{я думаю о тебе так много, что мне даже странно, откуда берётся время на всё остальное. это потому, что всё остальное — это тоже каким-то образом ты}.
—Eva—
Осматриваясь по сторонам на пешеходном переходе, я кое-как вышла из ступора, что окутал меня с тех пор, как я увидела объемную и не менее насыщенную записку от Кристофера Шистада. Этот человек заставлял тело трястись от страха, а мозг отключаться, превращая меня в марионетку в руках кукловода. Я находилась в огромном смятении из-за его нелогичных поступков. У Кристофера должны быть большие психические отклонения, иначе я не знаю, как объяснить его поведение. В любом случае, он хотел позабавиться. Сначала напугал меня до смерти, а затем прикинулся добрым и обработал мою щеку, расслабив так, что я уснула прямо на его кровати. И чтобы окончательно усугубить и без того сложную ситуацию, привез меня домой, вместо того, чтобы сделать это тогда, когда просила я. Но в этом было только полбеды. Проблема заключалась в том, что он познакомился с моим отцом. И представился милым, воспитанным и дружелюбным парнем, что нашел бедную девушку без сознания и привез ее домой, чтобы с той не случилось ничего плохого. Это подтверждало мои догадки о раздвоении его личности. Из грубого и бестактного парня он превращался в любителя делать хорошие поступки и говорить по душам. Как мне сказать папе о том, что Шистад не тот, за кого себя выдает? И стоит ли вообще это делать? Очевидно, ввязать меня в свои дела было для него весельем и возможностью провести время по-новому, но могу дать гарантию, что заходить так далеко уж точно не входило в его планы. Крис напоминал человека, который не знал, чего хочет от жизни. И пусть я многого не понимала, но осознавала, что мне неприятно находиться с тем, кто вторгался в мое личное пространство и заполнял всю меня собой. Рядом с ним пульс учащался так, что сердце было готово взорваться в любой момент. Он хотел превратить меня в девушку, что боится любого шороха и слыша имя, что начинается на «к» убегает с громким истерическим криком. Но зачем ему приглашать меня на свидание? Чтобы снова поглумиться и поставить в некомфортные условия? Хоть я и знала Кристофера Шистада совсем ничего, но это было похоже на него. Я ожидала от этой встречи самого худшего. Все кошмары, что снились мне за семнадцать лет, собирались воплотиться в жизнь уже сегодня. Кристофер Шистад являлся моей личной фобией. Тело содрогалось при виде его губы, проколотой серебряным колечком, сильных рук, которые не раз пачкались чьей-то кровью, но я не хотела стать очередной жертвой. И пускай этот парень имеет большие преимущества, я буду защищать себя до тех пор, пока не потеряю надежду на спасение. Подойдя к своему дому, я натянула улыбку, заметив машину отца. От разговора с ним можно было ожидать многого, но не похоже, чтобы он злился. Забрасывая тяжелую сумку на плечо, я поторопилась подняться по лестнице, чтобы быстрее увидеть отца и поговорить о том, что колышет меня. Открывая входную дверь, я набрала в легкие побольше воздуха, морально подготавливая себя. Отец делал сэндвичи на кухне и выглядел при этом максимально мило и очаровательно. Закатанные рукава его белой рубашки, на которой золотыми буквами мелким шрифтом было вышито «Полиция Осло», заставила меня умилиться отважностью его профессии. Ведь именно он имеет дело с такими отморозками, как Кристофер Шистад. — Привет, пап, — маскируя волнение в своем голосе, я стянула куртку и отбросила ее на диван, что стоял в гостиной. Увидев меня, он вытер руки о полотенце и подошел ближе, выглядя при этом обеспокоенным и уставшим. Работа сильно выматывала его. — Ох, Эва! Ты напугала меня, — крепко зажимая меня в своих объятиях, он облегченно выдохнул и нежно поцеловал в волосы. — Я волновался о тебе весь день, все никак не мог сосредоточиться. Как ты чувствуешь себя? Я и забыла, что вчера я якобы упала в обморок. Печальные и потухшие глаза моего отца, которые ранее