Другой конец

       Пронзительный звон будильника режет по ушам, вырывая из безмятежного мира грёз. Утро. Как я ненавижу утро! Уже сколько лет не могу нормально выспаться, во сколько не ложись. Всё равно весь день глаза слипаются. Но делать нечего, встаю. И ведь сколько лет уже это всё продолжается, каждое утро одно и тоже. Такое чувство, что это никогда не изменится. Ползу, как зомби, в ванную и привожу себя в порядок. Ненавижу своё отраженье, особенно по утрам. Да уж, опухшее спросонья лицо и полное отсутствие какого-либо намёка на интеллект во взгляде. «С добрым утром, «красавица». Ирония иронией, но на душе мерзко. «Ну почему я такая некрасивая?» На завтрак с трудом запихиваю в себя бутер с маслом и заливаю его чаем. Но этого мало, через пару часов живот заболит от голода. Ну, не могу я завтракать в восемь утра, хоть застрели! Смывая остатки масла с ножа, а пристально рассматриваю лезвие и тут же отворачиваюсь, отгоняя от себя нехорошие мысли. Плетусь к шкафу и осматриваю его содержимое. М-да, не густо. Не то, что бы мне совсем уж нечего надеть, но вот скудная цветовая гамма, да ещё и в довольно скромных количествах навевает тоску. Выбираю наугад что-то чёрное и серое. Хотя выбирать особо не из чего. Единственные чёрные штаны и серая кофта. С опущенной головой подхожу к матери и прошу денег на обед. Она поджимает губы и, скрепя сердце, даёт полтинник. Всего лишь. На полноценный обед не хватит, но выбор мой не велик. Денег дома сейчас совсем нет. Отец никогда много не получал, а матери, как и всем детсадовским воспитателям, постоянно урезают зарплату. Так что на счету каждая копеечка. Потому и одежонка у меня такая скромная – только самое необходимое и нейтральное, чтобы везде выглядеть прилично. Хочется взвыть от безысходности! Тихо поблагодарив мать, закидываю дешевенькую сумку на плечо и ухожу в школу.        По дороге втыкаю в уши наушники. Музыка… только она меня спасает. Лишь в эти музыкальные минуты я могу забыть о моём повседневном кошмаре и предаться мечтаниям о лучшей жизни, в которой я счастлива. Без страха, что мечты прервут. Ведь музыку слушаю с телефона – МР3шника у меня нет. Телефончик у меня… ну, не плохой. Был когда-то. Родители на праздник подарили, когда предыдущий совсем сдох, без какой либо надежды на реанимацию. Новый телефон тоже приказал долго жить. Уж не знаю, уж какого места у производителя руки росли, вот только по прямому назначению его использовать уже нельзя. Он давно перестал принимать звонки и SMS,так что используется, как плеер, часы и калькулятор. «Бесит!» Неужели у меня не может быть ни одной нормальной вещи?! Ладно, хоть зарядка держится хорошо, и на том спасибо. Хотя, даже если бы телефон работал нормально, писать и звонить всё равно не кому, так что разницы я просто не чувствую. Занятая такими мрачными мыслями, захожу в школу.        Ненавижу школу. Всем сердцем ненавижу! Со всеми её жестокими учениками и безразличными ко всему учителями, с коридорами, посреди которых затеваются недетские драки и столовой, с её давкой и невкусной едой! Но делать нечего, пробиваясь между снующими туда-сюда школьниками, иду к классу. У двери кабинета стоят пижоны-одноклассники. Завидев меня, начинается традиционное улюлюканье и издёвки. «И как им не надоедает?» Мама говорит, что нужно это игнорировать, не обращать внимание. Эх, мама, мама… Тебе самой это в школе хоть раз помогало? Вот и мне – нет. Я пришла всего пять минут назад, а меня уже успели назвать уродиной и мышью. Да что вы можете знать обо мне? Вы, тупые размалёванные куклы! Вам хорошо, вы не должны считать каждую копеечку, вы можете позволить себе купить все