еще теплая земля.       Он спустился по ступенькам и голыми ногами побрел вдоль домиков к лесу. Поравнявшись со зданием столовой он обратил внимание на размытую фигуру человека, сидящего на ступеньках. Удивительно, кто, кроме него, не спит в такой час? Дождь, словно назло, усилился, и Туомас никак не мог разглядеть человека сквозь стену воды и ночную тьму, ему только казалось, что незнакомец пристально смотрит на него – в темноте он заметил, как блеснула пара глаз. Туомас неуверенно помахал рукой, приветствуя незнакомца, кем бы он ни был, но ответа не последовало.       Может, мне все это кажется? – подумал он и, ведомый неясным чувством, направился к фигуре. Приблизившись достаточно для того, чтобы разглядеть лицо, он уже пожалел о своем решении. Не оставалось ничего, кроме, как подойти и поздороваться, но Туомас все равно остановился в нерешительности. Он так старательно избегал взгляда этих глаз всю неделю, но теперь дороги назад не было, они были один на один. Вот уж точно, ночь таит в себе множество загадок.       - Подойди, ты выглядишь глупо, стоя в пижаме под дождем, - Туомас вздрогнул, услышав знакомый голос. Впервые за десять лет он снова звучит в его сторону, все также обволакивая сознание и заставляя подчиняться своей воле, будто и не было ничего, будто пролетел лишь миг с того момента, когда он в последний раз услышал произнесенное этими устами свое имя. Туомас почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Он был не в силах сдвинуться с места.       Как в замедленной съемке он увидел, что фигура встала с крыльца и в два шага приблизилась к нему. Он почувствовал, как теплая и мягкая ладонь коснулась его руки, а в следующую секунду дождь уже больше не доставлял никаких неудобств – он оказался на крыльце под крышей.       - Пожалуйста, выслушай меня, - зеленые глаза были совсем рядом, - ты можешь не общаться со мной и стараться не сталкиваться, но я прошу тебя, хотя бы начни здороваться, когда мы встречаемся. Ты как будто бы избегаешь меня или вовсе не замечаешь, это так унизительно. Я не прошу тебя простить меня, но прояви хотя бы уважение.       Тепло от чужой ладони вдруг исчезло, а вместо зеленых глаз он видел перед собой серую кирпичную стену.       - Через два дня нам снимать совместное интервью, а мы отворачиваемся друг от друга, - голос звучал уже снизу, - если тебе так противно смотреть на меня, то ты мог хотя бы притвориться.       - Мне не противно, - Туомас будто очнулся ото сна и поспешил сесть рядом, - и я благодарен тебе за то, что ты здесь…Тарья.       - Ты же не думаешь, что я в это поверю? – она повернулась к нему и выглядела при этом очень грустной.       - Я слышал, что ты говорила обо мне Флор в столовой несколько дней назад. Ты считаешь, что я конченный эгоист, и я не могу испытывать вину.       Тарья не ответила, она лишь пожала плечами и продолжила пить кофе из кружки, которую держала в руках. Туомас поймал себя на внезапной мысли, что тоже очень хочет кофе, хотя любителем этого напитка никогда не был. Что за черт? Почему он вообще сейчас думает об этом, а не о Тарье или хотя бы ее словах? Воистину удивительная ночь.       - Твоя жена, похоже, искренне думает, что ты белый и пушистый, - продолжила между тем Тарья, - и она даже старалась в этом убедить меня, но я не поддалась ее очарованию, уж прости.       - А тебе не кажется, что это, вообще-то нормально, что моя жена меня поддерживает и защищает, - парировал Туомас, который, к своему недовольству, убедился, что Йоханна все же общалась с Тарьей, - а тебя почему это так беспокоит? Ревнуешь?       Последнее ему говорить не стоило, но Туомас не мог удержаться, Тарья обладала удивительным свойством провоцировать его говорить вслух все то, что обычно он старался держать в себе. Это была старая добрая игра.       - Знаешь, Туомас, - Тарья резко развернулась на девяносто градусов и теперь сидела лицом к нему, - я думаю, что она идеальная пара для тебя. Она такая тихая, неприхотливая, совсем как мышка. Сидит, небось, рядом с тобой и молча восхваляет, не имея права сказать слово против. Как раз то, что тебе нужно, милая сладкая девочка с ангельским личиком и голосом. Да только вот когда съешь слишком много конфет, начинает тошнить! Ах, да еще и моложе на десять лет, очень мило, как раз, как любят все мужики, когда их накрывает кризис среднего возраста.       