сияли, делали меня грустной. Виновата ли в этом я? Нет. Виноват Кристофер Шистад. — Все хорошо, намного лучше, чем утром, — я чувствовала любовь, исходящую от него и наслаждалась прекрасными мгновениями. Дома я была под защитой отца и даже Крис не мог изменить этого. — Ты чертовски сильно напугала меня, Эва. Кажется, я поседел, когда увидел мальчишку, что занес тебя в дом на руках, — обнимая мои плечи, отец глядел мне в глаза, но я не могла делать тоже самое. Лгать – не мой конек, а при зрительном контакте я могла окончательно слиться. Новая поражающая деталь снова застала меня врасплох. Это ли имел в виду Крис, когда говорил, что полон сюрпризов? — Да, я очень благодарна ему, — проглатывая мою ложь, папа одобрительно покачал головой. — Даже не знаю, что могло произойти, если бы он меня не заметил. Я бы спокойно продолжила смотреть спектакль и наслаждаться прелестной игрой профессиональных актеров, находясь в компании Вильде. Но конечно же, это не могло сравниться с тем, что случилось в действительности. Мы с отцом прошли на кухню, и он протянул мне свежий сэндвич, который я приняла с улыбкой. Из-за волнения я не смогла сделать даже маленький укус, чтобы попробовать пищу, вместо этого принялась рассматривать листья салата. — Мы сегодня должны встретиться, — я сказала это так быстро, что вряд ли отец смог разобрать несуразную речь. — Правда? — положительная реакция ввела меня в ступор. — Угу, — жуя свою губу, пискнула я, с ужасом отмечая, что Кристофер действительно понравился моему папе. — Это хорошо, что с тобой будет человек, который умеет заботиться о других. Сейчас в городе небезопасно, а он показался мне надежным парнем. Кристофер Шистад – надежный парень? Папа, ты теряешь хватку. — О чем ты? — В Осло и раньше прослеживалась это проблема, но сейчас все обострилось. Группа парней творит несуразные вещи, что подвергают опасности всех жителей. Лишь за последний месяц пропало около десяти людей, что так и не были найдены. И я уверен на все сто процентов, что в этом замешаны именно они, — я знала о ком он говорит. О Кристофере Шистаде во всей, мать его, красе. — Что еще? — я надеялась, что его не смутит мой интерес к этому делу, ведь ранее я никогда не проявляла знаков внимания к расследованиям. — Я полагаю, что на них лежит ответственность за распространение нелегального оружия. И пока я не найду их, ты должна быть предельно осторожной и держаться подальше от неприятностей такого рода. А главное, — он провел ладонью по моим волосам, — следить за своим здоровьем, чтобы не повторить события в театре. Ох, папа. Чтобы не повторить их, мне нужно держаться подальше от преступника, которого ты разыскиваешь. — Ты знаешь, кто это делает? — Нет, но я работаю над этим. И сделаю все, чтобы они сели надолго, — серьезно произнес он, потирая затылок. Мои веки опустились, когда я проанализировала происходящее. — Кстати, — продолжил он, поедая обед, — вчера возле театра, где ты была со своим классом, произошла жестокая драка. Бедный мальчик сейчас лежит в больнице с переломом одного ребра и сотрясением мозга, — в груди кольнуло. — Все утро мы изучали место драки, но ничего, кроме крови пострадавшего найти не смогли. Тебе что-то известно об этом? Может, ты видела кого-то, кто выглядел подозрительно? Видела, папа. — Прости, ничем не могу помочь.{несколько часов спустя}
Откуда в его пустой маленькой голове столько подлых планов? Просто невероятно. — Я считаю, что ваша работа прекрасна. Вы спасаете людей, которые страдают от несправедливости и жестокости со стороны общественности. Каждый преступник должен понести наказание за свои действия, — спускаясь вниз по лестнице, я открыла рот, замечая Кристофера и отца, что сидели на диване и мило общались. От слов Кристофера хотелось громко засмеяться, ведь я очень сомневалась, что он собирался ответить за все свои преступления. Парень продолжал втираться в доверие к моему самому любимому человеку, и теперь я знала, зачем