вещи, которые вам нравятся! И не важно, станете вы носить их, или нет. С чего они взяли, что мне так нравится ходить серой мышью? Я, вообще-то, с детства всё яркое и красивое люблю. Просто денег нет на хорошие шмотки и дорогую косметику! Эти курицы тоже хороши, судят по внешности. Я и так поняла, что я не красивая, нет необходимости напоминать мне об этом каждые две-три минуты! Зато я, в отличие от вас, читать умею не только глянцевые журналы. Да я за год прочитала больше книг, чем они за всю жизнь! И в кружках я занималась, пока моя семья могла себе это позволить. На глаза предательски наворачиваются слёзы. «Ладно, спокойно». Пытаюсь вытереть их рукавом, пока никто не заметил. Не думай об этих выдрах, они просто не имеют своего мнения, вот и повторяют всё за американскими фильмами. Но их много, а я всегда одна. Обидно. «Даже если я хоть чуть-чуть слезу пущу, лицо всё равно идёт красными пятнами, ужасно некрасиво, но зато всем сразу понятно, куда надо бить». Так иногда хочется, чтобы рядом был кто-то, кто мог бы меня поддержать или утешить. В идеале, заступиться. Но такого человечка у меня нет. Наконец-то, спасительный звонок! У входа в класс начинается толчея. Можно подумать, вы умрёте, если начнёте пропускать друг друга и перестанете выламывать двери.        Первым уроком математика. Ох, сегодня, прямо-таки, день ненависти. Никогда мне не давались естественные науки. Хоть бы к доске не вызвали. Чёрт! Вызвали. Ладно, посмотрим, насколько я опозорюсь. Oh. MY. GOD! WTF?! Формула для призыва сатаны?! Под пристальным взглядом математички у меня дрожат колени и внутри всё холодеет. С задних парт доносятся смешки и оскорбления. Ну, предположим, я не первая, кто сегодня у доски не может решить это уравнение. Но, почему-то, оскорбляют только меня. Нервно закусываю дрожащую губу. В очередной раз назвав меня тупицей, училка выводить в журнале двойку. Уже который раз. Под всеобщее гоготание, на ватных ногах иду к своему месту. Сажусь и судорожно обхватываю себя руками. Я давно уже забила на эти оценки. Как бы я не старалась, сколько бы усилий не прикладывала, выше тройки, за контрольные по матишу, никогда не получала. Трясущимися руками закрываю лицо и начинаю слегка раскачиваться. Да, забила, но на душе всё равно погано.        На перемене девчонки снова начинают обсуждать журналы и каталоги. Право слово, сколько можно?! Хоть бы раз о чём-то другом заговорили. Хотя нет, вон, тему сменили. Ох, лучше бы они этого не делали, ведь альтернатива у них, похоже, единственная – я. Неужели я настолько «яркая» и «неотразимая», что все их мысли вертятся вокруг меня одной? Это кажется единственным логичным выводом. Теперь разрываюсь между желанием воткнуть наушники и желание послушать, о чём говорят. Так как незнание таких разговоров чревато, то, пораскинув мозгами, втыкаю молчащие наушники и опускаю голову. Отлично, теперь можно узнать, какую гадость мне готовят на этот раз. Хм… подкараулить после школы. Опять, что ли бить будут? Банально. Сколько раз уже такое было. Но всё равно по коже мурашки. «Как же страшно!» Что же делать? Можно задержаться в школе подольше, чтобы им надоело ждать. Хотя маловероятно. Скорее это мне надоесть, я же одна, а вот они в компании. Так что остаётся только второй вариант – бежать впереди всех, чтобы поймать не успели. Мысленно киваю себе и пытаюсь расслабиться, хотя внутри всё сжалось от страха. Что если не успею? «Мамочка, спаси меня, пожалуйста!»        