Туомас чуть не открыл рот от такой откровенной и злой тирады. Тарья бывала довольно резкой, но никогда не прохаживалась по его личной жизни, поэтому только что услышанное откровение (а Туомас был уверен, что говорит она вполне искренне) повергло его в шок.       - Ты знаешь, подруга, - он сделал ударение на последнем слове, - твой муж тоже отлично тебе подходит. Бездушная машина для зарабатывания денег, которые ты тратишь на творчество, которое, кстати говоря, весьма посредственное. И, раз уж мы заговорили о возрасте, то давно спросить хотел, не противно в постель-то ложиться со стареющим аргентинским мачо? Хотя, постой, ты и сама уже не девочка, - произнес Туомас с ехидной улыбкой, хотя знал, что пожалеет о своих словах.       Тарья несколько секунд смотрела на него расширенными от удивления глазами, а затем ее лицо начало медленно наливаться краской. Такой злой он еще никогда ее не видел.       - Ах ты… ублюдок… - произнесла она, задыхаясь от возмущения.       Туомас смотрел на нее не менее шокировано, причем удивлен он был скорее своей собственной дерзостью, нежели ее реакцией. Конечно, он подозревал, что старые обиды могут как-то помешать их нормальному общению с Тарьей, но до сегодняшнего момента Туомас был уверен в том, что ему удалось простить и отпустить все то, что было. Хотя бы отчасти. Откуда тогда взялась эта злоба, которая так рвалась наружу? Но самое удивительное, что внутренне он хотел как-то прекратить конфликт, пока не очень поздно, но слова вырывались помимо воли.       - Что, правда режет слух? – произнес он практически шепотом, хотя их все равно вряд ли услышали бы, - а ты думала, что можешь строить из себя невинность и оскорблять меня?       - Не смей так со мной разговаривать! – Тарья занесла руку, чтобы ударить его, но Туомас быстро перехватил ее ладонь.       - Отпусти меня, - Тарья схватила его свободной рукой и попыталась вырваться.       Туомас смотрел, как она пытается вырвать руку, но отчего-то медлил. Несмотря на то, что прошло уже немало лет, он видел перед собой не взрослую женщину, а девушку-Тарью, которая планомерно, раз за разом причиняла ему боль и все время оставалась ненаказанной.       - Думаешь, ты сделала меня несчастным? – он резко дернул ее и прижал к себе, - думаешь, что я страдаю без тебя? Тарья смотрела на него изумленно и несколько испуганно.       - Я знаю, чего ты ждала. Думала, что без тебя я никто. - Он сильнее сжал ее запястье, - но, как видишь, ничего со мной не произошло, я не стал никудышным композитором, группа моя не развалилась и вполне себе процветает, в чем ты можешь лично убедиться.       - Туомас, отпусти меня, - Тарья попыталась оттолкнуть его, - ты не в себе.       - О, нет, дорогуша, я в себе, - Туомас с удовольствием заломил ее руку за спину, - и я очень рад, что ты приехала. Думаешь, что все кончено?       - Туомас, ты делаешь мне больно! – Тарья уже не слушала его, а просто пыталась освободиться, - прекрати, немедленно отпусти меня!       Туомас схватил ее за вторую руку и с силой толкнул к стене, придавив ее собственным телом. Он видел перед собой испуганные глаза Тарьи, но внутри него будто кипело пламя, которое столько лет сдерживали, но сейчас оно окончательно прожгло все внутренности. Терпеть не было никаких сил.       - Я сделаю все, чтобы причинить тебе боль, - прошипел он ей на ухо, - и ты никуда от меня не денешься.       - Отвали, ненормальный! – взвизгнула Тарья, резко ударила его коленом в пах и, выскользнув из его объятий, понеслась со всех ног куда-то в сторону леса.       Туомас согнулся пополам от боли и упал на холодный брусчатый пол, наполовину залитый дождем. Он чувствовал опустошенность и вину, такую отчетливую, что она душила его комом в горле, но вместе с этим пришло удивительное чувство, которой он не испытывал достаточно давно. Туомас чувствовал удовлетворенность.       "Воистину удивительная ночь", - подумал он и, с трудом поднявшись, спустился с крыльца и подставил лицо холодным каплям.