это ему. Он хочет заручиться поддержкой и контролировать все, что известно полиции. И вскоре поставит очередной ряд условий, пригрозив расправой над отцом. По коже прошелся холодок, но я взяла себя в руки. — Мне нравится ход твоих мыслей, Крис, — дружелюбная улыбка растянулась на лице моего отца, и он сделал глоток пива, бутылку которого держал в руке. — Хочешь выпить? Пораженная я поспешила уничтожить эту связь между ними, пока она не потянула моего отца на дно, из которого не выбраться. — Нет, папа, он не хочет. Нам уже пора ехать, не так ли, Крис? — мой приход убил беседу двух «старых друзей», чему я была несказанно рада. Сегодня я собиралась быть сильной. Вести себя как те люди, с которыми это животное привыкло находиться. Спрятав свой страх и трусость на дальнюю полку, я с полной готовностью спустилась вниз, проходя поближе к мужчине и юнцу, что помалу разрушал мою жизнь. Он не имел никакого права на общение с моим отцом. Кристофер, черт побери, являлся самым отвратительным человеком во всей вселенной. Шистад облизал языком пирсинг в губе и поднялся, демонстрируя внушительные размеры своего тела. Его плотные руки, обтянутые кожаной курткой, лежали на груди, на губах играла самоуверенная ухмылка. Жгучее желание врезать по его уверенному лицу пришло так неожиданно, что пришлось сжать кулаки, дабы сдержать себя. Кристофер оглядел меня с ног до головы и хмыкнул, снова протягивая руку вперед, маня указательным пальцем к себе. Он уже делал так и сделает еще не раз. Это делало мое положение еще хуже, ведь он считал, что владеет мной и может заставить делать все, что пожелает. — Привет, Эва, — произнес Шистад, выглядя при этом пугающе спокойным. — Ты потрясающе выглядишь, — сделал вывод, будто это имело для меня какое-то значение. Я приветствую его и бурчу что-то вроде «спасибо», не желая быть дружелюбной. Даже ради душевного спокойствия моего отца, я не могла преодолеть стену отвращения. Не успев спохватиться, я почувствовала массивную руку Кристофера, что по-собственнически сжала мою талию, притягивая к своим бедрам. И знаете, что? Моего отца это ни капельки не смутило! Ноль реакции, абсолютная невозмутимость и радость. Радость, что на его же глазах меня лапает преступник. Но винить его в этом не справедливо, ведь он считал, что оправляет меня на свидание с порядочным мальчиком. С тем, который купит попкорн и газировку, поможет снять куртку и спросит, не замерла ли я по пути. Но Шистад был большим чертенком, который стянет с меня куртку еще на улице, чтобы я заболела. Я стояла и нагнетала себя, пока они говорили о чем-то неважном. Папе общение с Шистадом казалось приятным, и я не понимала почему он не увидел его настоящую сущность. Знал бы он, что Кристофер притащил меня на сделку, в которой были замешаны наркотики. Что он тот преступник, который разрушает этот город. Что он гребаный убийца. — Ну что ж, надеюсь, вы хорошо повеселитесь, — папа приветливо улыбнулся и открыл для нас двери. — Береги мою девочку. Да, папа, ты отдал меня в руки правильного парня. Лучшего из всех, кого ты когда-либо встречал. — Не беспокойтесь об этом. Шагая за пределы дома, я сделала большой шаг в пропасть, падая в океан боли и страха.***
— Твой отец такой милый, совсем не похож на тебя. Мы сидели в уютном ресторане, что находился в другом конце города. Бежевое покрытие стен снимало мою напряженность, большие панорамные окна открывали вид на вечерний Осло. Мы заняли самый дальний столик, уединяясь в отдельной кабине. Между мной и Кристофером стояла элегантная свеча и букет пионов. Это место не пугало меня, скорее наоборот, расслабляло и располагало. От теплых улыбок обслуживающего персонала, мое сердце болело не так сильно, ведь здесь Шистад не причинит мне вреда. Удивлением стало то, что он выбрал для встречи людное место, а не лес, где показал бы экскурсию по всем могилам своих жертв. — Я мила с теми, кто этого заслуживает. Если быть точной, то я мила со