Оставшиеся уроки пролетели незаметно. С первым сигналом пронзительного звона быстро выхожу из класса. Как пробка вылетаю из здания школы, и бегу. Бегу, что есть сил. «Не останавливайся!» За спиной слышны крики и улюлюканье одноклассников. «Беги!» Вдруг мне прилетает чем-то тяжёлым по спине. На долю секунды мне кажется, что я сейчас упаду и не встану. «Беги!» Но останавливаться нельзя. Остановиться, значит собственноручно подписать себе пыточный приговор. «Беги!» Оглядываюсь – так и есть, в меня кидают камнями. «Терпи!» Прибавляю скорость и бегу без оглядки, слава богу, по физкультуре имею железобетонные пятёрки за все прошлые годы. А вот одноклассники мои такими результатами похвастаться не могут, а потому быстро отстают. Уф, в этот раз пронесло. «На это раз». Замедляюсь я только оказавшись на территории нашего типового дома. Во дворе стоят качели. С детства люблю качели. И не важно, что я уже взрослая, это не умаляет моей любви. Они дарят мне то самое чувство свободы и умиротворения. Раскачиваясь, я чувствую себя птицей в полёте, улетающей от всех проблем далеко-далеко, чтобы никто не смог найти. «Свободной». Ах, качели… Иногда их сравнивают с жизнью – сначала взлёт, потом падение, и снова взлёт. «Когда же он будет у меня?»        Со вздохом отворачиваюсь от качелек и поднимаюсь в квартиру. Дома никого. Раздеваюсь и осматриваю спину в зеркале. Правая лопатка, по которой пришёлся удар, заметно покраснела и ноет. А вместе с ней ноет и рука. Готова поспорить, к вечеру будет здоровенный синяк. Ладно. Переодевшись, захожу на кухню. Из еды, как обычно, лапша, на которую уже смотреть тошно. Но больше ничего нет, живот уже сводит от голода, так что жру её. Давлюсь, но жру. Чаёк есть, и на том спасибо.        После скудного обеда сажусь на кровать и обнимаю своего любимого медвежонка. Рыженького. Он такой красивый и яркий, по сравнению со мной. Рассказываю обо всём, что произошло со мной за день. И реву. Реву, уткнувшись в плюшевый животик. Мне больше некому поплакаться. У меня нет друзей, которые могли бы меня выслушать, я всегда была изгоем. Мать просто покачает головой и скажет, что мне надо попробовать вести себя по-другому, чтобы одноклассники ко мне потянулись. Я не хочу, чтобы они ко мне тянулись! Я хочу, чтобы меня просто оставили в покое, одну, прекратили избивать ради забавы! Мать знает об этих избиениях. Но ничего не делает. Она всегда была слишком труслива, чтобы заступиться за меня и запрещала это делать мне. Лёгкая добыча, ага. Спасибо, мамочка.        Ещё более контрастно рядом со мной выглядит моя младшая сестра. Засранка, к слову, та ещё. Но её все любят и никто не ругает. Хотя меня в детстве и ремнём и крапивой. Ей покупают яркие платьица и новые вещи, красивые игрушки. А как же я? Разве мне нельзя хотя бы раз купить одну-единственную красивую кофточку, или там блузочку. Хоть что-нибудь, чтобы разбавить серость, которую мне, к слову, всю подарили. Сама я не покупала себе вещи уже года два-три. Только дарёное, с чужого плеча. Ничего своего. «Это не справедливо!» И комнату с той же сестрой делю. Нет никакого способа самовыражения! Конечно, можно было бы выразиться в школе, но там для этого приличных кружков нет, а на нормальные нет денег. Да и кто позволит мне? Одноклассники-садисты непременно узнают, и тогда мне конец.        Плюшевый медведь уже весь мокрый от моих слёз, но я не могу остановиться, у меня истерика. Я несчастна и ничего не могу с этим делать. Хочу кричать от безысходности. Пугает происходящее вокруг меня. А ещё пугает неопределённость будущего. Самое главное, я ведь абсолютно не представляю, чем заниматься после школы. Работать? Я Морально не готова к этому. Учиться? Не знаю, на кого. Я уже ни в чём не уверенна.        Ещё немного поистерив, сажусь за домашку. Историю и литературу заканчиваю быстро – они всегда легко давались. Можно сказать, единственные уроки, от которых я получаю удовольствие. А вот за физику даже браться боюсь. Да и новую тему я так и не поняла. Забив на оставшуюся домашку, залезаю на кровать и беру книгу. Жюль Верн. Мой любимый писатель. Он пишет обо всём, чего я, наверное, никогда не увижу, никогда не переживу. Ну, раз сама не смогу, дайте хоть повосхищаться теми, кто может. Пытаюсь погрузиться в таинственный мир Наутилуса и понять, наконец, что твориться в голове у капитана Немо. Но ничего не получается – до сих пор не могу отойти от сегодняшних событий. И ведь это происходить день за днём. Всё так мрачно и бессмысленно. «Бессмысленно…» Не верится, что-когда-нибудь что-то в моей жизни изменится. Почему-то не могу отделать от ощущения, что все эти насмешки и издевательства будут преследовать меня всю жизнь. В голове неожиданно возникает мысль: «А хочу ли я такой жизни?». Определённо нет. Дома всё так же тихо. Как в фильме ужасов. Родителей не будет до вечера. И никакие маньяки из-за штор не выпрыгивают. «Тоска».        Иду на кухню делать бутерброд и попутно размышляю. Изменить что-то в жизни? Пробовала, не прокатит. Я связанно по рукам и ногам и спрятана в самой глубине финансовой жопы. Нарезаю хлеб и мой взгляд, в очередной раз, оценивающе падает на нож, «Не думай об этом! Не думай!» Острое лезвие блестит в лучах лампы. «А может быть, это, всё-таки, выход?» Один удар, и никаких проблем. Один удар, и всё кончено. Нервно сглатываю, направляю лезвие ножа в грудь, замахиваюсь… не могу. Осторожно смотрю на лезвие и запястья. «Страшно». Даже не смерть пугает, а боль. Страшно, что я покалечу себя, но не избавлюсь от мучений. Всегда пугала болезненная смерть. «Тряпка!» Даже на это не способна! Да что же такое! Почему всё так паршиво?!        Выбегаю на балкон и вдыхаю холодный воздух. Небо серое, затянутое, ну прямо как моя жизнь. Для полного сходства осталось только небу заплакать. С тоской смотрю вниз на прохожих. Их мало здесь. Они радуются жизни, смеются, а меня отделяет от них не только множество этажей, но целый взгляд на саму эту жизнь. «А что если?..» Я снова смотрю вниз. Высоко. Мама как-то говорила, что если упасть с такой высоты, можно разбиться насмерть. Мгновенно. «Хммм…» А ведь это может сработать. Правда придётся долго лететь, но это ведь мелочи, правда? Зато безболезненно. Высовываюсь сильнее и наклоняюсь вниз. Вдыхаю и резко бегу в комнату. Сжимаю в объятиях старого рыжего медведя. «Прости меня - шепчу я сквозь слёзы, - прости, что оказалась слишком слабой. Ты всегда был моим верным другом. Спасибо тебе за это. Я люблю тебя!» Не хочу больше не с кем прощаться. Только с мишуткой. Стараюсь не думать о родителях, о том, какой будет их реакция. Хотя, в утешение остаётся сестра. Никаких записок. Хватаю табуретку и бегу на балкон, пока ещё не передумала. «Без меня всем будет только лучше». Снова высовываюсь и смотрю вниз. Высоко. «Никаких сомнений, даже не думай». Впереди меня ждёт полёт. Говорят, что за то время, пока человек летит, он успевает передумать, чувствует желание жить. Я не хочу так. «Я устала бороться». Закрываю глаза и подставляю лицо ветру. Как на качелях. Если я прыгну с закрытыми глазами, можно будет представить, что я лечу, исполнится мечта детства. Не раскрывая глаз, я встаю на карниз, держась за оконные рамы. Сейчас существуем только ветер и я. Больше никого. Улыбаясь очередному порыву, что развивает мои волосы, я прыгаю вниз. Я не падаю, нет. Раскинув руки, я, словно птица, лечу, лечу в пике. Не важно куда, и не важно как. Это лучше чем на качелях. Я не чувствую страха. Лишь безграничное счастье. Я свободна…