всеми, кроме тебя, Кристофер, — мое дыхание перехватило. Пусть я и собиралась быть смелой, но это ставило меня в определенные рамки, делало другим человеком. Он смотрел на меня и ухмылялся, посмеиваясь. Я обратила внимание на его пирсинг и прикрыла глаза, ощущая жар, приливающий к голове. Каждый раз, что я находилась с ним, время останавливалось и тянулось невыносимо долго, но сегодня, глядя в его глаза, я наблюдала их темноту и красноречивость. — Кто-то проснулся с плохим настроением, Эва? Ты выбрала не того человека. Я не из тех, на ком можно показывать свой адский характер, — насмешливо сказал тот, откинувшись на спинку стула. Пару секунд изучая мое лицо, продолжил: — Я ведь знаю, что ты меня боишься. Твоя губа дрожит, пульс учащается и даже отсюда я могу видеть, как пульсирует маленькая вена у тебя возле груди. Не пытайся одурачить себя, — зло ухмыляясь, он поправил волосы. Мне казалось, что он видит меня насквозь. — Я не боюсь тебя, — вранье. — Это не вопрос, Эва, — беззаботно сказал он, — это утверждение. Но мне нравится, что ты пытаешься скрыть свои чувства, надевая маску безразличия. Маску безразличия? Господи, это холод пугает меня. То, как спокойно он говорит о всяких вещах, что вводят меня в ступор, показывает его с ужасной стороны. И это у меня маска безразличия? — Спешу тебя расстроить: у меня нет никаких чувств к тебе, — мои колени дрожали, руки тряслись, вот-вот я готова была потерять сознание. — Ох, нет, Эва. Они есть, я прекрасно вижу все, о чем ты думаешь. Волнение об отце, который в восторге от меня, можно увидеть по твоим бровям, что поднимаются, когда он говорит со мной. От меня не ускользнет ни одна деталь, — самодовольная улыбка стала его козырем. Он знал, как она действует на меня. Как пугает до дрожи. Общество парня было совсем неприятным, некомфортным. Я чувствовала себя не в своей тарелке и с замиранием сердца ждала официантку, чтобы та дала нам меню, и я смогла немного отвлечься, но она не приходила. Кристофер безразлично постукивал пальцами по столу. — Знаешь ли ты, что мой отец имеет на тебя дело? — кабину сотряс смех, исходящий от Кристофера. Парень хрипло фыркнул и накрыл ладонью подбородок. — Очень интересно, но к его сожалению, он не имеет никаких доказательств, что это я, — разве Юнас не может опознать его? — Как так могло случиться, что каждый в городе знает о твоих проделках, но не мой отец? — довольная улыбка расползлась по его лицу. Он был абсолютно расслаблен. — Сомневаюсь, что они знают обо всех моих «проделках», — поднимая пальцы, он изобразил кавычки. —Но твоего отца очень легко одурачить. И я буду делать это столько, сколько захочу. Тем более, что его дочь находится в моих руках. — Я не в твоих руках, — мы оба знали, что это полнейшая ложь. — Я расскажу ему обо всем. — Не советую, Эва, если не хочешь, чтобы твоего отца нашли в мусорном баке, — я шокировано открыла рот, не веря своим ушам. У него нет ничего святого, никаких принципов. Человечность напрочь отсутствовала. Но угрожать мне расправой над моим отцом? Это слишком. — Это твое хобби? Издеваться надо мной? — Мое хобби – волновать и будоражить твою кровь. Мне нравится видеть, как ты, охваченная страхом, становишься морально обнаженной, беззащитной. Я знаю на какие кнопки нужно нажимать, чтобы заставить тебя замолчать. И поверь мне, твои угрозы для меня – пустое место, — пораженная его откровенностью, я поджала ноги. Мне необходимо успокоиться. — Это ты для меня пустое место, Шистад. Он пропустил это замечание и в этот самый момент к нам подошла официантка, которая принесла ему виски, а мне непонятную жидкость в стакане. Я пригляделась, но не стала пробовать, там могло быть подсыпано что угодно. Кто знает на что Шистад мог подговорить эту девушку. — Из-за тебя, Мун, я избил парня, хоть и предпочитаю решать такие дела другим способом. — Другим способом? Сразу убиваешь их? — По большей части, но как видишь, бывают такие исключения. И ты живое тому подтверждение, можешь поблагодарить меня, милая, — еще чего. — Но возникла маленькая проблема, Юнас пошел в полицию, прямо к твоему отцу. Более того, он сказал, что со мной была прекрасная девушка, но имени, само собой, не назвал. Я могу проведать милого Васкеса и попросить его рассказать, что это была ты, — насмешливо, откровенно грубо и бестактно. Он снова пытается управлять мной. Именно в этот миг я начала ненавидеть его. Искренне и с невероятной силой. — Ты не поступишь так, — дыхание сбилось, сердце вылетело из груди. Вот что он делал: уничтожал меня. — Проверим? — демонстрируя ровные белые зубы, выдал он. Он гордился тем, что не причинил мне никакого вреда? И я должна быть благодарна за все дерьмо, что он принес в мою жизнь? Кристофер не имел никакого права убивать людей. Каждый человек — это живое существо, у которого есть семья, обязанности. Каждый человек – это личность. Как он смеет забирать жизнь у этих людей? Черт, я готова была сама его убить. — И от многих ты избавился этим «другим способом»? — Нет, всего лишь около пяти человек за пару недель, — в животе резко появилась боль, в глазах потемнело, а во рту пересохло. — Но не волнуйся, они получили то, что заслужили. — Как ты можешь их судить? Кристофер, ты ничем не лучше. Намного хуже, если быть точной: жестокий, беспощадный. Если кто-то и заслуживает гнить в земле, так это ты. — Милая Эва, ты еще так мала, что ничего не понимаешь. Кроме того, они гниют не в земле. Кто-то до сих пор лежит на дне городской реки, а кто-то сожжен. Резкая тошнота подкатила к горлу. Я поднялась со стола, ведь больше не могла слушать это и, смотря на официантку, которая, похоже, услышала наш разговор, вылетела из кафе, выходя на улицу, вдыхая ледяной воздух, что освежал меня. Я не могла терпеть это. Не могла сидеть рядом с человеком, который делал такие вещи. Я находилась под прицелом, была загнанной в угол и считала секунды до своей гибели. Он убивал меня морально, высасывал душу, уничтожал разум. Он отбирал все хорошее, что когда-либо было в моей жизни, избавлял от положительных эмоций, оставляя после себя горький вкус. Он являлся ловушкой, в которой подвергал меня пыткам. Я надеялась, что он оставит меня. Не догонит, даст возможность расслабиться, отдохнуть от него. — Снова убегаешь? Я думал, мы это уже прошли, — к тому времени, как Кристофер выбежал на улицу следом за мной, я уже вышла на дорогу за пределы ресторана, набирая в лёгкие побольше воздуха, пытаясь перенести его присутствие. На улице было слишком темно, но я все равно видела лицо Шистада. И он, как обычно, сохранял хладнокровие. Со скучающим видом, он сел на ступеньки у лестницы, что находилась возле высокого каменного забора, который окружал ресторан. — Я хочу, как можно скорее убраться отсюда. Подальше от тебя, — из моего рта выходил пар от низкой температуры воздуха. По щекам текли соленые слезы. — Да? — он достал из кармана пачку сигарет и взял одну, поджигая ее. —Тогда вперед, слови машину. Уверен, какой-то мужик, который не трахался уже вечность, будет счастлив подвести такую малолетнюю дуру, — выдыхая дым, он снова делал это со мной: избивал словами. — Пусть меня лучше изнасилуют. Это будет намного приятнее твоего общества. — Не будь глупой, моя компания всегда будет приятной. Ну а если хочешь, чтобы тебя изнасиловали, я могу это устроить. Думаю, будет весело. — Я ненавижу тебя, подонок. — Тише, малышка, — выдыхая дым, произнес он, — ненависть слишком сильное чувство. От него до любви всего лишь один шаг. Внезапно я услышала громкий взрыв и ресторан, в котором мы находились несколько минут назад, загорелся ярким пламенем, взлетая в воздух. Всю меня отдало жаром, и я упала на пол, не выдерживая этого давления. Через мою кожу, казалось, прошел огонь, и я свернулась калачиком, чувствуя, как кто-то прикрывает мою голову руками и накрывает меня сверху собой. И все, что я запомнила перед тем как отключиться, это запах ментоловых сигарет.